Я, стерва

Полюби меня такой, какая я есть (с)


- Ой, какая у вас мерзкая собачка, - мило улыбаясь, она небрежно отодвигает ногой подбежавшую поздороваться Лизу, - вся такая жирная, в проплешинах… Больная, наверное?

- Она старенькая, - кричит ей вслед Нина Ивановна, едва не плача.

- Так усыпляйте, не пугайте бедных людей, - кидает, не оборачиваясь, она.
За поворотом ее встречает уборщица, баба Нюра.

- Доброе утро, - баба Нюра давно узнает ее по шагам и по привычке вежливо здороваться первой.

-  Ну, человеку, убирающему мусор, виднее, насколько утро доброе. Потому что мне с такой работой утро добрым бы не казалось.

Баба Нюра поначалу тупит, не осознавая услышанного, а потом так и застывает в недоумении и непонимании.

К остановке они подходят одновременно – она и автобус. Это оказывается очень удачно и удобно – не стесняя себя сомнительными приличиями, она первой заходит в открытую у самого носа дверь. За ее спиной гневным шипением разражается очередь – но она только показывает им любимый американцами жест и бросает через плечо: «Не завидуйте, неудачники».
 
В офисе она появляется на полчаса позже, чем предусматривает рабочий график – неспешным, плавным шагом, пропахшая дорогим кофе из соседней кофейни и духами из дорогого парфюмерного магазина.  Дверь открывает с ноги, посылает подальше зазевавшегося охранника, тщательно оттаптывает швабру уборщице.

Маргарита Ивановна, подбежавшая узнать, что так сильно задержало обычно пунктуальную работницу, с ходу узнает к своей фамилии и должности десяток затейливых образных рифм.

Первая половина рабочего дня пролетает быстро. Разговор с клиентами укладывается максимум в три минуты эфирного времени – дольше ее слушатели по ту сторону трубки просто не выдерживают. Все остальное время занимают чаепитие, прогулки по коридору, скачивание порнухи  из интернета – причем прямо с компьютера главбуха.

Съев на обед заказанные (и оплаченные) шефом блюда, она заявляет: «Что-то устала я работать, пойду-ка лучше домой» - и уходит, никем не останавливаемая. В дверях она сталкивается со Стасиком, водителем шефа и отпускает в его сторону настолько сексистко-пошлый комментарий, что краснеет даже повидавший многое охранник.

В супермаркете она выхватывает из-под носа притормозившей старушки корзинку, толкает какого-то мужика в молочном отделе (от неожиданности мужик даже роняет буханку хлеба в ящик с йогуртами), на кассе – на неубедительный шантаж продавщицы, или давайте мелочь, или ждите сдачу долго – ловко устраивает фонтан из мелких монет.

На лавочке у подъезда традиционно длинным рядом сидят бабушки. «О чем кудахчем, курицы?» - бросает она им вместо приветствия, - «Языки от сплетен еще не поотваливались?».  Сидящие замирают в немой сцене.

На пороге квартиры она с радостным криком «Упс!!!» спотыкается о пакет с мусором, традиционно оставленный соседями на «потом, как-нибудь выбросим», и не мене радостно комментирует, что полетело дальше – огрызок яблока или гнилая картофелина.

И только войдя в квартиру, медленно и устало оседает по стенке. Адски адский день пережит – но будет ли толк с приложенных усилий? Поймут ли они все, что лучше принимать ее такой, какая она есть, доброй, безответной, тихой милой – чем мириться с бешеной стервой, которой она  быть может, но так отчаянно не хочет?