Озеро длиною в короткую жизнь

В сидячем вагоне поезда Москва-Ленинград на меня больше часа бросал взгляды попутчик. Молодой парень, он сидел в нескольких рядах сидений от меня, лицом ко мне, через проход.

Пил пиво из горлышка бутылки, потом из второй, и всё пристальнее посматривал. Потом отставил бутылку, подошел и спросил:
- Извините, я хочу с Вами поговорить, можно здесь присяду?
Рядом было свободное место, и я кивнул.
Он сел, скрестив пальцы обеих рук, сжав ладони. Несколько раз посмотрел мне в лицо, теперь уже сбоку, видимо, не решаясь начать.

- Вот Вы взрослый такой, а мне не с кем посоветоваться. У меня жизнь такая, не понятная. Можно рассказать?...
Я из деревни. Маленькой. Стоит с сотню домов на берегу озера. Живем с огородов. Ягоды, грибы заготавливаем, сдаем за копейки. Но не жалуемся. В лесу хорошо, спокойно, красиво. Одиноко, это да.
Меня мать одна вырастила. Когда подрос, я спросил про отца. Она сказала – отец был лётчик, погиб.
В деревне у нас есть всё: и школа, один класс на всех, и фельдшер, и магазин. А вот на танцы, когда мы с другом Мишкой выросли, стали ездить в соседнюю деревню.

Тут надо сказать, что озеро наше в болотистых лесах лежит, узкое, вытянутое. И на берегах три деревни: одна наша, одна на противоположном конце озера, и одна, самая большая, как раз посредине. Там и клуб с танцами.
Дорог по болотам нет, так, только охотничьи тропочки. И всё сообщение – по озеру. Зимой на санях, на «Буранах», а летом на моторках. Конечно, если ветра нет, потому, что в волну – и устаёшь, и страшно.  Хочешь на танцы – пожалуйста, четыре часа протарахтишь с «Ветерком». После танцев заночуем у какой-нибудь бабки, и с восходом обратно. Бензин почти всегда бесплатно доставали, или покупали за копейки.

В эту же, большую деревню, иногда приезжали на танцы девчонки из той, дальней деревни. Ими мы особенно интересовались, потому, что и своих, и в большой деревне – всех давно знали. Но оттуда они  всё же редко приезжали: парни – да, а девчонкам как добраться, только если с парнями. Но тогда они при парнях и состоят, пригласить не всегда удается.

И вот как-то в субботу мы с другом сели в моторку. Озеро гладкое, лодка хорошо идёт. Мы почти всё время молчим, давно всё обговорено.
Конец лета, уже утки свои выводки стали на крыло поднимать. Как услышат шум моторки,  всё время из камышей с шорохом стайками взлетают. Вдруг, видим: прямо перед нами один утенок, плохо летающий ещё, сел на воду. А за ним взрослая утка, над ним крыльями машет, почти бьет его, с пути нашей лодки как бы сталкивает. Насилу заставила птенца своего взлететь, в камыши обратно его погнала.

На танцах, глядим, две девчонки из дальней деревни. Их больше года не было видно, выросли, созрели. Сразу их пригласили танцевать.
И вот мы с моей, которую я выбрал, танцуем, а она меня спрашивает: 
- Ты с отцом со своим часто видишься?
Меня как током ударило. Она это так сказала обыкновенно, как будто вчера моего отца видела. Но я всё равно ответил так, как всегда всем говорил: отец был лётчик, погиб.

А она почти смеётся:
- Какой там лётчик, он в нашей деревне живет, и все знают, что он – твой отец.

Я не смог больше танцевать, ни с ней, ни с другими. Сел в углу клуба, дождался Мишку, и мы с ним вскоре домой отправились. В моторке не очень и поговоришь, тут ещё и погода испортилась, ветер и дождь, но добрались мы нормально.

Я дома матери говорю: я узнал, что мой отец живет на том конце озера.
Она заплакала, сказала, да, есть отец. Он жениться не захотел, а тебе я не хотела об этом рассказывать.
Я тогда говорю: хочу съездить, поговорить с ним.
Она ответила: конечно, поезжай. А драться с ним не будешь?
Я удивился сильно, я вообще не драчливый,  ответил:
- Почему драться? Ведь он мой отец.

Одному мне как-то не по себе было ехать: и далеко, и страшно ... сам разговор. Уговорил друга поехать со мной. Купили мы бензину на дорогу в оба конца, мать собрала еды. Конечно, и одежды взяли уже основательнее: плащи, сапоги. День туда, день обратно, да сколько-то там. Погода могла много раз перемениться.

Мотор завели рано утром. Озеро имеет кривизну в середине. То есть, если срезать, то можно часов за шесть дойти.

Мы, когда из лодки вышли, растерялись сначала, не были мы там никогда, ни к чему было. Потом перекусили прямо на берегу, лодку на цепь с замком поставили, пошли искать. Мать мне фамилию отца сказала. Мишка стал спрашивать, а то у меня как язык отнялся.

Нашли избу отца, уже время было ему с работы возвращаться. Присели мы на бревно, рядом с калиткой. Я дом осмотрел немножко, ничего особенного, больше, конечно, чем у нас с матерью. Из дома нас увидели, вышел парень, лет двенадцати, с пацаном малым совсем. Спросил, чего надо. Мы промычали что-то, типа, отдохнуть присели. Поняли про них, что сыновья его.

И вот я увидел мужика, прямо к калитке направлялся. Хоть ноги у меня и не гнулись, встал, сделал к нему пару шагов. Говорю:
- Вы  - мой отец!
Он остановился, всмотрелся в моё лицо, кивнул, протянул руку:
- ЗдорОво, да, похож!
- Я поговорить приехал.
- Так заходите в дом, - он и Мишке кивнул, - время обедать.
- Нет, мы обедали, мы лучше здесь подождём.
- Ну ладно, ждите.

Он вскоре вышел, вытирая рот рукой, видно не хотел рассиживаться, нас задерживать.
- Что сын, хотел сказать?
И так он это выдал, как будто мы вчера расстались, и он знал, что я ничего важного не скажу. Я растерялся. У меня и не было плана разговора, а тут будто один я в лесу оказался, и не с кем, и не о чем разговаривать. Один лесной шум в ушах. И Мишка отошел, что бы нам не мешать.

Я покрутил головой:
- Как так получилось, что я родился и один вырос, без тебя?
- Да, у нас с твоей матерью было дело. А что я мог? Она не хотела меня видеть, да и далеко до вашей деревни. Потом я женился, свои дети, - он закашлялся, - то есть, и тут дети пошли. Теперь вижу, ты вырос, совсем взрослый стал. Как жизнь у тебя?

А я не знал, что ему ответить. Пожал плечами. Трясло меня всего. Даже зубы стучали. Язык совсем не слушался. Вспомнилось мне, как утка своего утенка с воды перед нашей лодкой в камыши загоняла. Повернулся и пошёл к Мишке. Мы сели в лодку. По дороге я сообразил, почему мать меня предупредила: не драться. К темноте мы были уже дома.

Понял, что не смогу больше жить в деревне, с матерью. Вот еду в Ленинград, буду в ПТУ поступать, или работу искать, ещё не решил.
- А Вас хочу спросить: как мне жить теперь? Я не понимаю.

1980-2014г.