Туман

Она проснулась от странного ощущения надвигающейся беды. Пространство «дышало» страхом. Но если бы её попросили объяснить, что собой представляет это самое «дыхание», вряд ли бы услышали вразумительный ответ.
Слегка размытые силуэты предметов были не узнаваемы. Их размеры «плавали»: то увеличивались, то уменьшались. Да и расстояние между ними не было стабильным. Часть комнаты была словно в прозрачной дымке.
У любого явления есть причина, его породившая, она знала об этом. Как и то, что  было бы неплохо найти эту самую причину, чтобы потом повернуть голову в нужном направлении и сделать  шаг на пути к разгадке. Но, к сожалению, становится не до поисков, когда оказываешься один на один с неизвестностью,  и возникает  желание убежать или спрятаться. Удивительно, куда пропадает способность трезво мыслить, хладнокровно оценивать ситуацию, когда попадаешь в сеть, расставленную страхом?
Худенькая девушка, наблюдавшая за происходящим безумством в собственной квартире, ущипнула себя на всякий случай. Но от этого действия ничего не изменилось. «Половецкие пляски» мебели продолжались. Она понимала, что надо что-то сделать. Но что? И тогда она задала вопрос вслух то ли самой себе, то ли пространству:
- Итак, что породило эту фантасмагорию?
Она сделала паузу, вслушиваясь в тишину. Ответа не последовало. Она вздохнула. Дрожащая дымка не рассеивалась, но и не разговаривала. Это показалось ей хорошим знаком. По крайней мере, одной проблемой меньше. Зато внутри у неё поднялся бунт, мысли устроили скачки, подсовывая варианты объяснения: лунный свет, проложивший дорожки по полу и исказивший восприятие; ветер, раскачавший фонарь до такой степени, что тени устроили пляски на потолке и стенах. А может, взгляд спросонья или что-то ещё, о чём даже не подозреваешь, а это «что-то» вполне реально… и находится где-то рядом?
Как бы то ни было, и что бы там ни было, но когда с трудом узнаёшь свою комнату, не до смеха. Хозяйке комнаты казалось, что её окружает «ожившая» по неведомой причине мебель, которая к тому же будто пытается рассмотреть её исподтишка, такую жалкую, укрытую одеялом почти до самого носа.
Она осознавала, что страх набирает силу, вылезает изо всех углов, свисает с потолка, извивается по полу причудливой тенью…. И вдруг спасительная мысль:
- Это не мой страх, - вернула девушке долгожданную опору.
Она закрыла глаза и попыталась ощутить источник страха.
- Так. Что было до появления ужаса? – озвученный вопрос словно придал ей сил.
- Я спала. Значит, я могла «вытащить» это состояние из сна. Или сон мог спровоцировать некие ассоциации, связанные с реальными событиями, которые когда-то напугали меня. Теплее…. По крайней мере, это уже кое-что, не совсем понятно, что именно, - она невольно улыбнулась, - но здравый смысл в моих рассуждениях, явно, присутствует.
Она открыла глаза и увидела привычную обстановку своей маленькой комнаты. Мебель больше не «плясала» и даже не собиралась это делать.
- Может, вообще всё происходящее мне приснилось? Но тогда «сон» был слишком реален, - девушка закрыла ладонями глаза, словно играя в жмурки, вновь убрала руки и отметила про себя, что всё осталось без изменений. – Надо было не прятать нос под одеяло, а встать… Ага, всё верно. Пораскачиваться вместе с мебелью, как ива на ветру, принять участие в безумстве, потерять стабильную форму, заблудившись в тумане, и, получив незабываемые ощущения, снова лечь спать. Круто! Впечатлений хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Прозевала такую возможность! Но после драки кулаками не машут. Во всяком случае, смысла в этом никакого нет, - она рассмеялась и окончательно успокоилась.
Работа в полиции приучила её опираться на факты и доводить начатое дело до конца. А опыт, хоть и небольшой, подсказывал, что с умозаключениями и логическими выводами торопиться не стоит.
- Если  в происходящем «виноват» сон, то, как минимум, надо вспомнить: «Что тебе снилось, крейсер «Аврора?» В конце концов, нельзя сбрасывать со счетов, что из моего подсознания «вылезла», «прорвалась» некая информация, которая … которая… Стоп, Алёна! Чтобы сделать вывод, вначале надо изложить факты. Вначале лошадь, потом телега, а не наоборот. Ты же знаешь, что трактовка может быть примитивной, искажённой в силу ограниченности, неопытности, излишней эмоциональности, желания свести концы с концами. Когда хочешь раскрутить дело побыстрее, можно получить обратный результат. Оставим обобщения. И нельзя торопиться с выводами. Тем более что мистику к делу не пришьёшь. И вообще, о каком деле я говорю? Сон и реальность… необъяснимое переплетение узоров. Как, каким образом одно проникает в другое? Сон во сне или другая реальность? «А был ли мальчик»? Итак, вернёмся к тому, с чего всё началось. Я увидела сон с эффектом присутствия. Точнее, очень яркий сон, похожий на реальность. Но это не было осознанное сновидение. Я не понимала, что сплю. Меня не смущала обстановка средневекового замка, одежда, в которой я была там. Я увидела Феликса. Он пытался украсть перстень из моей сумочки. Сейчас я понимаю, что такого перстня у меня никогда не было. А там он принадлежал мне. В реальности Феликс – мой парень. Но что я знаю о нём? Милый, обаятельный, с мягкими чертами лица, красивый, внимательный, умён не по годам. Молод, недавно закончил университет. Что ещё? Весёлый, не лишённый чувства юмора, преданный друг, умеющий себя преподнести. Так, а ещё он выше среднего роста, с тёмно-русыми волосами, свой парень в любой компании, на хорошем счету у начальства, трудолюбивый, исполнительный, умеющий думать, но не навязывающий своё мнение другим,  нравится девушкам, в глазах – восторг. И меня это не насторожило? Странно. Но во сне Феликс был другим. Жёсткость в лице, высокомерная улыбка. Было ощущение, что он меня по каким-то причинам ненавидит. Стоп! Это всего лишь сон. Мало ли что может присниться? Тогда почему меня это волнует? Мне кажется, у меня недостаточно информации о событиях, произошедших там. Я чего-то не помню. Или не знаю. Кто кого там водит за нос? Феликс? А может, дело во мне? Чушь! Надо остановиться. Я пытаюсь объединить Феликса из сна с реальным Феликсом. А это могут быть два разных персонажа. Чего было нужно Феликсу из сна? Он пытался украсть перстень из моей сумочки. Так. Но ярлык вора пока не будем навешивать, потому что я не в курсе, откуда у меня взялся этот таинственный перстень. Может, Феликс всего лишь желал вернуть свою собственность? Как этот перстень оказался у меня? Что было до этого эпизода? Вспоминай! – приказала себе Алёна.
Замелькали образы, обрывки фраз. Кабинет. Хозяин.
 – Я встречалась с его отцом. Он говорил что-то о семейной реликвии: о магическом перстне. Он просил меня спрятать этот перстень. А на его место положил в шкатулку дубликат. Почему отец Феликса доверяет мне больше, чем собственному сыну? Это ещё предстоит выяснить. Зачем такие сложности с подменой семейной реликвии? Так, теперь другой вопрос, удалось ли Феликсу осуществить задуманное? Похоже, нет, потому что я поторопилась сообщить, что у меня – всего лишь искусная подделка, и это подарок его отца. Боже! А это значит, что я собиралась замуж не за Феликса, а за его отца. Теперь хоть как-то можно объяснить гнев Феликса. Ревность, страх за наследство. Его отец – вдовец. Сыну не приятен мой визит. Он провоцирует конфликт. Но зачем? В чём смысл? Откуда это страстное желание унизить меня, поставить на место.
- Даже на копию ты не имеешь права, - шепчет он, подойдя ко мне вплотную.
