Национал социализм от Бабефа и Гитлера до Пол Пот

Демагоги они были отменные и бессовестные.
 
 
"Социалист - тот, кто готов стоять за свой народ всеми фибрами своей души, кто не знает более высокого идеала, чем благо своего народа, кто понял наш великий гимн "Германия, Германия превыше всего", так что для него нет на свете ничего выше Германии, народа и страны, страны и народа."
Адольф Гитлер, 1920 г
 
"Социализм означает: общее благо выше личных интересов. Социализм означает: думать не о себе, а о целом, о нации, о государстве.
Социализм означает: каждому свое, а не каждому одно и то же. В этих положениях выражена суть немецкого социализма. Только тот социалист, кто живет по этим заповедям.
Каждый человек в обществе выполняет свою задачу согласно своим талантам. Выполняемая задача определяет его место в обществе. При отличном исполнении он пользуется уважением других. Он счастлив, даже если его задача была относительно небольшой."
Из книги
ОСНОВЫ ИСТИНЫ
Хрестоматия для немецкой молодежи
Берлин, 1938 г.
 
На ранней стадии превращения в гитлеровца будущий нацистский министр пропаганды Йозеф Геббельс 1 января 1926 г. записал в дневнике: "По-моему, ужасно, что мы и коммунисты колотим друг друга. Где и когда мы сойдемся с руководителями коммунистов?". А чуть позже в одной из статей провозгласил: "Россия - наш единственный союзник против дьявольских покушений и развращенности Запада". «Запада»! Можно было подумать, что это не в Мюнхене написано, а где-нибудь в Москве...

Адольф Гитлер поправил своего "партийного товарища" (они обращались друг к другу на советский манер): "Мой социализм - это не марксизм. Мой социализм - это не классовая борьба, а порядок. Кто подразумевает под социализмом подстрекательство и демагогию, - тот не национал-социалист. Как национал-социалисты мы видим нашу программу в нашем флаге. Красное поле символизирует социальную идею движения, белое - идею националистическую. Свастика - борьба за победу арийского движения, и в то же время свастика символизирует творчество".

Откуда вылезло это слово - национал-социализм?

А оно возникло задолго до Гитлера. И не в Германии,- в Австро-Венгрии. Там была "коронная земля" Богемия (стала Чехией после распада империи), и в ней рабочие-немцы создавали свои союзы, организованные именно по национальному признаку. Против чешских предпринимателей-эксплуататоров и поднимали рабочих заправилы этих союзов. Не любили они, впрочем, и германских социал-демократов - тех клеймили в речах как «марксистов и врагов народа».

Но слово "социализм" было заманчивым, привлекательным, - вот националисты и стали звать себя "национал-социалистами", упирая, естественно, на первую часть. Очень духовно близкими им оказались антисемиты из «Всенемецкой партии», но та развалилась (вожди не поделили власть) и исчезла. Очень скоро за этими партийцами последовали в небытие и тогдашние начинающие национал-социалисты. Но до поры до времени...

В 1904 г. в маркграфстве Моравии, соседней с Богемией коронной земле, сформировалась «Немецкая рабочая партия». Эта была посерьезнее "Всенемецкой": провела депутатов в моравский ландтаг и даже венский рейхстаг.

После ликвидации обеих империй - германской и австро-венгерской - партия переименовала себя в «Австрийско-немецкую национал-социалистическую партии». Ее вождь Рудольф Юнг начертал в партийной программе слова: «...национал-социалистическая рабочая партия является классовой партией созидающего труда».

Чтобы от нее отличаться, партия Гитлера, вылупившаяся лет через пятнадцать из мюнхенской «Немецкой рабочей партии», назвала себя "Национал-социалистической германской рабочей партией" - НСДАП (Адольф пытался изъять слово "социализм", но вынужден был смириться).

Встретясь же с Юнгом, заявил: «В рядах нашей партии нет места для рабочих, сознающих себя как класс, точно так же как нет места для буржуа, сознающих себя как сословие». То есть НСДАП - партия "бесклассовая". Во всем остальном позиции совпадали.

Особенно по части всемирного еврейского заговора, насчет которого Юнг усердно просвещал своего менее образованного "коллегу".

Тут надо сказать, что Гитлер не родился зоологическим антисемитом. Наоборот, и в Вене, и в Мюнхене в 1907-1913 годах он охотно сотрудничал с еврейскими торговцами картин, сбывая им свои акварели и неплохо зарабатывая.
Его тогдашняя налоговая декларация сообщает, что в столице Баварии он имел ежемесячно 100 марок - больше, чем получал тогда учитель начальных классов или молодой чиновник.

И в столице Австрии он не испытывал "тяжелых лишений", как написано в его весьма лживой "Майн Кампф",- а имел около 130 крон в месяц: делил пополам с сестрой сиротскую пенсию по случаю потери отца и матери плюс выплаты из материнского и отцовского наследств. (Будущий союзник «фюрера» Бенито Муссолини, редактор социалистической газеты L'Avenire del Lavaratore в австрийском тогда Триесте, получал лишь 120 крон.) А в начале мая 1911 года суд признал Адольфа таким обеспеченным человеком, что всю сиротскую пенсию отдал его сестере.

И вовсе не евреи, которых он якобы "не мог выносить" (так написал в «Майн кампф»), заставили Адольфа сбежать из австрийской столицы в Мюнхен: просто надвигался призыв в армию, а солдатский мундир надевать не хотелось.

Однако от австрийской призывной комиссии не спрячешься, она его из Германии выцарапала, но нашла здоровье слабым и признала к службе негодным - ни к строевой, ни к обозной. Евреи же, в руках которых находилась торговля картинами, и здесь покупали его акварели, - не было жизни "буквально впроголодь", как написано в насквозь антисемитской и весьма лживой "Майн Кампф".

Однако Гитлер считал, что платят недостаточно, что и стало почвой, на которой развился его антисемитизм.

В Вене он познакомился с сочинениями бургомистра Карла Люгера, вождя христианско-социальной партии, считавшего, что всех евреев надо заставить перейти в католичество. В Мюнхене же антисемитизм был особого сорта - требовавший «окончательного решения».
 
Немецкое юдофобское движение началось в конце 1870-х годов.

