Апачи Нью-Мексико в период 1860-х годов

Измученные постоянными досаждениями вольготно чувствовавших  в Нью-Мексико мескалеро и мимбреньо, шахтеры Пинос-Альтос, как только войска конфедерации летом 1861 года заняли эту территорию, сразу же обратились к ним за помощью.
Отряды самообороны шахтеров так называемая «Охрана Аризоны» – единственная в то время сила, которая давала отпор докучливым индейцам на территории Нью-Мексико, с приходом войск конфедерации вошли в их подчинение. Командующий войсками конфедерации в Нью-Мексико полковник Бэйлор в целях обеспечения безопасности горнорудных работ на шахтах Пинос-Альтос выделил шахтерам сотню солдат, которые в течение года защищали шахтеров от индейцев.  Но, несмотря на этот проблема апачи росла день ото дня.
Бэйлор, полагал, что апачи основная проблема Нью-Мексико и по его мнению, на этой территории они более серьезный противник, чем войска Союза северян.
 В этой связи, став временным управляющим территорий Нью-Мексико, Бэйлор распорядился прекратить всякий либерализм по отношению к апачи со стороны все тех, кто призван с ними вести борьбу и приступить к войне на полное их уничтожение. Отсюда известное всем циничное указание Бэйлора относительно истребления всех взрослых апачи и организации рынков продажи их детей с целью покрытия расходов за  убийство их родителей. «В живых никого не оставлять, убивать каждого взрослого, чтобы ни один индеец не мог скрыться», – инструктировал Бэйлор командиров подразделений отправлявшихся в карательные экспедиции против индейцев.
Командование Конфедерации, узнав о приказах Бэйлора относительно поголовного уничтожения апачей, сместило его с поста управляющего территорией и отправило в отставку. На смену Бэйлору пришел генерал Сибли, который в отношении апачей проводил более умеренную политику, заключающуюся в их отлове и продаже в качестве рабов.
В мае 1862 года отряды калифорнийских добровольцев, входивших в состав войск юнионистов, или как приято их называть в американской литературе «Калифорнийская колонна», под командованием генерала Джеймса Карлтона вошли в Тусон, вытеснив  в последствие конфедератов из Нью-Мексико и Аризоны. Там калифорнийцы  основали лагерь Кэмп-Лоуэлл и, заложили форт Стэнфорд.
По началу, находясь в изоляции в Тусоне (Аризона), Карлтон не владел обстановкой  сложившейся в Нью-Мексико. С  целью  получения  информации о  силах  противника,  дислоцировавшегося  вдоль  реки  Рио-Гранде, Карлтон решил наладить связь с Нью-Мексико, где закрепились войска юнионистов под командованием генерала Кэнби, который еще в марте вытеснил оттуда конфедератов генерала Сибли. В этой связи Карлтон направляет к реке Рио-Гранде разведывательный отряд под командованием полковника Эдварда Эйри.
Впереди основных сил колоны Эйри двигалась артиллерийская рота и пехотинцы под командованием капитана Томаса Робертса и капитана Кремони.  Отряд прошел сорок миль по безводной пустыне, прежде чем достиг района Апач-Пасс, где их уже в засаде поджидали отряды апачей под предводительством Мангаса Колорадаса и Кочиса. Апачи перекрыли дорогу и расположились на слонах скал по обеим сторонам дороги. Как только отряд появился на расстоянии выстрела, апачи открыли по солдатам огонь.
Солдаты отчаянно отстреливались, но завладеть инициативой  не могли, пока не пустили в ход горные гаубицы, снаряды от которых превращали скалы в щепки. Противостоять артиллерийской мощи оказалось сверх возможностей военной тактики апачей, поэтому индейцы вынуждены были свернуть атаку и отступили.
Неподалеку от позиций артиллеристов капитана Робертса в засаду угодили и пехотинцы капитана Кремони. В ходе боя некто рядовой Джон Тил, потерял под собой лошадь и, защищаясь, подстрелил самого Мангаса Колорадаса. Апачи, как только увидели павшим своего предводителя, прекратили атаку. Раненого Мангаса воины апачи доставили в Ханос к мексиканскому доктору, объяснив тому, что если умрет их вождь, то умрет этот город и все его жители.  Врач прооперировал Мангаса, достав из груди засевшую в ней пулю. Вскоре Мангас выздоровел и вернулся в свой лагерь в окрестностях Санта-Рита.
Установив связь с генералом Кэнби и, получив назначение командующего  войсками на территории Нью-Мексико, Карлтон, для защиты водоемов и дороги до Апач-Пасс приказал основать форт Боуи.
Для поддержания боевого духа личного состава «Калифорнийской колонны», Карлтон распорядился задействовать своих солдат в решении задач по умиротворению апачей и навахо. Помощником и практическим реализатором поставленной задачи Карлтон выбрал небезызвестного нам полконика Кита Карсона – ветерана индейских кампаний и командира одного из подразделений калифорнийцев.
Что же касается Кита Карсона, то он по сути не испытывал антипатии к индейцам в отличие от своего командира и считал, что  апачи покладистый народ, и с ними надо уметь договариваться, поэтому и не поддерживал идею всеобщего их уничтожения. Мескалеро, против которых обязывал его воевать Карлтон были вооружены копьями и луками, влачили нищенское существование, голодали, и война с ними как утверждал Кит Карсон «улица с односторонним движением». Но приказы как говориться не обсуждают.
Карлтон слыл ярым ненавистником апачи и по-своему понимал ситуацию. Он исходил из того, что часть войск, дислоцировавшаяся в Аризоне, в меньшей степени сталкивалась с проблемой апачи, нежели части армии, стоявшие в Нью-Мексико, где как ему казалось хикарилья, навахо и мескалеро буквально затерроризировали регион, так как тамошнее население голодало, и высшей степени было деморализовано.
