Цена зависти

  …Инга приметила этого кота на банальной помойке. Правильнее сказать, в одном из подсобных помещений девятиэтажки, где стоят замызганные контейнеры, в которые с грохотом летит весь хлам из мусоропровода.
     Серо-зеленоватая в полоску шерсть на этом диком с виду зверьке топорщилась в разные стороны. Зато жёлтые глаза виновато и вопросительно смотрели на женщину, как бы говоря: «Я не такой уж и плохой, каким, наверное, кажусь. Житуха, понимаешь, не в санатории. Бомжую потихоньку. Стань моей хозяйкой, и ты увидишь, на что я способен. Думаю, не пожалеешь, если впустишь в свой дом!..»
     И Инга, сама не отдавая себе отчёта, взяла этого бедолагу к себе в квартиру. Отмыла, накормила, расчесала, уложила спать. И впоследствии ни капельки не пожалела, что бездомный кот остался жить в её семье.
     Не мудрствуя лукаво, прозвали его Барсиком. Позже сын Инги уважительно перефразировал кличку в Барселонэ – на испанский манер. Муж поначалу скептически отнёсся к прибавке в домашней «гвардии». Однако вскоре сдружился с котом так, что по вечерам только он, глава семейства, стал горделиво выводить Барселонэ на обязательный променад перед сном. Кот не оставался в долгу: включив нежное урчание, спал лишь в ногах у хозяина и каждое утро заботливо вылизывал его часто ноющую левую руку, где блестящим рубцом зияла травма, полученная от циркулярной пилы.
     А ещё Барселонэ обожал музыку. В особенности композиции в исполнении Аллы Пугачёвой. Когда в доме звучала какая-либо из них, он быстро подсаживался к источнику звука и в такт мелодии помахивал в разные стороны пушистым хвостом – будто дирижёр своей заветной палочкой. То же самое происходило в те минуты, когда Инга садилась за домашнее пианино и наигрывала какую-либо из музыкальных пьес. Барсик с верхней крышки инструмента внимательно следил за бегающими по клавиатуре пальцами хозяйки и умильно мяукал, подключая к своему «пению» чёткие переборы передними лапами и ритмичные отмашки того же хвоста.
  …Прошло несколько лет. Сын Инги успешно поступил в один из московских вузов, и теперь муж с женой вдвоём коротали вечера у телевизора. Однажды Барселонэ не вернулся с утренней прогулки. Такое иногда случалось, когда он «загуливался» с местными подружками. Но в этот раз прошло три дня, а кот не подавал никаких признаков своего существования. Супруги в тревоге бросились на поиски домашнего любимца. Педантично обшарили все дворы и скверы родного микрорайона, особенно тщательно проверяя излюбленные места «тусовок» Барсика: кусты возле многоподъездных жилых домов, гаражные кооперативы и проулок между супермаркетом и плавательным бассейном. Безрезультатно!
     И тут… Совершенно случайно после долгих поисков животинку обнаружил муж Инги. По «наводке» местной ребятни. И нашлась «пропажа» именно в той подсобке, где когда-то супруга впервые увидела у контейнеров с мусором неприглядного на вид помоечного кота. Барселонэ был мёртв. Его обмякшее тельце, запакованное в полиэтиленовый пакет, красноречиво доказывало наличие насильственной смерти. Скорее всего, от побоев и удушья. Супруги, погоревав и втайне друг от друга поплакав, поздно вечером отнесли кошачий трупик в лес, где скромно закопали около молоденькой рябинки. Супруг попытался провести собственное «расследование» гибели кота, но не нашёл веских зацепок. На том, собственно, и смирились…
     Как-то вечером к Инге зашла её знакомая Зоя из соседнего подъезда и принесла с собой испуганно пищащего серенького котёнка с белой «манишкой» на груди.