Слово «антисемитизм» возникло в 1879 г., придуманное крещеным евреем-полукровкой Вильгельмом Марром и пущенное им в оборот в своем антиеврейском памфлете, иронически названном «Победа иудаизма над германизмом».

Одна из первых организаций - «Лига антисемитов» - была подпольной и исповедовала принцип абсолютного повиновения вождю.

Позже возникли вполне легальные юдофобские организации: «Христианско-социальная рабочая партия», «Социальная имперская партия», «Немецкий народный союз», «Немецкая партия реформ», «Немецкий союз антисемитов».
 
Из антисемитского «Объединения студенческих союзов» студенты-евреи были давно уже исключены, а в 1919 году стали выгонять официально всех не-евреев, состоящих с евреями в браке.

В 1888 году в Германской империи сформировалось общенациональное «Немецкое антисемитское объединение» (НАС), с 1890 его представители заседали в германском рейхстаге. Руководитель «Объединения» Генрих Класс требовал лишить евреев немецкого гражданства, запретить им занимать государственные посты и преподавать, владеть землей и вообще подвергнуть двойному налогообложению.

Для этого человека и его адептов преступлением евреев было только то, что они евреи, - евреи «по крови». Религия тут не играла никакой роли: еврейство ненавидели как идею, как абстракцию. Пусть конкретный еврей и обратится в христианство - это ничего не меняет: всех их надо как минимум изгнать из общества. (Это даже нельзя назвать средневековьем: в Средние века еврей, отказавшийся от своей религии, становился равным в правах с христианами.)

Антисемитские настроения пронизывали молодежные, крестьянские, приказчицкие, рабочие и иные союзы германского движения «Фёлькише» (от das Volk - народ). В них состояло в начале ХХ века много тысяч человек. Их так и называли: «фёлькише». Они воспевали древнегерманское прошлое и считали, что народ формируется благодаря общности «крови и почвы», что «германский дух» и вообще немецкая культура стоят над либеральными цивилизациями Франции и прочих стран Европы в силу биологического превосходства «северной арийской расы».
 
Ненависть к евреям была тем более странной, что иудеи никогда не восставали против Германии.

Они не распространяли никакую антикатолическую ересь. Они не захватывали никаких немецких земель. Наоборот, они внесли большой вклад в ее культуру. И воевали бок о бок с немцами всю Первую мировую войну.

Более того, в августе 1914 в Вене еврейский поэт Роберт Музиль воскликнул: «Как прекрасна и благородна война!» и спустя годы вспоминал: «Захватывающее чувство причастности заставляло трепетать наши сердца».

Знаменитый Зигмунт Фройд заявил о своем желании «...отдать все свое либидо Австро-Венгрии» и поэтому всем сердцем будет с Германией, если Англия встанет на сторону врагов императора.

Философ-еврей Герман Коген писал о «глубинном братстве между иудаизмом и германизмом», которое станет «фундаментальной чертой германского духа». Он включил говорящих по-немецки и на идиш евреев в «германский мир» на основании присущей им любви ко всему немецкому, «поскольку все основы ума и мышления формируются языком, несмотря его на любые искажения». В силу этого - долг всех евреев «с благоговейным почтением относиться к Германии как к своей духовной родине».

Видный сионист Наум Голдман говорил, что "существует определенная общность между еврейским и немецким духом".

В Соединенных Штатах психолог-еврей Гуго Мюнстерберг объявил себя «вождем немцев» только вследствие своей любви к оставленной им когда-то родине.

Это выглядит фантастически, но именно еврейский поэт Эрнст Лиссауэр написал «Песнь ненависти к Англии», мгновенно ставшую народной песней. Он написал ее слова вечером 4 августа, когда британское правительство объявило о вступлении Англии в войну, а музыку сочинил некий органист-лютеранин из Хемница.

Ее подхватили миллионы:
                "... Наступит день, когда мы заключим мир,
                Но тебя мы будем ненавидеть бесконечной ненавистью.
                Наша ненависть никогда нас не оставит,
                Ненависть на море, ненависть на суше,
                Ненависть в головах, ненависть в руках,
                Ненависть кузнеца, ненависть принца,
                Яростная ненависть семидесяти миллионов,
                Объединившихся во имя любви,
                Объединившихся во имя ненависти,
                У всех лишь один враг - Англия".

Император Вильгельм II собственноручно наградил автора. Он сказал, что отныне считает германцами всех без исключения своих подданных.

Евреи отнеслись к его словам с ликованием. Они верили, что, наконец, смогут «погрузиться в широкий поток национальной судьбы» (так сказал Эрнст Симон, будущий старейшина израильских философов).

Они радовались, что одному из их единоплеменников император воздал такие почести, что признал его глашатаем праведного немецкого гнева и выразителям немецкой души.

Журналисты писали (не зная национальности автора), что песня отражает «самые глубинные чувства немецкого народа».

Даже убежденнейший антисемит Хьюстон Стюарт Чемберлен (англичанин, женившийся на дочери Вагнера и живший с 1908 года в Германии) одобрил песню, - не забыв, однако, упрекнуть автора в принадлежности к народу, «который, в противоположность немцам, во все времена культивировал ненависть как одно из самых необходимых чувств».

Ненависть к другому врагу Германии, российскому царизму, была не менее масштабной.

Кумир еврейских масс Нью-Йорка, еврейский поэт Морис Розенфельд, сочинил антирусский гимн, заканчивающийся возгласами: "Ура Германии! Да здравствует кайзер!"

Планы срыва снабжения русской армии с помощью евреев-поставщиков шли так далеко, что главнокомандующий Людендорф распорядился напечатать на идиш листовки - призывы к саботажу снабжения русской армии, начинавшиеся словамит: «Дорогие польские евреи!...».
 
Германская империя воевала тогда против почти всех стран мира. Она смогла продержаться все долгие военные годы только благодаря таким гениям экономики и организации производства, как евреи Ратенау и Баллин, до последнего вздоха преданные своему германскому отечеству.

Впрочем, Ратенау не имел никаких иллюзий, и в августе 1916 года писал своему другу Шванеру: «Чем больше будет евреев, убитых на фронте, тем яростнее их враги станут доказывать, что все они укрываются в тылу и наживаются на военных поставках».