До вторжения конфедератов апачи в основной своей массе поддерживали мирные отношения с американцами, но после того как войска покинули территорию заметно активизировались и не придерживались ранее заключенных договоренностей. Когда же территорию оккупировали конфедераты, апачи расценили этот как возможный реванш американцев намеревающихся вновь прибрать к рукам их земли. Индейцам было глубоко наплевать, да они и не понимали всех тонкостей кто юнионист, а кто конфедерат. Апачи сражались одинаково против этих и тех так как, все они были солдатами вражеской армии.
Для того чтобы призвать индейцев к порядку и вернуть их в рамки мирного договора Карлтон как и Бэйлор объявил войну на полное  их уничтожение. «Оставшиеся в живых индейцы быстро превратятся в сторонников договора» (имеется ввиду капитулируют – авт.), – уверял он оппонентов.
В целях организации отпора непокорным мескалеро в октябре 1862 года по приказу Карлтона полковник Кит Карсон восстановил форт Стэнтон, где расположились пять рот добровольцев.
«Индейцы должны быть уничтожены, ни каких переговоров, ни каких парламентеров. При любой возможности необходимо уничтожать всех мужчин этого племени, где бы вы их не встретили, – инструктировал Карлтон Кита Карсона. – Женщин и детей оставляйте в живых и направляйте в форт Стэнтон, там поставьте их на довольствие как военнопленных. Флаги перемирия индейцев не принимайте. Лидеры индейцев, которые пожелают заключить с нами мир должны лично явиться в Санта-Фе и обсуждать условия только со мной. Я думаю подобная жесткость, – философски заключал он, – самый человечный курс по отношению к этим индейцам».
Доктор Стек, к тому времени уполномоченный по делам индейцев территории Нью-Мексико, ужасался развернутой кампанией по истреблению апачей, но кардинально изменить политику проводимую военными тогда он не мог, так как в 1863 году контроль за индейцами был передан военным.
Стек соглашался с военными по вопросу ограничения передвижений мескалеро рамками резервации, но никак не мог согласиться с их повальным уничтожением, ведь в его глазах и мескалеро и хиленьо были потенциальными земледельцами. Он был убежден, что дешевле кормить индейцев, чем воевать с ними.
«Проводимая в последнее время политика вынуждает нас ежегодно тратить три миллиона долларов бюджетных денег на войну с апачи, хотя, по-моему, можно было бы расходовать одну двадцатую нынешних расходов без ущерба для жизни и собственности индейцев», – писал Стек. Далее он добавлял: «Не нужно быть пророком, чтобы предвидеть, что в течение последующих нескольких лет племена на территории Нью-Мексико, если правительство не протянет им руку помощи и защитит их, будут истреблены».
Но как мы знаем, эта рука помощи была далеко недоброжелательной.
Правительство официально ни за одним из племен населявшим Нью-Мексико так и не закрепило отдельную резервацию. За мескалеро ранее закреплялась территория их исконного обитания с агентством в форту Стэнтон, и генерал Карлтон не дожидаясь обсуждения этого вопроса, в Конгрессе используя полномочия военного губернатора, временно вернул ее мескалеро.
Но, несмотря на это свои приказы по уничтожению индейцев Карлтон не отменял.
В конце октября 1862 года отряд кавалеристов капитана Джеймса Грэйдона столкнулся с племенной группой мескалеро вождя Мануэлито (не путать с лидером навахо – авт.)  Мануэлито не выказывал враждебных намерений и дал понять, что желает говорить с военными. Однако Грэйдон проигнорировал его сигнал и без предупреждения атаковал группу Мануэлито, убив вождя, его сегундо (второй после вождя лидер – авт.) Хосе Ларго, многих воинов и одну женщину. Грэйдон позже объяснил, что выполнял приказ Карлтона «никаких переговоров с апачи». Грэйдону тогда было неизвестно, что Мануэлито вел свою группу в Санта-Фе на переговоры с Карлтоном.
Кит Карсон, узнав о расправе с Мануэлито, высказал претензии Карлтону. В ответ генерал цинично заявил: «Если вы осуждаете Грэйдона, атаковавшего Мануэлито, то возвратите индейцам захваченных капитаном  у них лошадей и мулов. Это будет выглядеть хотя бы какой-то компенсацией за смерть их лидера и воинов. Таким образом, вы себя утешите».
Вскоре развернулась широкомасштабная кампания по истреблению мескалеро, которая должна была уложиться в сроки 15 ноября – 31 декабря 1862 года.
Капитан Макклэйв прямо в центре страны мескалеро в Собачьем Каньоне разгромил лагерь индейцев, вынудив оставшихся в живых мескалеро сдаться Киту Карсону в форту Стэнтон.
  После смерти Мануэлито общепризнанным лидером мескалеро стал известный уже нам Кадете, которому большинство лидеров локальных групп делегировало право представлять интересы племени на переговорах с Карлтоном в Санта-Фе.
«Мы сражались с вами (бледнолицыми – авт.) пока у нас были ружья и порох. Вы доказали, что ваше оружие лучше. Вы сильнее нас. Ваши войска везде. Наши родники осквернены вашими людьми. Вы завладели нашим последним оплотом. Но вы не должны забывать, что мы тоже люди и  к тому же храбрецы. Если вы дадите нам свободу и оружие, мы снова будем драться. Но сейчас мы устали, наши сердца сокрушены, и у нас нет ни одежды, ни еды», – заявил Кадете прямо в глаза Карлтону.
Карлтон с присущим ему цинизмом и тщеславием ответил вождю мескалеро: «Сожалею, но если вы желаете мира, то должны признать себя побежденными, и уйти в Боск-Редондо (Деревья по кругу). Если нет, то я вынужден вас считать враждебными. После окончания войны вам, возможно, будет предоставлена резервация в вашей собственной стране, но пока Боск-Редондо и даже не обсуждается».
