Измерение Инкогнито. Глава 8

Глава 8

 Пещера встретила его почти родными, изученными до мельчайшей подробности, стенами, мягким песчаным полом и прохладным свежим воздухом. В знакомой обстановке он быстро успокоился, сел поджав под себя ноги, сосредоточился, закрыл глаза и застыл недвижимым изваянием. Его астральный двойник поплыл ко дворцу, выискивая одного из своих любимых учеников. Во время своего отсутствия Альхор Борджи велел ему очередной раз проштудировать труды великого эмира, однако, вопреки ожиданиям в библиотеке того не оказалось.

 Ну где же ты, где, где? - теряя силы и терпение, шептал старый маг - тень его металась по всему дворцу, из зала в зал. Он застал своего ученика отнюдь не за учеными занятиями, скорее наоборот - в гареме. Тот возлежал на мягком ложе, прикрытом полупрозрачным золотистым пологом, рядом с ним стоял круглый стол с короткими ножками, накрытый разными яствами. Было видно, что за ним недавно вкусно ели и много пили. Роскошная золотая клетка, где содержали райских птиц, была накрыта покрывалом из тончайшего файланского шелка, дабы птицы не мешали своим пением. В небольшом фонтанчике журчала прохладная вода, несколько музыкантов, скрытых за резной ширмой, наигрывали ненавязчивую мелодию, десяток горящих свечей в бронзовых канделябрах создавали интимный полумрак. Одна из молодых одалисок, одетая в платье, которое почти ни чего не скрывало - миниатюрная и хрупкая, похожая на пятнадцатилетнюю девочку - ласкала его мощную волосатую грудь своими мягкими ладошками. Вторая - пристроившись с другой стороны, целовала его в затылок, перебирая густые черные волосы, и кормила спелым виноградом. Великое блаженство было написано на лице ученика великого везиря.

 - О мой господин, как сильны и нежны твои руки – словно молодая голубка, ворковала одна из них.

 - Как ты неутомим в любовных утехах – пытаясь ему угодить, вторила ласковым, заигрывающим голосом другая.

 Она улыбнулась и трогательные ямочки появились на ее щечках, подобных нежному персику. Обе они медленно, почтительно  и незаметно, словно два ласковых дуновений весеннего ветерка, освобождали его от одежды.

Попав в столь неловкую ситуацию, Альхор Борджи почувствовал одновременно гнев, раздражение и смущение. Он очень редко применял астральный вид связи, предпочитая просто ставить вызывающий маячок, на зов которого всего через несколько минут прибывали его ученики с любого расстояния. Но маячок к сожалению остался дома, ведь маг не предполагал, что тот может ему понадобиться. Дальше подглядывать и подслушивать старик не имел ни сил ни желания, тем более, что его ученик почувствовал его присутствие - он завозился, оттолкнул недоумевающих одалисок и довольно грубо велел им убираться.

 - Чем это ты там занимаешься, когда я велел тебе изучать труды нашего великого эмира? – рявкнул маг.

 Его ученик вздрогнул и понурив голову, принялся приводить в порядок свое одеяние. Трепетные одалиски, напуганные тем, что чем-то не угодили своему повелителю, дрожа от страха, стояли прижавшись друг к другу. Словно лани, вспугнутые на водопое, они подпрыгнули на месте и принялись с ужасом озираться, недоумевая, откуда послышался этот страшный голос.

- Вон отсюда – рявкнул на них Альхор Борджи.

- Вай дод! Демон, шайтан! - причитая тонкими голосками, и размахивая руками, одалиски двумя молниями прыснули из покоев - в галерее еще долго слышались их тонкие визги и частые шлепки босых ног о мраморную плитку пола.

***

С тех пор, как Альхор Борджи подобрал его на улице чумазым замарашкой, времена года двадцать пять раз сменили друг друга. Малышу тогда едва исполнилось семь лет. Мать он совсем не помнил, а отец  прошлой зимой ушел в поход за славой да деньгами – покорять дикие земли, - но так и не вернулся - видно сгинул где-то, а может быть завел себе новую подружку, благополучно забыв про оставленного сына. Бабка, у которой он жил на попечении, совсем недавно тихо и мирно скончалась - больше родственников у него не было - и с тех пор он нищенствовал и побирался по дорогам.