   – Может, возьмёшь? – услужливо протянула она дрожащий комочек шерсти. – Смотри, какой чудный котик! С розовым носиком. Я его Тошей назвала. Он тебе Барсика заменит. А то мне кошек держать в доме накладно. Не по карману. Да и аллергия от них. Бери, а то назад отнесу! Пенсионерка какая-нибудь пригреет. Такого красавца-то! Ну?..
     У Инги закололо под сердцем, на глаза навернулись слёзы. Бережно взяв в руки тёплое мяукающее существо, она прижала его к груди и осторожно погладила. Котёнок, несколько успокоившись, лизнул шершавым языком пальцы растроганной женщины. И в это мгновение решение у последней окончательно созрело: Тоша будет жить в их квартире…
     Забавный Антошка очень быстро освоился в новом жилье и стал для хозяев живым символом преданности и безграничной любви. Вот только добиться абсолютной аналогии с Барселонэ он так и не смог. По-видимому, не хватило природной смётки, артистического таланта и недюжинного музыкального слуха. А может, и ещё чего-то, чем в совершенстве владел прежний питомец семьи. Тем не менее заботой и вниманием со стороны супругов в любом случае обделён он не был...
     В один из выходных, когда муж Инги ушёл в магазин за продуктами, к ним в квартиру вновь пожаловала Зоя. Но на сей раз какая-то раскомплексованная, даже слегка нагловатая. Инга сразу уловила запах алкогольных паров, быстро заполнивших пространство прихожей. Гостья развязно протянула хозяйке несколько скомканных купюр:
   – Вот мой должок, Инга. Спасибо, что выручила. Теперь я на плаву, хорошую работу нашла. Прибыльную. Да и новый мой ухажёр… Ну ты знаешь, Сашка который… Клёвый мужик. Большие бабки огребает. Мы теперь вместе живём. Он и Оксане, дочке моей, помогает. Теперь эта дурёха точно дотянет третий курс. Заставим! А там и до бакалавра недалеко.
     Инга улыбнулась:
   – Я рада за тебя, Зойка!.. Только выпила-то зачем?
   – А у меня сегодня праздник. Два месяца совместной жизни с Сашей. Всё-таки дата!.. Слушай, а давай по этому поводу вместе хлопнем по стопочке? Можно и бутылочку на двоих…
   – Нет-нет, Зой! – замахала руками Инга. – Извини, у меня дел невпроворот. Сейчас муж придёт, мы ещё хотели к его родителям съездить.
     Зоя не по-доброму усмехнулась и исподлобья взглянула на соседку.
   – Ну да, конечно. Понимаю, – неодобрительно бросила она. – Всё у вас чинно и благородно. Как положено. Даже кошки только «Вискас» употребляют. Из хрусталя. И вообще – полный джентельменский набор. Тачка крутая, дача, шкафы от шуб ломятся. Книжки интеллигентные читаете, в театры ходите, в рестораны. На юга по три раза в год летаете. Что там говорить? Всё ясно! Кто я такая, чтобы со мной вино трескать? Рылом не вышла…
   – Ну что ты наговариваешь на себя, Зоя? – перебила её Инга. – Мне просто действительно не до этого сейчас.
   – Угу, естественно. Ну ничего, переживу. Гм… Вот что, Инга… – Зоя желчно сузила пьяненькие глазки и скривила тонкие губы. – Я давно хотела рассказать тебе. Да всё как-то времени и смелости не хватало.
   – Ты о чём? – удивилась хозяйка.
   – Вы, наверно, с мужем все затылки исчесали – кто это вашего Барсика загубил? Кому он помешал? У кого рука поднялась убить безобидного кота? Ну так вот. Хочешь всю правду узнать? Или не надо?
   – Говори… раз начала… – беззвучно пролепетала обескураженная женщина, чувствуя, как у неё всё холодеет внутри.
