Капитан-директор Глава 11

Возвращение домой происходило с ощущением хорошо исполненного долга. В устье Сены встречен был наш иудейский агент-резидент по Французскому королевству, который своим расчётом сполна доказал с первого раза, что дело с ним вести возможно и в будущем. Затем следовал недолгий переход в Голландию, как за малышами, так и ещё за несколькими личностями. Прежде всего обещали мне подобрать опытного капитана на достраивающийся в Виндаве фрегат, а уж он набрать ком.состав судна. Также Лейденский университет соблаговолил поделиться астрономом, после того как я в письме пообещал предоставить тому телескоп покруче имеющегося в их обсерватории (ну и достойный быт с содержанием). А так же преподнёс в дар почтенной Альма Матер  оффорт-перепечатку карты звёздного неба, что скопировал Рубенс с 24 страницы не покидающего меня в путешествиях Атласа офицера. За право реализации этих отпечатков Великий мастер безвозмездно сотворил портрет семейства Миллер. Правда позировать в наше отсутствие ему могли только детки-малолетки и пара уже подросших датских догов, а меня с Мартой по привычке перерисовал он с фотографий.
  "Главным бриллиантом" в числе приглашённых явился отставной вояка Рене Декарт. Француз, нашедший покой для философствований и размышлений в купеческой стране, где до него никому не было дела. Этот гигант мысли с не простым характером требовался, чтобы возглавить намечающийся в герцогстве прикладной ВУЗ, ибо на диспуты о числе бесов на кончике иглы время тратить не хотелось. Пусть пока не в традиционной для Европы форме "Юниверситус", а более практичном виде "Мореходки", но знания по геометрии (да и астрономии) будущим навигаторам требовалось преподать на наивысшем уровне.

 В родной гавани шхуна наша появилась уже в начале осени, и первым шоком оказался покачивающийся на воде достраиваемый фрегат. Только общая верфь и материал изготовления объединяли эти два плавсредства, размеры же, да и постройка отличались кардинально. Не мудрено, за два века рознящие время рождения их прототипов и как бы настоящих дней (действительно, путаница ещё та!), опыта в судостроении накопилось. Но то, что для маломерки могло сойти за случайную удачную находку корабела, для корабля водоизмещением в 1250  тонн вызвало бы у коллег-моряков пристальное внимание. Хотя и тут Марта не удержалась, и заложила в прототип флагман шведской Ост-Индийской компании - фрегат "Гётеборг". Наскочивший на мель в гавани родного города по завершении им  удачного рейса в Китай. В ТОЙ эпохе построен он был в 1737 году, а крушение потерпел в 1745-м. В 1984-м сначала дайверы, а затем уже и шведские гос. структуры принялись за пристальное изучение хорошо сохранившегося на дне бухты корабля. Удачный опыт с подъёмом  "Вазы" решено было не повторять, а создать абсолютно точную копию (плавающую). Вот эти разработки в своё время Марта с интернета и скачала. А уж потом сумела довести смысл чертежей до голландского мастера, возглавившего верфь после отбытия Рихарда в Казань. Последний, кстати, его и чертежи читать научил, да и многому другому, так что сказать стало возможно, что зародилась самая передовая -"курляндская" школа судостроения.
  И вот для "подведения под неё теоретической базы" привезён был нынче родоначальник Аналитической геометрии. Ибо судостроительный факультет вуза планировался более значительным, чем судоводительский (хотя одни знания не исключали других).