Из за своего свободолюбивого и строптивого характера он не мог подолгу находиться в сиротских домах, каждый раз сбегая, когда его водворяла туда городская стража. В грязной подворотне, рядом с пыльным базаром, пацан отбивался от трех своих сверстников, которые дразнили его облезлой крысой. Крепкий парнишка уже расквасил одному из нападавших – кудрявому худышке - нос. Тонкая красная струйка из разбитой сопатки кудряша стекала, пачкая чистую белую рубашку.  Обиженный ревел с запрокинутой головой, размазывал кровь по лицу и подбадривал остальных, яростно призывая к отмщению. Двоим другим тоже приходилось не очень то сладко - тумаки и пинки сыпались на них с невероятной скоростью. Крепкий парнишка уверенно теснил их в сторону глубокой и грязной лужи.

О чем то задумавшись, маг наблюдал забавную сцену на расстоянии, не торопясь прогонять малолетних драчунов. Спустя какое-то время Альхор Борджи все же решился подойти - чем-то понравился, тронул его душу этот малыш. Прогнав злых детей, он ласково погладил мальчика по голове. - Как тебя зовут, крошка – спросил старый визирь малыша.

- Сам ты крошка - ответил тот волчонком, исподлобья оглядывая волшебника.

- Как ты разговариваешь со старшими? Я всё же спас тебя от этих злых мальчишек. И к тому же я маг. Вот сейчас превращу тебя в ишака, будешь знать – немного рассердился старый маг.

- Это ты их спас от меня – пробурчал малыш

 - Как же, как же, конечно – усмехнулся Альхор Борджи, восхищаясь наглостью мелкого строптивца.

 - А ты что, по настоящему всамделишный колду-у-н? – вдруг опомнился пацан, и черные угольки его глаз загорелись бесовским азартом.

- Я не какой-то там простой, всамделишный колду-у-н, я маг на службе у самого великого эмира – высоким торжественным голосом провозгласил Альхор Борджи, воздевая руки к небу.

- Устоз, ака, научи меня. Я приду и превращу этих засранцев в крыс и напущу на них кошку – заканючил пацан. Он мертвой хваткой вцепился в халат озадаченного мага и умоляюще заглядывал ему в глаза.

- А как тебя зовут, крошка?

 - Мое имя Ганиш – ответил пацан, не обратив на этот раз ни какого внимания на обидное слово «крошка».

 Просканировав его ауру, маг с удивлением обнаружил весьма неплохие задатки мага. Если их развивать и вовремя направлять в нужное русло, из него можно сделать великого волшебника.   Старик подобрал длинную полу халата, основательно наслюнявил ее и оттер самые большие пятна грязи на лице уличного замарашки, тот стоически стерпел жестокую пытку. Он отвел малыша в школу магов при дворце и лично занялся его воспитанием.

С тех пор прошло долгих двадцать пять лет и маг ни разу не пожалел о принятом тогда решении. Мальчишка превратился в невероятно красивого и крепкого мужчину, который отличался, усердием и преданностью своему старому учителю и покровителю.

 Маг выбрал на этот раз Ганиша за его выдающийся магический талант, а так же, что немаловажно, – за невероятную физическую силу.

 - Так вот чем ты занимаешься в мое отсутствие – проворчал Альхор Борджи.

- Я выполнил все ваши уроки, учитель – покорно склонив голову, ответил здоровяк. Его длинные черные локоны упали на лоб, полностью скрывая лицо. Ганиш все ни как не мог справиться со своей одеждой, путаясь в обширных одеяниях, завяз словно в болоте, в бесчисленных застежках и  завязках.

- Я вижу, какие это уроки ты выполнял. Сколько времени тебе понадобится, чтобы прилететь и забрать меня отсюда? – проворчал маг.

- Учитель, но что случилось? С вами все в порядке? – в его голосе слышалось неподдельное беспокойство.

 - Это долгая история, потом все тебе в подробностях расскажу.

- Я бы мог вас перенести прямо сюда во дворец, вместе с вашей колесницей, учитель, энергии должно хватить. Если пожелаете, прямо сейчас открою портал?

- Боюсь, у тебя ни чего не получится – со мною пленник, которого лишь с величайшим трудом мне удалось обезвредить - на него как то неправильно действует магия, мою колесницу он полностью вывел из строя, хотя… попробуй – устало ответил маг.

