Предвкушая сладость жизни. О повести Э. Леус Палач

Кажется, великий Вольтер ещё в начале 18-го века в предисловии к своей комедии "Блудный сын"(1736) писал: "Все жанры искусства хороши, кроме скучного". Под искусством французский философ, вероятно, имел в виду умение писать и рассказывать, а под скучным жанром - ту литературу, которая нам не по душе, которая не нравится и оставляет в читательском восприятии неприятный осадок. Об этом думаешь, когда знакомишься с книгой члена Южнорусского Союза писателей Украины Эллы Леус. Изданная в одесском "Печатном доме" повесть "Палач" неоднозначна, интересна и необычна.
Бывают книги, в которых фразы ведут себя как-то болезненно, нудно и вяло, чего нельзя сказать о "Палаче", потому что он вырывается и вылетает, как птица из клетки, из рамок скучности и надоедливости.И думается, что не случайно. а именно по этой причине по итогам муниципального литературного конкурса имени К. Г. Паустовского в номинации "Проза" в 2014 году стала достойным лауреатом и награждена дипломом председатель общественной организации "Одесский литцентр"  Элла Владимировна Леус. Кстати, если автор планировала представить эту книгу на конкурс,то эпиграфом к ней могли бы служить не слова древнегреческого врача Гиппократа об искусстве,а афористическое высказывание Константина Паустовского о палачах: "И палачи считают, что они борются за кровные интересы народа." Впрочем, говорят, будто фразу эту обронил в беседе с ним Михаил Светлов,а не Паустовский, который её лишь вспомнил.
Ещё в октябре прошлого года в одном из интернетовских изданий - на новостном сайте "Одесский обозреватель" - уже упоминалась новая книга "Палач". В своём представлении одесский литератор Игорь Потоцкий указывал, что "Палач" - это фантастическое произведение, а его автора Эллу Леус назвал продолжателем дела советских писателей-братьев Аркадия и Бориса Стругацких. Но почему Стругацких? Разве у них есть какие-либо сочинения про палача? Между прочим,"Палач" как название книги далеко не ново. Десятки, если не сотни, писателей использовали его. Назову здесь лишь некоторые издания, самую малость "Палачей" разных авторов. В 1900 году "Палач" создан русским классиком Александром Ивановичем Куприным. "Палач"(1933) - повесть шведского писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе (1951) Пера Фабиана Лагерквиста. По повести была написана и одноимённая пьеса, которая с триумфом шла во многих театрах. Есть свой "Палач" у Эдуарда Лимонова. Под этим же названием вышел роман Виктории Крэйн, названный критиками самым сильным романом о любви в жанре эротики. "Палач" также исторический роман-трилогия Константина Белова. Находим повесть "Палач" среди книг Пьера Буля. "Палач" - рассказ Фазиля Искандера. Под таким же точно заголовком есть стихи у Владимира Высоцкого. В литературном наследии Ильи Эренбурга - статья "Палач в истерике". "Золотой палач" - повесть Анатолия Приставкина, "Многокрылый палач"- повесть фантаста Юрия Нестеренко. А какой  эпитет подобрала бы к своему палачу,для которого люди являются мусором, Элла Леус, книга которой под редакцией и с предисловием Игоря Потоцкого находится сейчас в моих руках?.. Любопытно, что рассказывает об этой повести её редактор в своём четырёхстраничном вступлении. Ему весьма нравятся сюжет, мистика и не поддающаяся никакой логике причудливая жизнь.В его предисловии мелькают имена Руссо и Набокова, Бориса Эйхенбаума и Ильи Эренбурга. Но имеют ли эти имена какое-либо отношение к данной повести? Обратимся к предисловию Потоцкого:
"У читателей повести НАВЕРНЯКА останется неприятный осадок."  Неприятный? Наверняка? Почему? Повесть не понравилась? Значит, жанр скучный?.. Но читаем предисловие того же Потоцкого далее: "Я не буду пересказывать сюжет повести. От её чтения читатели НАВЕРНЯКА получат наслаждение. В этом я не сомневаюсь." Несколько странным показалось мне то, что повесть вызвала у её редактора и неприятный осадок,и трепетное чувство наслаждения. И всё это несомненно, обязательно, наверняка! Невольно вспомнилась такая же твёрдая уверенность и безошибочный расчёт во всём великого вождя всех народов. Иосиф Виссарионович писал:"Болтайте поменьше, работайте побольше - и дело у вас выйдет наверняка."
