У вас горел свет

Лина шла по нагретому солнцем переулку и время от времени озиралась на прохожих. Догадываются они или нет? Скорее нет – по будням у людей слабо развито воображение. Иначе они непременно бы поняли: в своем чемодане (такого глубокого синего цвета, что губы сами вспоминали привкус соли) девушка несет настоящий маяк.

А началось все, в общем-то, на самой обычной лестничной клетке.

* * *

Именно там Лина простояла полчаса, теребя в руках визитную карточку. Она не любила получать визитки, которые не просила. Маленькие, белые, прямоугольные – они слишком напоминали пачку таблеток. Суть ведь одна: ее пытались лечить.
 
«Устали от одиночества?
Обратитесь к Дилижи»

«Дилижи, – сразу фыркнула девушка. – Жалкое подражание арабскому имени». Совсем недавно с газетной страницы на нее смотрела Хадижа с подведенными глазами и обещала сотворить любое чудо (в пределах мужа и домашнего очага). А с фонарных столбов на остановке подмигивала Луджа, которая гладила гадальные карты, как разомлевшего котенка. И вот теперь – Дилижи.

Лина попыталась выбросить карточку, но гадкий кусок бумаги наэлектризовался и прилип к пальцам.

– Я не одинока, – заявила она пустому подъезду.
 
– Ой, врешь! – отозвалась девочка внутри нее, Лина-младшая, Лина-настоящая, которая еще не доросла до возраста самообмана.
 
– Ладно, я одинока, но не устала.

– Ой, лукавишь!

– И чувствую себя дурой…

– А вот этого не отнимешь.

Пальцы, наконец, стряхнули визитку, и девушка развернулась, чтобы уйти. Но позади нее вдруг распахнулась входная дверь.

– Вы ко мне? – с задорным любопытством спросила Лину ее ровесница – невысокая, щуплая, с пепельными волосами. Вид у нее был совсем не восточный: джинсы, слегка мятая льняная рубашка и небрежно засунутый за ухо карандаш.

– Н-не знаю, – растерялась Лина.

– Ко мне, карточке вижу. Проходите.

Лина прошла в коридор. Квартира как квартира, чистая, но ремонт не помешал бы. А где здесь узорчатая ширма? Круглый стол для гадания, толстые свечи?

– Вы Дилижи?

– Да, – улыбнулась хозяйка, сверкнув скайсом на ровных зубах.

– А по отчеству?

– А по отчеству Нелли Валентиновна. Только зовите меня просто Нелли. Сюда, можете присесть на кресло или этот диванчик, как угодно. Ну-ка, брысь!
Последний возглас относился к рыжему коту, слишком толстому и вальяжному, чтобы создавать атмосферу тайны.

– Значит, Дилижи – это псевдоним?

– Нет, – снова расцвела улыбкой Нелли. – Это профессия. Дизайнер Личной Жизни.

– О, – только и смогла сказать Лина. Она опустилась на диван, на ту самую ямку, которую только что грел рыжий кот, и внезапно заразилась чисто кошачьим чувством уюта. Обстановка стала действовать на нее успокаивающе, хотя вначале показалась весьма странной: вместо восточной сладкой роскоши здесь царил творческий беспредел. На стенах висели чистые холсты в старинных рамках, некоторые совсем криво; со спинок стульев свисали ленты и разноцветные лоскуты; там и сям валялись кисти, краски, куски фанеры, упаковки белого мыла, флакончики с эфирными маслами, какие-то схемы и написанные вручную ноты – судя по всему, аккорды для гитары.

Яркое гнездышко дизайнера, который увлечен буквально всем. Только причем здесь надпись на визитной карточке? Может, Дилижи сейчас разложит по полочкам теорию, что современной девушке личная жизнь особо не нужна – главное, найти себе хобби по душе?

– Итак, вы одиноки, – серьезно сказала Нелли, присев на шаткий офисный стул. Потом она подперла щеку кулаком и принялась разглядывать клиентку с головы до пят.

– Забыла представиться, – спохватилась Лина. – Меня зовут…

– Нет-нет! – перебила Дилижи. – Имена только все усложняют, уводят от главного. Ведь в человеке важна его внутренняя карта со своими дорогами и перекрестками, ямами и корягами. Важен его выбор. А имя почти всегда выбирают за нас.

Лина заерзала, а Нелли вскочила со стула и села на пол, скрестив ноги.

– Так-так-так, – протянула хозяйка квартиры. – У меня как будто прорисовывается для вас дизайн…

– Дизайн?