           Его отец стал свидетелем этой сцены, и был разгневан не на шутку. Седовласый герцог сообщил о нашей помолвке и о том, что этот факт придётся принять. Но сыну эта затея, явно, была не по душе. Он вспомнил, что я не принадлежу к их кругу. Значит, я не была титулованной особой. Что это вызов обществу, но его отца, похоже, это не особо волновало. Странно, но мне было приятно, что он поставил на место зарвавшегося сынка. Я не помню дословно всего разговора, но отдельные фразы до сих пор будто звучат в моей голове. Герцог всё же не оставлял попытки объяснить свою позицию в принятии столь ответственного решения:
- Для тебя важен титул, для меня – сам человек, которого я люблю и которому доверяю…
- Чего ты можешь ей доверить? Своё стареющее тело? Замок не принадлежит тебе, здесь ничего не принадлежит тебе. Мать завещала всё мне. И завтра я стану хозяином. Она знает об этом? Вы будете титулованными нищими. Ах, да… у неё есть ферма в пригороде и скромный домик. А у тебя – пособие, которое по завещанию матери тебе будут выплачивать ежегодно вплоть до твоей смерти. Вы…
            Мне, по всей видимости, надоело смотреть, как они общаются, игнорируя моё присутствие. И тогда я вмешалась в их разговор, заявив весьма спокойно, что знаю положение дел. Говорила я недолго, но страстно и убедительно. И закончила свой монолог заявлением, что богатство закабаляет, подчиняет и начинает руководить поведением человека, поедая радость, искренность, честность, принося душевные страдания, боль и несвободу. И поблагодарила Бога, судьбу и Феликса заодно, что нас освободили от всего этого.
То ли моё спокойствие, то ли ещё что-то, повлияли на ситуацию, не знаю. Но Феликс извинился, сказал, что не смеет меня задерживать, поклонился и вышел. А дальше – туман, свистопляска, нервотрёпка и всё остальное по списку.
Девушка встала, включила компьютер и задумалась. Что искать? Описание исторических событий? Но каких именно? Если век не известен, место – тоже. Легенды просмотреть? Магические предметы, тайны рода? Но какого рода? У Феликса сегодняшнего может быть фамилия совсем иная. Ведь во сне никто не произносил их фамилии, подразумевалось, что женщина, выходящая замуж за герцога, должна знать такие вещи.
- Конечно, должна. Но эта информация почему-то опущена. Может, чтоб не морочила себе голову и не закапывалась глубже, чем надо? Акцент во сне сделан на семейной реликвии.
И тут она вспомнила, что Феликс однажды обмолвился о семейном предании, связанном с магией, путешествием во времени. Но всё это, по его мнению, чушь. Тайны есть в каждом роду, но посвящать в них чужих людей никто не обязан. Возможно, где-нибудь есть упоминание о магическом перстне, его пропаже, подмене, нашумевшей истории, сплетнях…
- Ну, откопаю я какую-нибудь нелепую историю. Кто поручится за её достоверность? И что это даст мне? Конкретно. Нет. Я могу заблудиться ещё больше.  Запрашивать досье Феликса, я тоже не могу. У меня нет оснований для этого. А нарушать закон из-за любопытства, увы, не мой стиль. К тому же Феликс ещё и сотрудник нашего отдела. 
Алёна выключила компьютер. И, глядя на чёрный квадрат монитора, подумала, зачем ей вообще всё это надо? Она вспомнила, как долго не была в отпуске. Но если она возьмёт его в ближайшее время, долгожданный отпуск может пойти по навязанному ей сценарию поиска в тёмной комнате кота, которого там никогда не было.
- Ладно, поговорю с Феликсом. Может, он знает легенду о магическом перстне, - решила Алёна и сразу успокоилась, - Хотя это вовсе не значит, что он расскажет мне её. Но, как бы там ни было, Феликс нормальный парень, - она помолчала и добавила: - Кажется.
Она вдруг подумала, что раньше вслух не разговаривала сама с собой. Да, «всё течёт, всё изменяется». После того, что случилась, Алёнина категоричность куда-то испарилась. Худенькая девушка с короткой стрижкой, серо-голубыми глазами растерянно смотрела на неё из зеркала.
- По крайней мере, не поседела и не постарела от пережитого, - сообщила она своему отражению и подошла к окну.
 Летнее утро, ничего особенного. Дети играли в песочнице, а их мамы и бабушки сидели на лавочке в тени развесистого дуба.
Качели скрипели, собака на поводке возмущённо лаяла и никак не могла понять, почему скрип не прекращается, а люди на её возмущение не обращают внимание. Хозяин  тоже не предпринимал никаких попыток урезонить собаку. Казалось, парню даже нравилось наблюдать за глупостью пса. А может, молодой человек тоже ожидал, что ветер перестанет дуть, качели остановятся, перестанут скрипеть, а довольный пёс завиляет хвостом?
Их развлечение прервала пожилая дама. Возле неё стояло очаровательное создание в сарафанчике лет трёх от роду. Дама что-то проговорила и указала рукой на пустырь. Собака замолчала, села возле хозяина, ожидая команды. Девочка с восторгом глядела на рыжего вислоухого пса, но подойти к нему не отважилась.
Бабушка всё говорила и говорила. Парень молчал, собака опустила морду, словно стыдясь за свою несдержанность. А потом встала и пошла рядом с хозяином туда, куда им было указано. Девочка стала размахивать платочком, глядя им вслед, что-то крикнула и топнула ножкой, чем развеселила бабушку.
Алёна отошла от окна. Она вспомнила свою бабушку. Полноватую женщину с голубыми глазами, в ситцевом платье и фартуке. Казалось, она снимала фартук только тогда, когда ложилась спать. Бабушка постоянно что-то готовила, пекла в печи. А потом читала Алёнке книжки. Она помнила её голос, смех, мягкие русые волосы, полноватый нос, а вот всё лицо никак не складывалось. Только детали. Может, потому, что слишком рано ушла из жизни: Алёнке тогда было лет пять. А вслед за ней ушёл и её сын, Алёнкин отец. Они остались с матерью одни. Да ещё бабушка по материнской линии, к которой мать отправляла Алёнку на каникулы.
И вот сейчас словно два мира столкнулись случайно на какое-то время, а потом вновь разбежались. Алёна вернулась к окну, но ни девочки, ни её бабушки во дворе уже не было. Ей даже показалось, что это пространство и время играют с ней в свои странные игры.
Она где-то прочитала, что в житейском понимании время – это промежуток между двумя событиями или действиями, пространство же – расстояние между двумя предметами или точками. Это было ей понятно. Время – это иллюзия, создаваемая последовательным чередованием наших состояний сознания. Значит, оно есть, и в то же время его нет. С этим заявлением  ей было сложнее разобраться. Можно было прочитать горы литературы и затеряться в двух соснах. Утверждение об уровне безвременья, где существовало Вечное Настоящее, где прошлое, настоящее и будущее были одновременно, она допускала, но как проверить данное утверждение, если ты не великий Посвящённый, не Учитель, которому доступна космическая мудрость, и не Святой, которому спускаются высшие знания, приходят откровения?
И пространство, и время, как ей помнилось из прочитанного текста, принадлежат к одной и той же категории абстрактных понятий. Но пространство, в отличие от времени, всегда было и всегда будет. Значит, пространство вечно. Это беспредельная несотворённая божественная Реальность. Самое непонятное понятие. К тому же, говорилось там, пространство содержит в себе всё, но само не содержится ни в чём. Да ещё оно не имеет ни верха, ни низа, ни боков, и центр его везде, а окружность нигде. А в «Тайной Доктрине» сообщалось, что пространство «не есть ни беспредельная пустота, ни условная полнота. Оно ни то и ни другое, но и то и другое вместе». Прекрасное определение. Возможно, есть люди, способные ощутить, вместить, осознать данное высказывание.
Она радовалась за них, и почему-то огорчалась за себя. Это была не обида. Данность есть данность. От неё не убежишь и не спрячешься. Нет, она не считала себя ограниченной, мало знающей, но иногда ей казалось, что знания входили в неё, но почему-то не задерживались или опускались слишком глубоко. А вот способ доставания она пока не освоила. Хотя была надежда, что они когда-нибудь сами всплывут из тайных хранилищ, если в этом будет необходимость. Зато то, что она проживала, запоминалось надолго. Может, всё должно приходить в своё время?
Говорят, что неудовлетворённость часто становится двигателем на пути к поиску мудрости. Для Алёны же эта самая неудовлетворённость часто перерастала в самобичевание. Это не лучшее, что может быть в жизни, но что делать, когда тебе кажется, что всё делаешь не так: идёшь не туда, куда надо, говоришь не то, что хотят от тебя услышать, да и живёшь, вроде, по правилам, но понимаешь их почему-то не как все. Да и сама жизнь словно насмехается над  твоими усилиями.
