Апачи. Политика мирного курса

Политика «мирного» или как ее еще называли «квакерского курса» в отношении индейцев, провозглашенная администрацией Гранта, в целом предполагала отказ от идеи полного уничтожения апачей. Разрешить конфликт с индейцами правительство намеревалась путем приобщения их к ценностям белого человека. В этой связи требовалось принудить индейцев к проживанию на отдельно отведенных им землях –  резервациях.
«Мирный курс» Гранта назвать «мирным» можно было только теоретически, так как методы реализации этого курса не предполагали  полного отказа от ведения войны против индейцев.
В апреле 1870 года Аризона и южная Калифорния были выделены в отдельный военный департамент Тихоокеанского дивизиона, что существенно повышало эффективность боевых действий против апачи. Территория Нью-Мексико же оставалась за дивизионом Миссури.
 Командующим Департамента Аризоны в 1871 году президент Грант назначил ветерана гражданской войны и ряда индейских кампаний полковника Джорджа Крука, который сменил на этом посту мало популярного среди населения Аризоны, а также в военных кругах генерала Джорджа Стонемана.
Стонеману вменялась пассивность в проведении военных кампаний против апачи. «Вместо того, что бы уничтожать их (апачи – авт.), –  сообщала пресса, – генерал Стонеман устроил возле военных постов «станции кормления» для  сдавшихся в плен индейцев». С другой стороны, та же пресса характеризовала деятельность Стонемана как несовместимую с провозглашенным «квакерским курсом», обвиняя генерала в уничтожении тех из апачей, которые совершили незначительные проступки. Газетчики ставили в упрек Стонеману еще и то, что он разорвал контракты с  поставщиками, за счет которых обогащались не чистые на руку дельцы, потворствовавшие враждебным индейцам.
Поводом для замены Стонемана  Круком, как считают историки, стали события, произошедшие в 1871 году с группой  апачи-аривайпа лидером которой являлся вождь племени Эскиминзин.
В феврале 1871 года пять женщин аривайпа прибыли в форт Кэмп-Грант под флагом переговоров. Апачи всегда в целях выяснения намерения военных вести с ними переговоры в качестве парламентеров первоначально направляли своих женщин. Женщины  требовали освободить мальчика апачи захваченного солдатами  форта месяц назад.
Командиром военного поста Кэмп-Грант лейтенант Ройал Уитмен, назначенный генералом Стонеманом осенью 1870 года, характеризовался весьма самоуверенным человеком, который терпеть не мог, когда перечили его воле и свое мнение всегда считал абсолютным верным и правильным, даже тогда, когда оно не совпадало с мнением начальства.
Уитмен отказал парламентерам, пояснив, что мальчик, мол, привык к гарнизонной жизни и покидать форт не желает.
Через несколько дней женщины апачи вновь пришли в Кэмп-Грант и передали просьбу их вождя Эскиминзина о встрече с «капитаном» солдат
(апачи мало понимали в званиях военных и всех командиров считали капитанами – авт.).
Уитмен согласился и через несколько дней в форт прибыл лично вождь Эскиминзин в сопровождении двадцати пяти воинов аривайпа.
Эскиминзин был известен военным как один из одиозных лидеров западных апачей, обладавший даром военного стратега. Одни из белых считали его убийцей и рьяным налетчиком, другие напротив, полагали, что его обвиняют во многих проступках, которых он не совершал.
Эскиминзин в период 1870 – 1890-е годы являлся вождем смешанных групп пинал и аривайпа.  Лично сам принадлежал к пинал-апачи, но женившись на дочери вождя аривайпа Сантоса, который умер около 1872 года, возглавил  его племя, которое  кочевало в районе гор Галлуро, Пинал и Санта-Каталина, а также в долинах рек Сан-Педро и ручья Аривайпа в южной Аризоне.
В ходе разговора с Уитменом, Эскиминзин говорил о том, что его люди устали от войны и желают спокойно жить на своей земле. Уитмен поддержал решения аривайпа жить в мире с белыми и предложил Эскиминзину до получения дополнительных инструкций от вышестоящего командования поселиться в окрестностях форта.
Таким образом, к концу марта возле Кэмп-Грант поселились более трехсот аривайпа, который Уитмен снабжал пайками.
Докладывая командованию о необходимость получения инструкций,
в отношении аривайпа, Уитмен не дал характеристику обстановки, в точности не указал на численность сдавшихся апачей, их настроения, вооружения и т.п. Поэтому через шесть недель его запрос вернулся без какой-либо резолюции. У лейтенанта сложилось впечатление, что его письмо никто даже не читал, и ему ничего не оставалось делать, как начать приобщение индейцев к занятию сельским хозяйством по собственной инициативе. Уитмен заключил контракты с контрагентами на использования апачей в деле заготовки сена. А с владельцами окрестных ранчо согласовал возможность найма индейцев на период сбора урожая ячменя. Аривайпа радушно соглашались на все, что им предлагали белые. Индейцы были счастливы от того, что закончилась война. Эскиминзин периодически направлял своих бегунов (посыльных)  в лагеря враждебных соплеменников, призывая тех сложить оружие и приступить к мирному труду.
Население Тусона на удивлении сначало рукоплескало успеху Уитмена в деле «приручения дикарей». Но периодически в долинах Сан-Педро и Санта-Крус враждебные группы апачей продолжали налеты на фермы поселенцев, устраивая бойни. В этой связи жители Тусона стали подозревать, что возле Кэмп-Грант свито гнездо для отсидки апачских убийц. С каждым разом все пронзительней раздавались возгласы недовольных ранчеров, которые осыпали нападками Уитмена, обвиняя его в потворстве индейцам. Многие фермеры отказались покупать у аривайпа заготовленное сено и  выжидали удобного момента, чтобы прекратить эксперимент Уитмена,  и добиться ликвидации его «станции кормления апачей».
Вскоре такая возможность поселенцам была предоставлена.
В марте враждебные апачи атаковали фургонный караван, следовавший из Кэмп-Грант и убили скотовода из Тубака. Газета «Tucson Citizen» еще больше подлила масла в огонь, сообщив, что неимоверное количество враждебных апачи рыщет в долине Санта-Крус. «По воле ли командующего департаментом так щедро разрешается снабжать убийц продовольствием, закупаемым на народные деньги», – вопрошал автор одной из статей.
Взбудораженные жители Тусона провели ряд собраний, на которых звучали призывы к расправе над индейцами находящимися под защитой солдат из Кэмп-Грант. В этой связи ими был создан «Комитет общественной безопасности» во главе с Уильямом Оури. Делегация «Комитета» направилась к командующему Департаментом Аризона генералу Стонеману с целью привлечь внимание последнего к проблеме ограблений чинимых апачами в южной Аризоне. В ходе совещания Стонеман поставил в известность делегатов, что курс президента Гранта направлен в сторону смягчения агрессии индейцев, с целью их умиротворения и обращения в христианство. Также, Стонеман пояснил, что он не пойдет против проводимого курса и, по словам Оури, посоветовал им защищаться от апачей самим. Не  согласившись позицией командующего, делегаты в грубой форме подвергли генерала критике за бездеятельность.
Подобный совет генерала, отнюдь не давал гражданским разрешения на организацию карательных экспедиций против апачей. Однако Оури интерпретировал слова Стонемана именно так, убедив многих поселенцев сформировать вооруженный отряд.
В начале апреля на должность командира гарнизона Кэмп-Грант был назначен капитан Фрэнк Стенвуд. Перед назначением он имел четкое указание командующего Стонемана, который распорядился продолжать кормление индейцев стоявших возле форта, и не забывать патрулировать территорию в поисках обнаружения враждебных отрядов апачи.
Стенвуда удовлетворяли правила и порядки, учрежденные предшественником лейтенантом Уитменом. Апачи в его глазах слыли послушными, абсолютно не выказывавшими какой-либо агрессии. К тому же военными не было зафиксировано ни одного факта приобретения индейцами оружия.
В доказательство сему индейцы даже распродали солдатам на сувениры свои луки. «Я побывал среди многих племен, – писал хирург форта Брисли, – но не встречал среди них подобного этому (аривайпа – авт.). Эти индейцы выказывают глубокий интеллект. Они честны и любознательны».
Тем временем пока гражданское население готовило против аривайпа заговор, они продолжали мирно жить в окрестностях форта, где концу апреля собралось уже более пяти сот человек этого племени.
В апреле  из-за высоко стоящей воды в ручье Аривайпа, командование форта разрешило Эскиминзину переселиться верх по течению, где в пяти милях от форта аривайпа поставили свои викиюпы.
10 апреля отряд враждебных апачи налетел на ранчо Сан-Ксавьер-дель-Бак, откуда индейцы увели небольшое стадо скота и лошадей, принадлежавших индейцам папаго. В ходе преследования грабителей группе поселенцев совместно с индейцами папаго удалось отбить большую часть скота и убить одного воина враждебных.
Спустя три дня враждебные атаковали поселение Сан-Педро, находившееся в тридцати милях выше от Кэмп-Грант. В ходе налета апачи убили одного поселенца. Преследователи же попали в засаду и в ходе завязавшегося боя потеряли трех человек убитыми.
Жители Тусона неистовствовали. Газета «Citizen» привлекала внимание общественности заголовками: «Воодушевление на убийство!», «Кэмп-Грант – ужасный фарс». «Нет сомнений в том, что находящиеся на кормлении у Кэмп-Грант индейцы в последний понедельник совершили налет на поселение Сан-Ксавьер», – утверждала эта газета. – В ходе преследования они были наказаны и лишены добычи. Затем они спрятались в Грант (Кэмп-Грант – авт.)  оставаясь там до среды, а в четверг их отряд совершил нападение на Сан-Педро».
Лейтенант Уитмен упорно отвергал все обвинения в адрес своих подопечных аривайпа. Офицеры форта так же следовали  примеру Уитмена.
