Промысел 1 10 1

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2014/06/17/1413

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
УДАЧА

Через реку брод лежит,
А над ним вода бежит.
В одиночку и с шестом
Не стоять в потоке том.
Гордо голову утёс
Над широким плёсом нёс.
А небесная стрела
Камень в крошки размела.
Туча по небу идёт,
Короток её поход.
Облаков же череда
Не иссякнет никогда.
Утро новый день следит..
Миг текущий год родит.
Но из года вынуть час
Не получится у нас.
Каждый сам, пока живой,
Одинокий, лично свой.
Только знаем ты и я:
Мы – ватажка и семья.
 «Там, куда улетела блестящая смерть, лишь дети».
Одноглазый Минт, предводитель правых, держал лицо. Соплеменник Глейста, якобы, не сбежал, а проследил, как было дело. Мейс понял, жена в безопасности, и решил поднять с колен жёлтого самца.
Не тужите об убивающих по приказу. – Заявил Упавший с неба. - Каждый из вас, особенно ты Глейст, мог бы стать жертвой живого копья».
«Почему ты, Эйи, не уходишь?»
Дейк не желал, чтобы Мейс ушёл и решил получить основание для пожеланий. Эйи понял, удовлетворённо потёр руки. Дейк тоже догадался, что понят. Возникла мигнувшая мимо предводителя связь. Мейс заметил недогляд Глейста, обрадовался, прикидывая, на кого в буйной ватаге можно опираться впредь. .
«Слушайте, охотники. – нарочито медленно произнёс потенциальный пленник. - Пока говорил только я. Хочу, чтобы вы сказали, например, ты, Волт».
Признанный лидер левых, закалённый в драках за угодья великан говорить вовсе не умел. Оттого же, что упавший с неба охотник знает его имя, онемел окончательно. Кругом засмеялись. Нист, маленький юркий человечек, готовый облаять так, как ныне покойный герой был готов убить, ввинтился в костёр.
«У нас свои порядки. Ты пришёл наводить свои, и мы не согласны».
«Твои порядки видели. - Хихикнул Минт. - Убивать в круге и драпать, не признак ли сил! Если наводить такое, болотные надёргают из нас лягушачьих лап».
«Убивать надо».
«Резюмировал Волт. Все опять засмеялись.
Затеявший трепалово Мейс прекратил дискуссию мгновенно.
«Ты, Глейст, знаешь своих людей. Я ошибся. Времени на разговоры сейчас нет. Надо уходить от сизой смерти. Оставь возле огня «Имеющих Слово», прочие пусть отдыхают».
Предводитель кивнул. Притаившийся за лысым стволом Нист получил такой взгляд, что свернулся в капсулу, как сказала бы Ида.
«Мы спросим, ты ответишь».
Глейст сел, открывая «Малый Круг». Мейс посчитал «слово Имеющих». С главным было пятнадцать охотников. На каждого полагался вопрос. «Один к четырём, не густо», подумал Эйи. Круг пошёл. Спрашивали по очереди, не перебивали, поднимали и опускали палец в знак начала и конца слова. Соблюдение правила обнадёжило. Всё-таки, в наплаве левобережья, а в партии был именно снесённый половодьем межличностных отношений наплав, Глейст успел навести некий порядок.
Первый вопрос задал Дейк.
«Почему ты ушёл из племени?»
«Матери не понравилась жена, убившая вашего бездельника и людоеда с нижних террас».
«Ты ушёл своей волей?»
«Да, благословённый отцом и хранителями, с братом и родственниками».
«Зачем идёшь к Синим Камням?»
«Там костёр Вейта, именуемого властелином Вод, отца моей женщины».
Четвёртый вопрос замёрз налету. Ошеломлённые услышанным люди не знали, двигаться дальше или разойтись по своим стойбищам.
«Почему охотник ушёл туда?»
Глейст потратил свой вопрос.
«Получил благословение рода переселиться с семьёй, племянниками, зваными соседями. Нокк с Излучины объявил войну Чернобрюхим. Котти, повелитель колдунов, милостиво снизошёл, указал, куда двигаться для создания опорной точки. Вожди племён южного склона и правобережья поддержали, поставили у места рождения Великой Реки стойбище, чтобы новые Котти не лезли с болот».
«Кто присоединился?»
«Сколько я мог понять, племена отпускали только званых, лучших звероловов с имуществом и семьями».