Немало сил затратить пришлось на переманивание Великого француза. Были даже мысли переключиться на его земляка - Ферма, практически, в научном смысле равнозначного. Но тот уже изрядно потратился на получение места королевского чиновника (с соответствующим доходом) и синицу в руке на журавля в небе менять не пожелал. Дошло до того, что мне пришлось вновь " чудеса вершить" - собственноручно написать и преподнести одарённому математику Таблицу умножения. До того ещё не систематизированную, и намекнуть, что ещё многими "сокровенными знаниями" поделиться могу. Даже пообещал в ЕГО Академии, в меру возможностей самолично попреподавательствовать, да и Марта также приложиться настроилась. От неё, причём, даже больше толку ожидал - она ведь профильное образование получала. Хотя изначально всем студиусам-гардемаринам требовалось общеобразовательный курс преподать, а уж потом делить их на потоки, исходя из обнаруженных у обучаемых наклонностей. Ведь элементарная "морская болезнь" в профессию навигатора путь перекрывала, но на стезю корабела не сказывалась никак. Но до того, все учащиеся вплоть до начерталки и основ вышки, на общих основаниях знания одолеть были обязаны. Не говоря уже о само-собой разумеющейся строевой подготовке и физо.
Последними дисциплинами, кстати, пришлось заняться сходу и со срочно вербуемыми среди прибрежных рыбацких деревень, будущими моряками на почти готовый фрегат. "Привезённый" на него шкипер  за дело взялся рьяно, и  чувствовалось, что   с заморским кадром не прогадали. Наскоро организованная им при Морской Академии краткосрочная "шмотка" (школа морского обучения) чуть не дымилась от кипучей активности морского волка. Старый же его друг и соратник - "карго" и вовсе невыполнимые дела творил. Ведь очень не достаточно в 17-ом веке было только груз взять и сдать. Экипаж в 80 ртов за время пути так же обязан был уцелеть, не отравившись испорченными продуктами или затхлой водой, не обессилев и не растеряв зубы от цинги. И это в эпоху, когда до морозильных камер и концентрированных витаминов ещё не додумались.
   Хорошо высушенные и закрытые в бочки сухари и солонина являлись основной пищей в походе. Для разнообразия, возможно было некоторое время и копченостями лакомиться, а первые дни пути и свежей убоиной. Также воспользовавшись осенним временем, запастись на богатых клюквой да брусникой местных болотах органическим витамином С и, не уступающей по этому показателю, квашенной капустой. И при этом уложиться в бюджет, ибо за всё в итоге, платить требовалось моряку из своего кармана. А его показные "гуляния на берегу" являлись следствием многих месяцев экономии на самом необходимом.
  Ввиду того, что контингент набирался из местных (и далеко не богатых) рыбаков, к разносолам экипаж приучен не был и это облегчало дело. По крайней мере бунта как на "Потёмкине" из-за того, что говядина не свежей оказалась, ожидать не следовало. Уже за возможность вволю мяса поесть (после надоевшей салаки) наши моряки благодарны будут. Но злоупотребление неперечливостью граждан есмь величайшая ошибка любой власти.
   Так что мясо требовалось не в тухлятину обращать, а солить и коптить с соблюдением технологии. Увы, требующей времени, ибо коптильную жидкость ещё не изобрели. Благо, что дымокурению люд на побережье всяк обучен - рыбку так вдвое дороже продать получалось. Ну а вместо салаки окорока, если подвесить, так всё равно ту же самую ольху жечь потребно. Вот и озадачили местных экстренно, на подготовку фрегата к дальнему походу. А пока свинина коптилась, а капуста на квашение рубилась, судно отправилось в свой первый учебно-тренировочно-производственный рейс. 

Недалеко - в Швецию. За неделю возможно было до Стокгольма сбегать и обратно вернуться, так что в столь короткую командировку Марта и меня отпустила. Только наш сюзерен в Варшаве, как бы с нашим потенциальным контр-агентом всё войну вёл. Для потомков викингов времена были далеко не лучшими, что отразилось на их платёжеспособности. Но у всякого есть что почерпнуть, требуется только поискать. Ресурс в Скандинавии никогда неиссякаемый есть - гранит. Нас же интересовал уже его товарный вариант - брусчатка, в обтесывании которой шведы весьма наловчились.
  Зерна в Виндаву с округи свезено оказалось очень много, и обменять часть его на дорожное покрытие, в связи с кризисом в Королевстве шведов и вандалов, получалось очень выгодно. Да и наше основное обиталище таким способом всё больше получало вид цивилизованного европейского города. Потому, заправленный под завязку "Дер Курлянд" на удивление удачно, скоренько пересёк Балтику, и оптом сбыл по "рижской цене" (неплохой в этом году) хлеб на портовые Королевские лабазы, красными кирпичными коробками стоящие вдоль берега. Сделка выгорела именно из-за того, что не требовали мы сразу кэша, а согласились бартернуть, на этот раз камнем, а недостающую разницу добрать в следующую навигацию железом. Что шведами воспринято оказалось как отсрочка платежа с огромным энтузиазмом, и расписку мне оформили по всем правилам.