– Ну, а как еще назвать? Была бы я врачом, то сказала бы, что знаю диагноз и готова выписать рецепт. Так вот, кое-что вырисовывается, но я должна уточнить…

– Да? – покорно отозвалась Лина, вновь ощущая себя полной дурой. Девочка внутри по-детски бессердечно рассмеялась.
 
– Вы часто подставляете ладони дождю и смотрите, как разбиваются капли?

– Что? – не ожидала девушка. Она снова заерзала и продавила кошачью ямку до предела. Вопрос хотелось оттолкнуть («Это же несерьезно!»), но перед глазами вдруг отчетливо предстала бисерная пелена дождя и собственные руки, протянутые ему навстречу.

– Хорошо, – кивнула Нелли, словно уловив это видение. –  Ваши родные частенько жалуются, что вы кладете в блюда слишком много соли?

На этот раз Лина и удивиться не успела. В ушах прозвучал голос матери: «Лучше нарежь бутерброды. Их ты точно не испортишь. И о чем я думала, когда доверила тебе салат – теперь его хоть выполаскивай!».

– Пока все сходится, – не без удовольствия заметила Дилижи. – А за окном вы держите кормушку для птиц, верно?

– На балконе,  – уточнила Лина и, наконец, выдохнула: – Невероятно! Это что же, дедуктивный метод Шерлока Холмса? Дайте угадаю. Наверное, дождевая вода имеет особый химический состав, который едва заметно изменяет  кожу. Вы посмотрели на мои ладони и волосы и поняли, что я часто гуляю под дождем. С солью будет проще – я знаю, что это вредно. Отложения на пальцах? Нездоровый цвет лица? Ну, а с птицами… – Девушка вдруг смутилась и принялась изучать свой костюм. – Неужели у меня на рукаве или где-то… э-э… метка?

– Вот еще! – с негодованием вскочила Дилижи, так резко, что карандаш выпал у нее из-за уха. – Какой еще дедуктивный метод, что за бред! Я же дизайнер, а не детектив. Не раскрываю, не докапываюсь – а создаю! И чтобы создавать, мне нужно угадать натуру. Все люди – прежде всего натуры, сущности, которые потом заваливаются ролями, закидываются страхами и навязанными мнениями. А мне потом разгребай весь этот мусор, выискивай то самое настоящее… Взять вас, к примеру. Вот зачем вы позволили парикмахеру подстричь вас под каре, если всегда любили свои локоны?

«Немодно!» – Лина внезапно всей кожей ощутила этот болезненный клевок и снисходительный взгляд молодой девицы с ножницами в руке.

– Почему вы не убедили родителей отдать вас на гобой вместо скрипки? Десять лет – не младенческий возраст. Обычно с постоянными зубами прорезается свой взгляд на вещи…

«Ты с ума сошла! – Тут же пнул под коленку трагический возглас мамы. – Ты же девочка, какой еще гобой? Хочешь, чтобы у тебя губы оттопырились? Хочешь, чтобы тебя дразнили в школе? Ну что ж такое, у всех дети как дети…».

Лина внутренне сжалась, ожидая нового пинка из прошлого, но Нелли не стала продолжать. Она лишь посмотрела на свою клиентку очень светлыми серыми глазами – взгляд длиною в вечность бабочки-однодневки, глубиною с туннель песочных часов. Потом тихо рассмеялась и сказала:

– Хотите загадку? Вот три кусочка: синее, большое, шумит.

– Море? – неуверенно предположила Лина.

– Море, – согласилась Дилижи. – Примерно так я и угадываю натуры, по некоторым признакам. Вы – гавань. И вам нужен маяк.

Дальше все стало происходить быстро, даже стремительно. Нелли начала ураганом кружиться по комнате и подхватывать то деревяшку, то банку краски, то отрезок ткани. Наконец, она споткнулась о кота, вспомнила о Линином присутствии (похоже, кот в этом доме работал своего рода стоппером и органайзером) и почти вытолкала ее за дверь.

– Завтра, – чуть запыхавшись, бросила Дизайнер Личной Жизни. – Завтра приходите. Он будет.

* * *

«Завтра» растянулось изжеванной резинкой во времени и пространстве. Лина отпросилась с работы пораньше, сославшись на головную боль. И сразу же направилась в уже знакомый дом со знакомым подъездом, и дверь снова открылась без звонка, но очень вовремя.

– Вот, – сказала Дилижи, усталая и невероятно довольная собой. Она протянула клиентке синий чемодан средних размеров. – Кстати, на каком этаже вы живете?

– На пятом.