Но жители Тусона были одержимы идеей отмщения апачам из Кэмп-Грант, и в этой связи, провели совместное собрание с заинтересованными добровольцами из числа мексиканских граждан. Представитель мексиканцев Хуан Элиас и глава «Комитета Общественной безопасности» Уильям Оури единодушно сошлись в том, что к совместной экспедиции в Кэмп-Грант необходимо привлечь и папаго, также пострадавших от набегов враждебных апачи. Папаго и их лидер Франциско всегда были готовы сражаться против заклятых врагов апачей.
24 апреля капитан Стенвуд с отрядом кавалеристов отправился в недельное патрулирование территории. В форте вместо него за командира оставался лейтенант Уитмен.
28 апреля жители Тусона, способные держать в руках оружие, чтобы не привлекать внимание, небольшими группами стали покидать город и собираться в местечке под названием Рильито.
Таким образом, в указанном месте собрались сорок восемь мексиканцев под предводительством Хуана Элиаса и вместо заявленных восьмидесяти двух всего лишь шесть человек англос, которых привел Оури. Так же к отряду мстителей присоединились девяносто четыре воина папаго. Набитый оружием и боеприпасами фургон  в сопровождении всадников Элиаса и Оури двинулся окольными путями в сторону Кэмп-Грант.
Командир гарнизона в Кэмп-Лоуэлл капитан Данн обратил внимание на отсутствие в Тусоне значительного количества мужчин и, заподозрив неладное, направил двух посыльных в Кэмп-Грант, чтобы предупредить лейтенанта Уитмена о готовящейся провокации.
Но блокпост, который выставил Оури на дороге из Тусона в Кэмп-Грант возле Каньяда-дель-Оро, перехватил посыльных капитана Данна и не пропускал их до утра 30 апреля, позволив тем самым отряду Оури достигнуть Кэмп-Грант.
Отряд индейцев папаго переправился на правый берег ручья Аривайпа, а люди Элиаса остались на левом, таким образом, началось движение к ранчерии аривайпа.
На рассвете лазутчики папаго скрытно подобрались к игравшим в карты часовым аривайпа и обезвредили их. Затем папаго бесшумно вошли в спящий лагерь апачей, и,  врываясь в викиюпы, палицами и ножами начали убивать их обитателей. При этом папаго, прежде чем убить, не гнушались насиловать апачских женщин. Не ожидавшие нападения, женщины и дети аривайпа вырвавшись из рук нападавших, начали убегать по каньону, но засевшие в засаде люди Элиаса и Оури хладнокровно расстреливали безоружных апачи. По окончании бойни отряд Оури сжег все викиюпы аривайпа, уцелевших детей мстители забрали с собой. Предположительно отряд Оури уничтожил около 140 обитателей ранчерии аривайпа, которыми в основном были женщины, старики и дети. Среди убитых насчитали всего лишь восемь мужчин, а также две жены, пятеро детей и пятьдесят родственников вождя Эскиминзина.
  Как только посыльные от капитана дана прибыл в Кэмп-Грант и сообщили об угрозе индейцам, Уитмен сразу же направил к ранчерии аривайпа двух переводчиков, которые вернувшись обратно доложили об ужасе который там творился.
На следующий день Уитмен с отрядом солдат лично прибыл на место происшествия. К вечеру к разрушенной ранчерии  стали прибывать те апачи, которым удалось бежать. Вернулся и Эскиминзин, неся на руках свою мертвую дочь.
«Я не хочу больше жить, – произнес Эскиминзин обращаясь к Уитмену, – но вынужден продолжать жить, чтобы наказать тех, кто это сделал с нами и для того, чтобы  доказать свою веру в вас,  в тех кто помогает и защищает нас». Уитмен глубоко был тронут словами вождя аривайпа, который продолжал доверять ему, несмотря на трагедию постигшую его.
Эскиминзин высказал просьбу Уитмену в оказании помощи в розыске захваченных отрядом Оури двадцати семи детей аривайпа. Вождь прямо указал, что дети находятся у папаго.
  Президент США Грант жестко отреагировал на бойню апачей-аривайпа учиненную в Кэмп-Грант, назвав ее ничем не мотивированным убийством, за  совершение которого виновные должны  предстать перед судом, или  иначе, как писал он губернатору Аризоны Саффорду, ему придется «ввести на Территории военное положение».
«Эти аризонские негодяи и убийцы апачей должны быть повешены как будто они совершили преступление в ярде от задания госдепартамента США или Капитолия», – заявлял правозащитник Филипс Вендел.
Однако, настроения жителей пограничья, в отличие от убеждений правозащитников  Востока по индейскому вопросу, в корне отличались.
Не единого слова раскаяния в содеянном со стороны жителей Тусона так и не было услышано. Напротив, все как один жители города оправдывали себя, предоставляя доказательства участия апачей из Кэмп-Грант в грабежах  и убийствах поселенцев.
Похоронив соплеменников, вождь Эскиминзин ушел в горы, где провел несколько дней, оплакивая близких. Вернувшись в каньон Аривайпа, он и его люди вновь начали строить там викиюпы.
В конце мая отряд кавалеристов из форта Апач следовавший через каньон наткнулся на лагерь аривайпа. От неожиданности солдаты окрыли по индейцам огонь, вынудив последних рассеяться в горах.
Надежды Эскиминзина на мирное сосуществование с белыми рухнули.
«Прощайте, – сказал он Уитмену, – тот, кто первым разбил мир, тот и  виноват в этом».
По дороге в горы, недалеко от Кэмп-Грант, Эскиминзин навестил фермера Чарльза Маккинея, с которым у вождя аривайпа сложились дружеские отношения. После трапезы, которую устроил Маккиней и душещипательного разговора добрых друзей, перед самым уходом, Эскиминзин выхватил револьвер и хладнокровно пристрелил Маккинея. Позже,  находясь в резервации, Эскиминзин, объяснил свой поступок тем, что хотел показать остальным белым, что между апачи и англос не может быть никакой дружбы. «Любой трус может убить своего врага, – говорил Эскиминзин, –  но только смелый человек способен убить своего друга».
Далее последовала серия набегов, которые совершали аривайпа под предводительством Эскиминзина.
Аривайпа нуждались в оружии и в июле 1871 года атаковали караван фургонов, следовавший в направлении форта Боуи из форта Кэмп-Лоуэлл. Нападение произошло в районе Сиенега Уош, в момент, когда колонна пехоты оторвалась от каравана на милю вперед. Однако нападение оказалось не удачным для индейцев. Находившиеся в фургонах солдаты дали опор воинам Эскиминзина, и сдерживали их натиск до тех пор, пока колонна пехоты не подтянулась для защиты обоза.
В результате апачи вынуждены были отступить, потеряв убитыми тринадцать воинов. Эскиминзин находился в горах до тех пор, пока к нему не прибыл парламентер от мирного уполномоченного Винсента Кольера, предложивший аривайпа сложить оружие с вернуться в Кэмп-Грант.
До того как новость о резне в лагере аривайпа у Кэмп-Грант достигла Вашингтона, подразделения 21-го пехотного полка генерала Стонемана, как указывалось выше, были выведены из Аризоны и заменены 23-м пехотным полком полковника Крука.
Репутация Крука, в деле обуздания враждебных индейцев была безупречной. Тактика военных действий против индейцев, которую на практике применял Крук, должна была оправдать себя и в отношении апачей.
В ходе одного из разговоров с губернатором Аризоны, Крук без особого сожаления высказался об инциденте в Кэмп-Грант, будучи убежденным, что в резне аривайпа не следует винить жителей Тусона,
а симпатии, которые испытывал к индейцам лейтенант Уитмен, Крук вообще не разделял.
Что же касается деловых качеств нового командующего Департаментом, то,  как говорили, «не было никого когда-либо из высших офицеров армии, кто бы настолько уважительно обращался со своими подчиненными». Крука уважали, как и офицеры, так и солдаты. Он не был нарочито бюрократом, требуя от подчиненных безупречного знания приказов и инструкций. Напротив, задачи ставил четко и лично сам излагал пути их решения.
Во время экспедиций, Крук не любил носить военную форму, предпочитая униформе бриджи или холстяной костюм. Он не пил, не курил и обладал огромным самоконтролем. В его поведении не было ничего показного.
 Приступив к обязанностям Крук начал подготовку к проведению антиапачской кампании. По его приказу в местах расположения фортов запрещалось кормление индейцев, но на военнопленных индейцев, находящихся в местах ограничения свободы, приказ не распространялся.
Как полагают исследователи, идея использования апачей против апачей принадлежит именно Круку, хотя некоторые ссылаются на некоего пионера Аризоны Альберта Франклина Банта, который якобы советовал Круку: «Пламенем сражаться с огнем».
«В этой стране пехота против апачей бесполезна, – говорил Бант Круку, – единственный метод, который можно использовать в гористой Аризоне это, когда индейцы сражаются с индейцами».
Согласно воспоминаниям Банта, Крук, мол, тогда  ответил ему, что идея хороша, но только в качестве эксперимента. Ибо использование индейцев в качестве скаутов это одно, а другое, использовать их в качестве солдат.
Приступив к должности, полковник Крук (впоследствии генерал-лейтенант),  в первую очередь приступил к разработке плана поимки Кочиса, борьба с которым не имела определенного успеха.  Для этого ему требовались разумные, отважные офицеры, имевшие огромный опыт ведения боевых действий против апачей.
 Одним из таких офицеров, который спал и видел, как он «пленяет» Кочиса, и тем самым выполняет историческую миссию, внося лепту в дело завершения войны с апачи,  был командир роты «F» 3-го кавалерийского полка лейтенант Говард Кушинг.
Рота Кушинга дислоцировалась в Кэмп-Грант – военном посте, располагавшемся в месте впадения ручья Аравайпа в реку Сан-Педро. Этот пост считался Богом забытым местом из-за малопривлекательности окружающего пейзажа. Личный состав роты «F», по словам адъютанта генерала Крука капитана Джона Бурка, на то время имел непревзойденный опыт в деле истребления апачей. «Солдаты роты, – писал Бурк, – убили апачей больше, чем солдаты других рот».
