143. Танчик

Ему сделали больно ещё на Родине, при отъезде в эмиграцию: зацепив тросы для погрузки красавца подъёмным краном на автовоз, их растянули неправильно, и вмяли бедненькому приличные «брови» в двух местах над лобовым стеклом. Само стекло тут же треснуло, в один слой вдоль всего своего нижнего края. И тем не менее эта прикольная тупорыло-полукруглая мордашка с кенгурятничком, даже в своих свежих шрамах, вполне украшавших настоящего мужчину, недолго пылилась на задворках алма-атинского «Мерея»...

Это был южнокорейский джип чисто белого цвета под названием «SsangYong Korando», от словосочетания «Korea can do!» – «Корея может!». Вполне «взрослый» рамный внедорожник 2001 года выпуска с пробегом чуть меньше ста тысяч километров, под капотом которого спрятался вместо сердца мерседесовский дизельный пятицилиндровый пламенный мотор объёмом 2,9 без турбонаддува и механическая пятиступенчатая коробка передач.

Его первый казахстанский хозяин купил этот «танчик» в самом конце апреля 2011 года вовсе не для того, чтобы на нём ездить! Надвигался Великий Таможенный Союз, государственные пошлины на растамаживание иномарок увеличивались с первого июля в разы, и человек железно знал, что эту машинку, оформленную ещё по копеечной растаможке, у него обязательно купят. Он отогнал «Корандашика» в ближний пригород Алма-Аты и вывесил объявление о его продаже.

Мой бывший сослуживец, как оказалось, искал именно такую машину, с механической коробкой передач! Потому что точно такой же джип уже был у одного его родственника. Хотя большинство «танчиков» шло с завода как раз таки с автоматикой. Сослуживец приехал из Астаны, обложился газетами «про машины для людей» и вскоре понёсся в этот пригород. Купил, пригнал – «Корандашик» удивлённо рассматривал девятиэтажный двор, куда он теперь попал… Впрочем, ненадолго: два или три дня автосервисов, осмотреть всю ходовку – «танчику» предстояла достаточно длинная дорога из Алма-Аты в Новую Столицу Евразии...

Жарким летним вечером тупорыло-полукруглая мордашка покатила, урча, на север. Не только урча, но и дребезжа всем своим рычагом переключения передач, как заправская московская маршрутка. Километров через двести к этому дребезжанию добавился и какой-то стук. Вышли, просмотрели всю переднюю подвеску: крякнули свежепоставленные вкладыши в проушины переднего стабилизатора! Выкинули их и вставили туда куски обыкновенного картона от коробки из-под пивных бутылок, обтянутых полиэтиленом. Стучать перестало, поехали дальше, но больше восьмидесяти не гнали...

При въезде в Астану нас остановила дорожная полиция. Как уж они углядели, что на лобовом стекле «танчика», оказывается, была тонировка, лично я вообще не понял! Тем не менее, весь лобовик изнутри был уклеен еле-еле-фиолетовастенькой плёночкой, которую при помощи ключа зажигания, ключа от квартиры и какой-то матери удалось ободрать за час прямо на посту ГАИ. Нас отпустили...

Вскоре автомеханики Новой Столицы Евразии установили и причину дребезжания в коробке передач: разбился по шлицам карданный вал с раздатки на передний мост. Его сняли и дребезжать сразу же перестало. «Корандашик» встрепенулся, побежал быстрее, и даже побывал дважды в Атбасаре. А затем наступила зима, стукнуло минус тридцать четыре, и бедный «танчик» зябко ёжился в глубине многоэтажного астанинского двора, густо улепленный объявлениями о продаже. Иногда приходил хозяин, прогревал промёрзшие свечи накала топлива. Иногда для этого приходилось крепко шарахнуть по блоку электрических предохранителей. Запускал двигатель. Тупорыло-полукруглая беленькая мордашка чуть-чуть согревалась, но ненадолго...

Зима кончалась, никто из жителей казахстанской столицы так и не клюнул на эту «корандашечную» мордашку, и её вдруг предложили мне! В памяти тут же всплыл прошлогодний сюжет, как мы с друзьями, поехавшими пофотоохотиться на поезда в район станции Тауарасы, не рискнули переезжать на моём тогдашнем «Субарике» вброд через горную речку… На этом «танчике» это наверняка бы получилолсь, и я, водитель со всего-то полуторагодичным стажем, вдруг взял и согласился забрать эту машинку! Дизельную! На механике!!! Миллион людей сказало мне, что я полный идиот, но тут во мне проснулся мой упрямый покойный дедушка, и я побежал за билетом на поезд...