– Хм. До крыши далеко?

– Нет, он последний.

– Я знала! – обрадовалась Нелли, взъерошив себе волосы, которые теперь казались чуть ли не серебряными. – Я так и знала! Установите маяк на балконе. Сегодня же. Вечером он начнет гореть.

– Там есть инструкция? – робко спросила Лина, отчего-то пересиливая желание заглянуть в чемодан.

– Ни в коем случае! Это же ваш маяк. Вы обязательно поймете, что нужно делать.
Затем Дилижи назвала сумму, которая удивила Лину. Мошенники уж точно не работают за такие деньги. Выходит, Дизайнер Личной Жизни была либо феей, работающей на добровольных началах, либо эксцентричной особой, погруженной в чистое творчество. Но об этом Лина подумала рассеянно, вскользь. Ее мысли витали вокруг чемодана и пытались проникнуть под синее сукно. Когда она вернулась к реальности, прощаться пришлось уже с дверью: Нелли беззвучно растворилась в собственном мире и закрыла его на  засов.

* * *

Как ни странно, дома воодушевление пропало, а бабочки в животе превратились обратно в гусениц. Любопытство уступило место легкой панике. Чемодан стоял на балконе, и Лина не могла заставить себя подойти к нему. Вечер приближался неумолимо, так же, как подходила очередь к кабинету врача, внушающего страх. Наконец, после третьей чашки чаю девушка решилась. Она нервно, рывком открыла синий тайник и выложила содержимое на колени.

То, что было внутри, рассыпалось по ее платью невнятной мозаикой: тесьма, картон, куски цветного стекла, железки и деревяшки. И тогда Лина расплакалась.
 
– Неудачница! – донесся звенящий голос младшей.

– Почему? – задохнулась от несправедливости старшая. – Я же пыталась!

– Ничего ты не пыталась, – хмыкнул маленький судья. – Сидишь тут, нюни распустила. И это называется попыткой?

– Что прикажешь делать? Здесь сплошной мусор.

– В голове у тебя мусор…

– Замолчи.

Лина слегка хлопнула себя по щеке, глубоко вздохнула и взяла большой осколок стекла из общей кучи. Он был зеленого бутылочного цвета, очень гладкий, словно его лизали волны. Окружающая действительность просвечивала сквозь него едва-едва. «Утес», – почему-то подумала девушка и положила осколок на балконный стол.
 
…Руки сами потянулись к остальному. Они жаждали касаться, ощущать, понимать. Каждая вещь, согретая в ладони или пропущенная сквозь пальцы, находила свое место. Хаос превращался в систему. Лина перебирала кусочки головоломки, почти не задумываясь. А зачем размышлять? Она просто играла. Грань между нею и Линой-младшей почти стерлась. Это и было счастье.

Когда девушка очнулась, то увидела на столе маяк.

Настоящий маяк, пусть и в метр высотой – деревянный, железный, стеклянный. Солнце выбелило его, волны чуть смазали краску. Наверное, случайный человек и не понял бы, что это за странное сооружение конструктора-любителя. Но Лина не была случайным человеком.

Все в нем казалось таким, как нужно – даже лестница изнутри оплетала стены белыми ступеньками тесьмы. Не хватало всего одной детали. Той, что должна была давать свет.

Лина вернулась в комнату и принялась шарить по шкафам и ящикам в поисках фонарика или маленькой свечки. В результате она извлекла единственную «таблетку» из аромалампы и попыталась положить ее внутрь маяка. Однако свечка никак не подходила по размеру, стояла криво и косо, грозясь подпалить всю конструкцию. Оставалось только развести руками: магазины уже закрыты, подруги живут далеко. Может, соорудить что-нибудь самой? И все же, почему светового элемента не было в чемодане?

Зажмурившись для верности, Лина попыталась вспомнить, что сказала Дилижи. «Вечером зажгите его», так ведь? Нет – «вечером он будет гореть».
Девушка отложила свечку. Игра под названием «собери маяк» закончилась. Теперь ее толкали на нечто большее: она должна поверить, а это ведь совсем не шутка. Какой-то новый шаг внутри себя – ждать, что маяк наполнится светом сам.

«Невозможно», – покачала головой Лина-старшая.

«А что такого?» – тут же отозвалась детская сущность.

Она села на диван, взяла книгу и пролистала несколько страниц, то и дело поглядывая на балкон. Там по-прежнему было темно; маяк почти слился с вечерним небом. Девушка прилегла и через силу дочитала главу. Ничего не изменилось. Только усилился ветер, и нос резанул тяжелый запах туч.