Относительно Кушинга Бурк отмечал: «Кушинг известен как «отважный» офицер, но его смелость на самом деле была проявлением безрассудства. Он без оглядки рисковал как своей жизнью, так и жизнями подчиненных».
Учитывая все «за» и «против» в ставке на опыт ведения войны с апачи, Крук приказом отдал роту лейтенанта Кушинга в распоряжение командования форта Лоуэлл (Кэмп-Лоуэлл). Личный состав указанного форта выполнял задачу по блокированию на юге Аризоны отрядов враждебных чирикауа под предводительством Кочиса. У Кушинга появилась реальная возможность осуществить свою давнейшую мечту или, говоря языком психологии «удовлетворить личные амбиции» поймав Кочиса.
Отряд Кушинга выступил на поиски ранчерии Кочиса в район Кэмп-Гриттенден (бывший форт Бьюкенен), откуда направился к ранчо одного из пионеров Аризоны Пита Китчена, который показал солдатам тропу в горах, которая якобы вела к цитадели Кочиса.
Разведчики апачи, по словам Китчена заметили отряд Кушинга, который направлялся по трапе в горы Хуачука. Китчен заметив индейцев, ринувшихся вслед за отрядом, попробовал предупредить лейтенанта об опасности, идущей за ним, и подал дымовой сигнал, запалив траву, но солдаты не обратили на это внимание, так как углубились в горы.
Как выяснилось позже, продвижение солдат заметила и женщина апачи, которая петляя, старалась увести солдат в ложном направлении. Миновав каньон, отряд Кушинга напоролся  на засаду хорошо вооруженных апачей (группа недни обитавшая в мексиканской части гор Сьерра-Мадре –авт.), под предводительством вождя Хуха.
Сержант Джон Мотт и погонщик муллов уверяли лейтенанта, что дальнейшее продвижение не безопасно и, что необходимо повернуть обратно, но Кушинг только посмеялся над ними и, подавая пример остальным устремился вперед навстречу своей смерти. Вскоре пули индейцев подтвердили опасение сержанта. Одним из первых, замертво упал Кушинг. Взяв под контроль ситуацию, сержант Мотт вывел из засады солдат, и успешно довел их до Кэмп-Гриттенден.
Тем временем пока на юге Аризоны войска пытались изловить неуловимого Кочиса, в высоких кабинетах Вашингтона индеец-ирокез из племени сенека по имени Эли Сэмюэль Паркер (Донехогава), занимая пост уполномоченного по делам индейцев в администрации Гранта, запросил у квакеров информацию о лицах мужского пола по своим личным и деловым качествам способных выполнять функции индейских агентов.
Лично президент Грант склонялся назначать на должности агентов лиц из числа военных, но поскольку реализация индейской политики был отдана на откуп квакерам, то и представлять интересы индейцев в резервациях должны были агенты из их числа.
Стоит отметить, что право выбирать агентов для конкретной резервации предоставлялось разным общинам квакеров функционировавших тогда в США. Так для резерваций апачи в Аризоне агентов подбирала голландская община квакеров.
Эффект от агентов из числа квакеров на практике был нулевым. Квакеры мало что понимали в менталитете индейцев и большей степени были озабочены продвижением интересов каждый своей общины. Христианское воспитание индейцев квакерами было поверхностным, не говоря уже о их деятельности на поприще защиты прав краснокожих.
Еще в начале 1871 года Конгресс США выделил для организации резерваций для апачи в Аризоне и Нью-Мексико 70 000 долларов.
Полномочия Кольера в вопросах определения места и системы обустройства резерваций президент США Грант существенно расширил. Кроме этого Грант обязал военного министра Белкнапа поддержать силами армии, если того потребует ситуация любое соглашение Кольера с апачи.
С началом работы миротворческой миссии Кольера Круку было приказано приостановить кампанию против апачей, на что командующий весьма отрицательно отреагировал.
Прибыв в Каньяда Аламоса вместе с управляющим по делам индейцев Нью-Мексико Натаниэлем Поупом (не путать с генералом Джоном Поупом –авт.), который до этого являлся агентом в резервации индейцев черноногих в Брунинге (Территория Монтана – авт.), Кольер убедился, что большинство групп чирикауа и мимбреньо покинули резервацию и ушли в горы. Убедить вождей апачей вернуться в резервации В.Кольеру и Н.Поупу не удалось, вожди отказались пока покидать свои горные убежища и возвращаться в Каньяда Аламоса.
Еще в 1869 году вожди мимбреньо Локо и Викторио выказывали желание сложить оружие и заняться земледелием на территории резервации Каньяда Аламоса, Но условие беспрепятственно покидать резервацию  даже с целью проведения охоты, вождей абсолютно не устраивало. Учитывая пожелания вождей мимбреньо, агент Дрю сообщил об этом наверх. Дрю настаивал на поставках в резервацию продовольствия, и предупреждал федеральных чиновников, что отсутствие рационов приведет к тому, что апачи покинут Каньяда Аламоса. Апачи терпеливо ждали решения их проблем до зимы, обстановка накалялась и в резервации уже зрел мятеж. 
В январе БДИ, для закупки продовольствия выделило агентству Дрю 2800 долларов. Таким образом, мятеж удалось предотвратить. К осени 1870 года в Каньядо Аламоса собралось 790 апачей, включая некоторые группы чирикауа, которые своим вождем считали Кочиса.
В октябре 1870 года специальный агент БДИ Арни, прибыв в Каньяда Аламоса провел совет с вождями апачей Кочисом, Викторио, Наной и Локо.
Кочис признался Арни, что с 1861 года убивал белых при любой возможности, но сейчас чирикауа устали от войны, в ходе которой потеряли много людей. Защищать женщин и детей практически некому, так как воины чирикауа пали на полях сражений. Но, пока, по словам Кочиса, у его людей не остается выбора, поэтому они продолжают сражаться. Апачи не верят белым, так они редко говорят «искреннее и сдерживают свои обещания». Кочис поставил в известность Арни, что его люди хотят свободно кочевать по своей земле, а не быть поднадзорными в резервации, однако, учитывая положение вещей не в свою пользу, пообещал обсудить вопрос поселения племени в резервации с младшими вождями и сообщить о своем решении позднее.
По итогам переговоров с вождями апачей, Арни рекомендовал правительству создать резервацию для чирикауа на юго-западе Нью-Мексико, вдали от поселений. Так же под резервацию мескалеро он предложил использовать окрестности форта Стэнтон. Однако правительство проигнорировало его рекомендации.
В Нью-Мексико также как и в Аризоне, поселенцы, проживавшие в окрестностях резервации Каньяда Аламоса, задумали уничтожить агентство, где, по их мнению, получали убежище враждебные группы апачей. 
Жители округа Грант уставшие от набегов апачей открыто объявили о своем решении считать врагом любого, кто выступает против отмщения апачам. Агент в резервации Каньяда Аламоса Пайпер получил копию постановления жителей округа Грант, предоставленную ему окружным судьей Хадсоном, в котором говорилось: «Принимать меры к каждому, кто будет мешать им (жителям округа – авт.) расправляться с апачами, независимо будь то индейцы, или их пособники индейские агенты, или даже офицеры армии».
«Чего они хотят,  – писал судья Хадсон в отношении жителей округа, – так этого того, чтобы их скот был найден и возвращен им. Они не хотят больше слыть «милосердными поставщиками скота» для кровожадных грабителей апачи, получивших пристанище в Каньяда Аламоса. По определению этих добропорядочных граждан округа индейский беспредел должен быть остановлен, иначе они (жители округа – авт.) приведут в действие план, результатом которого резня в Кэмп-Грант покажется слабой тенью того, что будет в Аламоса и вряд ли даже сравниться с Сэнд-Крик» (резня в лагере шайенов и арапахо у ручья Сэнд-Крик, учиненная волонтерами под командованием полковника Чивингтона в конце ноября 1864 года – авт.).
Далее, судья Хадсон привел ряд доказательств, указывающих на то, что именно апачи из Аламоса причастны к краже скота, который оседает в резервации.
Пайпер, напуганный подобными угрозами попросил защиты у командования форта Макрэй, солдаты которого прибыли в агентство на следующий день.
Естественно, появление войск в агентстве напугало апачей, которые долго не думая, сорвались с места, и ушли в горы. Ни уговоры Кольера, как отмечалось выше, ни доводы Поупа  о необходимости вернуться в агентство, не повлияли на решение вождей оставаться в горах, так как апачи опасались предательства со стороны белых.
Местность Каньяда Аламоса  была заселена в основном мексиканцам, которые  раз за разом покушались на резервационные земли апачей. Учитывая факт того, что плодородную часть резервационных земель защитить от посягательств поселенцев весьма сложно, Кольер, изучив местность Тулароса, принимает решение о создании там резервации для южных групп апачи.
Пока шла подготовка к обустройству резервации Тулароса, пресса,  на чем свет стоит, критиковала деятельность миссии Кольера. Пресса выражала мнение населения относительно применения силы по отношению к апачи.
В этом вопросе армейские круги поддерживали граждан.
Население юго-запада ничего путного в миссии Кольера не видело, считая ее ошибочной тактикой в вопросе борьбы с апачи. Для жителей этого региона Кольер, как и все «восточники», тем, более квакеры, являлся носителем «сопливой» или «слюнявой» добродетели, не способной адекватно оценивать апачскую проблему.
 Историк Д. Трапп писал: «Прибытие Кольера привело жителей  юго-запада  в  негодование,  так  как  миротворческая миссия,  с  которой  он  прибыл,  приостанавливала  наступательные действия армии Крука. К тому же общественность набросилась на него с нападками из-за того, что он подверг осуждению ее обращение с индейцами».
Ежедневник «New Mexican», тиражировавшийся в Санта-Фе, называл Кольера «старым благодетельным лжецом», а газета «Arizona Miner» не переставала отзываться о нем как о «бесчувственном негодяе с окровавленными руками наемного убийцы». Или,  как  пояснял  редактор  этой  газеты  Д.  Мэрион:  «Жители Аризоны должны были бросить этого старого дьявола в горнило какой-нибудь шахты и завалить ее горной породой, чтобы он там сдох и больше не вякал».