После капитуляции мескалеро в ноябре 1862 года по приказу Карлтона в форте Самнер начались работы по подготовке резервации для мескалеро около Боск-Редондо, что на северо-востоке от форта Стэнтон и берегов реки Пекос.
Боск-Редондо по сути пустынная малопригодная для проживания местность. Территория, отведенная под резервацию, могла принять весьма ограниченное количество людей, поэтому временно по распоряжению Карлтона капитулировавших мескалеро направляли в форт Самнер на содержание, где им около форта обустроили охраняемый лагерь.
Карлтон указывал командиру форта: «Обязываю вас содержать индейцев за счет поставок личному составу форта. Обращайтесь с ними любезно. Накажите солдатам, чтобы не задирали их и не докучали им своим присутствием в неположенное для посещения лагеря время».
Вскоре в форту Самнер сосредоточилось триста пятьдесят мескалеро. Около трехсот представителей этого племени в период развернувшейся кампании Карлтона были уничтожены.
Весной 1863 года мескалеро освоили двести акров резервационных земель, и убранный ими осенью урожай был единственным достойным достижением  в период их пребывания в Боск-Редондо.
Административный надзор в резервации осуществляли со стороны гражданских властей агент Лабадие, а со стороны военных капитан Кремони.
Мескалеро  постоянно голодали, так как пайки доставлялись им не во время и в скудном количестве. Поэтому, учитывая настроения индейцев, Лабадие убедил Кремони, а тот в свою очередь командование форта в необходимости позволять индейцам охотится. В этой связи администрация рисковала выдавать им ружья и боеприпасы. Разрешение на охоту, которого добился Кремони, укрепило его авторитет среди мескалеро, индейцы стали больше  доверять ему. Если в пределах резервации появлялся кто-либо из военных, то мескалеро всегда спрашивали, принадлежит ли тот или иной курьер к роте капитана Кремони, и соответственно относились к этому человеку дружелюбно. Лично вождь Кадете заверил Кремони, что его люди никогда не причинят вреда ни капитану, ни его солдатам.
Кремони проявляя интерес к культуре, быту и языку этих индейцев составил словарь языка мескалеро, при подготовке которого принимали участие сами индейцы. Мескалеро продемонстрировали Кремони многие навыки и умения, которыми не владели белые люди. Воин по имени Тат-сах-даса-иго (Быстрый Убийца) поделился секретами организации засад, показав, как апачи могут прятаться в земле без специальных приспособлений. Апачи закапывал себя в землю, ложась в небольшую яму на спину, сверху забрасывал себя землей, дыхание осуществлялось через травинку и через кусок материи, которым индеец обвязывал себе лицо.
Находясь в степи, где кроме кустарника не было растительности, Кремони на минуту отворачивался, давая возможность Быстрому Убийце спрятаться, а потом приступал к его поиску. «Поверьте, я не видел ничего подобного, на какой либо схрон. Я смотрел во все глаза и кроме редких кустов и травы ничего не наблюдал. Когда я сдался и окликнул его
(Быстрого Убийцу – авт.), то он оказался буквально у меня под ногами в нескольких футах, прикрытый травой», – вспоминал Кремони.
Однажды, когда Кремони охотился на антилоп вместе с воином по имени Нах-ках-иен, то этот апачи заметив стадо, привязал к стеблю юкки кусок красной ткани, отдал свое ружье капитану и попросил Кремони отойти на сто ярдов. Сам же апачи зарылся в песок рядом с юккой. Индеец, по словам Кремони, знал, что красный цвет привлечет внимание антилоп. Кремони из укрытия наблюдал, как антилопы, то приближались к тряпке, то отскакивали прочь, и так происходило раз за разом. Когда же Кремони решил все-таки выйти из укрытия и вернуться к месту, где прятался индеец, то увидел, что  апачи уже к этому времени ножом зарезал четырех антилоп.
Восхищаясь мастерством апачей в краже лошадей, Кремони рассказывал, как индейцы из-под носа подполковника Фергюссона увели любимого скакуна, которым весьма дорожил офицер. Во время марша,  когда кавалеристы калифорнийской колонны остановились на ночлег, Фергюссон в двадцати футах от лошадей кавалеристов рядом с местом, где он расположился  на отдых, привязал свою лошадь. В ту ночь никто не слышал и звука, но утром Фергюссон обнаружил только обрезанную веревку, которой была привязана лошадь.
Так же Кремони вспоминал, что индейцы папаго, из-за боязни потерять лошадей, загоняли их с вечера в кораль, так как при выпасе их ночью необходимо было выставлять охрану. Апачи рассказывали Кремони, что они всегда упорно дожидались момента, когда папаго теряли бдительность и уводили у них лошадей.
  Кремони писал, что апачи весьма азартный игривый народ. За азартной игрой они порой спускали весь свой не хитрый скарб. Особенно популярной у них была игра в обруч, на подобии нашего кольцеброса. Двое мужчин раскручивали обручи, а затем набрасывали их на шесты. Судьями выступали авторитетные воины, перечить которым не позволялось. Зачастую, по словам Кремони накал в игре достигал такой степени, что перерастал в открытую ссору между всеми. Поэтому как участникам, так и наблюдателям за ходом игры не позволялось при себе иметь оружие. Женщин к участию и наблюдению за игрой апачи не допускали, видимо блюли, как говорил Кремони их целомудрие.
Параллельно кампании против мескалеро, которую вел генерал Карлтон на юге Нью-Мексико, полковник Джон Уэст охотился за хиленьо (мимбреньо). Уэст, как и Карлтон, призывал не давать поблажек индейцам: «Никаких переговоров о мире с индейцами, которые проживают на притоках реки Мимбрес  или в истоках Хилы ниже форта Стэнфорд, заключать нельзя, до тех пор, пока они не подчиняться. Военные действия против них необходимо провести без осложнений».