   – Ладно! – с вызовом распрямилась соседка. – Слушай…
     И она, не давая Инге прийти в себя, сбивчиво и несвязно поведала изумлённой приятельнице о том, что случилось несколько месяцев назад…
     В то злополучное утро от Зои ушёл её прежний сожитель – Сергей. Накануне они всю ночь провели в совместных разборках, подогревая амбиции вином и пивом. Когда Сергей, отматерив подругу последними словами, исчез за дверью, Зоя, проплакавшись, вышла из дома за «расслабительной добавкой», чтобы наконец уснуть и забыться. На обратном пути у подъезда ей повстречался добродушный Барселонэ, доверчиво ткнувшийся в ноги пьяненькой женщине. В воспалённом мозгу Зои тут же всплыли картины из шоколадно-семейной жизни пресловутой Инги. Вспомнила она и о респектабельном положении её мужа, и о чудесном сыне, и о многом другом, чего в её расхристанной и разгульной жизни никогда не было. «Вот заразы! – подумалось ей тогда. – Хорошо устроились, падлы! Дом – полная чаша, заботливый муж, сын-отличник. А моя дура Оксанка два экзамена на последней сессии завалила. К энергетикам пристрастилась, шляется допоздна. Того и гляди – в подоле принесёт. И мне никак с работой не везёт. Задолбало это грёбанное безденежье. Что уж говорить о личном? Даже этот козёл, Серёжа, слинял… Во, блин, житуха, а? Кому-то – всего от пуза. Пальцы врастопырку! А мне… Хрен без масла. И без соли. В обе руки! Большой и толстый…»
     Потеряв рассудок от злобы, отчаяния и тупой зависти, Зоя схватила Барсика за шкирку и, прижав к груди, притащила в свою квартиру на девятом этаже. Не дав коту опомниться, запихнула его в большой полиэтиленовый пакет и в исступлении хрястнула пару раз об стену. Барселонэ лишь приглушённо пискнул. Открыв форточку на кухне, Зоя вышвырнула пакет на улицу. Выскочив на балкон, с каким-то животным злорадством убедилась, что в упавшем на асфальт мешочке Барсик уже не шевелится. Вернувшись в квартиру и опрокинув несколько рюмок водки, Зоя рухнула на диван и проспала до вечера…
     Инга, побледнев, выслушала откровения соседки до конца и, когда та затихла, тихо произнесла:
   – Уходи, пожалуйста! И никогда больше в этот дом не возвращайся! Уходи!..
   – Да я-то уйду! – развязно фыркнула Зоя. – Только не забудь, кто тебе Тошку подарил. Я ведь пожалела тебя потом. Захотелось что-то хорошее сделать. Замену твоему Барселонэ подыскать…
   – Уходи! Уходи, говорю! – еле сдерживаясь от волнения, повторила Инга. – Вон отсюда! Не могу тебя больше видеть!..
     Зоя, высокомерно хмыкнув, развернулась и хлопнула входной дверью. На лестничной площадке она обернулась, сплюнула под ноги и вполголоса процедила сквозь зубы:
   – Хлеб вам да вода! Да козлиная борода!.Хе-хе… Живите дружно! Не болейте…
  …Незаметно растворились в круговерти дней остатки поздней осени. Из-за туманно-промозглого горизонта неторопливо прихромала зима. С метелями, снежными заносами и ядрёными морозными утренниками. Наступили «долгоиграющие» новогодние праздники.
     В один из таких разудало-хмельных дней Зою разбил паралич. По научному – инсульт. Очнувшись однажды похмельным утром, она внезапно обнаружила, что левая половина тела абсолютно ей неподвластна. Рука и нога словно онемели и перестали двигаться. К тому же вместо членораздельной речи из пересохшей полости рта раздалось лишь несвязно-булькающее шипение. 
     Испугавшись, женщина попробовала встать с замызганного дивана, но, беспомощно провозившись минут пять и дико промычав на всю кухню что-то несуразное, свалилась с дивана на пол. Как неподъёмный куль с картошкой. При этом ударившись виском о ножку массивного стола и потеряв сознание.