Шванер показал письмо своему коллеге по военному министерству, лейтенанту Графу. Тот отпарировал: «Даже если Ратенау окажется нашим спасителем, для германского народа будет позором, если его спасет еврей».

Война принесла немцам множество страданий, в том числе карточную систему. Рационы продовольствия все время снижались, появились заменители-суррогаты, недоедание вошло в норму. И уже в зиму 1915-1916 годов виноватыми по древней традиции стали евреи.

Вспышка антианглийской ярости прошла, и вдруг немцы осознали, что против них чуть ли не вся Европа, даже весь мир... Но «много врагов» не годится для кампании ненависти: враг должен быть только один!

Притихший было антисемит Теодор Фриш пробудился и призывал следить за поведением евреев на фронте, потому что они прибегнут к любым хитростям, чтобы стать унтер-офицерами.

В германском рейхстаге лидер католического "Центра" Эрцбергер потребовал расследовать: сколько евреев сидит в правительственных канцеляриях и заводских конторах, - неважно, что эти заводы работают для фронта.

Летом 1916 года в канцелярию военного министра пошел поток «разоблачений»: евреи уклоняются от передовой, и появился приказ переписать всех евреев на фронте и в тылу. Всех освобожденных от службы в армии евреев вторично пропустили через военные комиссии, а прикомандированных к тыловым структурам стали отправлять на фронт (примерно в то же время подобная антисемитская кампания прокатилась и по России).

Евреи-фронтовики в окопах говорили: «Мы стали солдатами второго сорта», евреи-унтер-офицеры удивлялись, что немцы-рядовые слушаются их приказаний.

Инициатором директивы был подполковник Макс Бауэр, офицер генерального штаба, член «Немецкого антисемитского объединения». Он познакомил Людендорфа с издателем «Протоколов сионских мудрецов» Мюллером фон Хаузеном, и тот просветил главнокомандующего насчет «еврейского вопроса».

Став полковником, Бауэр весной 1918 докладывал начальству: "Переговоры с евреями в Брест-Литовске имели большую ценность, поскольку на них хвастливый еврей Троцкий открыл нам цели международных тайных обществ... [Эти общества] присвоили себе право вмешиваться в судьбы народов, подстрекая к политическим переворотам. Это означает, что священный долг монархических государств состоит в том, чтобы сражаться за монархические принципы даже за пределами собственных границ".

Когда император Вильгельм отрекся от престола и война кончилась, в Германии ради «решения еврейского вопроса» возник «Оборонительный и наступательный союз немецкого народа», эмблемой которого стала свастика. В нем было примерно 300 тысяч человек.

В поражении Германии они винили евреев. И когда после убийства министра иностранных дел Ратенау этот «союз» запретили - его члены тут же вступили в партию Гитлера.


Маркс в свое время заявил, что все тогдашние ученые-экономисты суть выразители интересов буржуазии. Только социалисты и коммунисты могут быть теоретиками интересов пролетариата (разуметь следовало, что этими теоретиками должны считаться в первую очередь он сам со своим другом Энгельсом).

Сами же Карл и Фридрих, несмотря на настойчивые приглашения, до поры до времени отказывались вступать в парижский «Союз справедливых» (до переезда Шаппера в Лондон и переименования «союза»). Они строго критиковали его программу как нелепую «смесь англо-французского социализма с немецкой философией».

Лично мне кажется, что главной причиной отказа было то, что ни того, ни другого не приглашали на руководящие роли, к чему оба друга всегда стремились. По Марксу, рабочие борются за «обобществление» труда, которое превратит все орудия производства в «достояние всего общества». Практических способов подобного превращения. кроме убийства всех капиталистов, Маркс не изобрел. Вся его теория оказалась голой абстракцией, что и продемонстрировал весь ХХ век.

Но, увы, продемонстрировал этот век марксизм только «железом и кровью».

Говорят, Бисмарк, оценил кабинетные построения господина Маркса как весьма интересные, но отметил одну проблему на пути их реализации: где взять страну, которую не жалко?

Русские марксисты-ленинцы такую нашли...

Но продолжим рассказ о Германии. Фабричных рабочих к середине 1840-х годов только в одной Пруссии было полмиллиона. В менее промышленных восточных провинциях Пруссии рабочие старались улучшить свое положени посредством ожесточенных, стихийных и совершенно бесплодных бунтов, каковым было восстание силезских ткачей в 1844 году.

А на западе Германии рабочие, начиная с 1844 года, создавали «общества самообразования», разрешенные властями. Число членов некоторых обществ превышало тысячу человек. Немецкие рабочие промышленных зон Богемии и Моравии объединились в Траутенау в Немецкую рабочую партию /ДАП/ с антикапиталистической программой, но окрашенной в национальные цвета: выпады против "инофёлькише", - чехов и отчасти евреев.

Причиной этому была хлынувшая из деревень на фабрики дешевая чешская рабочая сила, игравшая подчас штрейкбрехерскую роль. В Австрии и Германии появились и другие партии и объединения с подобными идеями: "Христианско-социальная рабочая партия" (1878) Штеккера и "Немецко-социальная партия" (1905). Их лозунгами было: "воспрепятствовать ущербу, наносимому общему благу экономической мощью крупного капитала" и "защитить труд немецкого народа от эксплуатации", а "борьбу против власти евреев" необходимо считать "нравственной, политической и экономической необходимостью".

Социалисты действовали в союзе с радикальной частью буржуазии. В 1847 г. основание союза коммунистов в Лондоне встретило значительное сочувствие среди обществ самообразования и германских рабочих вообще, вызвавшее к жизни до 30 тайных отделений союза в германских городах. В середине семидесятых годов XIX века там возник государственный социализм, как союз монархии с четвертым сословием (рабочими) ради подавления индивидуализма буржуазии и удовлетворения требований рабочего класса путем социальных реформ. Тем самым должна была укрепиться монархия.

Теоретиками этого течения были Рудольф Мейер и пастор Тодт, автор сочинения «Радикальный немецкий социализм и христианское общество». А в 1899 г. появилась знаменитая книга Эдуарда Бернштейна (1850-1932): «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии», назвавшая теорию Макса «остатками утопизма».

Бернштейн указал на главную слабость «экономического материализма» Маркса: утверждение, будто бы исторический процесс общества зависит только от одного-единственного фактора - «классовой борьбы». Между тем, таких факторов множество.