Для борьбы с мимбреньо Уэст предлагал объединить силы с мексиканцами. В письме на имя префекта Эль-Пасо Хосе Мария Уранга он предлагал: «Полагаю целесообразным провести совместную кампанию против апачей западнее и восточнее Рио-Гранде. Прошу обратить внимание губернатора Чиуауа на нелегальную и систематическую торговлю с апачей в Ханосе».
В письме губернатору Соноры Игнасио Пескуэйре Уэст советует: «Атакуйте апачей на границе, не ослабляйте бдительность, так как апачи в Сонору уходят на отсидку и прячутся там в своих горных убежищах».
На протяжении осени 1862 года и лета 1863 года американские войска провели ряд экспедиций против мимбреньо.
«Венцом» деятельности военных протии мимбреньо стала операция по захвату и ликвидации легендарного Мангаса Колорадаса. Обстоятельства, связанные с расправой над ним подробно освещены в вышеуказанной работе «Вождь апачи», поэтому мы коснемся их, как и «Дела Баскома» весьма кратко.
Отчеты, рапорта, письма, устные свидетельства, дошедшие до нашего времени, касающиеся гибели Мангаса, тщательно изучены многим зарубежными исследователями, но до сих пор по факту смерти этого лидера народа апачи у историков нет единого мнения.
Исходя из анализа армейских рапортов, выходит, что в захвате Мангаса заслуга исключительно принадлежит только военным. В них ничего не говориться об участии добровольцев изыскательской партии Уолкера, нанятых военными в Пинос-Альтос с целью пленения Мангаса.
В соответствии с этими документами, причина смерти Мангаса – побег. Мол, старый вождь ночью попытался бежать, и был пристрелен охраной. Такова официальная версия военных, принятая за истину.
Но кроме свидетельств военных имелись и другие источники информации. Очевидец событий некто изыскатель партии Уолкера Дэниэл Эллис Коннер, утверждает, что военные целенаправленно заманили Мангаса в ловушку с целью его уничтожения. По его словам, планировалось взять вождя в заложники и держать его в этом статусе до тех пор, пока мимбреньо не сложат оружие, после чего Мангаса все рано приговорили бы к смерти.
Когда ничего не подозревавший Мангас, в сопровождении отряда воинов пришел на встречу с человеком из Пинос-Альтос по имени Джек Свиллинг, то солдаты из калифорнийской колонны сидели в засаде на подстраховке. Люди из Пинос-Альтос вышли из укрытий и направили на Мангаса оружие, за ними вылезли из засады и солдаты. Тогда Свиллинг, которого знал якобы Мангас, по-дружески дал понять вождю, чтобы тот не сопротивлялся. Свиллинг поставил Мангаса в известность, что ему придется некоторое время побыть у них заложником, пока, дескать, геологоразведывательная партия Уолкера не завершит исследования в Апачерии. Далее Мангаса доставили к развалинам старого форта Макклэйн, где вождь повстречался с полковником Уэстом. Коннер вспоминал, что именно Уэст настоял на аресте Мангаса и взятии его под стражу.
Также свидетельства Коннера единственного стороннего наблюдателя указывают на коварство военных по отношению к старому вождю. Коннер, вечером от партии Уолкера патрулировал окрестности лагеря и верхом подъехал к месту, где под одеялом лежал вождь и возле костра грелись его охранники. Ближе к полуночи Коннер заметил, что охрана издевается над стариком-индейцем. Солдаты нагревали на огне штыки и щекотали ими ступни Мангаса. Когда Мангас вышел из себя и прикрикнул на них на испанском, мол, он не ребенок, чтобы с ним забавляться, солдаты просто хладнокровно пристрелили его.
  Позднее, когда в основу инцидента были положены и приняты за истину рапорта военных, начали появляться и другие свидетельства.
Так, например, один из солдат калифорнийских добровольцев, предположительно некто рядовой Стокинг якобы  был свидетелем разговора полковника Уэста с охранниками  Мангаса: «Парни этот старый убийца может бежать от любого солдата и оставит кровавый след на протяжении пяти тысяч (по другим данным Уэст назвал цифру пятьсот – авт.) миль. Я желаю, чтобы завтра он был жив или мертв. Вы понимаете меня? Я хочу, чтобы он был мертв», – говорил Уэст.
Генерала Карлтона никогда не волновала подоплека инцидента с Мангасом. Он  уверен был лишь в одном – смерть авторитетнейшего из апачских лидеров человека подорвет моральный дух всех групп племени чирикауа. «Мангас наихудший из индейцев на границе. Он совершил в этой стране столько преступлений: убийств, сожжений заживо и пыток, сколько совершили другие индейцы вместе взятые. Теперь он мертв. В бою несколько дней назад также удалось захватить двадцать человек его последователей. Войну против апачей Хилы нужно вести еще более энергично, чтобы нам выполнить свое доброе предназначение», – докладывал Карлтон в Вашингтон.
Смерть Мангаса породила множество слухов по сути отражавших мнение общественности в этом вопросе. Простые люди не испытывали симпатий к вождю мимбреньо, но гибель Мангаса считали грязным делом.
Так судья из Месильи Джозеф Кнапп подверг критике действия Карлтона и его политики «черного флага» (не принятие мирных намерений индейцев). Карлтон же старался игнорировать нападки своих оппонентов, но иногда в резкой форме парировал доводы оппонентов: «Войне против хиленьо нет альтернативы. Они должны быть покорены или до единого уничтожены».
Через несколько дней после расправы с Мангасом войска атаковали лагерь Мангаса в окрестностях Пинос-Альтос, где соплеменники ожидали возвращения своего лидера.