\
«Что теперь у Синих Камней? Сколько кругов?»
Спросил желающий прослыть храбрецом Минт. Эйи чувствовал, какие лягушачьи лапки ползают в животах охотников «Малого Круга». Разговоры о том, что на пути храброго войска всё будет сметено, следовало прекращать. Чем воодушевить буйную вольницу, «Имеющие слово» не знали.
«Сомневаюсь, что два. На брачных играх вожди оговаривали серьёзную подготовку переселенцев, промежуточные стоянки, транспортировку груза зимой».
«Как собираются поступить, если болотные племена нападут?»
«Собираются, как и я, дождаться знающего толк в делах на болоте Глейста с Кручёной Протоки».
«Своих нет?»
«Есть, должно быть, только и от помощи не откажутся».
«Что ты предлагаешь?
«Выполнять закон. Болотные люди балуются убийством особей с двумя ногами, а пренебрежение законом гибельно для небрежных».
«Пока что ослушники губят».
«То и слово, что пока».
Выкрик Мейс посчитал десятым. Дело сделано, семя брошено, остаётся ждать всходов. Дальше начали суетиться, говорить без череды. Ответив на пять вопросов, Мейс, не оглядываясь, пошёл туда, где пряталась жена. Атт уходила. Дочь Вейта видела, как смешивали кровь на глине. Теперь опасности нет, и следует исчезнуть. Убив человека, новопринятая Эйи не чувствовала того, что ощутила бы женщина цивилизованного мира. Впрочем, убила или нет, Атт не знала. Руководило одно побуждение: Бросивший огонь в мужа должен стать неопасным. Прочие должны перестать покушаться на жизнь мужа. Окажись нападавший человек живым, метательница ножа не припомнила бы зла. Далеко за полночь Мейс нашёл жену в условленном месте.
«Теперь не следует задерживаться. Нужно добежать, предупредить твоего отца, и вернуться, чтобы привести в порядок сброд».
«Ты не уважаешь тех, с кем собираешься делить костёр, охотник».
Женщина впервые выказала недовольство, и муж спросил:
«Что я должен уважать?»
Людей, с которыми предстоит делить огонь, - повторила Атт, - охотник произнёс бранное слово. Сказано плохо».
«Я назвал сбродом только сброд. Каждый человек может оставить привычки бездомного хищника. Я заставлю попутчиков Глейста сделать так, потому что собираюсь иметь с этими общий огонь».
Удивительный вечер повис над миром. Новорождённое лето бушевало. Густые запахи цветущих деревьев катились волнами, вставали выше них испарения прогретой за день почвы, пьянили ароматы выметнувшихся до первой развилки побегов, била в ноздри терпкая сырость молодой травы. Наполненный криками ночных птиц лес гудел. Ветры играли вершинами, волновали подлесок. Казалось, деревья не стоят на месте, а движутся, исполняя круговой танец, выбирают, с кем рядом остаться на лето, кого приласкать осенью, где переждать зиму. Мельтешение вспархивающих из-под ног белоснежных бабочек делало сумрак матовым. Мириады насекомых толкли кашу, наполняя живой взвесью пространство вверх на добрый полёт стрелы. Небесный просвет нежданным подарком ложился в ладонь. Тешили глаз ленты узких долин, поляны открывались блеском лоснящейся листвы, поражали бездонностью простора. Падучие звёзды росчерками полосовали небо, дразнили обещанием знойных времён. Понизу и с деревьев просверкивали пары жёлтых огней, указывая расстояние до ближайшей опасности. Двуногие знали, можно не заботиться. «Мы здесь». Говорили царапуны. «Мы тоже здесь». Отвечали мохнатые спутники людей. Человек не является добычей хищного зверя. Вторгнешься в круг интересов – обретёшь неприятности. Соблюдаешь правила - ступай.
Белое облако, лёгкий платок
Путь твой неведом, опасен, далёк.
Вечно плывёшь, без оглядки туда,
Где только ветер и только вода.
Если сумеешь достигнуть равнин,
И не задержит хребет исполин,
Если ущелье тебя не сомнёт,
Мчись неоглядно вперёд и вперёд.
Будешь лететь над широкой рекой,
Будешь скользить над излучиной той,
Что, огибая отроги, легла,
Вытряхни малую каплю с крыла.
Тысячи листьев она обойдёт,
Чистой слезинкой влетит в дымоход,
И незаметно мгновеньем тепла
Ляжет на камень, где мать родила.
Атт не должна была выйти замуж, не знала, как вести себя с мужем, понятия не имевшим, как вести себя с женой. Преподав и получив первый урок близости, дочь Властелина Воды испугалась, начала отказываться делать то, на чём настаивал сын вождя Эйи. Сегодня женщина обнимала победителя и отказывала, петляла меж стволов, призывала победить. Объятые желанием слиться люди мчались по пересечённой мелкими оврагами равнине, приближались, отдалялись, оглашали окрестности торжествующими вскриками. Охотник, рискуя сломать голову, настиг жену на дереве. Потом бежал, обмотав добычу вокруг шеи, падал, чтобы припасть, и наконец сунул в мешок у своего костра.