 Альхор Борджи едва смог разогнуть натруженную спину – в ней что-то отчетливо хрустнуло. Покряхтывая и причитая, он все же сумел подняться, затем тяжело вздохнул и поплелся обратно к машине. Выйдя из прохлады пещеры, несчастный старик вновь попал в палящий зной и духоту насыщенного влагой полудня. Видно все же будет дождь – подумал он.

Темные облачка сбились в плотную стайку на горизонте и похоже серьезно намеревались слиться в одну большую грозовую тучу. Пленник, закрыв глаза, лежал на том же самом месте и в той же самой позе. Маг с трудом забрался в свое громоздкое кресло.

 - Начинай, Ганиш, я готов – тяжело кашлянув, сипло проговорил маг.

 - Начинаю, учитель. Ганиш быстрым, размашистым шагом подошел к стене покоя.

Он с легкостью отодвинул кажущийся неподъемным щит, изготовленный из выделанной кожи кафского дракона - перед ним предстало квадратное зеркало невероятных размеров. Идеальная отражающая поверхность была намертво вплавлена в монолит мощной и толстой серебряной оправы. Прикрыв глаза, Ганиш сложил руки на груди и прошептал про себя ритуальную фразу. В зеркале появилось изображение местности, где находился его учитель. Ганиш с удивлением и интересом покосился на связанного мужчину, лежавшего у ног мага, но от вопросов пока воздержался.

Ни кому доподлинно не было известно сколько же лет исполнилось великому зеркалу переноса, но совершенно точно можно было определить, что оно пережило много поколений и бесчисленное количество хозяев. Оправа его была выполнена в виде каких-то устрашающих мифических существ, сошедшихся в жестокой схватке друг с другом. Искусно отлитые тела туго переплелись между собой - казалось живые мышцы играют под их серебряной кожей. Открытые пасти нагоняли жути своим страшным оскалом на тех, кто осмеливался кинуть на них свой неосторожный взгляд, в глазницы были инкрустированы рубины величиной с грецкий орех, их каменные взгляды казалось пьют душу.

Это зеркало было доставлено в подарок эмиру - его с большим трудом привезли из древнего заброшенного города великих северных магов - Сардума. Около двух сотен лет назад маги загадочно и бесследно исчезли из города в неизвестном направлении, оставив нетронутым все свое имущество. Быть может, некий катаклизм был тому виной, быть может, они по своей воле покинули свою родину – ни каких свидетельств не осталось – все произошло в одночасье.

Зеркало имело размер городских ворот, так что Альхор Борджи вместе со своей колесницей с легкостью мог бы пройти через его пространственный портал. Во времена многочисленных военных кампаний зеркало часто использовали для внезапных ударов по противнику, переправляя через него целые армии, так что один старый маг для него  теоретически не составлял ни какой проблемы.

Ганиш встал напротив зеркала, в  его руках появился пузатый золотой флакон, богато инкрустированный драгоценными камнями. Несколько тяжелых - словно шарики ртути - капель крови мантикоры упали на серебряную оправу. При соприкосновении с ней едкая жидкость зашипела и испарилась маленьким желтым облачком, комнату наполнил удушающий запах испарений. Из глубин тяжелой оправы всплывало изумрудное свечение, ожившие звери зашевелились, поворачивая головы в сторону ученика старого мага, их взгляды встретились. Установив контакт, Ганиш потянулся к своему учителю, раз за разом повторяя заклятие вызова. Связь установилась, но как-то медленно, с трудом и неохотно - Ганиш на пределе своих возможностей поддерживал портал, напрягая все свои силы. Струны магического плетения рвались одна за другой, казалось, что на той стороне находится нечто бездонное, поглощающее ману в огромных количествах. В обычное время достаточно было всего нескольких секунд, что бы перенести одного человека, на переправку же целой армии требовалось не более получаса. Человек просто появлялся по эту сторону портала сразу, без каких либо акустических или визуальных эффектов. Но на этот раз все пошло совсем не так, как планировалось - вот уже десять минут Ганиш борется с упрямо неподдающимися чарами. Хотя в покоях стояла освежающая прохлада, его лоб взмок от дикого напряжения.