Губернатор Аризоны Э. Саффорд, чье положение обязывало выказывать всяческое беспристрастие, рассчитывал на то, что Кольер,  изучив  проблему  апачи,  признает  ошибочность  своей миротворческой миссии, и ситуация разрешится в пользу силового варианта Крука.
Историк Хуберт Хоув Бэнкрофт частично оправдывал Кольера: «Вопреки моим пренебрежительным выпадам в адрес миротворческой миссии Кольра,  следует также понимать, что я вовсе не отказываюсь от истинности собственных утверждений, согласно которым апачи – это те, кто причиняли вред… Но я не обвиняю апачей в том случае если рассматривать их агрессию как защиту своей свободы насильственными методами. Представьте, как бы повел себя белый человек, если бы на его земле апачи создали для него резервацию под своим управлением? Поэтому у жителей Аризоны, нет никаких причин, чтобы грабить, убивать, подчинять индейцев».
В ходе  реализации мероприятий своей миротворческой  деятельности Кольер посетил также и племена тонто, явапай, койотеро, могольон.
В форте Макдауэл, где состоялась встреча Кольера с вождями тонто, последние рассказали мирному уполномоченному, что они голодают, но, не смотря на это, не хотят браться за оружие и предпочитают сохранять мирные отношения.
«Я присутствовал на множестве переговоров с равнинными племенами в течение последних пятнадцати лет, – писал Кольер под впечатлением бесед с вождями тонто, – однако должен признаться, что до этого никогда не наблюдал таких переживающих и здравомыслящих индейцев».
Скрываясь от преследования, община вождя враждебных тонто Дельшая, как указывалась выше, в конце 60-х покинула район Кэмп-Рено и ушла глубоко в горы. Голод вынудил Дельшая вернуться через год, и запросить мира. Однако мир оказался кратковременным. Движимый местью и амбициями Дельшай первым нарушил его, и вступил на тропу войны. Командование форта, учитывая пожелания мирного уполномоченного Кольера, вновь прибегло к переговорам и летом 1870 года Дельшая заманили в Кэмп-Рено, где полковой доктор Данлеви, пригласив вождя к себе в палатку под предлогом якобы лечения от глистов, выстрелил Дельшаю в грудь из револьвера. Раненый Дельшай, выскочив из палатки, издавая боевой клич, бросился бежать, преследуемый ружейным огнем солдат. Воины тонто ожидавшие своего лидера снаружи, вскочив на лошадей последовали за Дельшаем. С этого момента Дельшай освободил себе от обязательств перед белыми и продолжил разорять фермы и рудники. При этом его группа воинов оставалась неуязвимой и заслужила репутацию неуловимых головорезов.
Позже, узнав о мирном курсе правительства и желании американцев заключить с апачи мир, Дельшай прибыл в форт Макдауэл для встречи с Кольером.
«Я хочу заключить большой договор, – сказал Дельшай Кольеру. –
Я соглашусь жить в мире с солдатами, если правительство разрешит мне поселиться в Долине Подсолнуха (Санфлауэр Вэлли) или в Кэмп-Кэрол. Если большой капитан (имеется в виду Кольер – авт.) будет настаивать, чтобы я поселился в Кэмп-Макдауэл, то вряд ли я смогу уговорить Бога создавшего апачей умилостивить Бога белого человека. Я не боюсь ни белого человека, ни мексиканца, но пима и марикопа, когда ночью пробираются в мои лагеря,  и режут моих женщин и детей, внушают мне страх».
Дельшай отказался принять предложение Кольера оставаться в форту Макдауэл, и получать там скудные пайки. Под покровом ночи он увел свою общину из окрестностей форта. Даже мясо в лагерных кострах оставалось нетронутым. Позже Кольеру стало известно, что причиной столь стремительного ухода Дельшая из окрестностей Кэмп-Макдауэл послужило намерение пима и марикопа напасть на лагерь тонто в долине Рено, которое  пима и марикопа все же реализовали, убив там тридцать две женщины и одного ребенка тонто.
После бойни в Кэмп-Грант многие группы койотеро покинули место кормление форт Апач (ранее Кэмп-Могольон) и ушли в горы. Лишь община вождя Мигеля оставалась возле форта, занимаясь заготовкой дров и сена.
Командир гарнизона майор Джон Грин с оптимизмом относился к политике мирного курса, отмечая трудолюбие и покладистость людей из этого племени. «Они так быстро заготовили дрова, – писал он Кольеру, – и тем самым обеспечили запас на зиму. Подумать только, до тридцати тон дров в день!   Сена они заготавливают до пятнадцати тон в день, и эту работу они выполняют исключительно в ручную. Дрова рубят затупленными топорами, а сено косят обычными ножами и все это таскают на собственном горбу. Конечно, почти всю эту работу делают женщины и дети, однако иногда им помогают и мужчины.  Полагаю, что они должны быть всегда чем-то заняты, тогда не будут думать о войне».
Вот именно такими хотели видеть апачей сторонники мирного курса, но те, кто имел доход от войны с ними, всячески противились квакерской политике.
Перед отъездом из форта Апач Кольер одобрил место, выбранное для резервации койотеро, которое было названо Сан-Карлос. Данная резервация образована в период с ноября 1871 по декабрь 1872 годов. На территории резервации власти планировали разместить не только койотеро, но также и остальные западные группы апачей с присоединением к ним племен: мохаве, юма, чирикауа, могольон, пиналеньо.
Покинув форт Апач, Кольер через территорию апачей в сопровождении военной охраны и разведчиком апачи направился в Кэмп-Грант. По пути скауты подавали дымовые сигналы, указывая соплеменникам на то, что процессия является мирной.
В Кэмп-Грант, Кольера поставили в известность, что отряд вооруженных жителей Тусона  рыскал в двадцати пяти милях от форта и якобы вынашивал намерения атаковать  индейцев получавших пайки в форту. При выяснении обстоятельств командиром гарнизона форта капитаном Нельсоном, выяснилось, что эти вооруженные люди выдают себя за изыскателей, направляющихся в горы для ведения геологоразведывательных работ. Однако военные знали, никаких дорог и троп, пролегающих через местность, где стоял лагерь мирных апачей, не существовало, поэтому заключили, что группа вооруженных тусонцев к изыскателям не принадлежит и вынашивает иные намерения. 
Кольер одобрил действия Нельсона пояснив, что если бы он (Нельсон –авт.) позволил этим вооруженным людям хотя бы на десять миль продвинуться вглубь территории занимаемой индейцами, то в итоге вынудил бы индейцев покинуть окрестности Кэмп-Грант навсегда и его солдаты приступили бы к выполнению задачи по защите, но уже жителей Тусона от апачей.
В Кэмп-Грант Кольер предпринял попытку установить связь
с скрывавшейся в горах группой Эскиминзина и убедить его вернуться в форт. Эскиминзин, изнуренный нуждой, согласился и привел своих людей снова в Кэмп-Грант. В ходе  беседы с Эскиминзином, Кольер предложил вождю аривайпа переселиться в форт Апач, но вождь отказался, сославшись, на то, что это не их земля, а койотеро находившиеся там, чужие для них люди. Тогда Кольер на время придал Кэмп-Грант статус резервации, поставив в известность Эскиминзина, что вместе с его племенем в Кэмп-Грант будут, находиться некоторые локальные группы пинал. Эскиминзину ничего не оставалось делать, как принять условия Кольера. К тому же Кольер пообещал отыскать детей захваченных папаго в ходе недавней резни аривайпа.
В Кэмп-Верде, когда Кольер прибыл туда, то обнаружил, что находившиеся на кормлении группы племени явапай весьма ослаблены голодом и болезнями. Пайков катастрофически не хватало, а охотничьи угодья индейцев захвачены  поселенцами. Явапаи в поисках пропитания покидали окрестности Кэмп-Верде, и зачастую попадали в поле зрения фермеров, которые принимали их за враждебных индейцев. Таким образом, как говориться на ровном месте, случались инциденты, итогом которых была гибель неповинных индейцев.
Кольер, был впечатлен картиной возле Эренберга на одной из станции почтового этапа, где группа изнуренных, ободранных явапай клянчила еду у служащих этапа. «Нас обозвали попрошайками и выгнали оттуда, –рассказывали индейцы Кольеру, – также нас выгнали из Колорадо и из Дэйт-Крик, а федеральные агенты не желали нашего присутствия ни где поблизости, поэтому мы пришли в Верде».
Получив отказ явапаев переселиться на кормлении в Кэмп-Дэйт-Крик, Кольер с «барского плеча» согласился выделить этим индейцам под резервацию земли вдоль реки Верде в сорока пяти милях от одноименного военного поста.   
Во время посещения Кольером территории пима и марикопа, последние жаловались мирному уполномоченному на то, что белые люди разоряют их поля. Белые, поселившиеся  вверх по течению реки Хилы, то есть выше земель пима и марикопа, построили ирригационные сооружения таким образом, что вода перестала попадать на поля индейцев. Вождь одной из деревень пима просил разрешения у Кольера дать отпор этим белым, но естественно Кольер такого разрешения дать не мог, и более того, наказал командиру гарнизона форта Макдауэл припугнуть вождей пима и марикопа, если те посмеют выступить против поселенцев.
 Но пима и марикопа, хотя и были союзниками американцев в борьбе против апачей, не могли позволить своим «белым друзьям» унижать себя, тем более, когда напрямую задевались их интересы.
Пятьсот готовых к сражению пима и марикопа образовав линию, встали напротив форта. Индейцы издавали воинственный клич, демонстрируя перед солдатами свою готовность к бою.
Поскольку тогда в форте находилась всего лишь одна рота кавалерии, командир гарнизона решил ретироваться и не вступать с индейцами в конфликт. Парламентер из форта, сообщил вождям индейцев, что их требование будут удовлетворены. Тоже подтвердил и Кольер, но после того как индейцы представили неопровержимые факты притеснения их белыми поселенцами. По указанию Кольера племенная территория пима и марикопа вдоль реки Хилы была расширена. Таким образом, эти индейцы получили больше земель, чем имели да того момента.
