35. Двойники. Между небом и землей

35. Между небом и землей

То, что жизнь никогда не простит.
Это музыка путь освещает,
Где погибшее счастье летит…
Георгий Иванов.


                Музыкальная река

Она течет через весь фэнсион, от Глинки, Арнольда, Львова – к  Даргомыжскому,  Мусоргскому,  Римскому-Корсакову, Балакиреву, Лядову, Пуни, Рубинштейну, Чайковскому, Шостаковичу… Музыкальная река. Здесь, на Владимирском – ее исток.

Как и в ряде других случаев (слишком многих, чтобы объяснить их математической вероятностью), с молодым сочинителем музыки Михаилом Глинкой приключился в нашем фэнсионе полный Эффект трапеции.

Механизм славы был запущен в день его знакомства с Антоном Дельвигом, соседом, жившим у Владимирской площади, и, как следствие, со всем кружком поэта, в который входили Пушкин и Баратынский, всем им было хорошо в компании друг с другом.

Стройное трио: Дельвиг, Глинка и Анна Керн  как-то летом  даже совершило паломничество к водопаду Иматра – на поклон красоте. В дороге запомнилась песня кучера-финна, потом преобразившаяся в балладу финна из «Руслана и Людмилы».

В первые петербургские годы Михаил Иванович писал, как положено начинающему, все больше романсы (в том числе, на стихи Дельвига).

Но особенно полюбили все обитатели Дельвиговского дома – наигрывали, пели, восхищались – чудную пиэсу «Разуверение», музыка Михайлы Глинки, слова Евгения Баратынского (жена Антона, Софья Дельвиг считала, что в сиих трогательных стихах рассказывается о ней, о ее такой особенной, никем не понятой душе).

Вполне ободренный, Михаил Иванович решил выпустить в свет сборник своих романсов «Лирический альбом» – и он, мгновенно разошелся: по всей России чувствительные барышни распевали за фортепьяно «Ах ты ночь ли, ноченька» и «Не  искушай».

«Глинка – это прелесть что такое…»

Рождение еще одного романса: после заключения мира с Персией в Петербург приезжает визир-мухтар Грибоедов, и сходится  накоротке с Глинкой. «Он был хороший музыкант и сообщил мне тему грузинской песни, на которую Пушкин потом написал строфы – «Не пой, красавица, при мне…»

Я призрак милый, роковой,
Тебя увидев, забываю.
Но ты поешь, и предо мной
Его я вновь воображаю.

В комнате у Михаила Глинки зимовали две пеночки, серенькие пташки. Целую зиму он восхищался их музыкальным щебетом – и выпустил из клетки на волю в день своих именин.

Будем считать пение этих птичек истоком Музыкальной реки, омывающей берега нашего фэнсиона.

Женился Глинка на девице Марье Ивановой (почти аноним – некая «девица вообще»).

Они будут часто встречаться в нашем фэнсионе – избранницы писателей, поэтов, актеров и музыкантов. Каковой должна быть идеальная жена талантливого человека? Дать ответ стремились многие, в частности, Зинаида Гиппиус (гостья нашего фэнсиона) в своей статье «О женах», признававшая, что Анна Григорьевна Достоевская и Софья Андреевна Толстая были одними из лучших жен, какие только встречаются на свете. Но все же – не самыми лучшими.

Не каждая «Марья Иванова» может рядом с российским гением остаться на высоте положения.  «После пресыщения материальным счастьем сожития с молоденькой женою, – рассказывает композитор Арнольд (живший на Владимирском, неподалеку, приятель Глинки), – стала все больше выясняться дисгармония между их натурами». Для Марьи Петровны наряды, балы, экипажи, лошади, ливреи были – все! Музыкой она совершенно не интересовалась. Проживая до 10 тысяч в год, жаловалась, что муж много денег тратит на нотную бумагу. Пользовалась каретой и четверкой лошадей («Что я, купчиха, чтобы ездить на паре?») а «Мишель» должен был ходить пешком или брать дрянного извозчика.

Поэт Кукольник, свидетель их будней,  на страницах дневника: «Миша, бедный! Горько ему дома и нет семейного счастия… Какая она ему жена? И что она из него сделала? Этого милого, чудесного ребенка надо беречь и лелеять, а она его злит и поминутно раздражает».

Берегла прилежно и лелеяла своего гениального мужа Анна Григорьевна Достоевская – супруга, подруга, помощница, страдалица. И все же «пальму первенства» лучшей жены проницательная Гиппиус отдала не ей и не Софье Андревне Толстой, а … уже упоминавшейся нами Полине Виардо, спутнице жизни Тургенева, которая, строго говоря, была женой другого, но в жизни Тургенева являлась чем-то большим, чем «законная половина».

Марья Ивановна Иванова, читающая сейчас эти строки! Готовь себя в жены гению.

Не просто «нянька таланта», мать его детей, лит. секретарь и редактор, а жизнь, без которой нет ничего. «Жена гения» – это фатум. «Бог назначил».