На исходе десятой минуты, Ганишу показалось, что у него все же что-то выходит - постепенно наливаясь краской, перед зеркалом стал вырисовываться бледный контур машины учителя с магом в кресле. Однако часть небесной колесницы ближе к полу проявляться от чего то не желала – она мерцала, то появляясь, то вновь пропадая без следа. На самой грани слышимости, появился какой-то тонкий стеклянный звон и неприятное дребезжание. С изумлением, нарушающим его внутреннее сосредоточение, Ганиш увидел, что это вибрирует закаленное стекло зеркала. Из ослиного упрямства, не желая отступать, он вдвое увеличил поток энергии - звук усилился. Внезапно зеркало не выдержало – тонкая, угловатая трещина стремительно поползла по самому краю отражающей поверхности, сразу же за ней, опережая первую - еще одна. Почти половина огромного стекла, толщиной с ладонь, медленно отделилась от рамы, затем, все ускоряясь – полетела на встречу с мраморным полом покоев, уже в воздухе распадаясь на отдельные части величиной с горошину. Мелкие осколки посыпались водопадом, усеяв большую площадь пола сверкающими кубиками с острыми гранями. Уши заложило от громкого, сухого треска, порожденного миллионами кусочков стекла, столкнувшихся с крепким камнем.  

Ганиш стоял с открытым ртом под целым градом из кристаллов, которые раскрасили темные стены покоев веселыми,  радужными бликами. Он не мог поверить в происходящее – страх, неверие, беспокойство за учителя слились в его душе в гремучую парализующую смесь. Как же так, ведь зеркало было надежно защищено могучей магией древних – от страха у него подкосились ноги. Учитель его просто уничтожит за этот промах, что скажет великий эмир? Быть может, древний, бесценный артефакт еще можно будет как-то исправить, восстановить? – но сам Ганиш в это не верил. Контакт резко прервался, изображение исчезло, а уцелевшая поверхность зеркала помутнела и стала молочно белой.

Но что же тогда случилось с самим учителем? Кто этот таинственный пленник, что мог противостоять столь великому волшебнику? Страх и тревога с новой силой вспыхнули в его сердце. Не желая больше ждать, он опрометью кинулся из покоев, не обращая внимания на осколки зеркала, которые больно ранили его босые ноги. Спустившись на второй ярус эмирского дворца, Ганиш быстро пробежал широким коридором к залу, где находился парк магического транспорта. Стража проворно, но почтительно расступилась, узнав Ганиша – они проводили босоногого, растрепанного мага удивленными взглядами.

 Зал представлял из себя огромное прямоугольное помещение. Потолок был где-то  невообразимо далеко – его поддерживали ажурные колонны небесно голубого цвета. Стены были отделаны голубой же матовой майоликой, которая визуально расширяла и так огромное пространство зала. Искусные мастера выложили на них великолепные картины, изображавшие великие битвы прошлого. Этот зал отличался необыкновенной величественностью, хотя и не имел той пышности и помпезности, которые были присущи остальным помещениям дворца.

Каждый маг на службе у эмира имел свое средство передвижения, которое в силу своих способностей и фантазии создавал сам. Летающие машины стояли ровными ярусами вдоль стен до самого потолка - все маги на службе у эмира конечно же предпочитали перемещаться по воздуху. Здесь были великолепные золотые колесницы, изящные ландо, крытые повозки строгих силуэтов, скоростные каплевидные  машины, а так же аппараты самых странных и замысловатых  форм, предназначение которых нельзя было угадать с первого взгляда. Выбор цвета машины также был исключительно делом мага, ее создавшего - в глазах рябило от фантазии чародеев, раскрасивших свои машины в колера всех оттенков радуги. Летающие колесницы похожие на зеленых блестящих жуков, на райских птиц с их пестрым оперением, строгие черные и синие, изящные белые, легкомысленные голубые, кокетливые розовые, вызывающие красные - всего с первого раза и не перечислить. Все это нагромождение переливалось и сверкало в ярком свете огромных хрустальных люстр.

Характеристики машин так же отличались в зависимости от способности и силы мага. Ганиш, согласно своему статусу ученика первого визиря, имел целых три машины. Одна - великолепная и роскошная сине-золотая – для торжественных выездов, вторая – меняющая цвет в зависимости от окружающей обстановки - боевая, отличающаяся непробиваемой защитой и скоростью, с большим арсеналом магического оружия. Третья – неприметно-серого цвета – для обычных повседневных нужд. На этот раз он вскочил в боевую колесницу - нужна была скорость и защита.