Она ждала принца на белом коне, а он, видно, поехал не по той дороге. Во всяком случае, до неё он по каким-то причинам не добрался. А может, и не должен был добраться, но эту мысль она гнала от себя. Потом она принимала ситуацию, смирялась с тем, что было. И тогда на её горизонте появлялся молодой человек, пародия на принца, но с амбициями, претензиями самого короля. Он так же внезапно исчезал, как и появлялся, а Алёна благодарила судьбу за освобождение.
А потом она перестала мечтать о большой и светлой любви, понимая, что на Земле мало кто умеет или способен любить. Как можно требовать от человека то, чего он не может дать? Алёна решила, что напрасное ожидание ни к чему хорошему не приведёт. Если учесть, что и сама не знала, умеет ли любить. Нет, она периодически влюблялась в кого-то, кто-то влюблялся в неё. Но это было не то, совсем не то, к чему она стремилась.
- Бог – это Любовь. Познать Бога невозможно. Значит, Любовь – тоже, - она вздыхала и непременно добавляла: - Пока. Пока невозможно. Но когда-нибудь я открою в себе Бога. Может, и не в этой жизни, но обязательно открою.
Хотя слабое эхо Любви иногда касалось её. В детстве она испытала то, к чему не могла прийти до сих пор. Они жили с матерью в небольшом городке. Школа, построенная, наверное, ещё до революции, была окружена огромными деревьями. Старинные ворота с вензелями и странным гербом привычно скрипели по утрам. Никто не помнил, почему их оставили, когда забора как такового давно не было: его заменили густо растущие кусты шиповника. Но ворота исправно закрывали на ночь и вновь открывали с утра. Странный ритуал никого не озадачивал.   
 Алёна не могла сказать точно, почему в пятом классе в середине года её посадили на предпоследнюю парту к странному мальчику с печальными голубыми глазами.  Возможно, в этом был некий смысл, которого  Алёнка не знала. Она не помнила, когда именно  взгляд этого мальчика ошеломил её. Он смотрел так восхищённо, так нежно, по-доброму как-то, что сердце девочки начинало учащённо биться, а мысли путаться. Она боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть то, что рождалось где-то внутри, странное, не совсем понятное, но очень чистое и светлое.
 Была зима, двенадцатая зима в её жизни. Она возвращалась домой, когда вдруг ощутила, как раскрылось пространство Любви, и сама Любовь обняла её. Алёна не помнила, как дошла до дома, что говорила, что делала. Это ощущение было столь великолепно, возвышенно и огромно, что она до сих пор не понимала, как оно могло уместиться в ней. Или это она оказалась в нём? Сияние солнца, слепящего глаза, искрящийся снег. И никакой конкретики. Она каким-то неведомым образом поняла величие того, что произошло. И она знала в тот момент, что такое Любовь. И это не имело ничего общего с тем, что люди называли и называют любовью.
А потом пространство Любви закрылось, но память о нём осталась. Она понимала, что это событие не было связано с тем мальчиком и одновременно было. Его ли чистота и восторг помогли ей войти в это пространство или что-то произошло, что объяснить она до сих пор была не в силах.
Через неделю после случившегося с ней, мальчика пересадили, потому что он был поглощён созерцанием Алёны, и всё, что говорили учителя, просто не слышал. Летом того же года её матери предложили новую работу, они переехали в другой город. Алёна больше никогда не видела своего бывшего одноклассника. А о том, что когда-то произошло с ней, старалась никому не рассказывать.
Как события отражаются на нашей жизни? Кто-нибудь исследовал это? Она не знала. Мы редко задумываемся о причинах наших удач или поражений. За мелочами упускаем главное. Страдаем по пустякам. Желаем то, что нам совсем не нужно. Именно поэтому, получив желаемое, удивляемся, зачем оно нам? Иногда наступает миг просыпания, и тогда мы обнаруживаем, что жизнь похожа на театр абсурда, а мы в этой странной пьесе – актёры. Но снова засыпаем, оказываемся погружёнными в переживания, продолжаем жить, не видя цели.
Может, нам необходимы катаклизмы, которые нарушают размеренность? В такие моменты мы снова осознанно смотрим на мир. Всего на мгновение. Но оно не проходит бесследно. Из таких мгновений рождается истинное понимание сути. Алёна ни раз задавалась вопросом, существует ли книга Судеб? И если да, то всё ли в ней прописано? Почему она стала полицейским, а не учёным или певицей? Почему? Кто пишет людские судьбы и увязывает их все в единое полотно? Кто осуществляет контроль над тем, чтоб не был нарушен Божественный замысел? Как устроено мироздание? Кто знает? Если даже учёные признаются, что изучают всего лишь пять процентов видимой материи. 
Она вздохнула, невольно посмотрела на детскую площадку во дворе. Увидела парня с собакой, вспомнила девочку, что стояла возле качелей с бабушкой, и улыбнулась. Круг замкнулся.
У событий есть своя закономерность. Неведомая, невидимая, когда нити связей прочерчены именно так, а не иначе. Кто-то наблюдает, кто-то действует. И есть во всём этом некая причина, тайный смысл. Всё взаимосвязано.
- И прошлое, и настоящее, и будущее связаны… - мысли Алёны вдруг сделали плавный поворот, в результате которого она вспомнила о Насте, своей лучшей подруге.
И, оказавшись в точке напряжения, словно услышала её голос. Неделю назад она вдруг заявила, что устала быть наблюдателем.
- Наблюдателем за кем или чем? – спросила Алёна.
- Я устала смотреть, как ты тратишь силы впустую.
- Объясни. Что ты называешь пустой тратой сил? Мою работу, усилия, направленные на то, чтобы в нашем городе стало меньше преступлений, бандитов, которые отравляют жизнь мирным гражданам? – Алёна еле сдерживала возмущение.
Настя, словно прилагала усилия, чтобы вывести подругу из себя. Было ощущение, что она говорит совсем не то, что думает, что её по-настоящему волнует. Странные заявления озадачивали Алёну.
- Объяснений не будет, - заявила Настя. - Ты похожа на старый ржавый фонарь, который поставили зачем-то в пустыне. Подвели к нему электричество, чтоб светил по ночам. А кому он там  нужен? Кругом пески. Заблудившийся бедолага наткнётся на него и что увидит? Песчаное море. Крах всем надеждам. Безнадёга…
- Лучше блуждать в темноте, в неведении, пребывать в иллюзиях, ничего не понимать? Фонарь – это всегда надежда. Как маяк. Он помогает людям не сбиться с пути.  И то, что ты называешь бессмыслицей, на самом деле имеет некий смысл, мистический даже. Задача у того фонаря такая – светить! К свету стремятся все путники. Протопчут тропинку, соберётся группа, глядишь и выберутся. Даже если один человек спасётся – фонарь не зря светил…
- Неисправимая идеалистка, готовая «светить» за просто так. Хоть в болоте, хоть в пустыне…
- Насть, ты ставишь минус там, где надо поставить плюс. Раз есть бескорыстные люди, не всё ещё потеряно. Люди, которые не измеряют свои поступки в денежном эквиваленте, готовы рисковать и спасать…
- Вот-вот. Рисковать. Это-то меня и пугает больше всего. А кто тебя спасать будет?
- Ты что, развлекаешься так? Для чего ты затеяла весь этот сыр-бор?  И почему меня кто-то должен спасать? В конце концов, вокруг меня – друзья…
- Глупости. Вокруг тебя сотрудники, товарищи по работе…
- А ты?
- Я?  Динозавр, вымирающий вид, - Настя вздохнула, - и я больше чем друг.
- К чему вообще ты затеяла этот разговор? – спросила Алёна. – Пофилософствовать захотелось? Или очередной психоанализ?
- Ни то и ни другое. Я в отпуск собралась. На две недели оставляю тебя без присмотра. Сердце не на месте. Вот и мечусь. Мне всегда страшно за тебя. Я не знаю даже почему?
- А сразу сказать об отпуске никак нельзя? Или крышу снесло от счастья? «В зобу дыханье спёрло?» Надо было вылить на мою голову весь этот поток. Я даже не могу дать определение твоему выступлению. Ты нервничаешь. А ощущение, что ты либо поглупела в одночасье, либо стала беспричинно агрессивной. Я же вижу, что ты не хотела сделать мне больно. А если бы я восприняла твои слова как оскорбление, а не как тревогу за меня? Хорошо ещё, что я тебя знаю не первый год и понимаю, что дело в тебе, а не во мне. Слава Богу, разобрались. Во всяком случае, надеюсь на это, – проговорила Алёна.