В феврале1863 года четыре роты кавалеристов капитана Макклэйва, преследуя хиленьо, укравших у  них лошадей атаковали лагерь индейцев, уничтожив двадцать пять человек. Большинство лошадей солдатам удалось отбить. По сравнению с мескалеро хиленьо были вооружены винтовками и револьверами, но в полной мере противостоять солдатам, получившим на вооружение скорострельные многозарядные винтовки «Генри» и гаубицы индейцы были не в силах.
Численность хиленьо кочевавших на территории Нью-Мексико в период 1861–1865 годы  в результате столкновений с частями регулярной  армии, обрушившихся на них болезней и голода значительно сократилась. В поисках безопасного убежища хиленьо  вынуждены были переместиться в горы Аризоны и Соноры. К 1865 году как самостоятельная племенная группа они уже не представляли серьезной угрозы для американцев. Большинство хиленьо и могольон после смерти Мангаса для борьбы с американцами встали под знамена враждебных чоконен (чирикауа) вождя Кочиса.
В этой связи в марте 1865 года Карлтон в переписке с доктором Стеком отмечал: «Мимбреньо (хиленьо – авт.) все еще находятся в состоянии войны с нами и будут в нем находиться, пока командующий не заключит мир на наших условиях с Кочисом».
К тому же Карлтон находясь под впечатлением успеха мескалеро в сельском хозяйстве, который они продемонстрировали, находясь в своем новом «доме» пустынных землях Боск-Редондо, ошибочно решил, что индейцам там нравиться, и поэтому быстро позабыл о данном им обещании обустроить резервацию на их исторической земле.
Более того, в Боск, Карлтон распорядился отправлять сдавшихся в ходе боевых действий навахо, против которых тогда уже, как утверждают исследователи, вопреки своей совести, направился воевать Кит Карсон.
Доктор Стек, полагал, что прибытие в Боск-Редондо далеко неродственных навахо создаст для мескалеро определенные неудобства, а властям Нью-Мексико дополнительные проблемы.
Еще до официального прибытия навахо в резервацию мескалеро, в январе 1864 года налетчики навахо увели у мескалеро табун лошадей. Мескалеро обратились за помощью в форт Самнер. Объединенный отряд преследователей, состоявший из двенадцати солдат из роты капитана Кремони, и двадцати пяти воинов мескалеро во главе с вождем Кадете, нагнали навахо, и в бою отбили лошадей. Стоит отметить, что практика взаимодействия мескалеро с военными против навахо стала систематической.
Перспектива же мирного сосуществования на территории одной резервации с восьмью тысячами навахо откровенно пугала и мескалеро.
Стек учитывал твердолобость генерала Карлтона, упорно отказывавшегося предоставить навахо отдельную резервацию, поэтому лично для решения этой проблемы выехал в Вашингтон. Не добившись и там понимания, Стек повторно пытался склонить Карлтона разрешить ситуацию на месте без вмешательства свыше. Стек, знал, что навахо также против совместного проживания с мескалеро, поэтому предложил Карлтону провести совет с вождями навахо, и таким образом, выяснить их мнение  на этот счет. Но Карлтон твердо стоял на своем: «Это абсурдно, – отвечал он Стеку, – проводить советы с теми, кто находиться в твоих руках и дожидается твоего решения».
Обосновывая свое решение о совместимости для жизни двух враждебных друг другу племен, Карлтон упускал из виду факт того, что мескалеро сотрудничали с администрацией резервации и военными  в вопросах борьбы с навахо. О том, что вожди мескалеро Кадете и Бланко в оказали американцам в подавлении сопротивления навахо неоценимую помощь, знали и лидеры навахо, которые вовсе не собирались забывать и прощать это апачам.
Чем больше в Боск прибывало навахо, тем хуже себя чувствовали мескалеро. В тоге в первом полугодии 1864 года в Боске сосредоточились все восемь тысяч навахо. Они захватывали кукурузные поля мескалеро, нападали на них и всячески морально уничижали. Столкновения с поножовщиной стали привычным способом выяснения отношений между мескалеро и навахо. Кроме этого постоянные неурожаи, перебои с поставками продовольствия и одежды, и  наступившие холода сказались на моральном состоянии индейцев. Карлтон призвал их не роптать и подчиняться обстоятельствам, так как он не в силах им помочь, потому что шла гражданская война, и провизии едва хватало, чтобы обеспечивать армию.
Об индейцах тогда никто и не думал.
Издаваемый в Санта-Фе еженедельник «New Mexican»  с долей цинизма объяснял ситуацию так: «Умственные способности восьми тысяч индейцев не позволяют понять им, с какой целью генерал Карлтон собрал их в Боске, и почему он не спасает их задницы».
Если Карлтон и испытывал некое сострадание по отношению к мескалеро, то тщательно его скрывал. Обычно же выражения, которые он использовал по отношению к ним, являлись скорее уничижительными нежели указывали на сострадание или сочувствие.  Но как видно из документов Карлтон был «полон решимости» внести посильную лепту в «облагораживание» мескалеро. «Я весьма озабочен тем, чтобы этот народ, покорившийся нам, обрел наконец-таки счастье, и стал зажиточным, несмотря на неблагоприятную ситуацию, в которой он оказался сегодня», – отмечал Карлтон относительно мескалеро.
«На протяжении длительного периода они (мескалеро – авт.) храбро сражались с нами, вызывая восхищение и уважение. Как великая страна мы должны  относиться к этим индейцам, так как они этого заслуживают, невзирая на жалость. Чтобы они оценили наше великодушие, нужно оказывать всестороннее влияние на них», – писал Карлтон.
