Послесловие

            

                Владимир Голдин

            ПОСЛЕСЛОВИЕ

            Публикацией книги, "Забытые поэзия и литераторы Урала», которую, вы, читатель держите в руках, закончился выпуск серии книг связанных с историей развития поэзии на Урале. Естественно, при чтении книг этой серии у вас мог возникнуть вопрос: «А что подвигло автора на столь немалый труд?».
            Причин здесь несколько, но я остановлюсь на двух.
            
Первая причина. Отсутствие на Урале развитой литературной критики. Так уж сложилось, что дореволюционные литературные критики (А. Туркин, С. Виноградов) делали в периодической печати Екатеринбурга обзоры толстых столичных журналов и отдельных литературных произведений.

О местных авторах писать было не принято то ли из скромности, то ли из нежелания – понять сложно. Но сложилась такая традиция.

Столичные представители периодической печати, как правило, на окраинную литературу не обращали внимания. Странствующие дореволюционные журналисты приезжали в провинциальные центры для сбора, прежде всего, «жареных» фактов,  в которых стремились отразить негативные стороны жизни, повеселить столичных читателей.

Так воспитывалось пренебрежение столичной прессы к провинциальным городам. Здесь же, на Урале местная пресса была довольна, что их город был замечен и отмечен в столичных газетах, а что там сообщалось объективного, субъективного – не имело значения, лишь бы быть на виду. Все как у Антона Чехова в рассказе «Прославился».
            
В силу сложившейся традиции и современные местные литературные критики с большей охотой берутся за анализ поэтического материала столичных поэтов. Так сложился замкнутый круг авторитетов от поэзии, о которых пишут в Москве, Екатеринбурге, Перми, Челябинске, Тюмени и других городах.

Сложился определенный шаблон имен «раскрученных авторов» золотого Х1Х века, «Серебряного века», советского периода. Слов нет, эти имена, -гордость русской поэзии.
            
Но у рядового читателя, как у автора этих строк, складывалось впечатление, что за кругом постоянно мелькавших поэтических имен, на Урале и в целом в России, никакой другой поэзии не существовало и не существует. И это убеждение нечем было опровергнуть. Вот когда автор идеи создания этих сборников удовлетворил свои потребности в знании российской поэзии, он пришел к выводу о необходимости расширения действительного круга лиц, занимающихся стихосложением.
            
Работа в этом направлении убедила меня в том, что уральская поэзия не так бедна, и кроме наших признанных корифеев существует громадный список поэтических имен, о которых вообще никто никогда не говорил. Об уральской поэзии до сих пор нет ни одного серьезного обобщающего исследования, да и знания у многих не идут дальше имени Елизаветы  Гадмер. Многие знатоки русской поэзии не готовы принять в свое сознание новые «имена», «фамилии», «инициалы», "псевдонимы", опубликованные в книгах этой серии, с ходу отвергают предложенный необычный для них поэтический материал. Но все познается в сравнении.
            
Не все авторы-стихотворцы, материалы которых помещены в эти сборники, достойны звания – поэт. Некоторые из них испытали радость авторства один раз и на этом остановились, другие публиковались по несколько лет. Не все их стихи удачны, но среди них есть произведения, не уступающие по мастерству и содержанию признанным авторам.

Такие вещи заставляют посмотреть на поэзию Урала с большим уважением, порадоваться за успехи отдельных пиитов. Образно говоря, золото заняло свое почетное место среди других природных минералов только тогда, когда оно прошло отбор в сравнении с другими, и при этом никому не приходит в голову отвергать другие элементы таблицы Менделеева.

Напротив, ученые стремятся познать природу, найти новые  элементы и поставить их в ряд с уже известными. Так и в поэзии, так и во всех направлениях жизни и деятельности человека и человечества. Новые имена, новые знания из старых пластов русской словесности нужны для памяти и культуры человека и человечества. Здесь уместно вспомнить нашего земляка Михаила Осоргина .
            
Он в начале своего творческого пути как-то отозвался об учителе чистописания одной из пермских гимназий Михаиле Афанасьеве, как о чудаке, который имел «страсть к стихотворству». По прошествии многих лет, уже будучи в эмиграции, Михаил Осоргин вновь вспомнил своего тёзку, посвятил ему целый очерк «Поэт», где писал: «Я, грешным делом, думаю, что именно этот никчемный и неудачливый стихотворец – и был настоящим поэтом, в отличие от тех, кто искусно стряпает строчки, но в ком нет чистой души и доверчивого расположения…».

Вот так происходит в сознании человека переоценка ценностей. Не спешите отвергать сегодня, что вам не понятно, осознание приходит поздней.
            
Вторая причина сбора и публикации поэтического материала объясняется чисто физическими свойствами бумаги. Кто-то подсчитал, что после 10-15 прочтений книги она начинает разрушаться. Газетная бумага еще слабей по своим свойствам. В ходе работы в архивах и библиотеках автору пришлось столкнуться с очень плохим состоянием  многих подшивок газет. Просто газеты рассыпались на несколько составляющих кусочков. Во многих хранилищах периодику отдельных изданий отказываются выдавать, а в других за ее пользование запрашивают большие деньги.

От людей уходит в небытие громадный пласт русской культуры, а этого нельзя было допустить.