Сокурсник

Из серии «Краткие портреты»
Сокурсник

…Я сразу заметила его среди сокурсников. Подумала – грузин. Нос горбатый, чёрные щегольские усики; примазанные, непокорные волосы, заметно смазанные каким-то спецкремом для укладки, но всё равно торчащие в разные стороны то на проборе, то на затылке.

Глаза тёмные, карие, широко и глубоко посаженные, крупные, прикрывавшиеся большими веками.  И когда он смотрел на тебя, чуть склонив голову, внимательно и почти неподвижно, казалось, что это два больших, переливающихся перламутром, паучка застыли перед тобой.

Лицо широкое, скуластое, с высоким лбом, светящимся постоянной мыслью, с большим подбородком, хотя и утончённо-симпатичным, который придавал ему серьёзный, и даже несколько надменный, вид. Выражение его лица чаще было непроницаемо, слегка напряжённо, но всегда – углублённо-наблюдательно.

Познакомившись ближе с ним, узнала, что – никакой не грузин, а болгарин, из Софии, родом из Пловдива. Сын бывшего фабриканта, брошенный муж балерины, ныне – журналист Софийского радио в Москве, отец-одиночка, воспитывающий сына. Кроме того – писатель, книгу его переводила на русский язык какая-то его подруга-переводчица.

Оказался действительно умным, наблюдательным, проницательным человеком.

При моём холодноватом личном отношении к нему - образно сравнивал себя «с тем зонтиком, что висит на стенке» (в моей комнате, на съёмной квартире, где раз-другой побывал у меня в гостях;  и, в общем-то, был прав.) Обвинил как-то, что я «из тех женщин, которые не дают аванса»; после неудачной попытки не очень дружеского поцелуя (с  его стороны) упрекнул, что не умею целоваться. Ещё бы! У меня и в мыслях не было целоваться с человеком, с которым всего лишь дружу, приглядываясь, присматриваясь, прислушиваясь… возможно, набираясь какого-то житейского опыта…

Говаривал, что очень нравятся ему мои глаза… Что ж, вкус у него был не дурён…

Советовал вступать в партию, делать карьеру и непременно выходить на дорогу писательства, а не журналистики, в чём, конечно, был прав.

Я без колебаний относила  его к друзьям. (Тогда как множество людей ведь оставляешь в положении ни друзей, ни врагов).

Главное, имел интерес  – к окружающему, к жизни, людям, психологии взаимоотношений, и т.д. Одним словом – иностранец:  у большинства наших мужчин - этого нет и в помине. И, как мне казалось, не страдал комплексом эгоизма…
1974г.

Дружба

…Когда он стал за мной ухаживать, я была довольна. Было приятно, что он неоднозначно вопросительно, с оттенком интереса и одобрения смотрит на меня. Порой – естественно, заразительно фыркает в смехе на мои несерьёзные шуточки, или обходительно расспрашивает меня же обо мне, и многозначительно, будто обещающе, молчит, когда не о чем уже говорить.

Всё это вполне устраивало меня, и даже нравилось, если не брать во внимание лишь одно: я не воспринимала его всерьёз.

Было то, что и должно быть. Он старше на добрых шестнадцать лет, а, значит, вполне мог уделять знаки внимания, и даже увлечься мною, - а почему бы нет?
Страстью он не пылал, это я понимала. Следовательно, ничто не обязывало меня быть расположенной к нему более, чем я и была.

Но ухаживания принимала, тем более, что на факе никто более не одаривал подобным вниманием.

Кажется, мы подружились. Я была наивной, простодушной дурочкой, оттого беспредельно откровенна о себе, своих увлечениях, своей семье и, может быть, даже о потаенных мыслях. Он – менее откровенен, но на вопросы отвечал, и кое-что о нём я тоже знала…
13.02-89.                (Не дописано)
Валентнина Леф