Воспоминания о В. Канере

     Одна из самых ярких страниц моей университетской жизни связана с некоторым участием в уникальном явлении культурной жизни на Физическом факультете – появлении и существовании оперы «Архимед», которая появилась в 1959 году и живёт по сей день. Правда, понято это было мною много лет спустя, к моему большому сожалению. Это особенно остро осознаётся сейчас в 2014 году.
     Эти счастливые деньки в значительной степени стали таковыми, благодаря Валере Канеру. Он явно выделялся на совсем не блёклом фоне моих однокашников и потому остался в памяти многих.
     А в оперной эпопее для меня всё начиналось так. Довольно неожиданно этот всем известный долговязый очкарик подошёл ко мне  коротышке (кстати, тоже очкарику), вы не поверите, но как бы по комсомольскому делу. Да, по-настоящему странно это звучит в наше время, когда всё великое подзабывается. «Гера, ты культорг потока, и тебе представляется возможность участвовать в возрождении имени Архимеда на физфаке. Сейчас середина марта, а к началу мая должна быть готова и поставлена на вновь открывающемся празднике Архимеда опера в его честь «Архимед». Труппа еще не собрана, либретто не готово и многого нет, но надо начинать репетиции и, причём каждый день. Как культорг, ты ведь не можешь отказаться, а потому вот тебе предварительный список труппы, он будет пополняться, либретто будет писаться одновременно». И тут, внимание, как надо работать с комсомольским активом: «Если ты не возьмёшь это дело в свои руки, всё погибнет, потому что по опыту ты знаешь, каковы студенты. Каждый день ты ДОЛЖЕН приводить за руку каждого члена труппы в холл 7 этажа зоны «Б», всё остальное остаётся за нами». Как выяснилось сразу на первой репетиции «мы» это Валера Канер, Валера Миляев (поэты-либретисты), Степан Солуян и Александр Кессених (в данном случае режиссёры, и постановщики оперы, и старшие руководители всего процесса, они ведь, ого-го аспиранты, почти небожители для студентов второго курса!) и маг рояля, кажется, Валера Кузьмин. Эпопея была яркая, напряжённая и счастливая для всех  участников! Конечно, всё произошло во-время, как и было задумано. Но перед этим на финише, за два дня до выступления Валера сказал: «Гера, ты заслужил повышение, будешь техническим директором оперы, то есть осветителем. Пиши световое либретто и покупай светофильтры. Осваивай осветительскую ложу в клубе ДК, найди себе помощника для второй ложи и вперёд к Премьере! Да, световое либретто обсудим со старшими и утвердим». Премьера состоялась с оглушительным успехом.
        А дальше феерические гастроли «Архимеда»: это и Дубна, и ФИАН, и ЛИПАН (ФИАЭ), и эпохальное выступление в ЦДЛ, когда, если не вмешивается склероз, Светлов восторженно прокричал: «Меняю двух Аид на одного Архимеда», а К. Симонов поставил за свой счёт ящик водки, посчитав, что устроители банкета плохо оценили историческое событие, которое кстати, Е. Евтушенко проспал пьяным на диване у всех на виду, доказывая демократичность начальства и довольно наплевательское отношение к своей славе.
         Но вернёмся к Валере. Я думаю, все, кто видел его, не смогут не отметить его удивительные смеющиеся умные глаза и неоспоримую уверенность в правильности всего того, что произносит в данный момент, а надо ещё отметить его спокойную медленную, но очень слитную речь, так что невозможно было его перебить, ибо она буквально гипнотизировала слушающих и как бы приглашала к соавторству. Во всём поведении Валеры проглядывала немецкая основательность и заранее продуманная решимость. Помню, как однажды в коридоре физфака около библиотеки произошло быстрое обсуждение некоторых аспектов предвоенного Договора между СССР и Германией. Окончательный вердикт Валеры таков: «Что заключили Договор верно, но надо было лучше готовиться, а главное быстрее». Попробуй не согласись!
       И еще, его вытянутое худое, и очень умное, внутренне улыбающееся лицо, и длинная шея с кадыком почему-то мне напоминают А.В. Суворова, которого И. Бродский в своём стихе сравнил со снегирём, а я, сделав акцент на проницательном уме и настойчивости Канера, сравню его, пожалуй, с дятлом в таких строках, которые доказывают ещё один аспект влияния Валеры на меня после прочтения его первой посмертной книги стихов, про которую Валера Миляев сказал: «Как хорошо, что она толстая»:
                Как дятел, ты настойчив, смел и точен.
                Кору неверия твой умный клюв проткнёт.
                И червь сомнения в умах исчезнет. Впрочем,
                Об этом и всегда мечтал народ.
      И ещё об одном. Как часто бывает, Гёте не в счёт, чувствительное сердце поэтов обрывает их жизнь всегда раньше срока, который нам так хотелось бы продлить. Но в случае Валеры Канера хочется отметить, что его постоянная уверенность по жизни в полной самоотдаче и разумной значимости сделанного является высшим мерилом постижения смысла жизни.
      Недаром, одни из последних слов его были о том, что всё главное, что хотелось сделать, сделано. Он перед самой смертью сохранил свою улыбчивую уверенность в том, что жизнь прожита не зря. И то, что его лицо и мудрую улыбку невозможно забыть является тому доказательством.