Хорошо быть экстравертом! Часть1

Из интернета. «Кто такой экстраверт - кажется, это знают все. Ну, действительно: это человек общительный, немного болтливый, слегка поверхностный - в отличие от вдумчивого и не очень общительно интроверта. Да? Нет! Это не так, это распространенная, но неверная точка зрения, которая, к сожалению, широко транслируется во многих популярных тестах. Такого никогда не писал Карл Густав Юнг, автор этого понятия, и содержание терминов "экстраверт" и "интроверт" - другое. Какое? Давайте разбираться не торопясь. Экстраверт - это человек, обращенный вовне, открытый миру, направленный к людям.  Один из признаков, по которому внешне можно отличить экстраверта от интроверта - это взгляд, который смотрит прямо на собеседника, а не мимо и не в себя. Дальность внимания экстраверта – не ограничена, он видит именно то, куда он смотрит: «Что вижу, то и отражаю». Он учит себя думать для того, чтобы делать, и внимателен к чувствам в той мере, в какой это помогает ориентироваться в жизни. Жизнь, люди, то, что происходит вокруг него - настоящий круг его интересов. Такое свойство психики помогает экстравертам сравнительно легко переносить эмоциональные перегрузки, так как они легче адаптируются к изменению не только окружающей обстановки, но и жизни вообще».
Часть1.
 
  Опять Шура проснулся среди ночи, работал кондиционер на +25 и самой малой скорости, в голову полезли воспоминания. Он с Татой отдыхал в Таиланде, тихое место, свой бассейн, море – 200 метров, туристов почти нет, колоритные местные рынки, сезон фруктов, жарко. Жара самая тяжелая – это апрель - май – июнь, + 35-40 градусов в тени, вода в море у берега вообще горячая, где-то + 47 градусов. Спать без кондиционера просто невозможно, Шура просыпался то ли от жары, то ли от  прожитых лет, вспоминал… .               
  Это странно, но он до того отчетливо помнил все, что случилось 40-50 лет назад, как будто это было ну совсем недавно! Ну как, зачем в голове Шуры остались параметры и методики настройки почти всех изделий, с которыми он работал?  В голову лезли воспоминания о заводе, о работе регулировщиком радиоаппаратуры, о дефектах в изделиях, о приятелях, с которыми работал. С напарником Вадимом Васильевым  все шесть лет совместной работы они дружили, но только по работе. Это была уважительная дружба, Вадим был старше на три года и, к моменту прихода Шуры в цех, уже два года работал полноценным регулировщиком. Сначала Шура ничего не понимал ни в общении, ни в том, что его жестко проверяют на квалификацию, ни в том, что присматриваются, как к человеку, который попал на «блатное» место. Место регулировщика считалось высшей точкой в иерархии рабочих завода. Да, были и супер токари, гальваники, слесари и монтажники, но их работа без окончательной настройки готового изделия была лишь частью общей работы. Взяли Шуру почти случайно: одного из цеховых регулировщиков отправили в Индию на два года в командировку по ремонту оборудования, а Шурин отец дружил с заместителем начальника цеха Розовым Исааком Осиповичем и тот, отвечая за техническую сторону, рискнул взять Шурика на столь ответственную работу. Вадиму Васильеву поручили проверить Шуру, предложив настроить самые трудные (дефектные) блоки после монтажа. А в них бывали дефекты всех сортов: сборочные, монтажные, неисправные элементы и детали. И все надо найти, заменить, устранить и сдать готовый блок сначала ОТК (что было формальностью), а потом военпреду – представителю военной приемки. Это были и гражданские, и военные специалисты, люди знающие и бескомпромиссные. Если бы такие требования к оборудованию и технике применялись во всех отраслях промышленности – страна СССР была бы не хуже, а может и лучше Японии, Германии и США. Но существовала дифференциация на гражданские и военные работы и это была экономия, которая обернулась одной из причин распада Страны, как и многое другое, с бездарным управлением. Кстати, на Шурин взгляд, вся "экономия" на гражданских работах составляла 15-20% от стоимости военной работы, продукции. Даже на вскидку понятно, что если бы руководители страны не занимались идиотизмом: помощью недоразвитым странам, а направили деньги на выпуск товаров для людей, с/х, производство продуктов, на их качество, то мы бы действительно жили при коммунизме, ну почти! Так вот, Шуру проверяли, поручив ему настроить самые «гнилые» блоки, то есть с самыми трудными дефектами. А ведь Шура видел столь сложное электронное  оборудование первый раз, это были ламповые блоки из РЛС (радио локационной станции) высшей категории сложности по тем временам. Шура сидел над блоками и схемами около месяца, все дефекты нашел, настроил, чем заслужил уважение и дружбу Вадима и был принят в коллектив регулировщиков полноценным специалистом. Конечно, не обошлось без конфузов! В тех местах блока, где он нашел ошибки монтажа, где надо было установить подборные элементы – резисторы и конденсаторы, Шура «напахал»: от неумения, незнания всех жестких требований, он напачкал и нажег паяльником кучу проводов, правда, не повредив их, но вид блока был испорчен. Монтажница (которая наделала ошибок), увидев свой блок – заплакала, Шуру поругали, объяснили порядок. Найденные дефекты монтажа - отдавать на ремонт тому, кто напортачил, а подборные элементы надо научиться ставить аккуратно. Это была школа! Через год работы Шуре вручили личное клеймо – это личная печать, которую регулировщик ставит в паспорт на сделанное изделие и военный представитель может его не проверять, доверяет, точнее, имеет право доверить. Такое клеймо выдавали далеко не всем и не через год – тем более, но Шура посчитал это за понимание его отношения к работе, что было правдой. Это было чудесное время, с одной стороны, и очень трудное, с другой: вечерами Шура учился в Институте Связи имени профессора Бонч-Бруевича по специальности «автоматическая электросвязь». Пошел он на эту специальность после техникума, где учился на специальности «Монтаж и наладка систем контроля и автоматики», то есть, хотел продолжить получение в ВУЗе по востребованной и интересной специальности - автоматика. Скидок вечерникам на то, что днем работают, в ВУЗе не делалось, просто обучение было не пять лет, как на дневном, а шесть. Годы тянулись медленно, учеба Шуре давалась всегда непросто, не то, что его жене – Тате, у которой средний балл по техникуму был 4,85 и красный диплом, а у Шуры – 3,8. Тата училась в Электротехническом институте им. Ульянова-Ленина легко, память у нее была феноменальная, обучение давалось без особых трудов. Единственный раз она пересдавала экзамен по загадочному предмету «теория поля», ну села, зазубрила и сдала. Шура пересдавал этот предмет в своем ВУЗе два раза, жутко нервничал и вызубрил эту дисциплину, что не помешало ему забыть навсегда все формулы в дифференциальном и интегральном виде через неделю, после сдачи экзамена. И никогда, ни разу в жизни ему  не понадобились эти знания! Но Шура понял главное, что большинство дурацких, сложных дисциплин, которыми мучили его в институте,  развивали его мозги, дав в последующем возможность использовать их во многих областях. На пересдаче экзамена Шура был вдвоем с приятелем - Иосифом Гольфельдом, который пересдавал этот предмет в пятый или шестой раз, даже решил пройти повторно второй курс из за него, ну не дается человеку «теория поля»! Всего по предмету было 32 лекции, которые вел лектор - парнишка, немного старше Шуры, ну лет 28-30 ему было, не более. В аудитории он смотрел мимо лиц, писал на доске свои формулы и говорил быстро, не обращая внимания на то, успеют ли студенты. Знал предмет он хорошо, упивался этими знаниями и, наверняка, понимал их полную, абсолютную неприменяемость. Ну, да Б-г с ней, с "теорией поля": ни пощупать, ни измерить, ни понять эти килограммы формул и уравнений Шура в этой жизни не смог! Наверное, кто-то, где-то это и понимает, и применяет, но Шуре эти знания не пригодились. Мандраж перед экзаменом был у Шуры жуткий, учил он старым, проверенным способом, прописывая дурацкие формулы по 10-20 раз, пытаясь их зазубрить. Способ помог и Шура с третьего раза сдал «теорию поля». Иосиф еще пересдавал раза два этот предмет, зная его абсолютно! Но в процессе экзамена у него наступал какой-то ступор и он путался и все забывал. Потом, спустя лет 20 после окончания ВУЗа, Иосифа пригласили читать лекции по какому-то предмету в Бонче, чем Иося жутко гордился, подружился со своим мучителем, с которым был почти одногодок.                