Лучше бы мне тебя не знать

Уверены, что хотели бы узнать свое будущее? Думаете, вам стало бы легче жить, знай вы все наперед? Не хочу вас расстраивать, но вы глубоко заблуждаетесь. Нет ничего хуже, невыносимее и тяжелее, чем просыпаться каждый день и знать, чем он закончится. Нет никакой радости в жизни, когда вы знаете, за каким поворотом вас ждет любовь, а за каким – смерть.

Лучше бы мне тебя не знать.
Впервые я увидел свое будущее в шестнадцать. Это был Лондон, шел дождь и я бежал за своей будущей женой. А когда все закончилось, я обнаружил себя в чьей-то машине, причем в салоне была только моя голова, пробившая лобовое стекло, когда я на полном ходу влетел в припаркованный Saab на своем велосипеде. Все остальное было снаружи и было сломано. У меня было три долгих месяца в больнице, чтобы обдумать то, что я видел.
Лондон, дождь, жена. Все это было логично, кроме последнего. Мы с матерью и старшей сестрой жили в Лестершире, столица была недалеко, и я вполне мог оказаться там в будущем. Дожди для Лондона почти в любое время года – тоже явление не редкое. Но жена казалась каким-то сюрреализмом. И как будто было мало того факта, что у меня будет жена, я еще и гнался за ней с неизвестной мне целью.
Однако как только я выбрался из больницы, повседневные заботы быстро отодвинули размышления о туманном будущем на второй, а то и третий план. Учеба, потерявшая работу мать, сестра, уехавшая жить к отцу, и моя ночная работа на кирпичном заводе надолго заняли мое время, пока в двадцать три года я снова не провалился в будущее.
На этот раз я оказался в Мадриде. Это было кафе где-то в центре, вокруг меня стрекотали шумные испанские женщины, пока я мешал в пустом стакане лед. Я ждал свою жену, которая почему-то не приходила и мой лед таял, пока я, наконец, не очнулся посреди грязного английского поля в своем разбитом Opel Cadet. Да, в этот раз я снова сломал себе несколько костей. 
Моя мать получила страховку за мои увечья и машину и уехала на каникулы к своей сестре в Эссекс. Я же перебрался поближе к Лондону, в Гастингс и занялся рыболовством на старом суденышке «Завоеватель» пропитанного морской солью бородатого моряка. Почти год я упорно трудился и уже успел позабыть о своих странных видениях, когда они вернулись вновь, на этот раз окончательно и серьезно. И именно тогда я, наконец-то понял, что к чему.
Мы вернулись в порт, я отправился домой и где-то между пабом и собственной лачугой вверх по портовой улице, внезапно оказался в Лестершире, своей малой родине. На мне был приличный костюм, я молча разглядывал клумбы в нашем центральном парке, сидя на лавочке. День был солнечным, я чувствовал, как жарюсь в своем пиджаке, но снять его не смел, что-то меня останавливало. И переведя взгляд с клумбы на идущую мимо меня дорожку, я понял что.
 - Хороший денек, правда? – вежливо поинтересовалась девушка с длинными черными волосами, обрамляющими узкое светлокожее лицо. Она проходила мимо места, где я сидел, и вдруг застыла прямо передо мной, бросив в пространство свой вопрос – А я тебя видела!
 - Что? Где? – поинтересовался я, внимательно изучая ее черты лица, стараясь вспомнить, где мы могли встречаться раньше.
 - В газете. Здорово, что ты вернулся сюда – улыбнувшись, ответила девушка и протянула мне правую руку – Я Эми. Рада знакомству!
 - Алекс – быстро ответил я и легонько потряс ее ладонь. Она снова улыбнулась мне, я почувствовал запах ее духов и все потемнело.
А потом я увидел еще кое-что.
Это был Лондон. Тот самый Лондон, где лил дождь, а я бежал за своей женой. Я стоял перед открытым окном и зачем-то считал секунды вслух. Позади меня кто-то жалобно скулил, но я не отвлекался от своего счета.
 - Пятьдесят восемь, пятьдесят девять… - я обернулся и выставил вперед правую руку. В руке был зажат Desert Eagle калибра .357. Передо мной на стуле был привязан мужчина лет тридцати со связанными за спинкой руками, трясущийся, жмурящийся от направленного на него света и жалобно ноющий, как щенок – Шестьдесят.
Пуля пробила его блестящий от пота лоб и увязла где-то внутри черепной коробки. Упрятав пистолет за пазуху своего пальто, я быстро пересек комнату и выбежал в коридор. Узкий слабоосвещенный проход привел меня к лестнице, на которой я столкнулся со своей женой.
 - Какого черта ты здесь делаешь? – грубо схватив ее за плечи, спросил я.
 - Ты не должен был этого делать! – воскликнула она и попыталась вырваться – Ты, сукин сын, не должен был этого делать!
Каждое слово она сопровождала резкими судорожными движениями в моей мертвой хватке, но я даже не думал ее отпускать, пока она не пихнула меня коленом между ног. Охнув от неожиданной боли, я выпустил ее, и она сорвалась вниз по лестнице. Быстро придя в себя, я бросился за ней, рыча на ходу ругательства и проклятья.
 - Черт бы тебя подрал, стерва… И как меня только угораздило жениться на тебе… Лучше бы я тебя не знал.

Холодная вода, заливающаяся за шиворот и в уши, быстро вернула меня из мокрой полутьмы Лондона в такую же мокрую полутьму паба «Пустынный орел» в порту Гастнгса. Рядом со мной с пустым стаканом воды в руках стоял Том, мой приятель и коллега по рыбной ловле.
 - Эй, Алекс. Твоя сестра звонила – густые усы слегка шевелились от его голоса, но рта видно не было, так словно бы он его и не разжимал – Говорит, у нее плохие новости.
 - Что? Какие еще новости от нее? – пытаясь сориентироваться, спросил я и посмотрел на наручные часы, где стрелки мерно отсчитывали минуты одиннадцатого часа вечера семнадцатого июня – Умер кто-то что ли?
 - Угадал, старик – горько усмехнулся Том и хлопнул меня по плечу – Прости, Алекс. Твоя мать.
А через два дня я, в новом, с иголочки костюме стоял под палящим солнцем на кладбище в Лестершире.