- Дело в нас. Мы вечно лезем напролом…. И в драку, и под пули…
- Успокойся. Обещаю. По крайней мере, до твоего возвращения не вляпаться ни в какую историю.
- Да, - Настя покачала головой, - «свежо предание, да верится с трудом».
- А ты откажись от отпуска, чего проще. И переживать не надо будет, - посоветовала Алёна.
- Нет. Не проще. Лучше уж твое перемещение отслеживать… Точно. Жучок. С чем ты никогда не расстаёшься? Сотовый ты можешь выбросить, потерять, подарить. В зависимости от настроения. Остаётся удостоверение или значок полицейского. Буду загорать на пляже, наблюдать, где ты бродишь…
- Размечталась! – Алёна обняла Настю. – Отдыхай, купайся и забудь обо всех проблемах на две недели. Иди, а то шеф передумает, и будешь вместо пляжа в кабинете загорать. Я тебя очень люблю, - прошептала Алёна.
Настя шмыгнула носом. Они со школьной скамьи вместе: училище, университет, потом работа. Подруги, напарники. И вот теперь Настя где-то там, у моря, загорает, а Алёне  так не хватает  её.
- Мне бы не помешал её взгляд со стороны. В её голове столько идей. Да и интуиция прекрасная. Ладно. Справлюсь. Хотя, собственно, и справляться пока не с чем.  Ничего особенного не произошло, - Алёна прошла на кухню, включила чайник.
И в это время раздался звонок в дверь.
- Кого это ещё нелёгкая несёт с утра пораньше в выходной день? Мне сюрпризов на сегодня хватит, - пробубнила она.
Алёна посмотрела в глазок и удивлённо пожала плечами. Она увидела пожилую цыганку. Яркая одежда, огромные серьги и ослепительная улыбка.
- Вам кого? – спросила Алёна.
- Тебя. Открывай, не съем. Не бойся, - грудной голос цыганки показался Алёне знакомым.
Она открыла дверь, но приглашать посетительницу не собиралась.
- Я войду? – цыганка вопросительно посмотрела на девушку.
- Вряд ли. Вам лучше остаться там, где вы стоите…
- Понимаю. Служба обязывает быть подозрительной, - цыганка улыбнулась, - да я на минуточку. Время пришло. Но, увидев некое замешательство на лице девушки, цыганка сочла своим долгом уточнить: - Сон. Ты знаешь о вещи, которой у тебя нет. Зато она есть у меня. Моя прабабушка завещала по роду хранить шкатулку.  А когда настанет день и час, вернуть тебе. Ибо то, что нам не принадлежит, не осчастливит.
Цыганка извлекла откуда-то из-под юбки небольшую шкатулочку и протянула Алёне:
- Бери. Что делать с той вещью, что внутри лежит,  вспомнишь. Обязательно вспомнишь. А мне эти фокусы знать не следует. Я выполнила завещанное.
Цыганка сделала шаг.
- Через порог не люблю вещи передавать. Так что войду…  либо ты ко мне…
Девушка невольно отступила назад.
- Вот и славненько. Бери, чего шарахаешься? Твоя вещь.
Алёна стояла, словно замороженная.
- Алё! Очнись! Я не привидение.  Меня Васа зовут. Живу в соседнем дворе. Мы в магазине встречались. Я редко хожу в таком костюме, - Васа погладила себя по юбке, - но сегодня день особый. Я в театре пою. Хочешь, документы покажу, адрес запишешь? Ну, что ещё? Говорила прабабушка, что немногословной окажется та, кому надо вернуть вещь. Онемела? Или дар речи от ужаса потеряла?
- Просто не могу вставить слово. Речь без пауз…
- О! Всё нормально. Защебетала. Значит, в себя пришла. Вот, кладу на тумбочку. Расписки не надо. Всё. Я ухожу, - Васа сделала шаг назад, не поворачиваясь, - дверь закрой. Мало ли чего. Я ухожу, - повторила она. – Провожать не надо.
- Ты чего оставила? Бред какой-то.
- Не бред, а шкатулку. Твою. И вещь в ней – твоя. Ты бестолковая? Тебе во сне её показали, и где она, ты не вспомнила. И не могла. Заговор.  На хранение была отдана вещь. Теперь вернулась.  Всё.  Мне некогда воду из пустого в порожнее переливать…
Васа резко повернулась и вдруг удивительно легко побежала вниз по лестнице. Алёна невольно протянула руку, будто хотела задержать странную посетительницу. Но цыганка потеряла всякий интерес к девушке. Алёна захлопнула дверь и с опасением посмотрела на шкатулку, лежащую возле зеркала.
- Ну и что? Сон продолжается? – она взяла коробочку, открыла и чуть не закричала.
Там лежал тот самый перстень, который ей подарил во сне отец Феликса. Алёна поднесла коробочку поближе и вдруг увидела в зеркале своё растерянное лицо, дрожащие руки.
- Осталось только обнюхать перстень и взять след, - Алёна улыбнулась и сразу успокоилась.
Она закрыла коробочку и отнесла её в сейф.
- Пусть полежит там до приезда Настёны. Вдвоём что-нибудь придумаем. А вообще, если с его помощью можно путешествовать во времени, то… это круто!
Ей вспомнился фильм, где у женщины-полицейского появилась возможность появляться до совершения преступления, чтобы можно было предотвратить его. Но в настоящем события начинали развиваться не по лучшему сценарию. Она всё больше и больше запутывалась. И в результате вернулась в тот момент, когда впервые узнала о существовании машины времени и уничтожила её. Алёна передёрнула плечами:
- Бр-р-р, менять сценарий судьбы своей или чужой, когда видишь лишь часть из целого – глупо, аморально. Да и кто дал право человеку возлагать на себя миссию Бога? Я не понимаю, зачем вообще вся эта ситуация возникла в моей жизни? Туман, сон, перстень, цыганка. Вернее, вначале цыганка, потом возвращение перстня. А с чего это я взяла, что тот перстень, что лежит теперь у меня в сейфе, магический? Только потому, что я видела его во сне? Но я откуда-то знаю, что с его помощью можно возвращаться в прошлое или попасть в будущее. И уж конечно эта информация не от Феликса.   
Алёна налила себе чай, сделала бутерброд с сыром, села за стол, машинально позавтракала. Посмотрела на пустую тарелку и проговорила:
- Ни одной полезной мысли.
Зато необходимость выяснять у Феликса подробности его родословной, спрашивать о легенде, связанной с перстнем, отпала как-то сама собой. Да и вообще развивать бурную деятельность ей не хотелось, но и сидеть дома всё воскресенье как-то  не серьёзно. Конечно, можно пойти в парк, покормить лебедей на пруду, посидеть возле воды. Она где-то прочитала, что ничто так не успокаивает, как созерцание огня, воды и неба, вернее, плывущих облаков. Костёр разводить она не собиралась, оставался пруд, скамейка у воды, откуда открывался прекрасный вид на древние сосны и небо. Но вместо того, чтобы бежать в парк, она продолжала сидеть за столом. Раздавшийся телефонный звонок заставил её вздрогнуть от неожиданности. Она схватила трубку и почти прокричала:
- Слушаю!
- Вот и ладненько, - прозвучал знакомый голос, - тогда слушай. Узнала? Да это я. Привет. Возвращаюсь сегодня, немедленно. Здесь туманы и дожди, - заявила Настя. – Не веришь? Имеешь право. Мне не нравится, когда штормит. Мощь стихии должна была бы восхищать, а меня пугает.
- Ты, ты…
- Да, это я. И совсем не изменилась. Даже загореть не успела. Кажется, - добавила она.
Алёна понимала, что Настя придумала благовидный предлог для возвращения. Её ложь была не просто явной, а сверхъестественной, но Алёна промолчала. А потом почти прошептала:
- Я жду тебя.
- Знаю. Встречать не надо. Стол накрывать – тоже. Вечером у тебя буду. Разберёмся, - пообещала Настя, - со всем разберёмся. Не кисни, - и  положила трубку.
- Спасибо, - проговорила Алёна под назойливое повторение коротких гудков.
На её глазах появились слёзы.