К концу 1871 года в Аризоне и Нью-Мексико прокатилась волна протестов против политики мирного курса. Поводом  стала гибель молодого ученого и писателя с Востока Фредерика Лоринга, который путешествовал по Аризоне. Экипаж почтового этапа, в котором следовал Лоринг, подвергся нападению, как утверждали то ли тонто, то ли явапаев. Результатом нападения стало ограбление экипажа и смерть пятерых человек, среди которых находился Лоринг.
Однако военные, в том числе полковник Дадли были уверены в том, что нападение на экипаж совершили бандиты, а не индейцы, так как индейцы, по мнению Дадли, должны были забрать одеяла, лошадей, снять фургонный полог, но грабителями ничего этого сделано не было.
«Я не верю, что апачи находились вблизи того места, где произошло убийство, – докладывал Дадли командующему округом, – все честные люди разделяют мое мнение. Если бы это были индейцы, то они наверняка поживились бы лошадьми, одеялами и другой дребеденью, имеющей для них ценность».
Но командующий Джордж Крук весьма сдержанно отнесся  к мнению Дадли, ибо в душе не являлся сторонником мирного курса в отношении индейцев. Более того, позиция Крука в этом вопросе стала известна министру внутренних дел Делано, который поспешил упрекнуть Крука в том, что тот ставит под сомнение правильность политики мирного курса.
В ходе встречи Кольера с Круком, последний советовал Кольеру в течение зимы переместить группы явапай находящиеся в Аризоне в резервацию Кэмп-Дэйт-Крик, а не создавать для них временное агентство в Кэмп-Верде. Однако Кольер, как нам уже известно, проигнорировал совет Крука и выделил явапай территорию вдоль реки Верде.
Крук старался скрывать собственное раздражение деятельностью миссии Кольера. Он считал, что необходимо убедить президента Гранта, что «метод ласкового обращения» с индейцами, который профилирует Кольер,  вреден, поскольку апачи часто нарушают мир. Их воспитание, и бурлящая в них кровь воинов кочевников, по словам Крука, не позволяют длительно засиживаться на месте, так как апачи всегда жаждут войны и являются «самыми отпетыми мясниками среди североамериканских племен».
Крук, отчетливо понимал, что сторонники мирного курса используют Кольера в качестве инструмента для установления длительного мира с индейцами, для того чтобы выторговать у правительства ассигнования и  различные преференции для дельцов, связанные с таким нововведением как резервации.  На самом же деле проблема апачей лоббистам мирного курса, по мнению Крука была побоку. В этой связи Крук сделал вывод, что мир, заключенный с апачами миссией Кольера чистейшей воды профанация.
По завершении своей миссии Кольер возвратился в Вашингтон.
В итоге правительство заключило, что Кольеру удалось решить проблему апачей, в связи, с чем в Каньяда Аламоса, где собралось девятьсот апачей, в форт Апач (1300 апачей), Кэмп-Грант (900 апачей), Кэмп-Верде (500 апачей), форт Макдауэл (100 апачей) были направлены правительственные пайки. Более половины апачей, исходя из доклада Кольера, включились в мирный процесс. Для привлечения к мирной жизни враждебных групп индейцев Конгресс должен был выделить дополнительные фонды, однако, как всегда это было, денег не хватало, а решать вопрос силовым путем правительство воздерживалось.
Кольер в Вашингтоне подвергся нападкам со стороны военного министра Белкнапа, который упрекал его в том, что тот, используя свое влияние на президента Гранта, мешает армии и генералу Круку начать тотальную кампанию против враждебных апачей. Настойчивость Крука и вхожесть Белкнапа в высокие кабинеты, в некоторой степени позволили убедить президента Гранта в необходимости корректировки мирного курса в сторону применения силы.
Президент Грант утвердил места, выбранные Кольером для резерваций апачей. В то же время наделил армию полномочиями сопровождать процесс переселения туда индейцев, а также  функциями по охране резерваций силами армейских подразделений.
Кроме того, Крук получал право подбирать из числа военнослужащих кадры, которые соответствовали бы предъявляемым для должности индейских агентов требования. Данные полномочия являлись временными и впоследствии должны были быть переданы гражданским властям.
Исполнение программы президента по переселению индейцев в резервации на юго-западе США было возложено на командующего армией США генерала Уильяма Текумсе Шермана. В этой связи командующие дивизионами Миссури и Тихого океана начали подготовительные мероприятия. Армии предписывалось обеспечивать индейцев продовольствием  в  том объеме, чтобы  не допустить голода среди них.
 Шерман заверил Крука в том, что в разумных пределах, при необходимости будет поддерживать любое его решение как командующего округом относительно применения военной силы против апачей.
Между тем, генерал Крук для реализации силового варианта в отношении непокорных апачи,  на ключевые командные должности подбирал офицеров,  не испытывавших к этим индейцам особой симпатии. С подачи Крука во всех уголках Аризоны, развернулась клеветническая кампания против лейтенанта Уитмена, на примере которого Крук хотел показать остальным офицерам, что значит симпатизировать и ублажать индейцев.
Уитмен прессой характеризовался «пьяницей», злоупотреблявшим спиртным даже на службе. Лейтенант насмешливо называли защитником апачей из-за якобы его «пристрастия» к молоденьким «смуглым индеанкам».
Сместив Уитмена с должности заместителя командира гарнизона Кэмп-Грант Крук, предложил последнему изменить свою позицию по отношению к индейцам и мирному курсу правительства. Но получив отказ лейтенанта, Крук пожелал отослать его, куда подальше с глаз долой. Но вмешательство Кольера, назначившего Уитмена индейским агентом в Кэмп-Грант предотвратило расправу командующего с неудобным подчиненным.
Движимый честолюбием Крук не останавился, он добивался признания Уитмена «негодным» к военной службе. С этой целью был собран суд офицерской чести, сформированный из офицеров 3-й кавалерии, который вменял Уитмену злоупотребление алкоголем.
Но этого обвинения  оказалось недостаточно, чтобы уволить офицера с военной службы. Крук недовольный решением суда офицерской чести, добился передачи дела Уитмена для рассмотрения в военный суд Департамента Платт, который принял решение нужное Круку: «Признать виновным в недостойном поведении офицера и джентльмена по отношению к вышестоящему начальству».
 Уитмен несколько раз обжаловал решение военного суда, но безрезультатно.
Далее Крук в резкой форме обрушился на командира гарнизона капитана Нельсона, который хоть и не испытывал симпатий к индейцам, но был вынужден безукоризненно исполнять свой долг, и тем более указания Кольера.
В результате Крук откомандировал Нельсона из Аризоны.
Выполняя указание президента США Гранта в сентябре 1871 года, для разбора дела о нападение весной этого года на аривайпа в Кэмп-Грант, в Тусон прибыл окружной судья Этторн Роуэлл.
  Роуэлл ссылаясь на слова президента Гранта, довел до жителей Тусона, что если он в течение трех дней не установит виновных в совершении преступления в Кэмп-Грант, то президент США будет вынужден ввести на территории Аризоны военное положение.
Уловка сработала. На скамье подсудимых оказались 108 человек.
Население Тусона ревностно следило за ходом судебного разбирательства. Выражая несогласие с судебным процессом в целом, и демонстрируя солидарность с подсудимыми, неизвестные в знак протеста сожгли перед зданием, где проходил суд чучела судьи Роуэлла и его помощника. В этой связи, из Кэмп-Лоуэлл, с целью защиты членов суда и присяжных от беснующейся толпы в Тусон прибыли войска.
Но что можно ожидать от системы правосудия американского Дикого Запада? Большинство обвинений, которые с неохотой приняли присяжные не касалось обстоятельств связанных с резней в Кэмп-Грант. Подсудимым вменялись: обман должностных лиц, неподчинение военным, воровство индейского имущества, растление индейских девушек, пьянство, злоупотребления служебным положением и др. Присяжных в большей степени интересовали преступления совершенные индейцами, а не белыми. Все это характеризовало моральный облик общества Дикого Запада и односторонность системы правосудия. К тому же присяжные весьма оживились, когда обвинение в убийстве было предъявлено вождю аривайпа Эскиминзину, который застрелил своего друга фермера Чарльза Маккинея.
В ходе судебного заседания подсудимые вели себя невозмутимо и дерзко. Адвокаты полностью оправдывали действия подзащитных по отношению к индейцам в Кэмп-Грант.
В качестве свидетеля привлекался и лейтенант Уитмен. Однако   членами суда его показания  во внимание приняты не были. Суд интересовали лишь обстоятельства связанные с согласием аривайпа служить в армии скаутами и оказывать белым помощь в борьбе против враждебных соплеменников взамен того, чтобы им разрешали уходить из резервации и совершать набеги в Сонору.  И для того чтобы вынести вердикт по этому вопросу суду понадобилось целых девятнадцать минут.
Всплеск активности враждебных групп апачи, выразившийся к концу 1871 года грабежами, убийствами граждан Аризоны и Нью-Мексико, окончательно убедил правительство и президента США Гранта в необходимости прекращения проведения политики мирного курса.
Военный департамент уполномочил генерала Крука начать масштабную кампанию по пресечению деятельности враждебных. Кроме того, как указывалось выше, Крук имел полномочия назначать агентов в резервациях апачи на свое усмотрение. В этой связи он не преминул избавиться от Уитмена, пользовавшегося поддержкой Кольера, и с легкостью удалил его из Кэмп-Грант.
Крук получил приказ обеспечить доставку в резервации все кочующие группы апачей. Отказавшихся поселяться в резервациях индейцев, было приказано считать враждебными и поступать с ними соответственно.
Агентами в резервациях должны назначаться исключительно лица из числа офицерского состава, состоящие на действительной военной службе.
Также, командующий Тихоокеанским дивизионом генерал Шофилд, приказывал Круку жестко наказывать тех мирных апачей, которые будут уличены в оказании помощи враждебным соплеменникам.
