Морфий для Аполлона, 1990

1

Я брел по сумрачной Москве
Среди чудовищных возмездий:
С небес струился бледный свет,
Дымилось кладбище созвездий.
Темнело зданий громадье.
Река холодная сверкала –
Как блещущее лезвие
Разящего врагов кинжала!
Входил в угрюмый, гулкий дом,
Всегда чужой, всегда немилый,
И душный смрад стоял кругом
Как над разрытою могилой.
За стол садился, глядя в тьму,
И начинал седую повесть,
Душой свидетелем чему
Я был, тревожа злую совесть.

2

Скрипело жесткое перо!..      
Читали критики, натужась,–
Мое звериное нутро
Внушало им священный ужас!
Я на страницы кровь излил
Моих мучительных страданий – 
И падал на кровать без сил,
Смирив безумие желаний...
Клубилась пасмурная мгла,
Свершалось подлое злодейство – 
И ночь дремучая вела
В таинственное королевство,
Сознанья обрывая нить
На вожделенной смерти тризне,
Чтоб мог ее боготворить,
Забыв о простодушной жизни!..
Мне не забыть проклятых лет,
В ушедшем ничего не жалко,
Но средь живущих места нет
Поэту гибельного мрака!

1990