«Будет дождь», – подумала Лина за мгновение до того, как по подоконнику ударили тяжелые капли.

Она не сразу спохватилась. Маяк! Его может сдуть, он может размокнуть. Девушка вскочила – нет, не вскочила, ее тело стало тяжелым и неуклюжим, а веки словно налились свинцом. После бесплодных попыток подняться с дивана ее организм подчинился ритму природы и сделал самое верное, что только можно сделать при дожде за окном – заснул.

Сквозь сон Лина слышала, как бушует гроза, как волны разбиваются о стенки ее балкона, превращаются в дождевые брызги и падают на стоящие внизу машины. Постепенно все стихло. Тягучая дрема отступила. Девушка открыла глаза, ожидая встретить утро. Но нет – по-прежнему был поздний вечер, который издавал привычные вечерние звуки и щеголял свежеумытым городом. Балконная дверь осталась открытой.

Маяк горел.

Лина встала и подошла к нему, почти не удивляясь этой забытой магии, этому старому, как мир, волшебству. Как она могла сомневаться? Ведь испокон веков принято, что день сменяется ночью, ветер дует, а маяки светят. Возникший сам по себе белый луч прорезал темноту. Пятью этажами ниже блестел мокрый асфальт, который напоминал море во время штиля, и фонари оставляли на нем множество лунных дорожек.

Внезапно раздался звонок в дверь.

В любой другой ситуации Лина не стала бы открывать: часы показывали около полуночи. Вряд ли гости в такое время отличаются добрыми намерениями. Но этот вечер был особенным, он толкал на необдуманные поступки. Девушка распахнула свою гавань, даже не посмотрев в глазок.

На пороге стоял человек, потерпевший кораблекрушение. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Он был мокрый с ног до головы, вода стекала с длинных волос. Увидев Лину, незнакомец смутился.

– Э-э… прошу прощения, что врываюсь так поздно и в таком виде… Я ваш сосед с третьего этажа, у нас кран в ванной сорвало. Просто под корень снесло, и фонтан окатил с ног до головы. Пришлось перекрыть всю воду. У вас не найдется…

Он перечислил названия, которые Лине ни о чем не говорили или говорили весьма смутно. Девушка пригласила соседа войти, а сама приволокла сумку с отцовским инструментом. Пока молодой человек копался в старых железках, Лина поставила чай.

– Сергей, – представился он. – Еще раз извините, что потревожил. Просто ночь, все спят, а у вас горел свет. Вот я и подумал, что, может быть…

– Вы выходили на улицу? – перебила его Лина.

– Нет, нет, только на лестницу…

– Так как же вы узнали, что у меня горит свет?

Рука Сергея застыла над сумкой.

– А ведь правда, – удивленно произнес он. – Я не мог знать. И с чего мне пришла в голову эта мысль? Я даже с соседями толком не знаком, сам здесь не живу – приехал в гости к бабке, Марине Семеновне…

Лина улыбнулась, вспомнив благообразную старушку с третьего, и протянула гостю чай.
– Хорошо тут у вас, – немного помолчав, сказал молодой человек. – Тихо, спокойно. На бабулином этаже машины с проспекта мешают спать, а сюда почти не долетает. Чуть шумит, конечно, но знаете, так… приятно. Словно волны плещутся.
– Да, – согласилась девушка.
 
– Я возьму у вас вот это и это. Сильно не разбираюсь, но попробую приладить. Принесу завтра.

– Хорошо.

– Завтра, – повторил Сергей, заглядывая ей в глаза. – Конечно, уже не так поздно – часов в шесть. Вы будете дома?

– Скорее всего, да. Вам понравился чай?

– Очень.

– Тогда я знаю, чем вас угощать. До вечера.

– Да. До вечера… Спасибо.

Лина закрыла дверь, потом перешагнула через капли воды в коридоре, решив пока их не вытирать, и заглянула на балкон. Маяк смягчил свое сияние, но все еще горел, незыблемый и надежный, словно маленький страж на берегу. Нащупав в кармане визитную карточку, девушка расправила ее и положила в кошелек – вдруг когда-нибудь кому-то…

«Устали от одиночества?
Обратитесь к Дилижи»

Она приглушила свет в комнате и включила музыку – звуки гобоя, которые всегда напоминали ей крики чаек.


Рецензии
Спасибо! Жизнь полна чудес. Жизнь - сама по себе уже чудо. Мы все об этом хорошо знаем, только иногда забываем вспомнить.

Татьяна Ерёмина   01.07.2020 22:44     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.