Часть 7 Дача. Смерть отца. Диагноз, операция и про

В институте мужа, в 1962 году распределяли дачные участки. Он оформил участок на 67км Сосновского направления (точнее- Приозерского). Это- на Карельском перешейке, в живописном районе. Дача была построена и летом дети поселились на даче с моей мамой. (по настоящему- с 1963г). Во время отпуска и мы жили там с Лёвой, а в остальное время я приезжала туда после работы и на выходные. Теперь прибавилась ещё работа на участке. Здоровье моё стало ухудшаться. Я превратилась в рабочую лошадь. Похудела. Любви между мной и мужем не было. Нормальной сексуальной жизни также не было. Была повседневная рутина. И всё же, я не была одинока. Была большая семья. Отмечали все праздники, дни рождения. Зимой, в выходные дни ездили на лыжах в Сосновский парк или на дачу.
Появились интересные данные в научной работе. Выявились новые возможности в дифференциальной диагностике острого панкреатита. К 1963г обработана большая часть литературного материала. Встречали 1963 год у нас дома, всей большой семьёй, были друзья. Было очень весело. Мама была с нами, а папа остался дома. У него была аденома предстательной железы. Предстояла операция. 2 Января у папы произошла острая задержка мочи. Боли в сердце. Мама позвонила, что его увезли на скорой в урологическое отделение. Из приёмного отделения позвонили мне, чтобы я срочно приехала, т.к. папа умер.
Родители поменяли свою комнату и мою на квартиру из 2-х комнат в Кировском районе, где они и жили. Мы оказались далеко друг от друга. В перегрузе и ежедневной суете я не успела приехать в приёмный покой. Я не видела папу перед смертью. Когда я приехала в приёмный покой, мне выдали его вещи и сказали, что он умер от инфаркта. Возможно, он переживал, что меня нет рядом. (ю.с.- Я помню всё это немного по-другому. Помню, что приезжала мамина знакомая, врач-уролог, выпустила катетером литра два мочи. И, кажется, мама была при этом. Когда его забрали в больницу на Каменном Острове я точно не помню. Потом рассказывали, что в приёмном отделении он очень расстроился, что операцию ему будет делать другой хирург. Того просто не было в этот день- или вообще. Решил, что «дочка его обманула», а она и сама не могла знать того. Отказался, чтоб ему помогли снять ботинки, нагнулся сам их расшнуровывать-да так и повис).
Нагрузив себя чужой семьёй, я потеряла отца (ему было 68 лет-{ю.с.Неверно! Дед давно страдал стенокардией, постоянно принимал нитроглицерин, и инфаркт был уже не первый. Лет ему было почти 70- три месяца не дожил}). Я загрузила свою мать, лишила любви своего сына, а себе подорвала здоровье. Но эта чужая семья стала моей. Я переживала за каждого. Я спасалась от одиночества, но какой ценой!
Материального благополучия не было. Лёва занимал большую должность главного металлурга в закрытом НИИ. Однако, всю зарплату и приработки за студентов и аспирантов не отдавал. Имел свою сберкнижку. Я старалась укладываться в наши зарплаты. Никогда не говорила ему о его заначках. Долги у нас были за постройку дачи: приходилось несколько лет каждый месяц отдавать долг. Девочки подросли. Они хотели одеваться. Я одевалась очень скромно. Ничего лишнего себе не позволяла. Ира требовала наряды. Инна была скромнее. Семья из 6 человек требовала затрат. Мама жила одна на свою пенсию и сдавала одну комнату в своей 2-х-комнатной квартире. Летом она жила на даче с ребятами.
Вернусь на несколько лет назад. В 1959г, когда я оформила брак с Лёвой Глускиным и ещё жила на своей старой квартире, ко мне пришёл Лёня Стеклов и принёс документ, заверенный нотариусом. В нём говорилось, что он отказывается от отцовства, и не возражает, чтобы фамилия его сына была Глускин. У него другая семья, и он просит освободить его от алиментов. Я взяла эту бумагу и сказала, что подумаю. Лёва хотел усыновить Юру. Однако, зная Лёню, я была уверена, что он его всё равно не оставит в покое (?-ю.с.). Поэтому, при повторной встрече я отказала ему подписать этот документ. (ю.с.-Документа этого я никогда в глаза не видел, хотя мать мне не раз говорила, что мой отец подлец и отказался от меня. Почему-то эти разговоры не производили на меня впечатления. Я не хотел менять свою фамилию, и, хотя, называл Льва Яковлевича папой, хотел встречаться со своим отцом. В 1963г мне эту встречу устроила бабушкина подруга, и с тех пор мы постоянно встречались, занимались, ездили за город. Я находил гораздо больше общего с отцом, чем с матерью; мог с ним говорить практически о чём угодно. Почти со всеми его подругами у меня были нормальные- если не лучше-отношения. С отчимом они познакомились позже, и, в основном, у них были приятельские отношения, особенно за бутылкой. Отец умер во сне, в ночь на 5 Мая 1992г, не дожив до 69лет 3-х недель. От 2-го или 3-го инфаркта, я думаю. Это было уже в Израиле, и накануне я был у него)
В дальнейшем он встречался с Юрой. Детей у него больше не было. Женат он был несколько раз и имел любовниц. Иногда он приходил к нам и бывал на даче. У меня к нему осталось полное безразличие. Я не верила сама себе, что когда-то была влюблена в этого циника.