Все находящиеся в резервации мужчины апачи, способные держать в руках оружие, должны подлежать учету и проходить ежедневную перекличку.
Семьи тех воинов апачи, которые находятся на тропе войны, приказано держать под стражей, до тех пор, пока главы семей не сложат оружие, не сдадутся, или не будут захвачены, либо убиты.
Пищу индейцам предписывалось выдавать в ограниченном количестве под строгим наблюдением офицера.
С целью выявления мест дислокации враждебных групп индейцев, рекомендовано привлекать на службу в качестве скаутов их соплеменников, находящихся в резервации.
Выполняя приказ Шофилда, Крук через индейских связников разослал сообщение лидерам враждебных, в котором указал на необходимость немедленной сдачи войскам до начала февраля 1872 года. Ослушников предупредил о неотвратимости сурового наказания.
Сотни апачей повиновались и поспешно прибыли в резервации.
В феврале 1872 года с целью замирения наиболее ретивых групп враждебных апачи  министр внутренних дел Ч. Делано по согласованию с президентом США Грантом, направляет в Аризону ветерана гражданской войны и индейских войн генерала Оливера Отиса Ховарда. Основной целью  мисси Ховарда являлось установление контакта с вождем чирикауа Кочисом и склонение последнего на путь мира.
В этой связи Ховард наделялся широкими полномочиями и правом «действовать и принимать решения по  собственному  усмотрению,  чтобы  реализовать  намеченный замысел в отношении индейцев».
С вступлением в действие миссии Ховарда, командующий войсками Аризоны генерал Крук вынужден был приостановить начало антиапачской кампании. Крук  не был рад прибытию Ховарда, так как понимал, что тот не позволит ему решить проблему с апачи силовым путем. В ходе общения с Ховардом прагматичный Крук не отвечал учтивостью по  отношению  к   «христианскому генералу», как называли Ховарда в армейских кругах,  считая,  что  добродетель  неуместно применять по отношению к апачи. Крук скептически сетовал на то, что Ховард «был наделен гораздо большими полномочиями, чем  мистер  Кольер».  В  силу  этого,  взаимопонимания  между ними  не  возникло.  Ховард  позднее  вспоминал:  «Как  только я озвучивал проблему апачи, то от Крука только и слышал «убивать их и убивать».
Приступив к изучению обстановки, Ховард установил, что из всех частей Апачерии исходят жалобы от населения, сетующего на апачей.
Мимбреньо, размещенные Кольером в резервации Тулароса постоянно покидали ее и грабили в окрестностях резервации.
Кочис, постояв некоторое время в Каньядо Аламоса, покинул резервацию и отправился в Мексику, откуда совершал набеги в Южной Аризоне.
В Кэмп-Грант Ховард провел переговоры с аривайпа, которые были недовольны агентом, назначенным Круком, и требовали возвращения Уитмена. «Система,  которую учредил этот алкоголик в резервации, – говорил Крук Ховарду относительно возвращения Уитмена, – преступно прогнила».
Преподобный Смит, священник, сопровождавший Ховарда в поездке по Аризоне, напротив, объяснял генералу: «Низвержение Уитмена – работа определенных сил, которые являются противниками мирного курса. Успех в делах с апачи, которого добился Уитмен, напугал  этих людей. Они бояться возрождения политики мирного курса».
Прибыв в Кэмп-Дэйт-Крик, где находились хуалапай и явапай, сложившие оружие в 1870 году, Ховард положительно оценил работу командира поста лейтенанта Фредерика Эбштейна, который обеспечивал 650 индейцев, выдавая каждому по фунту мяса и муки. Индейцы в свою очередь помогали солдатам заготавливать дрова и сено. Особо усердствующим, Эбштейн  выдавал дополнительный паек, и, таким образом, в корне старался  пресекать всякое недовольство.
В свою очередь Ховард распорядился выдать Эбштейну средства на закупку семян с целью приобщения хуалопай и явапай к земледелию.
В мае 1872 года Ховард вновь прибыл в Кэмп-Грант для переговоров с вождями аривайпа, тонто, пима и папаго. Ктому же Ховард обещал оказать содействие аривайпа в вопросе возвращения захваченных детей племени тусонцами в ходе нападения на лагерь индейцев в Кэмп-Грант.
Ховарду удалось заставить мексиканцев проживавших в Тусоне, у которых находились пленные дети апачей придти в Кэмп-Грант для переговоров.
В ходе переговоров вождь Эскиминзин упал на колени перед Ховардом и умолял помочь возвратить детей в семьи. Ховард в этом вопросе занимал твердую позицию, считая, что дети должны быть возвращены индейцам. Однако генерал указал, что для этого требуется решение президента Гранта, так как дети апачей прижились в семьях мексиканцев. Мексиканцы же протестовали против того, чтобы возвращать детей их родителям. Многие из мексиканцев, когда-то купили детей апачи на черном рынке и считали их своею собственностью. В итоге Грант принял решение в пользу аривайпа, и дети были возвращены в апачские семьи.
Также в ходе совета в Кэмп-Грант апачи высказали просьбу о переселении их в другую местность, где земля была наиболее плодородной, где имелись источники и климат был более мягким. Также во избежание  боен и межплеменных конфликтов апачи просили лишить их соседства с пима и папаго и содействовать заключению с этими племенами мирных договоров, а также возвратить им в качестве агента Уитмена.
 В ходе личной беседы с Эскиминзином состоявшейся после совета Ховард спросил Эскиминзина:
– Могу ли я войти в ваше жилище, в то время как вы находитесь на тропе войны?
– Нет,– ответил Эскиминзин, – если вы не хотите быть убиты.
–  Тогда может ли кто-либо другой войти в ваш дом и быть уверенным в собственной безопасности, – продолжал вопрошать Ховард, добиваясь расположения вождя.
– Да. Уитмен, – сказал Эскиминзин.
Ховард учел просьбу апачей. Договора с пима и папаго были заключены, Кэмп-Грант как агентство ликвидирован, а апачи переселены в учрежденную Кольером резервацию Сан-Карлос. Но Ховард не рискнул назначать агентом для аривайпа Уитмена, так как репутация лейтенанта была подмочена его пристрастием к алкоголю.
Для переговоров с койотеро Ховард из Кэмп-Грант направился в форт Апач.
После бесед с вождями койотеро Ховард установил, что это племя  голодает, так как агент, назначенный Кругом, урезал им довольствие. Временно отстранив агента от обязанностей, Ховард пообещал индейцам восстановить объемы рационов, предотвратив тем самым мятеж койотеро.
Без примирения враждебных групп чирикауа под предводительством Кочиса о мирном сосуществовании с апачи не могло быть и речи. Ховард это отчетливо понимал. Свои соображения на этот счет он озвучил в Вашингтоне на встрече с президентом Грантом, куда был приглашен с десятью авторитетными вождями западных племен апачи.
Выслушав индейцев, которые склонялись к тому, что пока белые не договорятся с Кочисом война с апачи не закончиться, и доводы Ховарда, Грант  вновь направил Ховарда в Аризону с миссией по замирению Кочиса.
В начале апреля 1872 года  администрация резервации Каньяда Аламоса начала  подготовку  к  переселению мимбреньо в резервацию  Тулароса, которая располагалась на западе Территории Нью-Мексико.
 Туда были вынуждены прийти и общины так называемых «апачей теплого источника» (Уорм-спрингс) во главе с вождем Викторио.
В ходе встречи в Тулароса с Ховардом вожди мимбреньо Локо, Нана, Викторио и Чива настаивали на возвращении их в резервацию Каньяда Аламоса. Викторио же добивался решения о размещении своей группы в исконно занимаемых землях Охо (Ойо)-Калиенте.
Генерал с пониманием отнесся к основной претензии вождей, заключавшейся  в  том,  что  они  были  переселены  в  Тулароса насильно, несмотря на их общее возражение. Он заверил вождей, что обязательно посетит Каньяда Аламоса с целью изучения вопроса о возможном возвращении всех мимбреньо туда обратно.
Кроме этого Ховард во время пребывания в Тулароса ставил своей целью  выяснить у вождей мимбреньо намерение Кочиса заключить мир, а также его местонахождение. Вожди мимбреньо подтвердили намерения лидера чирикауа заключить мир с американцами, и пообещали посодействовать в его поиске.
Убедившись в готовности Кочиса вести переговоры, Ховард преступил к  формированию команды эмиссаров для засылки в лагерь Кочиса.
Ранее в беседе с уполномоченным по делам индейцев  в Нью-Мексико генералом Джоном Поупом, последний указывал Ховарду на кандидатуру некоего Томаса Джеффордса маклера из агентства мимбреньо, который до того уже имел контакт с Кочисом и состоял с вождем чирикауа, как говорили, в доверительных отношениях.
7 сентября для встречи с Ховардом в Тулароса прибыл Т.Джеффордс.
Рыжебородый Том, как называли Джеффордса, вошел в историю благодаря тому, что сыграл в деле замирения Кочиса одну из основных ролей. Кроме этого он был единственным из белых, кому Кочис поистине доверял и считал своим «кровным белым братом».
Мы не будем в этой работе раскрывать детали знакомства Кочиса и Джеффордса, а также касаться биографии Рыжебородого Тома, так как все это освещалось в уже известных, переведенных на русский язык исследованиях американских историков и одной из последних работа Костяна И.С. «Вождь апачи», а перейдем сразу к событиям связанным именно с походом эмиссаров Ховарда в лагерь Кочиса, изложив их в краткой редакции.    
Встреча  Ховарда  и  Джеффордса  произошла  в  лавке  Лютера  на  территории  форта Тулароса.  Обменявшись  рукопожатием, Ховард обратился к Джеффордсу с просьбой найти Кочиза и  убедить  того  прийти  сюда  на  встречу  с  генералом.
Джеффордс в свою очередь ответил, что при таком раскладе, который предлагает Ховард Кочис не придет, ибо он боится солдат.
Тогда Ховард спросил Джеффордса:
– Сможете ли вы отвести меня в лагерь Кочиса?