Желая "наверняка получить наслаждение", высшую степень чувственного,духовного, умственного удовольствия, я стал листать книгу, чтобы найти это обещанное литературоведом наслаждение. На первых страницах повести появляется её восемнадцатилетняя героиня с довольно редким и красивым  греческим именем Ия. "Вот где ждёт наслаждение!" - подумал я. Вспомнилась выпускница факультета фурналистики МГУ, автор киноведческих очерков, актриса театра и кино, лауреат государственной премии СССР, нарлжная артистка СССР Ия Сергеевна Саввина, игравшаяглавную роль в "Даме с собачкой". Ия - это и река в Иркутской области,
протянувшаяся почти на полтысячи километров,левый приток Оки. Имя вызывало вполне положительные эмоции и ассоциации. Но неожиданно, без всяких на то причин эта труженица, изготовляющая кукол, сравнивается со свиньёй. Когда голодная девушка возвращается с базара, где продавала кукол, выворачивает карманы, отдавая все деньги отцу и просит разрешения что-нибудь поесть, отец говорит ей: "От завтрака осталось немного каши. Свиней я уже покормил.Так что можешь взять. Дармоедка!" Писательница описывает, как отец-садист избивает дочь. Кулаком. Ремнём. Ногами. Носком сапога в живот. "Неделю назад пряжка рассекла бровь. Кровь заливала глаза. Ия, перестав видеть, упала на колени." "От отцовских ударов по голове заложило в ушах". Может ли читатель получать наслаждение от такого жестокого обращения отца со своей родной дочерью? Хорошо ещё, что в повести не описаны во всех красках, деталях и подробностях то, как отец изнасиловал свою дочку Ию, а сказано только, что обходился он с нею более жестоко, когда лишал её девственности, чем насиловавший потом водитель автобуса,когда её приковали наручниками к сидению.
Честно говоря,я не рад,что взялся за написание рецензии. Дело это не совсем безопасное. Как-то раз написал я рецензию на рассказ доктора психологических наук Екатерины Александровны Самойловой "Земляничное поле", осмелившись заметить, что не по душе пришлось мне описание сцены изнасилования выпускницы школы. После этого моё литературоведческое эссе было уничтожено бдительными модераторами,хотя неприкосновенным остался сам рассказ, пропагандирующий насилие. Так что лучше что-нибудь самому сочинять, чем писать отзывы. Да здравствуют Агаты Кристи,Жоржи Сименоны и Мопассаны!А Белинские нам не нужны.
И всё-таки я ищу, какой ещё эпизод повести наверняка способен порадовать читателей, даря наслаждение. "Зараза! Я тебя сейчас прикончу!" Думаю, что и этот обращённый к Ие возглас постового милиционера  на площади у церкви ни у кого не вызывает восхищения. А приятно ли читать такие строки (тоже об Ие): "Палач сунул палец ей в рот и ловко выдернул оттуда слабо шевелящегося червя. Червь был с локоть длиной, тонкий и весь покрытый беловатой слизью. Ия закашлялась."? Другой персонаж повести - Якоб - заявляет: "Знаю, что ты поджаришь мои мозги на электрическом столе". Введен в повесть и "лирический" герой Ратимус. Вспомнилось, что rata - по-испански крыса. И действительно так зовут крысу-самца, который сравнивается с упитанным котёнком."Чем крыса хуже человека?" - задаёт риторический вопрос главный герой повести, у которого черноносая крыса Ратимус сидит на плече, словно домашний попугай. "Серый гость встал на задние лапы". Писательница пишет портрет крысы маслом, называя этого Ратимуса крысиным королём, уставшим от своей свиты. Самец крысы описан в повести с такой любовью, что вспоминается стихотворение Анны Ахматовой "Сероглазый король", помните, его тело нашли у старого дуба, и от него, умершего таким молодым, у лирической героини ахматовского стихотворения родилась дочка с серыми глазками?.. Для чего понадобился автору этот роскошный персонаж - сероглазый король крыс, поблёскивающий коричневой шерстью? Оказывается, для того, чтобы из его испражнений изготавливать лекарство. Крыса и её гигиенические процедуры служат медицине. Лечитесь, мол, глотайте крысиные экскременты!.. Возможно, а скорее всего даже наверняка Игорь Потоцкий и получает истинное наслаждение, читая всё это, я же, извиняюсь, не получил.