12.09.99… Настал 1964 год. Власть Хрущёва была низвергнута Брежневым и Ко. К власти пришёл Брежнев.
В школе №116, где учились мои ребята был один (9 и) 10 класс. Иру оставили в школе, а Юре пришлось перейти в другую, 118-ю школу. Там он закончил успешно 9 и 10 классы. Учился хорошо, отбросив груз недоброжелательства прежней школы.
 (ю.с.-здесь перестановка событий: этот «тихий переворот Брежнева» произошёл 15 Октября 1964).
У моего мужа… была большая, дружная семья. Родом они из Белоруссии, из г. Мозыря, из бедной еврейской семьи…….. В семье было 8 детей- 5 братьев и 2 сестры. Все братья и сёстры относились ко мне хорошо. У всех были большие семьи и уйма своих забот. Иногда мы встречались на праздниках, перезванивались. Чаще, особенно первые годы нашей совместной жизни с Лёвой, с (его старшей сестрой) Раей. С Абрашей я встречалась, когда приезжала в Москву, у Розы мы были в Киеве. Я их считала родными.
Иногда, в институте у Лёвы организовывались экскурсии. Так, в 1964г мы ездили на теплоходе «Алтай» - Валаам, Кижи, Петрозаводск. Бывали мы и в Прибалтике. Весной начинались поездки на дачу. Там приходилось много работать. Дача была построена в 1963г (1962), но доделок было много; много работы на участке. Лёва очень любил дачу, и первые годы охотно работал на ней.
Зимой мы иногда вырывались в театр. Лёва больше любил застолья, мужские компании, разговоры о работе. Большая часть жизни у него проходила на работе. В свои рабочие дела он меня не посвящал. Театры, филармонии, музеи его не увлекали. Да мы оба были загружены работой. Своей работой он очень дорожил.
В 1966г на адрес мамы пришло письмо из Кишинёва от родственников Пнины, жены маминого брата Вульфа (Вилли), который жил в Израиле. Они разыскивали нас. Родственники Пнины просили написать им в Кишинёв, чтобы они могли передать дяде Вилли весть о нас. Они собирались уезжать в Израиль. Моя мама испугалась, разорвала письмо. (?- какая-то путаница. Испугались все, кроме меня; а кто уничтожал письмо-не помню. Не уверен, что бабушка. Я был расстроен). Она боялась, что Лёву уволят с работы……
16.09.99, четверг.    1965год. В больнице проходила обязательная ежегодная диспансеризация. В день моего дежурства меня осмотрела гинеколог и сказала, что у меня опухоль левого яичника. Дала мне направление к онко-гинекологу. Я обследовала рентгенологически кишечник, сделала анализы и обратилась к онкогинекологу. Та меня направила на операцию в больницу – онкодиспансер. В конце сентября я легла на операцию, в институт онкологии с диагнозом «рак левого яичника». Лёве я сказала обо всём только тогда, когда уже была договорённость о госпитализации в онкологический институт.
Институт онкологии расположен у станции Песочная, в получасе езды от Ленинграда. Несколько корпусов: поликлинический, лечебный, экспериментальный. Несколько дальше- Институт радиологии. В приёмный покой я приехала с Лёвой и его сестрой Раей. Гинекологическим отделением заведовала профессор Нечаева. Отделение произвело на меня удручающее впечатление контингентом больных, их разговорами, витающей в воздухе безысходностью. Об этом можно было бы написать отдельно. Фотографий этого периода нет.
До операции я была в каком-то заторможенном состоянии, как во сне. Будто бы это происходит не со мной. Чувства страха не было.
Оперировала меня ассистент Лоскутова, 29 или 28 Сентября. Выписана домой 8 Октября. Диагноз после выписки: фибромиома матки. Удалена матка с левыми придатками. В течение последующего года я страдала ракофобией, до тех пор, пока не увидела в архиве института свою историю болезни и результат гистологического исследования- фибромиома. (Насколько я помню, она всю жизнь боялась рака и всячески искала его у себя).
В России в то время считалось, что больному  нельзя говорить, если у него злокачественная опухоль. Ложь во спасение!-Глупость! Поэтому у больных к словам врачей было недоверие. Через месяц после операции я приступила к работе.