«Стала чересчур сентиментальной. Кто бы увидел, не поверил своим глазам. Офицер полиции, мужественный и смелый, льёт слёзы, - подумала она и улыбнулась. – Ситуация  на проверку прочности нервной системы. А может, это вообще какой-нибудь новый тест? Ага. Специально для меня. Спецэффекты, внушённый сон, подосланная цыганка…. Нет, даже для наших психологов – это слишком. И потом, кто я такая? Что за шишка на ровном месте, чтобы тратить на меня огромные средства для выяснения моей уравновешенности в экстремальных ситуациях? Если только кому-то не пришла в голову фантастическая идея заслать меня, рядового офицера полиции, на Марс. И это одно из испытаний, которое я должна пройти с честью, не падать духом ни при каких обстоятельствах, трезво оценивать ситуацию. Достойно, короче, справиться «со стихийным бедствием в отдельно взятой квартире». Ладно, с такими мыслями до клиники можно дойти. Хотя абсурдности в наших рядах хватает».
Алёна открыла холодильник.
- Не густо. Надо в магазин сбегать или… или лучше заказать продукты на дом.
Минут через десять она выключила компьютер и проговорила вслух:
- Вроде, ничего не забыла. Через час доставят. А за это время успею убраться в квартире. Физическая работа – спасение от душевных травм, психологических перегрузок, переживаний. Этакий бесплатный доктор. Так что трудитесь, Алёна, трудитесь и вам воздастся, - пообещала она сама себе и рассмеялась.
Смех, прозвучавший в пустой квартире, был похож на эхо, прилетевшее с другой планеты. Девушка невольно обернулась: может, это не она смеялась, а кто-то другой? Но в квартире, кроме неё, никого не было.
«Да, дожила. Собственный смех пугает».
Вечером, как и обещала, приехала Настя. Едва переступив порог, критически осмотрела коридор и хмыкнула:
- Чистота, порядок. Новое платье. Да, видно, всё гораздо хуже, чем я думала. Ты рассталась с Феликсом?
- А я с ним и не сходилась. Ухаживания с его стороны, совместные посещения театра и кафе. Что ещё? Цветы по праздникам и комплименты. Нет, он хороший парень, симпатичный, но к произошедшему он вряд ли причастен. Хотя… Ладно, пошли поужинаем, а потом я всё расскажу. Обещаю. А ты отнесись к этой информации серьёзно…
- А если это бред? Бредить с тобой на пару не буду. И блуждать по лабиринтам затуманенного сознания – тоже. Понадобится врач – я его притащу. Женька – классный специалист по всяким неординарностям.
- Давай пока твоего брата не будем дёргать.  Иди мыть руки. Ужин остынет.
Настя щебетала за столом о прелестях морских прогулок, экскурсиях, экзотике и вдруг призналась:
- Не для меня всё это. Спи, сколько хочешь, а не получается. Ни о чём не думай, наслаждайся отдыхом, купанием в море, а мысли об оставленных делах, не раскрытых преступлениях  не только не оставляют, так ещё и норовят загнать в угол. И вот уже в танцах беззаботных отдыхающих видишь вызов. Их пьяный смех и пьяные шутки - раздражают. А ты слушаешь, улыбаешься и всё ждёшь, вдруг произойдёт чудо и появится умный собеседник, а его нет. Возможно, не только там, а в принципе… понимаешь. Время тянется и тянется…. Это можно выдержать день, два, но две недели? Короче, я устала отдыхать. Всё. Ты, оказывается, умеешь готовить.  И очень даже не плохо. Удивила. Ты могла бы быть шеф-поваром в каком-нибудь ресторане.  А ты…
- Я ещё пою, но не певица, танцую классно, но никому до этого нет дела. Во всяком случае, никому пока не пришло в голову пригласить меня выступить с концертом на сцене театра. Я полицейский.
- Да что ты говоришь? Вот так откровение! Представляешь, я тоже…
- Посуду мыть любишь? Могу уступить место, - перебила её Алёна.
- Вряд ли люблю, а то, что это меня не тяготит, и уж точно не пугает – факт. Может, расскажешь, что случилось?
- Конечно. Сейчас сварю кофе, мы сядем на балконе…
Минут через пятнадцать они сидели в удобных креслах, любовались закатом и пили кофе.
- Итак? – Настя поставила кофейную чашку на столик. – Я готова слушать.
Алёна обстоятельно, стараясь ничего не упустить, рассказала обо всём, что случилось.
- Я читала, что при появлении тумана пропадают корабли, исчезают люди и вновь появляются. Чудеса, скорее всего, связаны не только с туманом… хотя…. Про Плещеево озеро слышала? Там тоже странные туманы. Есть достоверные описания их чудесности.  «Добрый» туман может организовать тебе прогулку. Идёшь себе, бредёшь в молочной пелене и вдруг – тропинка, которой там никогда не было. Но если отправляешься по ней, то непременно придёшь туда, где тебя ожидает что-нибудь интересное…
- Пляски деревьев и кустов или хороводы зайцев вокруг ёлки?
- Не ёрничай, пожалуйста. Я сама читала. Описаны и «чудачества» тумана: то в арку разноцветную превратится, то в зверя невиданного или птицу. А как-то члены одной экспедиции видели в этом тумане воинов из средневековья в полной амуниции. Они были настолько реальны, что казалось, протяни руку и упрёшься в их кольчуги. Некоторые учёные говорят, что подобные туманы могут быть результатом «деформации» пространства и времени. Были случаи, когда люди входили в туман, а через пятнадцать минут оказывались за двадцать километров от исходной точки. И случаи «выпадения» из времени были. Когда для пропавшего прошло одно мгновение, а для людей, искавших его,  – несколько суток. Ряд причин, соединившись, порождают…
- Лекцию решила прочитать? Аномалии, туманы… Но у меня не Бермуды, не Плещеево озеро, не лес и не поляна, у меня – квартира. И аномальной зоны в ней никогда раньше не было. Думаю, что и сейчас нет. Здесь что-то другое. Ты мне веришь?
- Конечно. В принципе, здесь налицо несколько факторов. Наложение какое-то сна и реальности. Цыганка, правда, с перстнем не вписывается. И в то же время она делает эту линию не фантастической, не запредельной, а реальной. Её появление случайностью не назовёшь. Феликс там и здесь. Перстень. Прабабушка цыганки не фигурирует во сне. Как перстень оказался у неё? Вряд ли это твоя дальняя родственница. Да, кстати, ты не вспомнила ещё, что нужно делать с перстнем? Как он «работает»? – в голосе подруги появился азарт.
- Нет. Твой брат не вводит пациентов в транс, чтобы они восстановили забытые события?
- О чём ты, подруга? Что ты могла забыть? Мужа герцога, жившего двести лет назад или больше? В каком веке ты оказалась во сне?
Алёна пожала плечами.
- Может, тебе надо просто уснуть и увидеть то, что там было дальше? Ну, а если не сможешь, будем Женьку подключать. В конце концов, он что-нибудь придумает. Из мебели или вещей ничего не пропало?
- Нет, вроде.
- Ты с Феликсом сегодня общалась? – вновь задала вопрос Настя.
- Я решила пока не посвящать его в то, что произошло.
- А может, это он пока тебя не посвящает во что-то? Как он вообще появился рядом с тобой?
- Не со мной, а с нами. Кузьмич ушёл на пенсию, а вместо него на должность криминалиста прислали Феликса. Я к его назначению не имею никакого отношения. И ухаживать за мной я его не просила, - Алёна передёрнула плечами.
Закатный луч словно погладил макушки деревьев, потом застыл в некой растерянности и нырнул в никуда, не забыв раскрасить облака.
Настя посмотрела на подругу:
- Мне кажется, что мы из мухи слона сделали. Будто мы никогда не видели странных снов,  и нам ничего не мерещилось спросонья…
- Да, - согласилась Алёна, -  ты права. И я так думала, пока не появилась цыганка с перстнем из моего сна.
- Кстати, ты мне так и не показала его…
- Я не хочу натворить бед. А вдруг он, действительно, обладает некими свойствами. Я не знаю, что надо с ним делать: крутить на пальце, гладить, потирать, как лампу Алладина, шептать заклинания? И потом, можно попасть неизвестно куда, а возвращаться как? Может, конечно, у него кнопочки потайные есть, таймер на камне, не знаю. Я открыла коробочку и закрыла.
- Не похоже на тебя, - заметила Настя.
- Я не криминалист. Может, Феликсу показать его и рассказать всё?
- А он права предъявит на семейную реликвию или, того хуже, решит обвинить тебя в воровстве.