Наступил праздник Наурыз, накануне над Новой Столицей Евразии отшумел нешуточный буран, но вдогонку непогоде заметно потеплело, всё начало таять, а сильный ветер с юга только помогал этому. «Танчик» сняли с учёта, повесили транзитные номера, заменили треснутый лобовик и с открученным разбитым передним карданом, валявшимся в багажнике на образец, вручили мне. Сидеть было высоко, удобно, и единственную неприятность мне доставляло только трогание на «Корандашике» с места. Педаль сцепления срабатывала только в самом конце её достаточно длинного хода, десять часов автошколы на «ручке» – это, конечно же, не учёба, и я периодически глох на перекрёстках.

Но тем не менее, как-то ехал! Хорошо, когда ещё и дорогу знаешь наизусть, по крайней мере от Астаны до Караганды! Не доезжая Темиртау, я свернул к цементному заводу, надеясь застать и заснять оба тепловоза марки «ТЭ3», живших у цементников. К тому времени солнышко пригрело уже за плюс десять, ветер заметно поутих, можно было даже открыть окно машины. И всё бы ничего, но не хватало хоть какой-нибудь компании, желательно таких же железнодорожных фанатов.

С антикварными тепловозами мне не повезло: ни одного из них в прямой видимости от забора предприятия не оказалось. Я проехал дальше, под виадук имени капитана Палкина. Поставив машинку чуть в стороне от накатанной колеи, я кое-как, местами по пояс в мокром крупнозернистом снегу, забрался на насыпь. Моментально сделал пару красивых кадров, пассажирского в одну сторону и грузового в другую – поезда возле Караганды ходили часто – и вернулся обратно к машине.

Сцепление–скорость–газ – задние колёса крутились свободно, но машинка стояла на месте. Выяснилось: я угодил на тоненький слой полужидкой глины, растёкшейся по хорошему твёрдому гладкому ровному льду! «Взад-вперёд» не помогало, а передний кардан не прикручен. Я потихоньку подпихивал под задние колёса ветки, прошло около получаса, когда возле меня остановился мужичок на шикарном джипе, ехавший в сторону Вольска. Он сразу же объяснил, что уже сталкивался с южнокорейскими машинами, и помог мне оттуда выбраться...

Переночевав в Караганде, на следующее утро я снова выкатился на трассу. Дорога пошла заметно веселее – я уже не стеснялся выжимать из тупорыло-полукруглой мордашки 120 километров в час по её спидометру, но при этом 130 километров в час по GPS-навигатору. Сары-Шаган проскочил засветло, но Чиганак мне достался уже в кромешной темноте, а уж на самый жуткий по своему состоянию участок автодороги от Бурубайтала до Куртов я вообще проскочил, не поняв толком, где было киргизское кафе, где мы обедали с Еркыном год назад, и пост ГАИ возле него!

Пристроившись за длинной фурой, ползшей в темноте по ямам со скоростью в шестьдесят, я лишь дважды отстал от неё: первый раз в Аксуеке, для того, чтобы заехать на заправку, а второй раз – чтобы просто сходить в туалет. Заправиться у Чиганака парой часов назад не удалось, ибо колонки дизельного топлива были оккупированы там целой колонной перегонявшихся куда-то китайских грузовиков. «Танчик» между тем, оказался, на удивление, весьма не прожорливым, и потребовал всего девяносто литров солярки на дорогу длиной чуть более тысячи трёхсот километров! Иногда меня и фуру впереди кто-нибудь обгонял, и я поражался людям, вообще не жалевшим ходовку своих машин.

Мужики прибавили ходу сразу за Куртами, где за сотню километров до Алма-Аты дорога снова стала нормальной. Я осмелел и даже обогнал их в этой кромешной тьме почти наугад – не представляя себе, что дальше с дорогой: подъём, спуск или поворот, за которым могла спрятаться встречная машина. Ну уже очень хотелось домой! Фура оказалась с карагандинскими номерами, и я мысленно пожелал, чтобы Всевышний дал её рулевым ещё двести лет здоровья.

Проблемы у меня начались тогда, когда я в два часа ночи въехал на машине с механической коробкой передач в Алма-Ату. По горизонтальной Ташкентской я ещё как-то с перекрёстков трогался, а когда повернул вверх по Дзержинского, то стал глохнуть при трогании с места на каждом перекрёстке, где пришлось останавливаться под красный свет. Вдобавок меня остановил экипаж нашей доблестной дорожной полиции, который начал вопить, с какой это радости я катаюсь по ночному городу с транзитными номерами! А что я должен был делать? Ночевать на станции Чемолган?!? Лишь внимательно изучив мои права, юный лейтенантик сделал мне неслыханное одолжение: «Эй, ладно, агашка шестьдесят четвёртого года рождения, езжайте...»