А «самым крупным противоречием марксизма» Бернштейн назвал попытку Маркса слить воедино два прямо противоположных направления партийной деятельности: первое - это мирное, эволюционное «освобождение» рабочего класса путем экономической его организации, а второе - это конспиративное и террористическое «освобождение» путем захвата политической власти.

Бернштейн показал данными статистики: процесс концентрации капитала не имеет места, а пропасть между богатыми и бедными не углубляется, но постепенно сглаживается, пусть и чрезвычайно медленно. Отсюда: социалистам нужен не внезапный переворот, а медленные реформы, которые увеличат долю, получаемую рабочими от продажи продуктов их труда.

Но, самое главное, Бернштейн не противопоставлял социал-демократию буржуазным партиям. Он утверждал, что при всей противоположности «классовых интересов» буржуазии и пролетариата, точки соприкосновения существуют, и весьма существенные. А вот каким окажется обшество, каким станет его устройство в результате использования этих точек соприкосновения, не знает никто. Поэтому основой рабочего движения за практически возможные улучшения должен стать принцип: «Конечная цель - ничто, движение - всё». (Над этим принципом особенно издевался Ленин, который построил общество, состоящее из рабочих-бедняков и богачей - партийных боссов.)

Германские социалисты Бернштейна признавали политическую борьбу и считали нужным для достижения своих идеалов действовать легально (а не заговорщически, что стало практикой российских большевиков). Для победы следует использовать различные государственные институты, особенно парламент.

Что же касается анархистов, то теория революционного (социалистического) анархизма была разработана Прудоном в 1840 г., который первый употребил слово анархия для обозначения идеального общественного строя - союза совершенно автономных и свободных общин, преимущественно крестьянства и мелкой буржуазии (до Прудона "анархией" называли безначалие, отсутствие какой бы то ни было власти).

Отрицавший государство во всех его проявлениях, русский анархист Михаил Бакунин требовал создания такого строя, при котором не будет ни частной собственности, ни власти, ни богатства, ни бедности, ни властелинов, ни рабов: все будут работать по мере своих сил и получать по своим потребностям.

Но он никак не формулировал, что это значит: «по мере своих сил», «по своим потребностям». Так что дальше абстрактного теоретизирования он не продвинулся, а попытки практического воплощения подобных идей оканчивались более чем плачевно. Анархисты боролись против социалистов, не останавливаясь даже перед убийствами.

Слово «социализм» во второй половине XIX века стало настолько популярным и привлекательным, что социалистами называли себя все, кто ставили на первое место «социальные реформы», производимые в интересах низших классов и, в частности, пролетариата. Даже князь Бисмарк вполне справедливо называл себя социалистом.

Под именем социалистических в XIX веке (начиная с 1848 года) исследователи разумели все те политические партии, для которых идеалом общественного устройства являлся социализм, отрицающий право частной собственности на капитал и землю, а потому особенно привлекательный для лиц и общественных групп, не обладающих ни тем, ни другим.

Однако, поскольку понятие социализма не отличалось строгой ясностью, социалистическими в широком смысле называли себя самые разные партии: католические, христианские, национальные и прочие, включая анархистов. В узком же смысле (как полагали, наиболее правильном) социалистическими именовались только такие партии, в идеальном общественном строе которых не было частной собственности на "орудия производства" - капитал (банки, фабрики, железные дороги и пр.) и землю, а главным экономическим элементом в программах являлось обобществление всех орудий производства, политическим же - установление своего господства: «диктатуры пролетариата».

Пока же социалисты устраивали 1 мая демонстрации, требуя установления не своей диктатуры, а хотя бы 8-часового рабочего дня. По этому признаку (обобществление и власть народа, демоса, к которому относили только пролетариат!) партии называли себя социал-демократическими.

В XIX веке строго социал-демократическими считались только партии Бельгии, Германии, Австрии, Италии. К социал-демократии с оговорками можно было отнести социалистов Франции, Испании. А социалистические партии Англии, Голландии, некоторых других государств социал-демократическими себя не называли, да такими и не были, ибо отрицали необходимость и обоществления, и диктатуры.

Социалистические партии в XIX и XX веках делились на национальные, занятые преобразованием только своего государства и не вмешивающиеся в дела других государств (например, Лассаль, создавший первую социалистическую партию - "Всеобщий Рабочий Союз", стремился разрешать социальные вопросы при помощи Германской империи), и интернациональные, космополитические, для которых преобразование на новых началах должно охватить всё человечество.

Маркс же придал своему социализму (коммунизму) международный характер, исходя из того, что пролетариат во всех странах страдает от одних и тех же причин и должен стремиться к одним и тем же целям. К каким последствиям привела абстрактная идея интернационализма, общеизвестно: в каждой стране коммунисты обвинялись, и вполне справедливо, что они являются агентами СССР.

Социал-демократия Германии Марксов "Манифест коммунистической партии" в силу своего экстремизма и примитивной черно-белой раскраски всего мира нашел отклик у многих рабочих. Уже 26 марта 1848 г. в Берлине произошло большое народное собрание, на котором выставлены требования: учредить министерство труда, определить и ввести «нормальную» заработная плата и «нормальный» рабочий день, запретить детский труд* на фабриках, ограничить введение машин.

6 апреля 1848 г. в Берлине был основан «Германский союз рабочих», представлявший федерацию профсоюзов из различных городов Пруссии, а потом и всей Германии. Задачами союза были: 1) взаимопомощь разными способами, между прочим, организацией потребительных и производительных ассоциаций; 2) борьба за нормальный рабочий день и нормальную рабочую плату.

Союз существовал два года, вел социалистическую пропаганду и стремился осуществить свой первый пункт программы, ничего общего с «чистым» социализмом не имеющий. У него было 250 отделений с несколькими десятками тысяч членов. Одновременно развивались и возникали в большом числе новые, чисто социалистические союзы рабочих, вдохновителями которых были Маркс и Энгельс.

Главным их органом был «Neue Rheinische Zeitung», издававшийся в Кельне с июня 1848 г. В 1849 г. газета была запрещена, а в 1850 году и сам «Германский союз рабочих» в большей части германских государств. В 1851-52 годах после судебного процесса над коммунистами в Кёльне исчезли германские отделения «Союза коммунистов».