     Дочь Оксана, вернувшись с ночной гулянки часа через два, с удивлением обнаружила лежащую под столом мамашу в луже рвотных испражнений.
   – О, как мы нафигачились! – с горделивой иронией заметила наследница, пошатываясь от собственных немалых возлияний. – Ф-фу, ещё и блеванула тут. Совсем стыд потеряла… Э-эй! Вставай давай! Развалилась на полу, как коровища. Вонизма на всю кухню. Подтирай за собой! Живо! Я эту мерзость нюхать не буду. Ну?!..
     Однако полное бездействие матери насторожило дочку. Потормошив родительницу с минуту и не добившись никакого результата, девушка, чертыхаясь, вызвала «скорую». Прибывшая бригада медиков, брезгливо осмотрев больную, констатировала кровоизлияние в головной мозг и после недолгих консультаций увезла Зою в реанимацию. Жизнь немолодой уже женщины повисла на волоске…
  …Лечение проходило долго и с переменным успехом. Организм Зои то полностью сдавал жизнеустойчивые позиции, то вяло цеплялся за едва различимые импульсы биоритмов, идущих из далёких глубин полуразрушенного тела. Однако инстинкт самосохранения оказался сильнее. После многочисленных мытарств появились первые признаки положительной динамики в самочувствии больной. Она стала медленно приходить в себя. Оксана взяла на себя «труд» навещать маман в стационаре, помогая последней есть с ложечки жидкий бульон и поддерживать элементарную личную гигиену…
     Во время одного из таких посещений в палату к Зое зашла внушительная делегация медиков во главе с главврачом. Дочку попросили на время удалиться из бокса. Девушка послушно ретировалась, но в коридоре до её чутких ушей долетело несколько отрывистых фраз, произнесённых главным врачом.
   – Вы, голубушка, особо не дёргайтесь, – бесцеремонно произнёс мужчина. –  Торопиться пока некуда. Нам бы функции мозга нормализовать. На приемлемом уровне. А уж разговаривать будем учиться потом. Тем более – передвигаться. И молите, мадам, Бога, что нашлась одна добрая женщина, которая безвозмездно передала в наше отделение несколько упаковок крайне важного для вас препарата. К тому же – импортного и дорогостоящего. Его и в Москве не всегда отыщешь. Что уж говорить про нашу глубинку?
     После небольшой паузы вновь загудел тот же баритон:
   – Что-о? Не понимаю… Кто такая, вы хотите спросить? Что за женщина? Вот уж не ведаю! Пардон! Благотворительница пожелала остаться неизвестной. Но одно могу сказать. И с большой долей вероятности. Если б не её своевременная помощь, то не исключено, что вы сейчас… Уже бы того…
     Мужчина хотел сказать «Беседовали бы с привратником на небесах», но в последний момент пожалел пациентку. Через несколько минут процессия в белых халатах вышла в коридор и направилась в другой медицинский бокс. Оксана, тяжело вздохнув, робко взялась за дверную ручку и вернулась в палату к матери.
     Зоя, измождённая и высохшая, словно мумия, неестественно застыла и безучастно глядела в потолок. Глаза её не моргали. Дочка осторожно присела рядом и вновь поднесла к лицу матери тарелку с бульоном.
   – Поешь, мам. Ещё немного. Чуть-чуть осталось.
     Но женщина упрямо замотала головой, фыркнула и несколько раз гортанно выкрикнула:
   – Ни-Га… Ни-Га… Ни…
   – Чего? – не разобрала Оксана. – О чём ты?
     Зоя сморщилась, отвернулась в сторону и, порывисто вздохнув, беззвучно зарыдала. По её ввалившимся щекам потекли мутновато-серые полоски от слёз.
   – Ни… Ни… Га… – ещё раз с трудом повторила она и обессилено закрыла глаза, из которых ещё обильнее начали стекаться на подушку горючие слёзы раскаяния.
     Зоя всё поняла…