Однако, на деле, как известно, Карлтон был далек от изрекаемых  позитивных прокламаций в отношении мескалеро. Когда агент разрешил изголодавшимся мескалеро покинуть резервацию с целью сбора мескаля, то Карлтон, узнав об этом, отдал приказ командиру форта Самнер убивать каждого мужчину апачи, который будет обнаружен вне пределов резервации.
В ходе посещения резервации Боск-Редондо в конце 1864 года, доктор Стек был потрясен нищенским существованием, которое влачили мескалеро и навахо. Их дети и старики умирали ежедневно от голода и болезней.
Стек требовал от Карлтона действий по нормализации ситуации, но генерал в ответ выказывал открытое возмущение вмешательством Стека и ему подобных гражданских чиновников, которые постоянно напоминали ему о необходимости вернуть навахо на исконно занимаемую территорию. Карлтон был глубоко убежден, что в Боске навахо должны быть счастливы, ибо в его понимании они обязаны быть «счастливы» именно здесь, а не
где-нибудь в другом месте.
Предпочитая смерть от пули, нежели от голода, дееспособные мескалеро и навахо тайком покидали резервацию.
В марте 1864 года от безысходности побег из резервации осуществила группа мескалеро под предводительством вождя Охо Бланко. Вслед за ними, несмотря на угрозы Карлтона отстреливать ослушников спустя некоторое время Боск покинули еще несколько групп мескалеро. 3-го ноября все мескалеро, которые могли передвигаться ушли из резервации, отправившись в свои горные убежища на родной земле.
Они разбрелись по обширной исконно занимаемой территории в горах Сьерра-Бланка, Сакраменто и области Биг-Бэнд. Одни из них присоединились к враждебному Кочису, другие к группам изгоев команчей, третьи, отправились к мимбреньо.
Но некоторые вожди, в частности Кадете старались воздерживаться от военных действий с американцами, уклоняясь от участия в налетах на фермы и ранчо американцев. Кадете также заявил представителям военных, что его люди вернуться только в ту резервацию, которая будет способна их прокормить.
Кроме вышедших из-под контроля мескалеро  внимание Карлтона в это время приковывали группы мимбреньо не присоединившиеся к Кочису в Аризоне.  В отношении этих групп Карлтон планировал провести зимнюю кампанию, вынудить их сложить оружие и поселиться в резервации Боск-Редондо. Перед этим  в Пинос-Альтос, где стояли лагеря мимбреньо вождей Наны и Викторио, Карлтон, для проведения совета с ними направил подполковника Дэвиса.
В ходе совета, в котором принимали участие три сына погибшего Мангаса Колорадаса, Нана и Викторио, Дэвис предложил мимбреньо привести своих людей в Боск, пообещав обеспечить индейцев продуктами питания. В случае отказа поселиться в резервации, против мимбреньо предусматривались военные действия. «Выбор теперь за вами,  – говорил Дэвис вождям. – Я думаю, не следует дожидаться, пока дверь перед вами захлопнется». Далее Дэвис предложил индейцам направить в Боск своих людей, чтобы они на месте смогли оценить то, что предлагают им белые.
Вождь Викторио ответил Дэвису: «Я и мои люди желаем мира. Мы бедны и имеем немногое из одежды и пищи. Мы устали от войны и желаем заключить долговременный мир, который твердо намерены хранить. Но мы хотели бы жить на своей земле и пойти в резервацию, в которой правительство разместит нас именно там.  Если кто-либо из наших людей откажется, то мы поможем вам бороться с ними».
Вожди приняли решение направить в Боск делегацию для обследования резервации, которая так и не была туда направлена. Викторио сообщил Дэвису, что у мимбреньо, мол, украли лошадей и поэтому они не могут прийти в Боск. Дэвис же расценил инцидент по-своему. Он считал, что «лживые апачи» как часто бывало, просто его обманули, и в этой связи отдал приказ об их уничтожении.
«Смерть апачам! Мир и процветание на этой земле! Вот мой девиз»! – восклицал Дэвис.
Доктор Стек и судья Кнапп всеми силами старались помешать Карлтону  в проведении его губительной политики в отношении апачей.
За поддержкой они в очередной раз направились в Вашингтон. Однако высокие кабинеты столицы США были глухи к здравому голосу не равнодушных представителей чиновничьей элиты юго-запада.
 Карлтон, использовал  ситуацию в своих интересах, и намекнул доктору Стеку о необходимости «для пользы дела» подать в отставку.
Выступая перед конгрессменами в Вашингтоне, отстаивая интересы навахо и апачей, доктор Стек убедил сенаторов в необходимости срочного рассмотрения Конгресом положения индейцев на территории Нью-Мексико. В этой связи Конгресс создал «Комиссию по изучению положения индейцев», в состав которой вошли представители гражданских и военных ведомств, задействованные в реализации индейской политики на территории США. Ведомственную комиссию, для изучения индейского вопроса в Нью-Мексико и Колорадо возглавил сенатор из штата Висконсин Джеймс Дулитт.
После того как комиссия Дулитта подготовила доклад о положении аборигенов вышеуказанных территорий и 5 июля 1865 года состоялись его слушания.
В ходе слушаний Карлтон предложил упразднить институт уполномоченного по делам  индейцев. По его мнению, контроль за индейцами должны осуществлять только военные. Любые переговоры с индейцами, по его словам являются отголоском прошлого, так как индейцы не представляют уже той силы, с которой нужно властям считаться, и тем более договариваться.
«Если правительство полно решимости контролировать проблему, то  эффектные, театральные жесты типа обоюдный договор с приданием ему внешнего лоска есть издевательство на достоинством США», – утверждал Карлтон.
  Карлтон уверял членов комиссии, что резервация Боск-Редондо, отнюдь не клочок земли, как это пытаются представить защитники индейцев, а территория способная вмещать и мескалеро и навахо, а если надо то и другие племена. Возражая агенту Лабадие, Карлтон заявил, что не считает мескалеро несчастными обитателями Боска, даже после того, как туда были направлены навахо.