Дома я моментально сбегал в четвёртом часу утра за разливным пивом, но тут меня ждал неприятный сюрприз: одна из тех двух вялено-копчёных рыбин, купленная за весьма немалые деньги на трассе у Мын-Арала, вдруг оказалась протухшей. Понять это в вагончике, доверху забитом аналогичной продукцией, было невозможно!

Получив на свой «танчик» номера, я первым же делом принялся искать на него передний карданный вал – воспоминаний о беспомощном буксовании под виадуками имени капитана Палкина мне хватило вполне. Нашёл. Это оказалось достаточно непросто, но всё же реально. И, поняв вскоре, что ездить толком на этой машинке по городу я не смогу, вывесил в газете «про машины для людей» объявление о её продаже. Причём, если многие указывали в объявлениях, что варианты обмена их не интересуют, и нужен именно нал, я специально указал, что мне, наоборот, нужна другая машина, на обмен, полноприводная, «леворукая», и с автоматической коробкой передач.

Первым потенциальным клиентом, пожелавшим купить мой «Корандашик» в первый же день размещения объявления оказался уроженец каких-то очень южных краёв нашей страны, который принялся торговаться со мной, сразу же скинув цену на две тысячи долларов. «Наличными, сразу, прямо сегодня!!!» Человек был искренне удивлён, когда оказался послан очень далеко...

Второй потенциальной покупательницей «танчика» возжелала стать через пару дней совершенно шикарная леди, которая прикатила на «гольфике» с механической коробкой в компании с каким-то пожилым господином: «Я люблю ездить по горам так, чтобы заезжать туда, куда ещё никто не заезжал!» Человек, составивший ей компанию, представился механиком из автосервиса в районе микрорайона «Думан» и полез осматривать весь «Корандашик». Через примерно полчаса он поведал мне, что у этой машины полностью разбиты синхронизаторы в коробке передач, разные рессоры пружин задней подвески, одна из которых явно ей не родная, передний сальник коленвала доживает свои последние секунды, кузов в двух местах битый и перекрашенный, и самое лучшее, что я могу сделать, то это бегом промыть весь движок и загнать несчастную машинку самым аульным покупателям, если мне таковые подвернутся. Мадам со своим спутником уехали, даже не попробовав со мною поторговаться!

Я понёсся на свой автосервис, как перепуганный! Но кросаффчег Валерьич, поменяв мне потевший сальник, созвал всех своих спецов, которые, общупав, облазив и обнюхав аж вчетвером весь «танчик», поднятый почти под потолок, сказали, что этот мужик, наговоривший мне с три короба, полный чудак: тупорыло-полукруглая мордашка оказалась с совершенно одинаковыми пружинами рессор, нигде не стукнутая, и с совершенно нормально работавшей коробкой.

Дальше стало скучно. Народ периодически предлагал на обмен какие-то огроменные машины с не менее огроменной моей доплатой – «Тойоту-Секвойю» с двигателем 5,3 литра, «Шевроле-Блэйзер» с двигателем 4,5 литра, ещё более экзотический, чем «Корандашик», «Вольво-С90»… Я устал писать в ответ всем этим людям, что машина категории «B» с двигателем больше трёх литров – это издевательство над здравым смыслом...

До приезда на майские праздники из Москвы Игорька Жгутова я так и не успел продать южнокорейскую машинку, и мы поехали на ней вчетвером на железнодорожную фотоохоту. Ну а чё – по трассе я и сам ехал на этой машинке спокойно, и Жгутову, прекрасно умевшему ездить на механической коробке, давал порулить. Безо всяких сомнений мы свернули у Айнабулака вправо, прокатились по грунтовке до речки и совершенно спокойно перемахнули эту речку на первой пониженной вброд – на ста девяноста-то миллиметрах дорожного просвета!

«Там на неведомых дорожках...» – куда едем, мы себе толком не представляли, знали только, что за очередным поворотом ущелья будет эта самая станция Тауарасы. Невиданных зверей – черепах, змей и самых разных птиц, порою абсолютно неведомых мне типов и марок, мы насмотрелись вдоволь. В одном месте дорога была восстановлена после бывшего размыва и представляла собой дамбу, отсыпанную острыми прямоугольными камнями величиной с хлебный кирпич. Между камнями ещё было полно пустот, которые когда-нибудь забьются глиной и илом, и колёса «танчика», шедшего по этим камушкам, издавали весьма неприятные звуки.