– Да, конечно, – ответил Рыжебородый Том, – но только если вы согласитесь идти без солдат, сэр.
– Хорошо если это необходимо, – согласился Ховард.
– Значит, решено, я поведу вас к нему, – уверенно произнес Джеффордс.
Вожди мимбреньо, как и обещали, в качестве проводника команды Ховарда предложили кандидатуру Чие, который приходился племянником Кочису. Чие должен был разыскать в горах Понсе – зятя Кочиса, который ранее покинул резервацию мескалеро в форту Стэнтон и совершал набеги в районе Каньяда Аламоса. Как утверждал Джеффордс, Понсе наверняка знал, где находиться Кочис.
Ховард же, пока Чие разыскивал Понсе, в сопровождении  Джеффордса и  вождя Локо, проинспектировал резервацию Каньяда Аламоса и пришел к выводу, что пребывание апачей в Тулароса противоречит здравому смыслу, и в этой связи их необходимо возвратить в Каньяда Аламоса, но только при условии, если туда переместятся все чирикауа, включая Кочиса.
В этот же время Ховард в общую для мимбреньо и чирикауа резервацию в Каньяда Аламоса назначил агентом Томаса Джеффордса.
Джеффордс охотно принял назначение от Ховарда.
После того как Чие разыскал группу Понсе и последнему было предложено войти в состав команды Ховарда, Джеффордс, понимая, что на время группа Понсе остается без своего лидера, поинтересовался у генерала: «Кто будет заботиться об этих индейцах, пока отсутствует Понсе»?
Ховард незамедлительно решил, что Понсе сейчас необходимо отвести свою общину к ближайшей мексиканской деревне. Для этого Ховард распорядился, чтобы индейцев снабдили продовольствием на месяц и при этом генерал взял с них слово, что они все это время пока отсутствует их вождь, будут воздерживаться от совершения набегов. Поскольку у Понсе не было лошади, то Ховард купил ее для него.
19 сентября группа Джеффордса-Ховарда отправилась на поиски ранчерии Кочиса. В его состав входили двое апачей – родственников Кочиса: Чие и Понсе, четверо наемников: полукровка апачи Зебин Стритер по кличке Белый Апач, некто Мэй, Стоун и помощник Ховарда лейтенант Слайден.
По пути Ховард обратил внимание, что Понсе идет пешком. Оказывается, вождь, зная, что людей его общины как враждебных ищут солдаты, отдал лошадь своей жене, чтобы та в случае чего могла быстро скрыться.
Ховарду пришлось делить свою лошадь с Понсе, так как в дороге не было возможности приобрести для него другую. Понсе был весьма тронут учтивостью «большого капитана», и смягчил свой нрав.
23 сентября группа Ховарда прибыла в форт Байярд. Пополнив там запасы, продолжила путь в западном направлении. В шахтерском лагере Силвер Сити они остановились, чтобы привести в порядок амуницию. Здесь же генерал Ховард выступил перед шахтерами с речью, истолковав некоторые аспекты концепции мирного урегулирования индейского вопроса на юго-западе. Над чем шахтеры явно посмеялись.
Достигнув  тропы, которая вела в горный лагерь Кочиса, Чие запустил дымовой сигнал, обозначающий «подход своих с чужаками, которые имеют мирные намерения». Вскоре в ответ в горах раздался «плач койота», означавший, что сообщение Чие принято. Чие объяснил Ховарду, что они добрались до первого форпоста цитадели Кочиса, и что до основного лагеря остается всего сто миль ходьбы по горам.
В небольшом лагере-форпосте находилось около шестидесяти человек апачей. Разведчики Кочиса пояснили Ховарду, что прежде чем продолжить путь «большой капитан» должен сократить численность своей группы. Ховард не стал возражать и отправил троих: Зебина Стритера по кличке Белый Апач, Мэя и Стоуна  в форт Боуи с приказом к начальнику гарнизона «прекратить разведывательные рейды в любом направлении гор Драгун во избежание срыва работы миссии мира».
Остальные же продолжили путь и вступили в долину Салфур Спрингс.
Помощник Ховарда лейтенант Слайден был весьма обеспокоен тем, что генерал подвергает себя смертельной опасности. Но Ховард целиком и полностью полагался на авторитет Джеффордса и доверял апачам.
Миновав горы Чирикауа и долину Сан-Симон, группа вышла к предгорью гор Драгун. Понсе и Чие несколько раз подавали дымовые сигналы, о том, что «идут пять человек с миром».
Через несколько часов появились двое индейских  юношей,  которые  провели путников в лагерь апачи. Лагерь находился в хорошо укрепленном каньоне, имевшем по бокам отвесные стены. Жилища индейцев располагались на сорока акрах хорошей земли покрытой травой. Недалеко  протекали несколько водных источников.
Глава общины вождь Таги был вежлив с представителями миссии Ховарда, но в то же время, когда заговаривал с Чие и Понсе, то сразу же мрачнел.
– Хочет ли он мира, – спросил Ховард у Понсе.
– Кто знает, – ответил индеец на испанском.
Устроившись на земле, Ховард решил отдохнуть и расстелил одеяло. Несколько апачских детей подошли к нему и устроились рядом.
– Это значит, что войны не будет, – сказал Ховард, обращаясь к Слайдену.
Придет ли на встречу Кочис не знал тогда никто, даже Таги, но все чего-то ожидали.
На следующее утро в лагерь Таги прибыл апачи низкорослый, широкоплечий всадник апачи, который, узнав Джеффордса, спешился и обнял его. Джеффордс представил этого апачи как Хуана, одного из лидеров чирикауа, брата Кочиса.
Вскоре в сопровождении своих близких родственников прибыл и Кочис. Рядом с вождем чирикауа находился его сын Найче (Начез).
Ростом Кочис был почти шести футов, его лицо выражало радость.
– Буэнос диас, сеньор, – приветствовал Кочис по-испански Ховарда, радушно потрясая руку генералу.
– Вот это и есть тот человек, – сказал Джеффордс, обращаясь к Кочису, указав на Ховарда.
«После того как Кочис приветствовал Понсе и Чие, его представили мне. Он тряс мою руку и проявил по отношению ко мне такое же радушие, которым только что одарил Ховарда», — вспоминал Слайден.
Разместившись для разговора сидя, полукругом, Кочис поинтересовался целью визита Ховарда.
– Белый отец (президент США – авт.) послал меня заключить мир с вами Кочис вашим народом и белыми людьми, – ответил Ховард.
– О-о-о!!!! – протянул многозначительно Кочис. – Никто так не желает мира больше чем я.
Ховард, выясняя мнение Кочиса относительно резервации для всех апачей, предложил вождю место вдоль реки Рио-Гранде (Каньяда Аламоса)
–Тогда не будут мира, – коротко ответил вождь чирикауа. – Потому что мое племя разделиться. Почему бы мне не обосноваться в Апач-Пасс? – продолжил Кочис. – Если вы разрешите мне там жить, я сохраню безопасность на дорогах. Я прослежу, чтобы индейцы перестали нападать на путников.
–Я подумаю, – ответил Ховард.
Просьбу Кочиса Ховард был согласен удовлетворить, но он почему-то был уверен, что местность вдоль Рио-Гранде, изобиловавшая живностью, пейзажами и плодородной землей, вне сомнения вызовет интерес у Кочиса.
– Мы были многочисленным народом, – говорил Кочис, – который населял эти горы. Мы хорошо жили и были мирными людьми. Один из моих родственников, был схвачен офицером белых людей и предательски убит. Погибли еще пятеро апачей. И это все было в Пасс (Апач-Пасс – авт.). Это место навевает плохие воспоминания. Тела  убитых солдаты подвесили на дереве, и они висели там, пока не превратились в скелеты. Сейчас американцы и мексиканцы убивают апачей везде, где только увидят. Мои люди также убивают и мексиканцев и американцев, грабят их имущество.
Я мщу, как могу. Лично я убил десятерых белых за каждого убитого белыми моего родственника. Белые повсюду, их много, а индейцев мало. Нас с каждым днем становиться меньше. Нам некуда идти, нечего есть. Не понимаю, почему мы должны жить в закрытой резервации? Почему мы не можем передвигаться по земле свободно, как американцы? Разрешите нам ходить там, где мы пожелаем».
– Не все от меня зависит, Кочис, – сказал Ховард и виновато опустил голову.
– Как долго генерал, вы намерены здесь оставаться? – спросил Кочис.
– Пока вы не примите решение пойти в Аламоса, – ответил Ховард.
Ховард, в свою очередь, обозначил, что вопрос о резервации для людей Кочиза в Каньяда Аламоса практически решен, осталось только утвердить бумаги в правительстве.
Кочис же отказался принимать окончательное решение и сказал, что ему необходимо «посоветоваться со своими капитанами» (вождями племенных групп – авт.). Ховард согласился и сказал, что подождет, пока вождь соберет своих людей.
В этой связи во все концы страны чирикауа были отправлены гонцы от Кочиса. Опасаясь,  что  на  подходе  к  лагерю младшие вожди племени, которых Кочис вызвал на совет,  могут  нарваться  на  солдат,    потребовал  от  Ховарда, чтобы тот лично отправился в форт Боуи и приказал военным приостановить боевые действия против апачи. Ховард, разумеется, возразил, пояснив, что с этой целью ему достаточно направить в Боуи своего помощника, лейтенанта Слайдена.
«Солдаты не будут подчиняться капитану (в понимании Кочиза  Слайден  был  капитаном  —  И.  К.).  Они  подчинятся вам. Я хочу, чтобы поехали вы. Джеффордс и Слайден могут остаться здесь», — отрезал Кочиз.
Таким образом, Кочиз, видимо, испытывал Ховарда на прочность слова и дела. Ховард неохотно, но согласился и в сопровождении Чие отправился в форт Боуи, чтобы предупредить командира поста о том, что чирикауа собираются заключить мир и всякие военные действия против них должны быть приостановлены.