Агент по делам индейцев Джон Уорд о причинах недоверия к договорам с индейцами писал в комиссию Конгресса: «Те вожди индейцев, которые подписывают с нами договора мало что понимают в их сути, а остальные индейцы и того меньше. Ошибочно также считать, что вождь подписавший договор всегда именно тот, кто имеет влияние и авторитет во всех группах племени. Его могущество обычно символично».
Кроме этого, Уорд отмечал, что зачастую переводчики при переводе затрудняются точно довести да индейцев суть пунктов договора из-за отсутствия схожих значений в индейских диалектах с английским языком, поэтому приходиться прибегать к помощи нескольких переводчиков, которые также склонны не без огрехов интерпретировать смысл по-своему.
«Есть повод сомневаться в том, – продолжал Уорд, – что некоторые переводчики имеют собственное мнение и точку зрения относительно толкования перевода, порой абсолютно предвзятые. Единственный из пунктов любого договора с индейцами, который всегда правильно понимается ими – это та норма, которая предписывает обеспечивать их пайками и подарками.  Основной причиной, по которой правительство заключает договора с индейцами, и на свое усмотрение выделяет конкретные суммы денег, является подержание мира с ними».
В специализированной литературе по апачи некоторыми американскими исследователями (С.Сонничсен, Д.Трапп, Д.Уосестер) высказывается точка зрения, заключающаяся в том, что население Нью-Мексико в основном являлось противником создания резерваций для апачи, по причине якобы того, что фермеры и ранчеры лишались возможности нанимать за бесценок из числа апачей слуг, и использовать этих индейцев  в качестве рабов.
Но на наш взгляд данное отношение населения к вопросу размещения индейцев в резервациях в большей степени объясняется тем, что некоторые категории населения Нью-Мексико, а не все в целом, опасались потерять источники доходов, которые были завязаны на индейском вопросе. Например, маклеры (торговцы) имели контракты с частями регулярной армии, дислоцировавшейся на территории Нью-Мексико, таким образом, их бизнес базировался на поставках войскам и зависел от потребностей этих войск. Но после размещения индейцев в резервации численность войск  в Нью-Мексико планировалось значительно сократить и, следовательно, сокращались расходы на содержание оставшихся, а это означало, что многие контракты просто прекращали действовать. 
Еще одним источником доходов, которого не желала лишаться определенная категория населения Нью-Мексико, была нелегальная торговля с индейцами. С одной стороны население страдало от набегов свободных апачей, с другой, дельцы приноровившиеся извлекать от этого выгоду видели в индейцах своих благодетелей, так как те давали возможность им обогащаться за счет «черного рынка».
Данные вопросы также были поставлены на рассмотрение вышеуказанной комиссии Конгресса.
В своем выступлении в ходе слушаний 5 июля 1865 года Кит Карсон отметил, что вопрос взаимоотношений населения и свободных групп апачей находящихся вне резерваций всегда будет злободневным, если не проявить в нем жесткость и не заставить индейцев поселиться в резервации. Однако он возражал против размещения в Боске не только навахо, но и хикарилья, рассказав членам комиссии о племенных разногласиях и последствиях с которыми может столкнуться правительство в этой связи. «Все племена апачи, – пояснял Карсон, – повязаны между собой кровной местью с давних времен, хотя многие из них в различной степени цивилизовались и достигли определенного успеха в земледелии. Но если свести их вместе, то их честолюбивые вожди не преминут воскресить обычай отложенной мести, чтобы удовлетворить честолюбие».
Обсуждая вопросы назначения кадров для работы с индейцами, майор Грейнер, исходя из существующих реалий, отмечал: «При отборе кадров на должность индейского агента зачастую руководствуются личными заслугами того или иного кандидата, без учета его компетентности  в вопросах взаимоотношений с индейцами. Корень наших проблем с индейцами – частая смена агентов. Из личного опыта знаю, что самые серьезные проблемы, которые возникали между жителями территории и индейцами, порождались именно некомпетентностью агентов и их частой сменой».
Также Грейнер коснулся конфликта меду гражданскими и военными властями в вопросах проведения индейской политики.
«Индейский департамент (Бюро по делам индейцев – авт.), – отмечал Грейнер, – одно время находился в подчинении военного министерства. Около пятнадцати лет уже как его функции переданы министерству внутренних дел. В этой связи Уполномоченный по делам индейцев в Вашингтоне и его представитель в Нью-Мексико не находят точек соприкосновения при реализации индейской политики с военными и эта одна из причин существующих проблем».
Как и майор Грейнер, капитан Кремони также обратил внимание на необходимость тщательного подбора кадров для работы с индейцами.
Он подверг критике существующую систему назначения агентов. 
По его словам каждый год в резервации присылаются агенты,  не имеющие опыта общения с индейцами, и начинают  устанавливать такие порядки и правила, которые только возмущают индейцев и вызывают у них недовольство. Он предложил на должность агентов назначать отставных офицеров, ветеранов индейских войн, которые, по его мнению, понимали менталитет индейцев. В этой связи Кремони считал, что необходима реформа Бюро по делам индейцев. Он предлагал присоединить его снова к военному департаменту. Все это, по его мнению, помогло бы правительству последовательно осуществлять индейскую политику на практике.
Относительно апачей Кремони утверждал: «Апачи  требуют особого внимания со стороны правительства и Конгресса. Армия может их подчинить и направить в резервацию за пределами их исконных земель обитания».
По мнению Кремони, сокращение средств на нужды апачей в годы гражданской войны, а также полное бездействие со стороны властей в вопросах оказания индейцам помощи  для организации процесса их самообеспечения, привело к конфликту с ними.