- Откройте! – крикнул он стражникам. Дальняя стена зала растаяла. Машина пулей рванула к выходу, оставляя за собой шлейф из золотой пыли, который почти тут же рассеялся вдали. Боевая колесница Ганиша быстро набирая скорость, обогнула черную сторожевую башню, миновала грандиозные купола эмирского дворца и понеслась низко над лесом, едва не задевая вершины огромных деревьев.

Эмирские угодья населяли только великолепные и благородные животные – гордые изюбры и гороподобные туры, изящные лани и косули, изредка встречались свирепые тигры -  гигантские волки и бурые медведи делили с ними призрачную власть в этом лесу. Часто в нем слышались звуки охотничьего рога, стук копыт, ржание и рев загнанных животных. Эмир любил самолично добыть величественного оленя с развесистыми рогами или свирепого щетинистого вепря. Бесчисленные трофеи украшали стены его охотничьего зала. Лес поддерживался в идеальной, первозданной чистоте. Отобранные из личной гвардии эмира, егеря - ежедневно патрулировали его границы, облетая их на своих страшных птицах, дабы туда не забредал всякий сброд, они тщательно следили - не видно ли где ни будь костра или, не попусти аллах - пожара.

В самом сердце этого леса возвышалась одинокая скала, куда сейчас так торопился Ганиш. Лес под его машиной размазался и, казалось, превратился в сплошную зеленую полосу. Вся дорога заняла у него не больше пяти минут. Начал накрапывать редкий летний дождик, приятно запахло мокрой землей и свежей травой, потянуло прохладой. Полусфера его боевой колесницы мягко опустилась на площадку и приняла темно зеленый оттенок, мимикрируя под цвет травы.

Напряжение ожидания прошло и Альхор Борджи с облегчением вздохнул - теперь можно было выйти из пещеры, где он спрятался от все же начавшегося дождя.

- Приветствую тебя, мой достопочтенный учитель – склонился в низком поклоне Ганиш.

- Мог бы и побыстрей – пробурчал Альхор Борджи, неуклюже поскользнувшись на мокрой траве.

 Ганиш ловко спрыгнул на землю -  прохладный песок приятно охладил его разгоряченные ступни. Он резво подбежал к учителю и, почтительно поддерживая его под руки, с беспокойством принялся ощупывать его с ног до головы, будто бы проверяя все ли его части соразмерны и покоятся на том самом месте, где их расположил сам создатель. Только проделав все эти действия, он немного успокоился.

Альхор Борджи скривил недовольную мину и отмахнулся от его рук, однако простил за проявленную бесцеремонность, объясняя ее вполне понятным беспокойством. Великолепное одеяние учителя было прорвано в нескольких местах и полностью заляпано въедливой глиной, на лице проступали кривые узоры дорожек, проложенных едким потом на припорошенной пылью дряблой коже, парик криво и смешно сидел на голове, чалма скособочилась - ее свободный конец свисал и, словно вымпел, «гордо» трепетал на ветру. За все годы, что Ганиш провел в учениках у великого визиря,  таким он его видел лишь во второй раз. Это было исключительное зрелище, и причина для столь непотребного вида тоже должна была быть исключительной.

Лишь единожды он застал своего учителя в столь неприглядном виде - Альхор Борджи выбегал тогда из своих покоев - наложницы его гарема что-то не поделили между собой, а что может быть страшнее разъяренной женщины? Выпутаться с достоинством из всех других ситуаций ему помогала магия. Однако сейчас учитель стоял перед своим учеником растрепанный и немного растерянный, но ни одной женщины рядом с ним видно не было.

- Не молчите, учитель, я начинаю беспокоиться. Странные вещи творятся. Ваше любимое древнее зеркало – портал… оно… оно разбилось.Это что-то исключительное и страшное.

- Идем, я покажу тебе это исключительное и страшное – сварливо пробурчал учитель и повел его к своей колеснице.

Все это время Али лежал, не делая попыток освободиться – он смирился со своей участью и только мелкая дрожь все так же сотрясала его тело. Не смея шелохнуться, он успел изрядно промокнуть, оказавшись в мелкой луже, которая образовалась на дне машины. Он молился. Руки и ноги, туго стянутые веревкой,  затекли и потеряли чувствительность, безумно хотелось пить. Неловко извернувшись, он все же осмелился припасть иссушенными губами к луже.

