Глядя на нас, нельзя не удивляться

В жанре "как-бы интервью"

Из всего периода моей журналистской деятельности это интервью было самым необычным. Да что там – невероятным! И не только потому, что – это тогда мне было в диковинку – пришлось больше отвечать, чем спрашивать. Причем отвечать, вы не поверите, вообще за все, что эволюция на Земле натворила. Потому что собеседник мой совсем нездешний оказался.
 Как он ко мне проник, когда меня дома не было, это не мешало бы выяснить. Но я почему-то сразу все понял.

 -- Орион? -- спросил я для порядку.
 "А то откуда?" -- подумал я сам себе. – "Кому к нам еще захочется?"

 -- Чай? Кофе? Какао? -- спросил я уже из чувства гостеприимства.
 "Уксус", -- ответил я сам себе где-то внутри. Удивился, как это так интересно отвечается.

Как-то неудобно неначатую бутылку в шкафу держать, так я ее на стол поставил. Взглянул на нее еще раз, поправил очки: уровень уксуса на глазах явно понизился.

-- А вы чего на шкафу-то? Может, к столу бы? Пыльно же там. Я не из тех, кто каждый год шкафы подметает.
 "Тому, кто из пылевого облака, не привыкать", -- опять мне непривычным манером подумалось.

 Нет, думаю, так дело не пойдет. Совсем тут запутаешься. Кто кого спрашивает, кто отвечает. Если человек или кто он там к нам пришел, то ведь зачем-то. Пусть он и спрашивает.

"Молодец, хорошо рассудил", -- повалил я сам себя. Или он меня.

 Если пришелец мои рассуждения принял, то сейчас последует вопрос. Притом достаточно дурацкий, по нашим понятиям.

"Чем у вас принято думать?"
Так и есть, куда уж дальше. Так что регламент заседания принят. С полуслова, к тому же и не произнесенного вслух! Ах да, надо же отвечать. Договорились же.

-- Мозгом, который в голове, скал я.
"Почему мозг сконцентрирован, а не распределен?"
 Ну и вопросец же! Я взглянул на нашкафного посетителя. Так и есть: никаких признаков головы. А ведь соображает не хуже меня. Но если он безголовый, как он поймет долгие миллионы лет эволюции наземных животных, разрешавших, и далеко не всегда извечную проблему: как продолжить свой род, в условиях, когда тебя каждодневно и ежечасно могут употребить в пищу представители других родов, в продолжении которых они заинтересованы никак не меньше. Ведь если у него голова не обособилась, он не должен понимать, что такое эволюция. Почему у человека оказалась голова на плечах – тут бы ему надо целую лекцию прочитать: как нервная трубка постепенно превращалась в головной мозг со многими отделами. Так, чтобы все лучше и лучше приспосабливаться к изменяющимся и усложняющимся условиям существования.

"Если человек произошел от эволюции, так кто же были его непосредственные предки?"
 Это что же, он во всем этом моем потоке сознания разобрался?! Ну и ну!
-- Ладно, человекообразные обезьяны, коль ты такой любопытный – шимпанзе, горилла, орангутан.

"Что с ними общего?"
 Явно товарищ в своем Орионе первым человековедом стать хочет. Развитый головной мозг, руки, масса анатомических подробностей, общее строение тела, тяга к коллективным формам деятельности...
-- Много чего. Кровь, скажем, которая по тем же группам распределяется.

"Что такое кровь?"
 Надо же быть таким темным!
-- Это такая жидкость в организме, через нее всякие питательные вещества к органам подводятся. Так что она во все поры проникает. Красного цвета...Ой! -- воскликнул я от неожиданности и провел пальцами по лбу. На них остался кровавый след.

"Если это нельзя делать, прошу извинить. Мне хотелось узнать, что у вас называется «красный цвет». Могу я теперь узнать, какие различия у вас с человекообразными?"

 Надо будет поосторожней в выражениях, чтобы он в мои внутренности слишком глубоко не залез.
-- А различий куча, всех не перечислишь. Самое же главное – мы можем проблемы не только решать, но и ставить их. И из всех животных на Земле мы одни такие. Первые в ходе эволюции проблемы были: как не замерзнуть, когда надолго похолодало, и как в таких условиях прокормиться. И мы эти проблемы разрешили: шкуры животных на себя, костер – для согревания и обжаривания пищи, жилища – для тепла и содержания семьи. Были придуманы также коллективная охота и рыболовство, а потом и земледелие. На этом мозги наши настолько развились, что мы смогли создать человеческую цивилизацию, которую, наверно, из космоса видно. Иначе бы вы к нам не прилетели.

"Сколько лет у вас человек считает нужным жить?"
 Умная ты тварь, а глупая. Человековед из тебя явно не получается, зря в командировку к нам прилетел.
-- Чудило, мы же свой срок жизни не выбираем. У кого как получится. Болезни у нас бывают, несчастные случаи. Войны особенно много людей забирают. При родах тоже можно помереть, т.е. не родиться живым. Так что от нуля до каких-нибудь 150 лет, последнее в исключительно редких случаях. Обычно же – половина этого срока.

"Выходит, что вы даже своего будущего не знаете?"
 Вон как повернул!
-- А ведь не знаем, правда. Есть, впрочем, отдельные, которые заявляют, что знают. Да только трудно сказать. Вроде бы и можно заглянуть, а с другой стороны...

 Позорно же кончился мой межпланетный контакт – я заснул. Может, последний ответ на вопрос его не устроил (язык у меня уже явно заплетался), или понял пылелюбивый пришелец, что уже достаточно много узнал, -- но только вопросов больше не было.

 Первым делом утром я, проснувшись, посмотрел на бутылку. Она была пустой, а пробка – ненарушенной. Взглянул в зеркало – есть царапина на лбу. Подошел к шкафу, пошарил на верху. К пальцам ничего не пристало.

 Теперь-то уж не то. Шкаф снова запылился, царапины не видно, и на память о межпланетной встрече осталась у меня лишь запечатанная сургучом бутылка из-под уксуса.

(Главка из книжной рукописи «Трактат о психозоиках с планеты Земля», подготовленной по грантам Белорусского фонда Сороса и Минобразования Беларуси в 1993 г.)