Сам этот союз в 1850 г. распался на две организации. Первая, руководимая Шаппером и Виллихом, стремилась к немедленной революции. Вторая, Маркса и Энгельса, в возможность немедленной революции не верила, и в 1853 году закрылась. И в 1852-60 годах в Германии не существовало сколько-нибудь заметного социалистического движения.

Но следующее десятилетие стало эпохой чрезвычайно быстрого роста германской промышленности и численности рабочих. Поэтому речь, произнесенная в 1862 году Лассалем на одном из рабочих собраний в Берлине и изданная под заглавием «Arbeiterprogramm», выдвинула его сразу в вожди социалистически настроенных рабочих. И когда возникла идея созвать в Лейпциге всеобщий германский рабочий конгресс, организвторы обратились к Лассалю.

Тот написал «Открытое письмо комитету», ставшее основой программы германской социалистической партии По идеям Лассаля и под его председательством в 1863 г. был основан в Лейпциге «Всеобщий германский рабочий союз». В § 1 устава целью союза указывалось требование всеобщего равного и прямого избирательного права и достижение его исключительно мирным и законным путем. Рабочий союз этот был социалистическим, он стремился к замене капиталистического производства общественным. Он был также и демократическим, так как стремился демократической реорганизации государства.

Промышленные ассоциации Лассаля были гораздо ближе к утопическим проектам Фурье, Кабе и Луи Блана, чем к программе последующих германских социал-демократов.

Но агитация Лассаля имела громадное влияние на рабочий класс и послужила первым сильным толчком для всего дальнейшего движения. Однако вместо 100.000 членов, на которых рассчитывал Лассаль, в его «союзе» спустя три месяца после основания оказалось только 900 членов, а через год, когда Лассаль умер, - всего 4610.

Правда, кроме активных (платящих членские взносы), было немало сочувствующих. Перед выборами в учредительный северогерманский рейхстаг лассальянцы выдвинули программу: 1) устранение всяческой федерации и объединение всех германских народов в одно государственное тело, которое одно только может доставить немецкому народу славное национальное будущее по принципу: «Через единство к свободе»; 2) всеобщее, прямое и равное избирательное право с тайным голосованием; 3) подчиненная народу милиция; 4) свободные ассоциации рабочих по принципам Лассаля и при государственной помощи.

Так что в первом северогерманском рейхстаге были два депутата-лассальянца. Параллельно возникла в 1863 году другая социалистическая партия - «Союз германских рабочих обществ», его президентом стал молодой токарь Август Бебель.

С ним познакомился и быстро подчинил своему влиянию друг Маркса, 39-летний социалист Вильгельм Либкнехт - революционер 1848 года. Он был за марксизм против более сильного тогда лассальянства. Бебель был хорошо знаком с настроениями рабочих, а Либкнехт стал теоретиком «союза». Бебель обращался к чувствам аудитории, а блестящий публицист Либкнехт действовал на слушателей своей образованностью и глубоким знанием предмета обсуждения. Оба они называли себя «не принадлежащими ни к какой партии».

В 1867 г. Либкнехт стал депутатом от Саксонии в северогерманский рейхстаг. Пять лет спустя, после создания Германской империи, Либкнехт и Бебель были приговорены к двум годам тюрьмы за «государственную измену» и агитацию против присоединения Эльзас-Лотарингии. Во время заключения Либкнехт в 1874 г. был избран в германский рейхстаг, в котором и заседал с 1888 г. как депутат одного из округов Берлина. Был выбран редактором возобновленного с 1891 г. «Vorwarts».

На Либкнехта много нападали за то, что он в качестве редактора получает 7500 марок жалованья, но нападки отвергло подавляющее большинство партии. В начале 1895 г. в одном из заседаний рейхстага Либкнехт не встал, когда президент провозгласил Hoch в честь императора. Правительство потребовало предания его суду, но рейхстаг отказал в этом.

В 1869 г. на конгрессе в Эйзенахе была основана «Социал-демократическая рабочая партия». В ее программе 5 пунктов выражали теоретические принципы, - «свободное народное государство», «борьба за освобождение рабочих классов не есть борьба за классовые привилегии и преимущества, но за равные права и равные обязанности и за отмену всяческого классового господства». В 10 пунктах - практические требования: всеобщее голосование, референдум, милиция, отделение церкви от государства, подоходный налог и т.д., «введение нормального рабочего дня, ограничение женской и запрещение детской работы».

Лассальянцы и «эйзенахцы» остались двумя отдельными организациями с отдельными программами. Лассальянцы в 1871 году на выборах в рейхстаг получили 72.000 голосов против 41.000 голосов, собранных эйзенахцами, а в 1874 году - 180.000 против 171.000 у эйзенахцев. Четыре года спустя на совместном съезде обеих партий в германском городе Готе они слились на основе принципов «Коммунистического манифеста».

«Освобождение труда должно быть делом рабочего класса», - провозгласили они.То есть опять противопосотавили эту ничтожную прослойку общества всему остальному народу. Хотя обещали стремится «всеми законными средствами к созданию свободного государства и социалистического общества, к уничтожению действия железного закона заработной платы посредством отмены системы наемного труда».

Как они отменить наемный труд, - вряд ли они сами понимали. Но очень хотели...

Социал-демократическая партия развивалась быстро и ожидала полного своего торжества, т. е. социалистической революции в самом близком будущем. Бывало, рабочие отказывались от вступления в профсоюз, потому что желали тратить свои силы только на политическую борьбу, - которая через два-три года обеспечит все их требования. Вера эта сохранилась в более пылких умах партии до самого конца XIX века.

Еще в 1891 году Энгельс предсказывал полный социалистический переворот к юбилею мартовской революции, то есть, к 1898 году. Однако в следующем году назначил для торжества партии побольше: десять лет...

После двух покушений на Вильгельма I в 1878 г. Бисмарк внес в рейхстаг закон «Против общеопасных стремлений социал-демократии». Он действовал до 1890 года и запретил союзы, собрания, газеты и любые литературные произведения, в которых обнаруживаются социал-демократические, социалистические или коммунистические взгляды. Закон разгромил социал-демократическую организацию и уничтожил ее прессу - 47 газет со 150.000 подписчиков, а в течение 10 лет было запрещено в пределах Германии 1299 произведений печати. Из городов изгнали в первый же год 900 человек, закрыли множество ассоциаций и союзов.