С напарником Вадимом Васильевым у Шуры сложились добрые и ровные отношения, по квалификации они были равны, но Шура вечерами учился и Вадим немного завидовал Шуре, что вот потихоньку, но Шура растет. В 1976 году  Шура закончил ВУЗ, перешел работать в другой цех, но с Вадимом дружил. Году в 1983 у Вадима случился инфаркт, через пол года второй и Вадим Васильевич ушел в лучший мир. Сегодня с подобными инфарктами люди живут долго и счастливо: два – три стента в сосуды - и нет проблем! Работалось на заводе Шуре с удовольствием, искать дефекты в радиолокационных изделиях, настраивать их – ну его это оказалось, он буквально купался в своих изделиях, в этих схемах и деталях, элементах и проводах! Не всем в этой жизни удается найти СВОЕ дело, да еще которое нравится, да еще позволяет деньги зарабатывать! Зарабатывал в первые годы Шура немного, но это было вполне прилично по тем временам, а после 1974 года, когда его перевели на регулировку новых изделий – заработок вырос и, при начислении пенсии, это время оказалось самым «хлебным» в его трудовой деятельности. В цеху, где работал Шура, пили, пили и по-черному, ежедневно и многие годы. Шуре это не нравилось, он не пил, просто не употреблял спиртное, как наученный жизнью (см. Талаги-Архбум-Спиртзавод). Ну немножко, иногда, под хорошую закуску, когда приходили друзья, Шура мог выпить. А на заводе в цеху употребляли почти все, и напарник Вадим Васильев тоже, и большинство регулировщиков и слесарей – сборщиков, да и монтажников. Спирт в цеху водился официально всегда и немало: промывка паек, контактов, деталей после сборки и монтажа, заправки и слива после регулировки высокочастотных изделий, которые охлаждаются спиртом. Его, после использования, надо было сливать в канализацию, но кто же сольет спирт, ну чуть желтовато-грязноватый, но его же очистить можно! Способов очистки было много и весьма эффективных, так что никто не травился. А после пайки и монтажа изделия промывали ацетоном, что совсем не хуже и не менее эффективно. Спирт- 50 гр., что совсем немало, выданный на промывку, просто выпивали. И задача по опохмелению с утра была актуальна для многих рабочих. Но и это не все! Спирт был валютой, за которую можно было сделать что угодно! Ведь жизнь людей была не проста, в магазинах дефицит всего, а на огромном заводе можно было сделать почти все, как по хозяйству, так и по жизни. И те, кто владел спиртом, имел большие возможности!  Когда Шура работал инженером, уже в соседнем цеху, возникла проблема: как определить качество промывки смонтированных печатных плат и когда заменять промывочную спиртовую смесь? Были споры и дебаты между работниками и ОТК, ведь плохо промытая плата с микросхемами потом плохо покроется лаком, а значит, может не выдержать испытание на «влагу» и «иней-росу». Нужны были объективные оценки, а таковых не существовало, и сделать это поручили Шуре. Нужна была свежая идея и, после многочисленных попыток, проб и ошибок -  она к Шуре пришла: надо контролировать проводимость моющего раствора! Ведь в нем содержаться частички олова, значит, есть возможность замерить сопротивление. Остальное было дело техники и методики. Целый  месяц Шура исследовал готовые платы с микросхемами после промывки, определял их качество, проводимость раствора, составлял таблицы и графики. Понимание того, когда надо менять промывочный раствор,  было найдено! Все было сделано весьма профессионально и объективно, даже в ЦКБ профессиональные технологи удивились найденной методике, одобрили её и подписали  документы на внедрение во всех сборочных цехах. Шуре выплатили по рацпредложению что-то около 70 рублей. Конечно, это не много, но было приятно и помощь семье была ощутимой. Шура, в период работы инженером по анализу отказавших изделий, занимался самыми разными проблемами, в основном не выбирая, а когда ему поручали решить задачу, от которой другие отказались или решения нет. Может это, может сочетание разных неблагоприятных ситуаций, заставляли Шуру «шевелить мозгами». Говорят, есть два варианта принятия нетривиальных решений: первый – это гениальность, но Шура под это не подходил, второе – упорный труд и нахождение решения в безвыходной ситуации с помощью тренировки и интенсификации мозгов - что и случалось в Шуриной жизни! Эта весьма частая "тренировка", когда надо решить сложную проблему, закалила Шуру, придала ему уверенности в своих силах, заставила находить нетривиальные решения сложных задач на работе, да и по жизни! Благодарность за найденное решение была не всегда, но это для экстраверта не проблема!
                Санкт-Петербург 2015г