  Только уж очень странно переглянулись королевские чиновники, когда спустившись в трюм оценить товар, на пушечной палубе не обнаружили давших ей название орудий. А с зенитки, установленной в этот раз на корме, стволик как раз оказался снят, так что накрытая парусиновым чехлом турель на соответствующие мысли не навела. Но вот на мысль, что кроме того, что мы абсолютно не вооружены, вдобавок укомплектованы командой полностью набранной из новичков, шведов и наталкивать не потребовалось. Рыбацкое ремесло и торговое требует разной сноровки, и на разгрузке-загрузке наши курши и ливы показались лохами.
  Когда скрылась за кормой россыпь мелких островков, прикрывавших шведскую столицу, по нашему курсу образовался парус, что не было неожиданностью - путь то натоптан.  Но наш шкипер помимо опыта доверял и интуиции и резко свернул на зюйд. Встречное судно зеркально повторило маневр, подтвердив его опасения. Стало ясно, что на нас началась охота. Цейсовская оптика помогла распознать только входящий в моду тип судна для разведки и посыльной службы - шняву. Лёгкий зауженный корпус, а также находящаяся за гротмачтой с гафельным парусом без гика, также шнявмачта для гафельного паруса, спутать было трудно.  Пушек насчитали дюжину, небольших, очевидно 3-х фунтовых, а тонн тянула посудина не более полутора сотен. Но народа на верхней палубе скорлупки столпилось не меньше чем у нас – ясно, что десант готовился резать салажат непросоленных. И в доказательство тому их носовое орудие пукнуло ядро.
  Гранит в трюме не давал нам возможность разогнаться, но как могли, "подальше от берега смерть увели", очевидно и к радости преследователей - им так же свидетели  не требовались. С взятыми в этот рейс русскими стрельцами со шхуны, установили мы на зенитку ствол и самый меткий дал по набившейся на палубе толпе очередь на все 20 "зелёных" снарядов - практических осколочных без трассера.  "Охотник" до последнего момента не понимал что он жертва, и даже когда борта наших судов пришвартовались, редкие уцелевшие шведы ринулись на абордаж, хотя не оказалось таковых и десятка. Так что "гостей" встретили радушно и постарались хоть их не искалечить. Да и позднее, с полсотни скандинавских душ удалось на небеса не отправить - осколки зенитных снарядов мелкие и сразу убивают только тех, кому совсем не повезёт. Своевременное извлечение металла, с максимально возможным соблюдением стерильности, давало надежду, что через пару-тройку недель вновь наши военнопленные побегут по вантам.
 
 Ну а что бы они не побежали в родной Фатерлянд, и не сболтнули что лишнее, отправить этих моряков надлежит как далеко...? (посоветуюсь с женой и вместе решим куда). Экспресс допрос прояснил, что в засаду их на нас специально пораньше выслали - понравился воюющей корне фрегат, и показался под Тре крунером ещё красивше. Да и долги отдавать - кому приятно? Так что, если не выйдет отнять - так спалить.
 Их судёнышко, кстати, также весьма приметное, но топить или разбирать жалко, хоть и мелковато - 22 метра в длину всего. Новьё, да и "шведская сборка" от голландской отличалась не сосновым, а дубовым набором и железными гвоздями вместо деревянных. В нашем случае и обшивка дубовой оказалась. В общем "Щелкнёль" ("Снежный ком," - нами сокращённый до "Щёлк") будет жить, но из Балтики через проливы пройдёт он под родным "Жёвто-блакитным" крестом. А там ищите нас на просторах мирового океана, гадая попутно, что за шлея экипажу под хвост попала. Притащили кое-как трофей не буксире в Виндаву, подштопали слегка, инвентуру провели и приятно удивились. Повреждений практически судну не нанесли, что даже странно - порохом крюйт-камера забита была под завязку, так что ... ! С пушками я так же слегка ошибся. Трёхфунтовый фальконет был только догонным (то есть на носу стоял),  прочими оказались десяток 6-ти фунтовых полупушек по бортам, и парочка весящих больше тонны каждая, двенадцатифунтовок, "припрятанных" к каюте шкипера. Итого 13! Навлёкшее несчастье число мы устранили, переместив трёхфунтовку на нос фрегата, чтобы больше никто не думал что он не вооружённый (ну и моральный дух команды шнявы укрепился).