Социал-демократия переехала за границу, в Швейцарию, потом в Лондон,- контрабандно печатные изделия ввозили в Германию. Съезды собирали за границей А Бисмарк начал правительственную социальную политику, чтобы своими реформами примирить рабочих с государством.

И Энгельс жаловался на проникновение в партию мелкобуржуазных элементов. У части рабочих появилось сознание что, несмотря на противоположность классовых интересов, есть также интересы, общие германскому рабочему с германским буржуа. Интересы, объединяющие того и другого как членов государства, интересы которого противоположны интересам других государств.

В результате 1899 год ознаменовался выходом в свет книги видного теоретика партии и публициста Эдуарда Бернштейна «Die Voraussetzungen der Socia-lismus und die Aufgabender Socialdemokratie». В ней он изложил своё, новое понимание социализма. Он отбросил диалектику Маркса и доказал на данных статистики, что пропасть между богатыми и бедными не углубляется, как думал Маркс, а сглаживается, пусть и медленно. И социализм восторжествует, следовательно, не путем революций, а путем реформ: путем увеличения доли рабочих от продажи капиталистами продуктов труда.

Отвергнув теорию «обнищания масс» и теорию «неизбежности революций», Бернштейн заменил их теорией медленного, постепенного превращения капиталистического общества в общество социалистическое. Из всех 6-ти теоретических пунктов программы он признал только шестой, но с заменой слов: «освобождение рабочего класса должно быть делом только рабочего класса» словами «преимущественно рабочего класса».

«Бернштейн утверждал, что, при всей противоположности классовых интересов, у буржуазии и пролетариата есть точки соприкосновения. «Пролетарий не имеет отечества, говорится в Манифесте коммунистической партии, - писал Бернштейн, - но этот тезис мог быть верен для бесправного рабочего 40-х годов, ныне же, несмотря на значительное сближение народов между собой, он потерял большую часть своего значения и будет терять его все более и более по мере того, как рабочий, благодаря влиянию социал-демократии, будет обращаться из пролетария в гражданина».

Полное уничтожение национальности есть мечта, и притом некрасивая Социал-демократия не может относиться равнодушно к тому, чтобы немецкая нация, которая уже немало поработала для культурного развития человечества, была бы удалена из совета народов».

Бернштейн считал, что колониальная система распространяет культуру во внеевропейские страны.

Учение Бернштейна разделило всю партию на два крыла - умеренное, бернштейнианское, и революционное, марксистское.

Во главе марксистского стоял Карл Каутский, главный теоретик после смерти Энгельса, а также Бебель, Либкнехт и Зингер. Бебель и Либкнехт доказывали, что социал-демократическая партия должна быть партией не только промышленных рабочих, но и всех неимущих, ибо крестьянство гибнет, а СД должна прийти ему на помощь. Предложенная аграрная программа, однако, была отвергнута (противниками выступили Каутский и Зингер) подавляющим большинством голосов.

Но были и крайние левые - течение, во главе которого стал Парвус (тот самый, благодаря связям которого в германской разведке Ленин получил возможность в "запломбированном" вагоне проехать через Германию и Финляндию в Петроград), Роза Люксембург и Клара Цеткин. Они верили, что баррикадная революция наступит в самом близком будущем.

Борьба между ортодоксальным марксизмом и бернштейнианством (с 1902 года - «ревизионизмом») продолжается поныне.

Профсоюзы насчитывали к 1904 г. уже 1.052.000 членов (в конце 1905 г. - 1.429.000) и располагали капиталом в 16 миллионов марок. Настроение их было близкое к бернштейнианскому.

Профсоюзы несколько свысока относились к политической борьбе и выдвигали на первый план практическую повседневную борьбу за экономические интересы рабочих. Так как на конгрессе профсоюзов была осуждена всеобщая забастовка в день 1-го мая.

Русская социал-демократия превратилась в большевизм.
 
В Россию социалистические идеи проникли в 1840-х годах. В кружках Белинского и Герцена читались сочинения Фурье, Луи Блана, Леру, Кабе. Мысли утопистов производили глубокое впечатление. Поэтому пропагандируемый в России социализм имел утопический характер.

Десять лет спустя Чернышевский стал ловко проводить эти идеи сквозь цензуру. А мысли Маркса, Родбертуса и Лассаля не произвели на него никакого впечатления. 

В 1860-х годах идеи социализма начали пускать корни в интеллигентном обществе России, в особенности среди молодежи. Народные массы совершенно социализмом не интересовались, хотя его проповедники видели в русской крестьянской общине как раз практическое воплощение социалистических идеалов.

Сочинения Маркса и особенно Лассаля появлялись в русских переводах. Поначалу их разрешала цензура, но вскоре все они были изъяты из библиотек и книжной торговли. Идеи Маркса понимались, впрочем, своеобразно: роль, которую он приписывал рабочему классу, русские почитатели марксизма переносили на крестьянство.

В начале 1870-х годов в России появилось «движение в народ» - социалистическое по своим стремлениям, но в общем не более чем культурное на практике. После провала народничества и родственного ему «землевольства», издававшего журнал «Земля и Воля», появилось «народовольчество» и журнал «Народная Воля». Народовольцы занимались исключительно политическими задачами и считали себя социалистами.

После их разгрома в начале 1880-х гг. революционное движение стихло. На смену им пришла социал-демократия: Плеханов, Аксельрод и другие.

Во время голода 1891-92 годов родилось новое движение «в народ», имеющее задачей кормить голодающее крестьянство. Однако рабочие остались безразличны этому интеллигентскому социал-демократизму. Со 2-й половины 1890-х годов во всех больших городах России образуются социал-демократические кружки, в которых видное место занимают рабочие.

В 1898 году была основана социал-демократическая партия (с.-д. - эс-деки) на тайном съезде в Минске. Съезд выследила полиция, почти все его участники были арестованы. Её-то, эту партию, со временем и захватил Ленин.

Почти одновременно была основана социально-революционная с.-р. (эс-эры) партия, возродившая видоизмененное народовольчество. На Шестом международном социалистическом конгрессе в Амстердаме в августе 1904 года (где впервые появились социалисты Японии, Австралии, Канады и африканских колоний Англии) Россия была представлена социал-демократами, социалистами-революционерами и еврейским Бундом.

