Зубная боль

                Владимир Голдин

                ЗУБНАЯ БОЛЬ

          Михаил Застёшкин, родом из развитого социализма, просыпаясь поутру, взревел от зубной боли. Завтрак окончательно нарушил его спокойное состояние души. Превозмогая новое ощущение, он отправился по своим неотложным делам, мысленно убеждая себя, что эта боль временна, всё само собой, так же внезапно пройдет, как и началось. Однако самоубеждение и самоуговоры не действовали на появившееся неприятное чувство.
          Михаил Застёшкин не любил вообще встречаться с врачами, а с зубными особенно. Застёшкин откладывал-откладывал эту встречу, напевая для успокоения старую студенческую песню:

          … От этой мучительной боли
          Три дня как безумный рыдал,
          К утру, потеряв силу воли
          К зубному врачу побежал…

          Боль одолела Застёшкина. Преодолевая свой страх, он прихватил с собой необходимые бумаги и направился в ближайшую муниципальную стоматологию. Очередь была не короткая. Мужчины и женщины со страдальческим видом на лице усугубляли нервозное состояние нового клиента. В тесном окне регистратуры просматривалась сердитая голова не молодой женщины. Застёшкин вновь разволновался и на её неприветливый вопрос-требование: - «Документы?!», непривычно для себя засуетился, шаря по карманам, искал паспорт, ветеранское свидетельство и медицинский страховой полис.
         Но не успели ещё предъявленные документы лечь на приступок регистрационного окна, как с противоположной стороны последовал ничем не спровцированный сердитый окрик:
         - Нет, нет, нет. С таким медицинским полисом мы не принимаем.
         Застёшкин пытался протестовать:
         - У меня острая боль. Я не могу...
         Ответ был однозначен: «Нет!».
         Застёшкин тоже хотел вспылить, но, заметив на себе сочувствующие взгляды присутствующих больных посетителей, только хлопнул ладошкой по своим устаревшим не по его вине документам и сквозь зубы процедил:
        - Ну, и где же это свидетельво взять?
        - Вон, смотрите, у нас всё написано на стене, - пробурчала недовольная седовласая регистраторша.
        Застёшкин. долго ходил вдоль стены, увешанной разными инструкциями. Из обнаруженной информации он понял, что нужную справку можно получить на перекрёстке улиц Тверитина и Луначарского.
         На поиски искомого адреса Застёшкин шел с двояким чувством: обиды на регистраторшу, что не поняла его болезненного состояния и определённой радости – отодвинулось время встречи с этим ненавистным зубным врачом.
         Время шло, а Застёшкин всё отдалял из-за своего страха час посещения зубного врача. Каждое приближение к кухонному столу напоминало Застёшкину трусливость его натуры.
         Преодолевая страх, Застёшкин все же пришел к тому же регистрационному окну и подал новенький страховой медицинский полис. Он ожидал скорого свидания с доктором, как это было раньше, и настраивал себя на неизбежную встречу мотивом всё той же студенческой песенки:

         …Врач в кресло меня усадила.
         Скрутила мне руки назад,
         Четыре здоровые зуба
         Мне выдернул доктор подряд…