\
Любовь такой ценой совсем не много стоит,
Хоть в общем-то она почти что, как у всех.
Моторка над рекой не птичьим криком стонет,
Кружатся мотыльки -- беспечный тёплый снег.
А солнце на волне дробится и сникает,
И блики в глубине тревожат сонных рыб...
Ты знаешь, эта жись непутная такая,
И мы с тобой вообще не встретиться могли б.
А встретились, и вот. Тесно и неприятно:
Как будто стиснут мир ладонями с боков.
Несутся по воде расплывчатые пятна
От рвущихся вверху косматых облаков.
 Двое сидели на горелой равнине. Лучшее место для уединения трудно было найти. Ни зверь, ни птица, ни дерево не мешали однообразному полёту ветра. Только насекомые невесть зачем кружились над пожарищем, да вездесущие змеи грели в золе длинные телеса. Иде докучает гарь, так думал Кин и пахучими листьями затыкал нос. Было невдомёк, что любой запах, особенно резкий, отвратен до умопомрачения. Приходилось мириться. На самом деле, несмотря на старания Кина, женщина с земли то и делала, что мирилась.  Запросив информацию о размере ущерба, Ида расписала программу действий. Машина сверилась с заложенными алгоритмами, одобрила выполнение. Возникло поле, защита от проникновений людей в подконтрольный район. Крупных животных аккуратно выдавило, мелких на время проведения работ зафиксировало по типу спячки. Участки леса, включая грунт до водоупорного слоя, начали переноситься на пожарище так, чтобы восстановление нанесло минимальный вред местам, откуда берутся имплантаты. Порода с погорелой территории опускалась в ямы, где растения были прежде. Картина хозяйственной деятельности произвела впечатление даже на программиста 1788, вызвала земные аналогии, навеяла грустные сравнения с программой поворота рек и добычи углеводородного сырья на океаническом шельфе. До себя руки, вернее, мозги, не доходили. Мозги- понятие гастрономическое, говорил Тони Шмендинг. Ида понимала, надо выспаться, ни то гастрономия протухнет. Но Кин опасался бесконтрольных сновидений, не спал и не давал уснуть партнёрше по тандему.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2014/06/20/31