До Тауарасов мы так снизу по течению реки и не доехали: под двумя железнодорожными мостами через речку, расположенными перед станцией, русло реки было забетонировано в виде каких-то, типа, водопадов, через которые на гусеничной технике, наверное, можно было проехать, но на обычной машине не получалось. Мы забрались на горушку, сделали несколько снимков проходивших по ущелью поездов и почапали к вечеру ночевать в Талды-Курган.

Гостиница, расположенная недалече от кольцевой развязки при въезде в город с юга, легко нашла для нас достаточно дешёвые номера, но в ней не оказалось вообще никакого буфета. Заселившись, мы пошли в крохотный магазинчик на другой стороне улицы. Выйдя из здания, вдруг увидели под «танчиком», оставленным на ночь перед входом в заведение, огромную лужу! Я перепугался не на шутку, однако ж это оказался всего-навсего конденсат из кондиционера...

Солнце на следующий день куда-то исчезло. Доскакав быстренько до Сары-Озека, мы повернули на жуткую грунтовку вдоль железнодорожного полотна. Проехали пару разъездов, раза три переехали речку и заблудились, попав вскоре обратно на талдыкскую трассу. Развернулись, почапали по другой дороге и вскоре оказались таки у станции Май-Тобе. Попёрли по очень мало укатанной грунтовке вдоль рельс по течению реки, снова раза три переехали её вброд и примерно через полчаса «полюс автомобильной недоступности» был покорён: мы доехали до входных светофоров Тауарасов!

А что ему, «танчику»? Korea can do!

Покупатель на «Корандашик» нашёлся ещё через месяц после этого путешествия. Заядлый охотник-рыболов приехал за ним аж с космодрома Байконур! Человек сам прекрасно разбирался в южнокорейских машинах, и быстро понял, что это совершенно нормальная машинка. Получив транзитные номера, мы тут же поехали в магазин южнокорейских автозапчастей, где Серёга, новый хозяин «танчика», сразу же набрал полный багажник расходуемых запчастей на эту машинку, про половину из которых я даже и близко не знал! Например, что рычаг переключения передач не расположен напрямую на коробке, а соединён с ней, причём не кулисой, а двумя тросами, которые и следовало чуть подтянуть, чтобы коробка перестала клацать при переключении с первой на заднюю. Но кто мне об этом сказал? «Чудак»-автомеханик из автосервиса в микрорайоне «Думан»?!?

В тот же вечер я, выписав несколько объявлений из газеты «про машины для людей», понёсся выбирать себе «Субарик-Форестер». Первый мальчик, предлагавший такую машину с припиской «Срочно, торг!» подъехал в условленное место на серебристом «Фореге» достаточно унылого вида. Он быстро объяснил, что на этой машине ездила его мамка, а самому ему «Форестер» не нужен, потому что у него «Мерс»...

Мы стали смотреть все повреждения «Форега». Внутренняя обшивка левой задней двери была полностью ободрана, на стойке над нею заржавевшая вмятина, мальчик тут же сказал, что машину вскрывали и украли из неё ноутбук. Бампера все в трещинах, поцарапанные и ободранные. Вся машина в птичьем дерьме – мы удивились, что мальчик её даже не помыл на продажу, но ничего ему не сказали. Попросили запустить движок, нажать на газ – и тут у него брызнул фонтаном верхний патрубок тосола из двигателя в радиатор! Обычная болезнь всех «Субариков».

Парнишка кинулся к патрубку с мотком скотча. Мы начали спрашивать у него, сколько он скинет после всего этого с первоначальной цены? Оказалось, что нисколько! Мальчик, а для чего тогда ты указал в объявлении «Срочно, торг»?!?

Продавцами следующего «Форестера», найденного мной по объявлению, оказались двое родных братьев, молоденьких казахов. Старший ездил на дутом «Пассате», младший сразу же признался, что хочет вместо «Форега» точно такую же машинку. Братишки были вежливые, культурные, без распальцовок и постоянных плевков на асфальт – под стать им была и машинка, которую они мне показали. Ухоженный светло-зелёный «Форестер»-американец со светло-желтовастеньким салоном внутри, без зеркальных номеров, без подвязанных красных тряпочек и рисунка автомата Калашникова сзади, без уродливых пластиковых мухобоек спереди и непонятного клубка птичьих перьев на лобовике! Естественно, что мы моментально договорились с братишками и о продаже машинки, и о её цене...

А что «Корандашик», спросите Вы? Тупорыло-полукруглая мордашка, тихо урча, прекрасно довезла своего нового хозяина до Байконура, где получила в благодарность местные номера, считавшиеся там красивыми. А я вскоре благополучно прокатился на зелёненьком «Фореге» в Кокшетау и обратно, но это уже совсем другая история...