- Глупости. Про легенду всё же не мешало бы у него спросить, - Алёна встала. – Прохладно стало. Пойдём спать. Завтра с утра на свежую голову решим, что делать дальше. Главное, ты рядом. Мне спокойнее от этого. Я напишу рапорт, возьму недельный отпуск…
- Если только по состоянию здоровья…
- Чёрный юмор не уместен. Я ещё за прошлый год не отгуляла отпуск.
Зазвонил телефон. Настя схватила трубку и протянула её Алёне:
- Скорее всего, это Феликс.
- Я не готова встречаться с ним сегодня. А он обязательно будет напрашиваться в гости, - проговорила Алёна.
- Ты отвечать будешь? Сейчас его терпение лопнет, но через полчаса он всё равно перезвонит. Он настырный молодой человек. К тому же ему будет любопытно, где ты пропадаешь…
- Тогда отвечу, - Алёна включила на телефоне громкую связь. – Я слушаю вас…
- Солнышко, что-то ты долго не подходила к телефону. Была в ванной?
- Почти угадал. Дальше не стоит перечислять варианты.
- Я хотел напроситься в гости… на чай с плюшками.
- Опоздал, у меня Настя. Давай нашу встречу с чаепитием отложим на завтра. Ты не против?
- Насте привет передавай. На завтра так на завтра. Без обид. Буду чаёвничать в гордом одиночестве. Целую.
- Я – тоже. Пока-пока.
Настя подошла к окну.
- Если ты сегодня не увидишь во сне, что делать с перстнем, без Женьки и Феликса не обойтись. Один из подсознания с помощью гипноза может попробовать вытащить информацию, другой – может знать семейные секреты. Ни одно, так другое. Но…
- Не будем торопиться. Я хорошо отношусь и к Женьке, и к Феликсу. Но обладание этим перстнем может снести крышу. И чем больше будет посвящённых в его тайну, тем хуже. Представь перспективы. А вдруг можно не только попадать в другое время, но ещё и брать оттуда что-то… Мы можем хороших людей подтолкнуть на неблаговидные поступки. И как хищение подобного рода отразится на дне сегодняшнем? Мы…
- Мы полицейские и должны предвидеть, предвосхищать и не допускать, - Настя невольно взмахнула рукой.
- Похоже, проблем может быть больше, чем достоинств. Молчание – золото, знание – сила, охрана и защита мирных граждан – наш служебный  и гражданский долг, - Алёна встала в позу оратора на трибуне.
- Утомила. Лозунги – это хорошо, но всё должно быть в меру. Я приняла ситуацию, не прошу даже открыть сейф и дать хоть одним глазком взглянуть на «улику» в нашем деле. Хотя мне приходится бороться со своим любопытством. И это не легко.
- Верю. Терпи, подруга, и воздастся…
- Да, у нас с тобой сегодня «двух соловьёв поединок»… - Настя закончила стелить постель и посмотрела на Алёну.
- Оставь Пастернака в покое. У меня – лозунги, у тебя – цитаты. Что-то мы разошлись перед сном. Ушли в словоблудие, растеклись. От усталости, не иначе, - Алёна села на кровать. – Диван хоть и старенький, но удобный. Других спальных мест всё равно нет. Да и комнатка у меня, сама видишь, чуть больше кухни… 
- Извинения от имени архитектора приняты, - Настя выключила ночник.
Луна, похожая на циферблат в окружении россыпи звёзд, с любопытством смотрела в оконный проём.
- О небо, небо, ты мне будешь сниться!
   Не может быть, чтоб ты совсем ослепло,
   И день сгорел, как белая страница:
   Немного дыма и немного пепла! – процитировала Настя. – Вылезает же откуда-то из недр памяти. Вот и до Мандельштама дошла. Ночь необыкновенная.  «И звезда с  звездою говорит»… Но что-то я не слышу их разговора, - прошептала она, засыпая.
Алёна молчала. Как сквозь толщу воды до неё доходил голос Насти. Было ощущение, что она с кем-то говорит в соседней ложе театра. Кто сидел  рядом с ней, она не знала. Оперные певцы открывали рты, жестикулировали руками, но Алёна почему-то никак не могла разобрать слов. Будто оглохла на какое-то время.
- Музыка содержит в себе атомы бытия, - прозвучало рядом.
И эта фраза каким-то неведомым образом «включила» звук. От неожиданности Алёна вздрогнула.
- Я напугал вас, извините. Не буду отвлекать.
Она не повернулась на голос, хотя действо на сцене не вдохновляло и не завораживало. На лице девушки появилось напряжение, словно она что-то хотела и никак не могла вспомнить. И вдруг, как гром средь ясного неба: «Я сплю». Пришло осознание, что это сон, что всё происходящее – не реально.
- Мне нужна информация, - подумала Алёна, - но какая? О чём?
Она ощутила на себе взгляд «соседа». Похоже, он  наблюдал за её реакциями. Растерянность девушки, её попытки что-то вспомнить, непонимание, - всё отражалось на  лице. Алёна медленно повернула голову. Рядом с ней сидел Феликс. Но, странное дело, она никак не могла понять – это её Феликс или тот, из прошлого.
- Почему я с ним оказалась на премьере оперы? Как долго я нахожусь в театре?
Аплодисменты прервали её размышления. Алёна встала.
- Отец сказал, что задержится. После антракта должен появиться. А я хотел бы распрощаться, - лёгкий поклон, улыбка.
Девушка машинально протянула руку. Феликс коснулся губами её руки и проговорил:
- Ах, да… чуть не забыл… информация о перстне в шкатулке. С другой стороны есть потайная кнопочка. Под крышкой то, что вам нужно. И… не надо меня благодарить… сон всё же. Здесь враги могут быть друзьями и наоборот. Здесь всё возможно. Мы сидели рядом, - Феликс похлопал себя по нагрудному карману, где, по всей видимости, были часы, - достаточно долгое время, судя по наступившему антракту. Говорят, Батюшков, лишившись рассудка, на свой вопрос: «Который час»? – сам себе отвечал: - «Вечность». А может, в этом был настолько глубокий смысл, что иначе, как безумием, его объяснить не могли? Вы ведь тоже не знаете, который час. В пору уподобиться Батюшкову, - Феликс засмеялся. Но я о другом. Вы видели, во что одеты зрители? Нет, не артисты на сцене, куда вы так пристально смотрели, а люди в зале, мы с вами? Вы узнали меня, но как? Знакомое лицо. А в каком веке мы с вами встретились? Эта информация не важна для вас. Поэтому она как бы отсутствует. Естественно, что все в зале одеты. Но во что? Детали не важны, они размыты…
Ложа, в которой они только что стояли, начала таять. Появился туман.
- Стой! – вдруг прокричала Алёна.
- Сон не исчезнет, просто мы окажемся в парке…
- Это мой сон, - вспомнила она.
- Конечно, но вам всё равно, что в нём происходит, - начал Феликс.
Алёна сконцентрировалась. Привычная обстановка её маленькой квартиры, спящая Настя, - успокоили её.
- Я же не сплю, раз хожу у себя дома. На мне – пижама. Раньше был сон, теперь я проснулась…
Головокружение заставило её зажмуриться. Девушка открыла глаза и осмотрелась. Она лежала в кровати, на диване спала Настя.
- Так я проснулась или всё ещё сплю? – подумала Алёна. – Забавно.
Она встала, подошла к окну. Во дворе было тихо, падал снег. Включилось радио.
- Скудный луч, холодной мерою,
  Сеет свет в сыром лесу.
  Я печаль, как птицу серую,
  В сердце медленно несу, - доносилось из динамика.
Голос был до боли знакомый, но она никак не могла вспомнить, кому он принадлежит. Она встряхнула головой.
- Так ведь это Феликс читает стихи. Откуда у меня радио? И сейчас – лето! – закричала испуганно Алёна и окончательно проснулась от собственного крика.
- Настя, - позвала Алёна, - я сплю или не сплю?
- Судя по вопросу, уже нет, - потянулась Настя. – Что я пропустила в очередной раз? – Настя подошла к подруге.
- Подожди, - Алёна подбежала к окну. – Лето, утро…. Какое сегодня число и год?
Настя взъерошила у себя на голове белокурые волосы и, озадаченно глядя на подругу, произнесла:
- Вроде, и не пила вчера. Ты меня пугаешь. Июль в разгаре, сегодня…
- Двенадцатое число. Так?
