Чёртов шкаф

    У меня в квартире есть шкаф постсоветского периода. До сих пор меня терзают смутные сомнения, что мои родные были не совсем трезвы, когда его покупали... Его конструктивной особенностью является то, что там перекошено все, что может перекоситься, хотя отдельные детали вроде бы прямые. Этот шкаф попил мне и родным немало крови, в молодости я его постоянно чинила, перевешивала двери, но он продолжал кривиться и тупить.

   Дошло до того, что дверцы нижних отделений просто  отвалились и  стояли прислоненными к шкафу, портя интерьер комнаты и вызывая расстройство хозяйки, то бишь меня.

    Как женщина, победившая феминизм для отдельно взятой личности, я не стала вступать в сражение со шкафом, а попросила друга — человека с головой и руками — просто прибить эти дверки намертво. Зная непростой характер шкафа, я готова была пожертвовать частью внутреннего пространства в пользу внешнего порядка. Но он, не чуя опасности (хотя я его предупреждала!) принял вызов адской мебели...

      Критически осмотрев противника, он выдал вердикт — дверки перевесить. Я с радостью согласилась... Наивная. При предварительной рекогносцировке было принято решение еще и устранить перекос стенок, без которого перевешивать дверцы не имело смысла. Перекос был устранен весьма оригинально — с помощью новой задней стенки нижнего отделения. Причем стенка эта, выпиленная из спертой с лестничной площадки дверцы соседского шкафа (шут его знает, выкинуть они этот шкаф хотели или на дачу отвезти — уже не суть...), была по смелому конструкторскому решению привинчена с внутренней стороны. Дверцы были заново повешены на рояльных петлях. Все выпиливалось после тщательных промеров, согласно уровню шкаф стоял вертикально, как солдат кремлевской роты — но дверки опять косили! Чертов шкаф будто криво ухмылялся.

   Позволю себе небольшое лирическое отступление и расскажу, как протекал процесс починки. Друг, испытывающий некие романтические чувства (не к шкафу), приходил к хозяйке, то есть ко мне, вечером, приносил вина, распитием коего и сопровождались ремонтные работы, поскольку совсем по-трезвому созерцать сей процесс я не могла.  Я шутила, что если бы у нашего подъезда сидели бабули, обычно исполняющие функцию полиции нравов и отдела по борьбе с распространением наркотиков (то есть точно знающие, кто в нашем доме наркоман, а кто проститутка), и каждый раз спрашивали у него, куда и зачем он идет, получилась интересная история. Несколько месяцев он бы честно говорил — иду чинить шкаф, а бабули думали бы — вот как оно сейчас называется...

      А как привинчивалась фурнитура! О, это сказка, это песня... После тщательных промеров намечалось место для, например, уголка. Уголки друг выбирал не с одной дыркой на петлю, и не с двумя, а с тремя. Итого — шесть дырок на один уголок. Каждый винтик для него он любовно смазывал солидолом и нежно завинчивал. Поскольку мужчина он серьезный и все любит делать основательно, уголков было завинчено больше, чем требовалось. Он явно получал удовольствие от процесса, тратя на шкаф человеко-часов столько, что сие изделие, если бы какой-нибудь сумасшедший решил его купить, стоило баснословных денег. Между прочим, эти человеко-часы отнимались от общения со мной, так что я тихо вздыхала за бокалом вина, глядя, как он нежничает с проклятой мебелью... и тут шкаф мне насолил.

     По ходу переделки отпускались шутки и строились различные планы по изменению дизайна шкафа. Например, предлагалось прорезать в нем иллюминаторы, сделать подсветку и двери как в троллейбусе. С моей стороны это была истерика, поскольку серьезно относится к ситуации, когда шкаф стоит без дверей и задней стенки, которые ожидают нужной фурнитуры, никак не желающей находиться в ходе нечастых вылазок друга в строймагазины, я не могла... Планами насчет иллюминаторов я поделилась с друзьями, которые стали при первом удобном и неудобном случае сводить разговор к обсуждению шкафа: «Как там, иллюминаторы еще не застеклили? Когда отплываешь?»

     Сдвиг моих мозгов по фазе достиг апофигея, когда с целью укрепления старой задней стенки верхнего отделения мужчина, находящийся в здравом уме и твердой памяти, наклеивал на нее полоски из ДВП, любовно намазывая клей ПВА чайной ложечкой... Я хохотала и не могла остановиться. Потом об эту стенку, пригруженную на полу для верности стопками книг, я спотыкалась три дня.

      Описывать этот процесс так же утомительно, как его наблюдать, поэтому я закругляюсь. Итог — через несколько месяцев шкаф перестал кривиться (дверцы нижнего отделения, однако, не перестали), карниз переехал сверху вниз (в результате технического просчета), когда открываешь одну дверцу нижнего отделения, с громким стуком падает и другая, а одну из дверок верхнего отделения невозможно открыть, когда закрыта соседняя...

    Да, а с другом мы расстались.  Я ж говорю — адская мебель!