11 октября Кочиз собрал своих людей на совет. Вожди чирикауа единодушно высказались  за обсуждение мирного соглашения с Ховардом.
Ховард пошел на уступки Кочису и пересмотрел сои планы относительно отправки его племени в Аламоса, предоставим им резервацию на собственной земле в Апач-Пасс.
Агентом в резервации Кочиса стал Томас Джеффордс.
Кочис любезно согласился и в свою очередь пообещал,  что  его  «капитаны» (маладшие вожди – авт.)  воздержатся  от  любых  противозаконных действий и приступят к охране дорог в окрестностях Апач-Пасс.  «В  дальнейшем  белый  человек  и  индеец  вместе должны пить ту же воду и есть тот же хлеб», — продекларировал Кочис в заключении.
В четыре часа после полудня группа Ховарда начала подготовку к отъезду. На прощание Кочиз пообещал строго придерживаться условий договора и держать своих людей в пределах отведенной территории. Он назвал Ховарда «самым ответственным из всех белых вождей». Генерал поблагодарил Кочиса и в присутствии его отдал распоряжение Джеффордсу о доставке из форта Боуи для индейцев партии рационов до тех пор, пока механизм бесперебойных поставок будет согласован с Бюро по делам индейцев в Вашингтоне.
Новая резервация чирикауа сразу же стала источником новых проблем как для самих апачей, так и для американцев и мексиканцев.
Рационы выдавались индейцам каждые десять дней, но в промежутках меду получением рационом, апачи то и дело покидали резервации и  промышляли набегами.
«Местоположение резервации Кочиса может обернуться массой несчастий для нашего населения, так  как  апачи  всегда  будут  подвержены  искушению  того или иного налета на Сонору. Индейцы в любой момент могут ускользнуть  через  границу  и  вернуться  оттуда  с  украденным  скотом.  Мексиканцы  обязательно  будут  преследовать налетчиков,  и  это  повлечет  за  собой  дополнительные  проблемы», – писал командир форта Боуи капитан Самнер. Время подтвердило правоту Самнера.
Вскоре территория резервации Кочиса превратилась в убежище для апачских грабителей и рынок сбыта награбленной  в  Мексике  добычи.  Поэтому  договор  с  американцами, хотя и принес на юго-восток Аризоны стабильный мир, то в отношении Мексики этого сказать было нельзя. Апачи-чирикауа продолжали кровавые набеги на территорию Мексики и беспрепятственно скрывались в своей резервации на территории США..
Разумеется, что Ховард не давал разрешения Кочису совершать  набеги  в  Сонору.  Ховард  прекрасно  знал,  что  апачи  по-прежнему враждебны мексиканцам, но не прилагал никаких усилий, да и не имел возможности остановить индейские набеги по ту сторону границы. Сомнительно, что он даже думал об этом. Кочис всю оставшуюся жизнь соблюдал условия договора, заключенного с американцами, но с мексиканцами он договоров не заключал. «Мексиканцы находятся там, а американцы здесь.  Я  заключил  соглашение  с  американцами.  Мексиканцы же не просили у меня мира», — рассуждал Кочис.
Таким образом, в 1872 году, с замирением племени Кочиса, все апачские племена на юго-западе номинально считались мирными и находились в резервациях.
В резервации Кэмп-Верде, группы тонто и явапай вели себя довольно-таки возбужденно. Причиной тому, как считает большинство исследователей, были не скудные пайки, а управление резервациями военными, учрежденное генералом Круком. Ежедневно из резервации бежали десятки индейцев. Многие из-за голода возвращались и потом жестоко наказывались администрацией. Распоряжение Крука касающееся проведения ежедневного личного досмотра индейцев,  в целях выявления оружия или алкоголя, еще больше подливало масла в огонь. В связи последним из Кэмп-Верде индейцы бежали целыми общинами. Надежда на длительный мир как говориться таяла день ото дня. Лидеры большинства общин тонто все больше склонялись к продолжению сопротивления.
Те группы явапай, которые остались в Кэмп-Дэйт-Крик смиренно сносили военное управление. Агенту резервации в некоторой степени удалось приучить их  к военной дисциплине. Но эпидемия «пятнистой лихорадки Скалистых гор», (инфекционное заболевание, распространенное в США – авт.) охватившая резервацию в августе 1872 года, вынудила агента разрешить носителям инфекции покинуть резервацию. Индейцы массово покинули резервацию, и ушли в горы, откуда возвращаться потом отказались.
Крук приказал провести в отношении беглецов явапай картельную экспедицию. В ходе боевого столкновения погибло более семидесяти человек явапаи, остальные предпочли сдаться, и возвратились в Дэйт-Крик, приведя с собой даже те общины племени, которые там ранее не находились.
С целью устрашения Крук провел серию показательных арестов явапай, тех из них, которые якобы  причастны к нападению на экипаж возле Викенбурга в 1872 году, в котором, как указывалось выше, ехал писатель Фредерик Лонг.
  В конце 1872 года  койотеро из форта Апач отказались подчиняться приказу Крука. Командующий округом, в целях ограждения находящихся в этой резервации индейцев от посещения враждебными соплеменниками, требовал, чтобы они переместились на милю от форта. Поскольку в таком случае скот и посевы индейцев оставались без присмотра, то койотеро выказали свое возмущение. Прибытие в лагерь индейцев отряда майора Брауна в этой связи, едва не привело к столкновению. Койотеро стояли на своем и готовы были вступить в бой. В итоге приказ Круку пришлось отменить.
На протяжении 1870 – 1872 годов властями Нью-Мексико проводилась работа  по  возвращении в резервацию форт Стэнтон всех групп мескалеро, которые кочевали по обширной территории:  Нью-Мексико, Колорадо и Техаса. Агенту Кертису удалось убедить вождя мескалеро Кадете вернуться в резервацию. Кертис при условии возвращения в резервацию обещал Кадете выделить его общине землю для возделывания, школу для детей и скот для разведения. Лишь только после этого Кадете согласился.
К концу 1872 года в форту Стэнтон находилось 325 человек мескалеро. Вскоре из Команчерии (земли обитания команчей – авт.), где кочевали некоторые группы мескалеро, начали прибывать гонцы к Кадете, с целью выяснения обстановки в резервации.
В это же время в резервации мескалеро поселились 350 липан-апачей и 310 хиленьо, хотя последним надлежало поселиться в Тулароса, где содержалась основная масса их соплеменников, но хиленьо отказались и предпочли проживать на территории мескалеро.
Естественно вождь мескалеро Кадете, выражая интересы всего племени, возмутился приходом в резервацию чужаков и объяснял агенту, что мескалеро исторически враждовали с указанными племенами и пытался убедить администрацию,  в том,  что инцидентов в этой связи избежать не удастся. Вождь как в воду глядел. Его труп вскоре был найден в каньоне
Лас-Лус в то время, когда он возвращался из Месильи, где на суде свидетельствовал против  спекулянтов, сбывавших паленый виски на территории резервации.
 Со смертью Кадете проблемы мескалеро не закончились, хотя они всеми силами старались поддерживать мир с американцами. Часть проблем связывалась с размытостью границ их резервации. Ни администрация, ни сами индейцы четко не понимали в каких же все-таки пределах пролегает резервация. Неопределенность границ резервации всякий раз давала повод «доброжелателям», обвинять мескалеро в покушениях на имущество поселенцев.
Из-за бесконечных жалоб скотоводов о пропаже скота, некогда майору Райсу пришлось арестовать брата вождя мескалеро Романа по имени Сантана.  Райс объявил индейцам, что Сантана будет содержаться под арестом, до тех пор, пока мескалеро не вернут украденных лошадей. Испугавшись расправы солдат, из-за невозможности выполнить требования Райса, двести человек из этого племени покинули резервацию.
В феврале 1874 года, учитывая требования мескалеро, власти Нью-Мексико пошли индейцам на уступки, в результате чего их резервационные земли для проведения охоты и  сельскохозяйственных работ расширялись. Мескалеро получили территорию на востоке от резервации, а также западный склон гор Сакраменто. 
Но и эти меры мало способствовали тому, чтобы граждане Нью-Мексико перестали обвинять мескалеро в воровстве скота и лошадей.
Неоднократно разъяренные вооруженные отряды поселенцев нападали на лагеря  мескалеро. При этом захват скота и лошадей сопровождался убийство женщин и детей этого племени. Солдаты форта Стэнтон, в обязанности которых входила прямая защита индейцев находившихся в резервации, не прилагали ни каких усилий, чтобы выехать к месту происшествия, так как считали, что «пьяные индейцы разбираются между собой».
Понимая, что они не защищены от произвола белых, мескалеро вновь бежали из резервации, и рассеивались по территории, чтобы холодными, голодными, но свободными вновь кочевать на своей земле.
Военные, как и прежде, по глупости посчитали уход мескалеро из резервации побегом, и преступали к преследованию индейцев. «Любой находящийся вне резервации индеец есть враждебный ренегат», – гласил приказ командующего дивизиона. А это значило, что солдаты имели полное право стрелять на поражение при встрече с индейцами, будь то женщина или ребенок.
В течение последующих двух лет отряды военных и добровольцев рыскали по территории в поисках лагерей мескалеро. Тогда, когда агенту удалось убедить индейцев прийти в резервацию, их уклад жизни свободных дикарей полностью пришел в упадок. Практически все они были изнурены голодом и болезнями, не имели лошадей, одежды и необходимого имущества. Их резервационные земли, охотничьи угодья и пашни были захвачены белыми, стада бизонов в южных окрестностях резервации  истреблены белыми охотниками. Самих же мескалеро, вернее то, что осталось от их некогда процветающего племени поселили, словно зверей за колючей проволокой, с которыми никто не считался. Белые продолжали постоянно притеснять их, покушаясь на их убогое имущество.
Заключенные ранее договора с индейцами были расторгнуты, а это значило, что наступил конец их независимого существования. Политика мирного курса была окончательно свернута. Отныне апачи и  ранее соседствовавшие с ними племена находились под опекой правительства США, и их дальнейшая судьба завесила от решений Конгресса.