- Так, - подтвердила Настя. – Год можешь на календаре уточнить.
- Вернулась, - обрадовалась Алёна.
- Откуда? Да что с тобой? – Настя стала похожа на воинственного подростка, у которого волосы встали дыбом.
Она схватила подругу за руку и прошептала:
- Не пугай меня.
- Я видела сон, - начала Алёна.
- Я уже где-то это слышала. С туманом, прыгающей мебелью. 
- Нет, - засмеялась Алёна. – Другой. Там был Феликс…
- Ну, это уже становится доброй традицией, - Настя усадила подругу на диван и сама села рядом. – И что он натворил на этот раз?
- Ничего. Он сказал, где лежит описание, инструкция… короче, есть тайная крышка, за которой лежит то, что нам нужно…
- Исчерпывающая информация. Крышка чего? Кастрюли? Стены долбить не надо в поисках этой самой чудесной крышки? Может, соседям сообщить, что у нас ремонт намечается?
- Остановись!
- Не помнишь? Это ничего. Будем искать, дорогая, и найдём. Если не знаешь, где…
не бойся. Землю копать не надо? Он тебе сообщил широту и долготу? Развалины замка на нашей территории? А то заметут за не санкционированные раскопки…
- Настя, - Алёна окончательно пришла в себя и, улыбаясь, сообщила: - Это крышка с обратной стороны шкатулки, где хранится перстень.
Алена подтянула пижамные штаны и направилась к сейфу.
- Меня радует твоя решительность…
- Что не так?
- Нет-нет, всё так. Только, может, вначале позавтракаем? Обсудим спокойно, что да как?   
- Страшно? Мне тоже, - сообщила Алёна. – Ладно, пошли вначале выпьем кофе.
- И бутерброды съедим. Не хочется на голодный желудок совершать временной скачок. Кто знает, сможем ли мы там поесть? Да и сон расскажешь. Ты встала… мягко говоря, немного не в себе. В состоянии лёгкой очумелости…
- Поверь, было отчего.
- Факты, подруга, факты и ничего, кроме фактов.
Через полчаса Настя была в курсе последних «событий». Девушки, не сговариваясь, переоделись.
- Туфли обязательно?  - спросила Алёна.
- Ты как хочешь. Но мне бегать босиком как-то не с руки.
- С чего ты взяла, что нам придётся там бегать? Что что-то случится…
- Уже, - сказала Настя, обуваясь.
- Что «уже»?
- Уже случилось. Ты ведь инструкцию собираешься читать, а не просто в руках её подержать. Возможно, что там есть некие заклинания, от прочтения которых может что-то произойти помимо твоей и моей воли…
- Не накручивай. – Алёна решительно открыла сейф, достала шкатулку и аккуратно положила её на стол.
Настя села с другой стороны стола, вооружившись лупой, и вопросительно посмотрела на подругу. Миниатюрный пистолет она переложила из сумочки в карман летних брюк. Увидев удивлённый взгляд Алёны, пробурчала:
- На всякий случай. Бережёного, сама знаешь…
- Да-да, - произнесла Алёна, то ли одобряя действия подруги, то ли соглашаясь с высказыванием, произнесённым ею.
С другой стороны шкатулки был замысловатый орнамент, среди которого «скрывалась» миниатюрная кнопочка. Алёна взяла иголку.
- Ну что? Нажимать? – спросила она, глядя вопросительно на подругу.
- Скорее, колоть. Коли! 
Задняя стенка шкатулки плавно «отъехала» в сторону. Алёна достала послание, медленно развернула его и произнесла:
- На французском. Предполагалось, что я говорю на языке моих предков. Но, увы, и – ах!
- Дай сюда. А я всё думала, зачем мне, полицейскому, знание пяти языков? Теперь понятно, - Настя заглянула в текст. – На перстне – в центре основной камень, вокруг которого двенадцать маленьких. Как циферблат. Камень вращается. Нужно вначале нажать на него. Первое нажатие – установка года, второе – месяца, третье – времени… Здесь даже нарисовано, как переводить время и возвращать исходное.
- А если надо попасть в период до нашей эры, что тогда делать?
- К динозаврам захотела? В минус уходи… Но что ты забыла там? Здесь что-то поинтереснее есть.  Хотя… чушь какая-то. Правда, я не могу утверждать, что предыдущая информация не розыгрыш и не больное воображение писавшего. Но дальше – запредельность. В прямом и переносном смысле.
- Ну?
- Здесь объясняется, как перейти в параллельную реальность. И как тебе? Информация пациента психбольницы.
 - Подожди давать определение. Запиши, как можно точнее, перевод. А потом будем думать и рассуждать.
- Надеюсь, до экспериментов не дойдёт, - пробубнила Настя.
Раздавшийся телефонный звонок застал врасплох подруг. Звонил начальник.
- Я получил твоё извещение…
- Какое? – спросила Алёна.
- Твой рапорт с просьбой об отпуске. Всё как положено.  Подписал,  можешь подъезжать за отпускными.
- Александр Петрович, а можно получить позже, вместе с зарплатой?
- Всё можно, лейтенант Иванова. Я здесь подумал… тебе премия причитается. За отличную работу, так сказать. В размере оклада. Ты её тоже… того… потом получать будешь?
- Да, спасибо, - проговорила Алёна. – До свидания.
- Ага, - услышала она голос Петровича, а потом короткие гудки.
- Насть, что-то с памятью моей стало. Я не отправляла никакой рапорт, и частное письмо с просьбой об отпуске не писала. В кабинете не стояла, в глаза не заглядывала.  Подписал, не глядя, что ли? Оперативность рассмотрения запредельная. Это что? Я вообще забыла, что мне на службу надо с утра. Я думала, что Петрович будет грозить увольнением, строгим выговором, лишением премии, требовать объяснение, больничный лист. А он такой счастливый. Никаких угроз в мой адрес, о премии сообщил. Неофициальная беседа двух друзей. Мне не по себе от такой чудесности…
- Это я твоя чудесность. Я вчера отправила от твоего имени послание, очень трогательное. А Петрович сохнет по тебе. Для него – это праздник. Награда за долгое ожидание.
- Ты чего мелешь? Ты что начирикала товарищу майору?
- Я не соловей, чтоб чирикать. Официальная просьба о предоставлении недельного отпуска… за прошлый год. Он юлит, потому что вдруг осознал, что проглядел. Его сотрудник два года в отпуске не был. А у тебя – дядя. Кому хочется по шапке получать? Ладно, забудь. Если так любопытно, на компьютере осталась копия. Можешь изучать. А меня не отвлекай от дела. Кофе лучше свари. Всё. Сеанс общения закончен.
Алёна подошла к плите и вдруг рассмеялась. Настя вопросительно посмотрела на неё.
- Мы с тобой как Шерлок с Ватсоном.
- Тебя моё разглядывание текста через лупу так развеселило? Так это жизненная необходимость. Здесь за одним текстом скрыт другой. И, похоже, не менее важный. У тебя арабы в роду были?
- Нет.
- Жаль. Здесь говорится про Амира. За что он подарил прапрабабушке Феликса из твоего сна этот перстень, автор не сообщает. Да и кто такой Амир не известно.
Настя рассматривала текст, потом записывала что-то, и при этом пыталась рассуждать:
- Но если ты всё же вышла замуж за герцога когда-то, то историческая связь с сегодняшним Феликсом налицо…
- Обиженный пасынок. Шикарная история. Копай глубже. Библия утверждает, что мы все от Адама и Евы произошли. Все люди – братья. Буквально, - Алёна взмахнула рукой.
Настя ощутила скрытое раздражение в голосе подруги.
- А что, даже если первых людей инопланетяне в пробирке вырастили, всё равно у бурно растущей кроны корни, похоже, одни. Так что как ни крути, а человечество – это, своего рода, единый организм, клеточки некого высшего существа, - пробубнила она и вновь погрузилась в созерцание текста.
- А если мы произошли… я имею в виду всё человечество… от переселенцев с других планет, то тогда мы уже не родственники, а всего лишь потомки людей, прилетевших на Землю, и оставшихся здесь по каким-то причинам, - уже спокойно проговорила Алёна.
- Эко нас занесло! Начали с перстня, а закончили космическими масштабами. Я всё перевела. И арабское послание – тоже. Держи, - Настя протянула лист, исписанный мелким почерком. – Отнесись к переводу серьёзно и бережно. Единственный экземпляр всё же.
