С нами, вокруг нас...

   Они везде, на земле, в небе, в воде. С нами? Или против нас, но всё равно они тут. Кто? Ну, кто – птицы, рыбы, звери, насекомые.
Люблю я чистые окна, всегда мою и у себя в кабинетике-спальне, и у Миньки в его логове. Иногда и балкон в «салоне» мою. А уж на техническом балконе раздвижные рамы – совсем редко освежаю. Сил нет, они огромные, их вытащить трудно.
   Сижу я как-то за компьютером у себя, вдруг – стук, с безумным криком, напоминающим крик кошки, которой наступили на хвост, ударился в окно скворец-майна. Не увидел стекла? А что ему делать в моей комнатке? Хотела просто стереть след его нападения сухой тряпкой, не вышло. Так и красуется косой след, напоминает мне об этом дурачке.
А недавно так огорчилась, что решила кому-то посватать своих трёх рыбок из аквариума. Никогда у меня дома, где жили в аквариуме меченосцы, не  случалось того, чтобы съедали такую большую рыбку. Никогда. Это не меченосцы сотворили, а вечно голодные мои «селёдки», как я их прозвала, хотя у них есть имя, но продавцы «рыбно-аквариумного» царства на этот раз не знали, что мне ответить. Ну, в конце концов, и сами «селёдки» не знают, как их зовут люди. Они вообще-то раньше мне нравились, вёрткие, как-то странно резко поворачиваются всем корпусом, чешуйки мелкие, блестящие серебром. Когда кормлю, вместо того, чтобы хватать сверху корм, гоняются друг за другом как будто им места мало. Может, и мало. Отдам кому-то этих тварей.
    Дело в том, что погибла самка-меченосиха, она давно плохо себя чувствовала, а спустя какое-то время я обнаружила малышку самочку на дне, она ловко пряталась от хищных селёдок, такая славная, красненькая, а хвостик чёрный. Я каждое утро искала её глазами, и находила. Чаще всего она пряталась в ручке кувшина, которая у меня лежит на дне. Чудесное логово, можно легко туда вплыть, легко и выплыть наружу. Она подбирала мелкие крошки, которые залетали в её домик-завиток. А я всё подбадривала её – уже, мол, большая, можно и подольше «гулять» за пределами домика…  Ведь ни один рот не раскроется на такую величину.
     Как же я ошиблась! В одно печальное утро я никак не могла найти эту малышку. А на другой день нашла… но радости не испытала, её красивый, чёрненький ровный хвостик был небрежно обгрызен… А это неизбежная гибель. Смотрела я, смотрела потом... Нет малышки! А через несколько дней нашла сверху остатки или останки моей наследницы меченосцев. Остались теперь два самца, и надежды на то, что появится самка, нет. Разве что купить её, но это нелегко, продавцы тебе подсунут молодого самца, с клятвами, что это «будет» «девочка». Кому же сбыть моих хищников? Понимаю, что им нужен живой корм, но не за счёт славной маленькой рыбульки же! Когда-то, там, где я жила, продавали живой корм – червячков крохотных. Тут этого нет. Живите, как хотите или станьте вегетарианцами.
     Из наших друзей в воде следует отметить медуз. Они красивые, я как-то одну, выброшенную на песок спасла, широкой дощечкой закинула её в набежавшую волну, и смотрела, как она постепенно оживает, как начали шевелиться её красивые оборки и щупальца. Но недавно, возвратившись с моря, я увидела на шее красную воспалённую полосу. Провозилась месяц, мазала то тем, то другим, рассыпались красные выпуклые язвы по плечу. Пришлось идти к врачу. Он посмотрел, нет ли и в других местах высыпаний, назначил лечение на десять дней. Утром одна мазь (ох, плохая вообще-то, кортикостероиды), вечером – другая. Кроме того, вечером таблетка антигистаминная (противоаллергическая). А что делать? Пролечилась я честно пять дней. Всё хорошо. Не пойду к нему через десять дней, как велено, а позвоню и скажу, что всё ок! Эта медуза оказалась из тех, что против нас.
      Но против нас не только медузы. Хорошо в Сингапуре, там тихо, собаки не лают. Научились решать эти проблемы, чтобы не мешали жить соседям. Мечта...
    
Великое молчанье ночи
не нарушайте,
уличные псы!

     Так я написала когда-то. Достали… Но не тут-то было. Орут, грызутся. Была одна знакомая собаченция у приятельницы, звали её Рош (Голова). Вот там действительно голова работала. Быстро сообразив, что я могу симпатизировать ему на некотором расстоянии, Рош никогда не приставал, никогда не нападал, узнавая меня, не выражал свой восторг бурно. Всегда вежливый, тихий, смотрит в глаза, и всё понимает. Но таких мало. Где ты, Рош? Как живёшь? Когда он должен был улетать  в Ригу, спасаясь от обстрелов, которых страшно боялся, он подошёл ко мне, чуть-чуть тронул лапкой… Хозяйка перевела его жест – «он прощается с вами и благодарит вас». Я приносила ему угощение иногда… Вот бывают же и такие собаченьки.
    Вчера видела в одном клубе женщину, хозяйку милого кота Бени. Беня на руках не помещается. А смотрит так преданно и ласково. Ох, если бы и его хозяйка была такой же, молчаливой, не гавкающей, не курящей и непьющей, я бы и Бенечку иногда могла видеть, а раз она такая, как есть, пусть уж без меня живёт, как может, и язвы свои отпускает кому-нибудь другому, не мне, и деньги пусть одалживает у кого-то другого. Всё. Ведь можно научиться в моём возрасте говорить «нет». Можно, как оказалось!
     Бывало мои дети, когда были ещё малышами, просили собаку. Я говорила обычно, что  дома есть всякие собаки, вон – овчарка, указывала на голосистую бабушку, любящую поругаться, Вовка – красавчик-колли, а Минька – кудрявый пудель. Чего, мол, вам ещё?
     Ну, а насчёт насекомых, тут слов нет. Спасение от комаров летом в темноте, никакие электрические штучки не помогают, броди по дому, не включая свет. А вот меленькие муравьишки тоже надоедают. Только оставила на миг на столе крошки или нож с остатками мяса, например, оп-па они уже тут, как тут. «Как», – спрашиваю у сына, – «они узнают, что тут есть для них пожива?» «Ну, имочка, понимаешь, один увидел, сказал другому, другой третьему, так у них коммуникация работает, понимаешь?»
     Вот на этой весёленькой ноте и прощайте. Улетаю на две недели скоро. Бай!