Тем временем темные тучки все плотнее сбивались над их головами – они почти полностью поглотили солнце, встав плотной стеной на пути его лучей - мрачная полутьма окрасила все в темные цвета, стирая и приглушая краски. Ветер немного стих, на время приостановив свой шумный бег по кронам деревьев. Промелькнула первая молния, вслед за ослепительной вспышкой раздался треск - будто рвется безграничный кусок ткани небесной материи. Преодолев границы аэра, треск переродился в низкий, оглушительный удар грома, потрясший звуковой волной землю и все окружающее пространство. После этого твердь небесного купола будто бы прорвало - реденький летний дождик как-то сразу обернулся бурным тропическим ливнем. Видимость сразу же ухудшилась, словно на них опустился густой туман, уши заполнил громкий, быстро нарастающий шорох, который создавали миллиарды и миллиарды тяжелых капель, выбивая частую дробь по земле, листьям и скалам.  

Земля не успевала впитывать всю эту влагу разом, разбрызгивая ее мелкой водяной взвесью. Площадка перед пещерой мгновенно превратилась в одну большую пузырящуюся, будто кипящую лужу, быстрые ручьи низвергались с края скалы целыми водопадами.

Одним мановением руки Ганиш создал над собой и учителем прозрачный защитный полог до самой земли. Капли тщетно пытались пробить его сферу и обильными ручьями бессильно стекали вниз.

Али блаженно раскрыл рот, подставляя его под тугие струи ливня, утоляя свою жажду.

По мере того, как учитель с учеником все ближе подходили к машине, защитный полог принялся как-то странно мерцать и, через несколько метров, с хлопком исчез вовсе. Лицо Ганиша вытянулось – как же так, как он мог столь позорно оплошать перед своим учителем? Молодой чародей остановился словно вкопанный и округлившимися глазами виновато посмотрел на своего наставника. В мгновение ока оба промокли до нитки. Пронизывающий ветер, холодный ливень и громкие звуки дождя радостно обрушились на них все разом, не приглушаемые и не задерживаемые более защитным пологом.

 - Об этом я тебе и говорил. Вот оно это порождение шайтана, эта гнилая отыжка иблиса – сказав это, маг сдвинул брови и сжал губы, указывая на скрюченного на дне машины мужчину - Этот дикарь уже достаточно мне насолил.

Таинственный «дикарь» не произвел большого впечатления на Ганиша. Ну одежда необычная, мало ли что. Как он сложен не видно, но большим ростом и физической силой тот явно не отличался. Да и вид какой-то забитый и испуганный.

- Ох, чувствую, что он доставит нам еще немало проблем – сказал маг.

- Что же нам с ним делать?

- Нужно как-то перенести его во дворец. Не думаю, что твоя колесница сможет поднять его.

 - Может стоит попытаться?

- Поверь мне на этот раз.

- Да, учитель, но как в таком случае спустить его со скалы?

 - Закрепи конец веревки за что ни будь на своей машине, ее длины должно хватить, попробуем поднять его в висящем положении, не приближаясь к нему вплотную.

Оба мага забрались в колесницу и попытались подняться. Попытка удалась - пленник повис вниз головой, словно муха в коконе из паутины. Али болтался на длинной веревке вниз головой, ветер хлестал ему прямо в лицо, затрудняя дыхание.

- Давай, трогай домой, я уже вымок, замерз и смертельно устал, мне надо восстановить силы – пробурчал маг.

К концу путешествия мощная и всегда безотказная боевая колесница вдруг забарахлила – она принялась нырять и постоянно норовила свернуть с намеченного курса. Однако все же им удалось благополучно доставить пленника, они почти бережно опустили его на площадь прямо перед дворцом. Лицо пленника побагровело, налившись кровью, но пять минут, что он летел вверх ногами не могли причинить ему особого вреда.

 На зов чародеев, позвякивая железной броней, подбежала целая куча стражников, держащих наперевес длинные копья.

- В Шарун Зиндан его, на четвертый подземный ярус - туда где самые толстые решетки. Это очень важный пленник. Накормить, вызвать лекаря. Я сам лично проверю – отдавал приказы Ганиш.

Пленнику вывернули руки и оторвав от земли, волоком потащили в подземелья.

- Все правильно. И Ганиш, подай прошение эмиру на срочную аудиенцию. Дело государственной важности – устало проскрипел Альхор Борджи.