        - К хирургу, последовала команда из-за регистрационной амбразуры.
«Почему к хирургу, - думал Застёшкин, - принимая вновь народившуюся историю болезни. Раньше сразу направляли к врачу. А тут к хирургу».
Шевеля ногами, украшенными поверх обуви синими бахилами, Застёшкин поплёлся на третий этаж, окончательно понимая, что встречи с зубным доктором ему не избежать.
        Хирург, молодой человек с бородкой, мельком заглянул в широко раскрытый рот Застёшкина и всучил в его руку направление на рентген.
       - Ну, вот, - бурчал себе под нос Застёшкин, - ещё оттяжка на неопределённое время, как перед казнью.
       Народу в клинике всё прибавлялось и прибавлялось. Людская очередь в рентгеновский кабинет терпеливо ожидала своего вызова, одновременно наблюдая за вновь прибывшими. Кто-то пытался убедить лаборанта пропустить его вне очереди, кто-то ожидал готовые снимки с их больных зубов, кто-то уговаривал пропустить его через рентген бесплатно, поскольку он ветеран труда.
Лаборант рентгеновского кабинета уже на повышенных тонах объясняла всем нетерпеливым сложившуюся обстановку. Особенно она убеждала ветерана труда:
       - Это тебе не советская власть – бесплатно. Приходи завтра, - кричала она напористому больному, до одиннадцати часов, вот тогда и получишь бесплатный талончик. А сейчас, если так надо – плати 58 р. Всё, до завтра, - решительно подвела итог дискуссии лаборантка, - и скрылась за тяжёлой дверью своего кабинета.
       При громком разговоре, который проходил между больными и лаборантом рентгеновского кабинета седая пожилая женщина, которая сидела в очереди позади Застёшкина, вдруг заплакала, что-то начала говорить на ухо своей улыбающейся товарке, всплеснула руками, ухватила ушные мочки и ринулась в рентгеновский кабинет впереди Застёшкина.
       - Ах, не кричите на меня, я учительница - умоляла капризная женщина рентгеновского лаборанта, - у меня от крика болит голова. Ах, не кричите…
Женщина в белом халате тяжело подняла взгляд на капризную даму.
       - В чем дело? – произнесла фразу женщина в халате, готовая унять внеочередного посетителя.
       - Ах, не кричите, у меня от этого…
       - Я не кричу, в чем дело? – повторила лаборант.
       - Я сняла здесь и положила на тумбочку золотую цепочку и серьги, - простонала вконец убитая потерей капризная дама.
       - Эти што ли, - ткнула пальцем хозяйка кабинета на край стола.
       - Ах, не кричите, - повторяла на автомате капризная дама одну и ту же фразу.
       - Ты, что глухая, я не кричу, - начала накалять обстановку лаборантка.
Бывшая учительница, скорей поняв содержание жеста лаборантки, чем её слова, вдруг сникла в радостном ощущении находки так нелепо потерянных ценностей.
       - Скажи спасибо молодому человеку, честным оказался, положил находку на стол. На другого бы попала, всё бы потеряла, - примирительно говорила женщина в халате, удаляющейся капризной даме. Вот ведь всем говорю не оставляйте золотые вещи после рентгена. Нет, как дети, каждый день одно и то же.
        Застёшкин, получая рентгеновский снимок на лечение одного и удаление двух зубов, наблюдал за седовласой дамой и слышал её слова, произносимые товарке:
        - Как она на меня кричала, как кричала, у меня заболела голова…
        Наконец то, с рентгеновским снимком хирург направил Застёжкина к лечащему доктору.
        Длинная очередь жаждущих освободиться от зубной боли продвигалась медленно. Молодежь в основном молчала, коротала время в общении с сотовыми телефонами и плеерами, напичканными Интернетом, всевозможными играми и фильмами.
        Совсем преклонных лет бабушка, в высоких грязного цвета валенках и бахилах, в каком-то ситцевом наряде, сохранившемся ещё с её молодых лет – разгадывала кроссворд. При каждом затруднении она обращалась к соседям за помощью и кратко каждому сообщала, что ей сегодня уже удалили, пять зубов. Народ благосклонно улыбался, а Застёшкин при этом мелко вздрагивал.
        Доктор, как показалось Застёшкину, встретила его не ласково.
        - Кто Вам дал это направление? – строго спросила она его.
От неожиданного вопроса Застёшкин, - удивлённо спросил:
        - Как, кто? - В регистратуре.
       Доктор, по-видимому, тоже поняла нелепость своего вопроса, милостиво разрешила больному занять место в кресле.
       Застёшкин сел в кресло, но от него потребовали лечь ниже, ещё ниже до тех пор, пока он не занял почти горизонтального положения. Яркий свет заставил Застёшкина закрыть глаза. Лёгкий укол в широко раскрытый рот надолго оставил Застёшкина в нелепом положении без внимания доктора. Застёшкин слушал откуда-то проникающую эстрадную музыку, разговоры между женщинами врачами ни о чем, наблюдал за своим необычным состоянием – десны и левый угол рта занемели.
       Солнце через большое окно и электрический свет слепили глаза. Появившаяся докторша переключила внимание больного на звуки, которые исходили от её рук. От одного инструмента шёл какой-то шип, напоминающий бульканье кипящего чайника, другой он узнавал сразу, звук бормашины, который прежде был предтечей всех зубных страхов.  Но все эти звуки не пугали больного, не отвлекали от хода мыслей, анестезия исполняла свои функции.
       Через пятнадцать минут Застёшкин вновь был у знакомого хирурга, который удалил ему ещё два мертвых зуба.
       В регистратуре взбодрённый и осмелевший Застёшкин поинтересовался: - Когда можно поставить мост вместо удалённых зубов? И получил стандартный ответ:
       - Читай, у нас вся информация на стене.
       На залитой солнцем улице Застёшкин мурлыкал забитым ватными тампонами ртом всё ту же студенческую песню:

       …Шилиндром на шолнце шверкая,
       Иду я домой без жубов…

       И при этом не переставал удивляться: «Какое разделение труда, и никакой    боли, вот только скула не чувствует солнца…».

       Через неделю, вновь поставленная пломба выпала, образовалось дупло, но идти очередной раз в больницу Застешкину не хотелось. Зачем? Бесплатно лечат только на одну неделю.