К слову сказать после изучение Конгрессом положение апачей  в Нью-Мексико и Аризоне ситуация практически не изменилась. Правительственный курс в отношении индейцев был настолько размыт, что определить его системность и логику, желавшему разобраться в этом вопросе, по мнению доктора Стека, было невозможно.
 Еще до вступления в предвыборную гонку за пост президента США генерал Улисс Грант, занимавший тогда временно пост военного министра, запросил у генерала Джона Поупа (активный участник военных действий с апачи и сиу – авт.) полную информацию о положении индейцев юго-запада.
  Поуп хорошо знал проблемы апачей и откровенно докладывал Гранту   о тяжелом положении индейцев. Он указывал на противоречивость правительственной политики в отношении апачей и других племен юго-запада и настаивал на ее кардинальном изменении.
Поуп, считал, что  индейская политика несправедлива, так как  по всем  разрешаемым ею проблемам приоритет отдается белым людям, а не индейцам, которые постоянно притесняются белыми. «Белые люди постоянно жалуются правительству, что несут убытки от набегов апачей, – писал Поуп Гранту, –  но, то, что творят они в отношении индейцев, почему-то мало кого интересует. Девять из десяти слухов о мести индейцев белым быстро достигают общественности, и без подтверждения, раздуваются нашей склочной прессой. Индейцы больше не владеют и пядью своей земли, так как она захвачена белыми. Потеряв землю и средства к существованию, индейцы  повсеместно начинают военные действия, убивая белых людей. Те, в свою очередь, начинают охоту на индейцев, что в итоге приводит к сокращению их численности».
Далее Поуп отмечал: «Армейские части в Нью-Мексико немногочисленны, и совершенно не в состоянии обеспечить должную защиту белых от индейцев, а также защитить индейцев от белых. Проблема еще и в том, что мы раздаем обещания индейцам, но из-за неэффективности существующей системы не подаем надежд на их исполнение».
Докладывая в Вашингтон о фактах обращения индейцев Нью-Мексико в рабство, Поуп при поддержке Гранта добился распоряжения президента США Эндрю Джексона главам департаментов по пресечению и искоренению работорговли.
Фелипе Делгадо сменив в 1865 году на посту управляющего делами индейцев в Нью-Мексико доктора Стека, объяснил ситуацию так: «Богобоязненные» христиане покупают индейских пленников с целью их христианизации». В соответствие с решением президента Делгадо также отдал распоряжение о запрете покупки и продажи индейских пленников.
Анализ отчетов территориальной комиссии Дулитта показал, что на  тот период на юго-западе США широко распространялась торговля индейскими рабами. «Цены на индейцев за последнее время подскочили весьма высоко. Девочка не старше восьми лет, здоровая и смышленая стоит четыреста долларов и более», – свидетельствовал комиссии главный судья верховного суда Нью-Мексико.
В 1867 году правительство упразднила систему пеонажа (использование труда батраков  только за кормежку, по сути тот же рабский труд – авт.) За нарушение закона виновные подвергались внушительному штрафу. Однако, не смотря на запрет, теневая торговля индейскими рабами продолжала функционировать. Большинством рабов, как правило, были апачи и навахо.
После отставки Карлтона в конце 1866 году контроль за навахо в 1867 году военный министр Грант передал в Департамент внутренних дел, так как это племя в Нью-Мексико считалось пришлым. За военными же оставались функции надзора за племенами, которые исторически обитали на территории Нью-Мексико.
По поручению Гранта в этот период лейтенант Макдональд исследовал местность, где находилась резервация Боск-Редондо, и заключил, что эти земли не пригодны для содержания индейцев. В докладе Макдональд высказался за переселение навахо в более пригодные для жизни земли.
В 1868 году для встречи с вождями навахо в Боск-Редондо прибыл генерал Уильям Текумсе Шерман (командующий армией США 1869 – 1883 годы), ставший приемником на посту управляющего территорией Нью-Мексико после отставки Карлтона. В результате встречи было принято решение о переселении навахо в резервацию расположенную на исконно занимаемой ими территории.
 15 июня 1868 года навахо начали переход домой. Эксперимент Карлтона «осчасливливание индейцев» в Боск-Редондо закончился.
На протяжении следующего десятилетия армия США на территории Нью-Мексико вела борьбу разрозненными группами мескалеро, которые после ухода из резервации давали о себе знать, совершая налеты на ранчо, уводя скот и лошадей. Их преследования, которые осуществляли солдаты, практически не имели успеха. Мескалеро растворялись в горах Гуаделупе и Сакраменто.
 «Пока в Боск-Редондо не пришли навахо, мескалеро оставались послушными и мирными, – писал агент мескалеро Лоренсо Лабадие, – мескалеро просили выделить им отдельную резервацию, но их не слушали».
Лабадие убеждал власти, что ни в коем случае нельзя возвращать мескалеро в Боск. Он предлагал объединить их с хикарилья в резервации форт Стэнтон. Но и это предложение агента не нашло отклика во властных кругах, после чего Лабадие подал в отставку. 
Сменивший Лабадие на должности агента лейтенант Аргалус Гейр Хеннесси, предпринял ряд мер, по возвращению разрозненных групп мескалеро в резервацию. Концу 1869 года в надежде получить пайки в его агентство прибыли пятьдесят один человек мескалеро, что вселило в Хеннесси определенную долю оптимизма, хотя предложить индейцам, он мало что мог. 
В это время некоторые локальные группы мимбреньо и могольон, оттесненные в начале 60-х войсками Карлтона в Аризону и Мексику, также начали возвращаться в свои земли, где для них была открыта резервация Каньяда Аламоса.
Оптимистам подомным Хеннесси тогда стало казаться, что проблема апачей Нью-Мексико находит пути своего решения.