Крайнее же левое крыло русской социал-демократии, большевики-ленинцы, первыми в мире захватили власть путем переворота. И принялись за построение тоталитарного общества немедля, буквально с первых же дней и даже часов, прекратив рассказывать прежние свои байки о всеобщем, равном и тайном избирательном праве, самоопределении наций, свободе печати, собраний и прочей мишуре.

«Властью может быть только сила», - провозгласил Ленин. Он немедленно принялся экспортировать революцию в другие страны Европы и всего мира. Спровоцированное им восстание германских коммунистов в 1918 году было тем «воспламенителем», который активизировал национал-социализм Гитлера.

На Ленина ссылались и итальянские фашисты. Солдат-фашист, укравший курицу, признался, что действительно украл, но потому только, что его фашистские убеждения вытекают из слов Ленина, который говорит: если у твоего соседа две курицы, то одну можешь взять себе.

Соратник Муссолини, эстет Габриэле Д'Аннунцио, всемирно известный писатель и поэт, возглавил движение скадристов, итальянских «красных партизан», и утверждал, что действует согласно ленинским идеям. Поссорившись с «дуче», Д'Аннунцио назвал себя куда более идейным революционером,- и его «партизаны» выступили с лозунгами: «Долой Муссолини! Да здравствует Ленин! Да здравствует большевистская Россия!»

Маркс называл свою социалистическую теорию также и коммунизмом.

Можно предположить, что он читал произведения своих многочисленных предшественников, поскольку знал древние языки, - например, был знаком с таким диалогом одной из комедий Аристофана:
Б л е р у с: Все собственники - воры.
П а р а к с о г о р: Да, сейчас, но при коммунистических порядках, когда не будет собственников, не будет и воров.
Б л е р у с: Каким образом?
П а р а к с о г о р: Что тогда станут красть? Всё станет общим.
Б л е р у с: А если ко мне придут ночью грабители?
П а р а к с о г о р: Отдай им добровольно одежду: из общего имущества ты получишь еще лучшую... Всякое имущество должно быть общим и каждый должен иметь свою часть для жизни... Все получат право на всё: землю, деньги, хлеб, лакомства, туники, вино, венки и прочее.

Коммунистическую систему практиковали Пифагор и его ученики. Они объявили о полном объединения свиих имуществ, и более 2000 человек в Греции приняли, по словам Порфирия, биографа Пифагора, такой образ мыслей.

Платону принадлежит самая полная теоретическая разработка коммунистического идеала, оказавшего, несомненно, громадное влияние на Маркса. В диалоге «О государстве» Платон нарисовал общество, в котором два высших класса, воины (стражи) и правители, ведут коммунистический образ жизни и не имеют собственности.

Они удовлетворяют свои потребности продуктами трудов третьего класса, то есть ремесленников и земледельцев (ну просто Советский Союз! - ВД). Роскошь и драгоценные металлы всем запрещены. Коммунизм охватывает одежду, пищу, жилище, жен и детей: «Общность жен и детей доставит величайшее благо. Каждый будет видеть в другом сестру или брата, сына или дочь, отца или мать».

Так что отнюдь не полемикой против буржуазии вызвана идея «общности жен» в «Коммунистическом манифесте»: она излагалась совершенно серьезно.

Потом «основоположники» не знали, как от нее отделаться,- но слово не воробей...

В «Деяниях Апостолов» изложили свои коммунистические идеи сектанты-ессеи: «Все верующие были вместе и имели все общее: и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (II, 44-45). В V веке н.э. коммунист Пелагий учил, что богатые не будут допущены в царствие Божие, - и его идеи распространились в Африке, Палестине, Сицилии, обеих Галлиях, Британии.

Персидский пророк Маздек основал несколько коммунистических сект у арабов. Идеи «первобытных коммунистов» были весьма живучи, появлялись то там, то тут. 

В VII-VIII веках христианская церковь уничтожала манихейцев, учивших, что материальное - начало всяческого зла. И хотя их было казнено до 100 тысяч, секта долгое время не исчезала окончательно.

Около 1260 г. появилась секта фратичелли - «братцев». Они странствовали по Италии и Франции, требовали для спасения от ада полного отказа от любой частной собственности.

В конце XV века гремело имя чеха Богейма: «Князья духовные и светские,- говорил он,- будут иметь только то, что будет иметь народ, и тогда у всех всего будет довольно. Князья и господа станут работать, как поденщики. Рыба в воде и дичь в поле будут принадлежать всем. Подати, барщины, проценты, оброки, десятины духовным и светским господам будут отменены»...

«Христианин не должен иметь никакой собственности; среди христиан должна быть установлена общность имуществ, как это было в апостольские времена», - учили анабаптисты и, понимая евангельское «просящему дай», их вождь Иоанн Лейденский требовал... опять-таки общности жен.

Написанная в 1518году коммунистическая «Утопия» (название буквально переводится как "не знаю, где") Томаса Мора выражала идеи Платона. Причина порабощения людей, считал Мор, - частная собственность. Поэтому население его фантастической страны торговли не ведет, денег не имеет, но. тем не менее, получает все необходимое от государства «в обмен на 6-часовой труд».

Чем ближе к нашему времени, тем более агрессивными становятся коммунистические утописты.

Особенно отличились в этом смысле Маркс и Энгельс. Их программа была абсолютно тоталитарной:
1) захват (использован был наукообразный термин «экспроприация») земели;
2) прогрессивный подоходный налог;
3) отмена права наследования;
4) конфискация собственности «всех эмигрантов и бунтовщиков»;
5) национальный банк с государственным капиталом и правом монополии;
6) захват государством всех способов перевозок;
7) расширение фабрик и других способов производства, улучшение земли «по общему плану»;
8) обязательный труд для всех и учреждение «промышленных армий, в особенности для земледелия».

Коммунист Кабэ в 1847 году попытался вместе с другими французами-эмигрантами воплотить в жизнь идею подобной коммуны. Он купил в США миллион акров земли, стал хозяйствовать, и... спустя восемь лет был изгнан из коммуны за диктаторство.

А когда еще Маркса на свете не было, решил ввести коммунистическое правление силой крайний левый якобинец Франсуа-Ноэль Бабеф (1760-1797). Он переменил имя в честь римского врага диктатуры, республиканца Гракха.

И организовал этот новый Гракх заговорщический «союз равных», в который завлек примерно 17.000 человек,- главным образом солдат и жандармов, недовольных пришедшими к власти якобинцами. К счастью для французов, заговор был раскрыт одним проникшим в «союз» офицером.

Гракх Бабеф и его друг Антонелло Дарте были схвачены 10 мая 1796 года, а год спустя по приговору суда гильотинированы. Остальных соучастников приговорили к ссылке, некоторых оправдали.

«Равные» намеревались после захвата власти тут же отменить право наследства, конфисковать всю частную собственность, уничтожить деньги, арестовать всех иностранцев и поместить их в концентрационные лагеря, устроенные на островах Сены.

Полноправными гражданами объявлялись только те, кто занимается физическим трудом. Те, кто не выполняет «общественно-полезных» функций (что такое «общественная польза», Бабеф умалчивал), объявлялись «иностранцами» - и тоже отправлялись в концлагеря.

Далее, народ разделялся на «подлинный» и «фальшивый», т. е., «прожорливый и плотоядный». В своем бесконечно длинном манифесте, состоящем из нагроможденных друг на друга торжественных слов, Бабеф провозгласил свою цель: «всеобщее счастье» и «равное благосостояние всех членов общества».

Самомнение его было неописуемым: «Свободные и справедливые люди! Приготовьтесь следовать этому новому евангелию! Я открою вам великие истины природы!»

Он считал идеалом законы афинянина Ликурга, по которым «общественные обязанности и выгоды были равно поделены, достаток стал уделом всех и никто не мог приобрести излишков», - начисто забывая, что всё это было возможно лишь благодаря рабам.

Бабеф провозгласил «Религию строгого равенства»: нельзя "рабочий день того, кто делает часы, оцениваеть в 20 раз выше рабочего дня того, кто пашет землю», потому что заработок рабочего-часовщика дает ему возможность «приобрести достояние 20 работников плуга, которых он, таким образом, эксплуатирует".

Он считал, что "нелепо» платить больше тому, чья работа требует более высокого уровня умственного развития, большего прилежания и напряжения ума,- «это нисколько не увеличивает вместимости его желудка». Он писал: «Только общественный предрассудок придает особую ценность умственному развитию. Заслуги рук не меньше, чем заслуги головы, а усталость всего тела равна усталости той его части, которая занята размышлением".

По мысли Бабефа, новый строй станет своего рода крепостничеством: каждого, соответственно его дарованию, прикрепят «к мастерству, которое он знает», и обяжут «сдавать плоды своего труда на общий склад». Дальше всё проще простого: администрация продовольствия, «ведя учет всех сограждан и всех изделий, распределит их на основе строжайшего равенства и распорядится доставить их по месту жительства каждого гражданина».

Наконец, апофеоз: «При таком правлении исчезнут межевые столбы, изгороди, стены, замки на дверях, ябеды, тяжбы, кражи, убийства - все преступления; суды, тюрьмы, виселицы, наказания, отчаяние, вызываемое всеми этими бедствиями; зависть, ревность, ненасытность, спесь, обман, двуличие, наконец, все пороки; не будет больше червя постоянно грызущей каждого из нас тревоги относительно того, что ждет нас завтра, через месяц, через год, в старости, что ждет наших детей и внуков. Народ! Развеселись при виде того, как грядет счастливое будущее! Все страдания достигли предела; хуже быть не может; только полный переворот может исправить положение!!! Итак, пусть все смешается!.. Пусть все ввергнется в хаос, и пусть из хаоса изыдет мир новый и возрожденный!"

Полный коммунизм Пол Пота

Идеи коммуниста Бабефа воплотил в реальность на базе «Коммунистического манифеста» камбоджийский коммунист Пол Пот (1925 -1998), который с помощью «революционной армии красных кхмеров» захватил в середине апреля 1975 года Пномпень, столицу Камбоджи.

Он назвал страну Кампучией, запретил деньги, торговлю и всё, с нею связанное, объявил о построении нового общества в течение нескольких дней и «перевоспитания» народа в духе идей марксизма-ленинизма.

Для этого он уничтожил четверть населения Камбоджи - три миллиона человек. Истреблялись интеллигенция, учителя, профессура, вообще все грамотные (чтобы не читали материалы) и сколько-нибудь состоятельные, духовенство, политики (кроме членов правящей партии), а врачи - из-за их "образованности".

Оставшиеся в живых были переселены из городов в сельскую местность для исключительно крестьянского труда при двенадцатичасовом рабочем дне. Через каждые десять рабочих дней полагался выходной с двенадцатью часами идеологических занятий.

На "уроках ненависти" людей пороли перед портретами руководителей старого режима.

Отменены были дни рождения, свадьбы, юбилеи, праздники. Уничтожены велосипеды и радиоприемники, почты и телефоны. Разговор на вьетнамском, тайском, китайском или французском карался смертью.

Детей отбирали у родителей, воспитывали в духе преданности режиму и с семилетнего возраста отправляли на работу. С десяти лет они получали автоматы Калашникова, ножи - и становились солдатами-палачами (мотыгами и палками убивали для экономии патронов).

Пыткам обучали китайские инструкторы, пытали согласно "Руководству S-21":
 
"Пытки применяются не для развлечения.
При допросе главными являются политические соображения, причинение боли вторично.
При пытках не следует исходить из собственного гнева или самоудовлетворения.
Бить донашиваемого надо так, чтобы запугать его, а не забить до смерти.
Вы должны приступать к пыткам без предварительного разъяснения причин или мотивов.
Только тогда враг будет сломлен.
Прежде чем приступить к пытке, необходимо обследовать состояние здоровья допрашиваемого и осмотреть орудия пыток.
Никогда не забывайте, что ведете политработу.
Во время допросов следует постоянно вести агитационно-пропагандистскую работу.
Избегайте нерешительности и колебаний в ходе пыток, когда есть возможность получить от врага ответы на вопросы".

Всё это ждaло всех, попавших в бездонную коммунистическую ловушку.

Это учение проповедуют нынешние коммунисты в Германии, России, Франции, вообще в Европе.

Единственными не поддавшимися оказались евреи государстве Израиль, честь им за это!