- Я не собираюсь его хранить. Выучу текст и уничтожу твою рукопись вместе с оригиналом.
- А что потом? – спросила Настя.
- Потом? Посмотрим…
- Расплывчато как-то. Ты же не будешь просто смотреть. Перстень – это механизм, который ты, наверняка, захочешь опробовать. В таком случае кто-то должен быть рядом. И пусть этим «кто-то» буду я. Ты просто обязана держать меня в курсе твоих бредовых замыслов. Договорились? Обещай мне, что ничего не предпримешь, не предупредив заранее о созревших в твоей голове идеях. В любом эксперименте важен взгляд со стороны. Один внутри, другой – снаружи. Условно, конечно. Я боюсь, что ты исчезнешь и не вернёшься. Я понимаю, что в такой ситуации я вряд ли смогу помочь тебе. Но мне спокойней оттого, что я буду рядом. А вдруг ты исчезнешь, а перстень здесь останется? И тогда я смогу вернуть тебя, - Настя ухватилась за пришедшую ей в голову мысль.
 Алёна с нежностью посмотрела на подругу и проговорила:
- Разберёмся…
- Это не ответ.
- Обещаю, честное слово, - улыбнулась Алёна и обняла подругу, - но делу время, а потехе – час. Мне надо выучить инструкцию и всё остальное, что ты перевела.
Зачем заучивать историю про некого Амира, Настя не знала. А то, что касается руководства по эксплуатации механизма по перемещению во времени и переходу в параллельное пространство в форме перстня, то его, по мнению Насти, учить было не обязательно. Надо было понять. Схема проще простого. Как два притопа, три прихлопа в детском танце. К тому же на улице сияло солнце, пели птицы, словно приглашая на прогулку.
Настя посмотрела на прилежную ученицу, зубрившую текс минут сорок, и не утерпела:
- Как результаты?
Похоже, её вопрос пролетел мимо ушей. Во всяком случае, ответа не последовало. У Насти была феноменальная память. Ей было достаточно прочитать текс один раз, чтобы запомнить навсегда. Отсюда и лёгкость, с которой она овладевала иностранными языками. Настя знала, что при желании их количество могло увеличиться в разы. Просто она не видела особого смысла в этом.
Её напарница, наконец, оторвала взгляд от бумаг и улыбнулась:
- Всё. Запомнила…
- Инструкцию есть не обязательно, - пошутила Настя. – Можно провести ритуал сожжения. Скромный и быстрый, некий усечённый вариант, без песен и танцев.   Посмотри в окно. Погода шепчет. А мы киснем дома. Можно пойти погулять… и Феликса с собой пригласить.
- Чтоб исподволь задать пару-тройку вопросов о родословной, будто невзначай?
- Ну, почему сразу о родословной? У меня всё же университетское образование. Можно найти нейтральные темы: «Архитектура», «Древние замки», «Ювелирные украшения» и…
- И, - подхватила Алёна, - посмотреть, не пошлёт ли он тебя далеко и надолго?
- Он человек воспитанный. Не позволит себе грубости…
- Но он ещё и умный, умеющий думать, сопоставлять, соединять одно с другим, просчитывать шаги. Нездоровый интерес настораживает. Причём Феликс обладает потрясающей интуицией…
- И что? Он сразу выдаст вердикт: к девушкам попал магический перстень?
- Ладно. Я позвоню ему. Рабочий день у него заканчивается через четыре часа. Приглашу погулять с нами в парке.
- Нет. Приглашай к озеру. Вода успокаивает, снимает напряжение, отвлекает от повседневных проблем и забот…
- Не знаю как Феликсу, а нам с тобой расслабление не помешает, - Алёна взяла телефон, а Настя вышла из комнаты.
Через минуту послышалось громыхание посудой на кухне. Шумовая завеса, устроенная Настей, для создания некой демонстрации равнодушия к интимным разговорам подруги, напугала Алёну. Было ощущение, что Настя что-то потеряла и никак не может найти. Она не слышала, как подошла подруга, и вздрогнула, когда та обняла её за плечи.
   - Я уже пригласила его. Обещал не опаздывать. Когда подъедет к дому, позвонит, чтоб мы выходили. Прогулка с комфортом: нас довезут до озера и вернут обратно к подъезду.
- Я хочу приготовить обед. Я спокойна.
- Верю. Давай в ресторанчик сходим. Здесь недалеко. Там прилично готовят. Я иногда обедаю у них. Очень уютный, маленький, всего несколько столиков. Там раньше кафе было. А семейная пара выкупила помещение и устроила ресторанчик с домашней кухней. Ощущение, что зашёл к родственникам в гости, где можно вкусно поесть и ощутить, что ты не одинок. Они дарят тепло и радуются, как дети, когда кто-нибудь к ним приходит. Не из-за денег. Есть такое понятие радушные хозяева, хлебосольные. Это про них.
- Это бизнес, дорогая. Не обольщайся. А в бизнесе все средства хороши. Конечно, хочется верить в их искренность, но она может оказаться всего лишь частью услуг, предоставляемых клиенту, где радушие – запланировано.
- Не знаю. Мне комфортно там. Я поела и ушла. И не думаю, что там у них, почему и как. Меня накормили, я заплатила. И всё.
- Правильно. И ты снова придёшь к ним, расскажешь другим, какие они замечательные. И, сама того не ведая, ты становишься их бесплатной рекламой, частью, включённой в их маленький бизнес.
- Не буду спорить. Возможно, ты и права. Я никогда не думала об этом.
- Хорошо. Пойдём к твоим хлебосольным друзьям, пообедаем. К тому же, если честно, мне совсем не хочется готовить. Я поторопилась с заявлением насчёт обеда, - Настя посмотрела на часы. – И у нас ещё будет время поспать до прогулки. Послеобеденный сон – это круто! В рабочее время не до сна, даже ночью. Я как-то во сне допрашивала одного заключённого, а когда проснулась, поняла, как его «расколоть» можно. И представляешь, получилось.
- Это ты про Федотова, что ли?
- Ага. Жаль работа во сне не оплачивается. Лёжа на диване дела раскрывать – это нечто! Бегать не надо, писаниной заниматься – тоже.
- Размечталась! Пошли, мой Шерлок. – Алёна слегка подтолкнула Настю к выходу.
После обеда Настя действительно легла спать. А хозяйка квартиры по привычке взяла первую попавшуюся книгу с полки, раскрыла наобум, где придётся, и стала читать. Книга об исторических памятниках годами не раскрывалась. Через какое-то время  показалось, что информация о замке,  ей откуда-то уже известна. И только чуть позже до неё дошло, что это тот самый замок, который она видела во сне. Оказалось, что он до сих пор стоит, и не разрушен вовсе, как они предполагали с Настей. Можно побывать в нём с экскурсией. Несколько фотографий были помещены, явно, с рекламной целью.
Захлопнув книгу, Алёна встала. Как будто кто-то специально подсовывал ей информацию. Шаг за шагом, приближая к определённой цели. Как такое объяснить, она пока не знала. Но в данной цепочке было много не проявленных звеньев. Странно, но всё происходящее, не пугало больше. Озадачивало, настораживало, вызывало вопросы, интерес, желание докопаться до сути. Было ощущение, что тот, кто стоит за этим, постепенно подводил её к разгадке. Зачем? Почему она?
Она впервые пожалела, что не курит. Шерлок, сидя в кресле с трубкой, разрешал самые сложные проблемы, раскрывал самые запутанные дела. А здесь «А» и «В» при сложении не превращались в «С». Да и надо ли их складывать, Алёна не знала. Вообще, какие действия производить, пока было не известно. Да и надо ли что-то производить? В данном уравнении не хватало какого-то главного звена, о котором она не знала. Но, следуя логике, её скоро подведут к ответу. Произойдёт что-то, что позволит ей понять это «главное звено».
Проснулась Настя и воскликнула:
- Похоже, мистические сны – это заразно. Ты знаешь, что я видела только что?
Молчание подруги не смутило Настю.
- У нас есть время на разговоры?
- Немного.
- Тогда в двух словах. Представляешь, вижу…
- Лимит исчерпан.
- Что?
- Ты сказала: «В двух словах».
- Не цепляйся к словам. Краткое изложение сна, без лишних подробностей. Можно?
И, не дожидаясь ответа, продолжила:
- Я во сне оказалась у тебя на кухне. На мне ярко-бордовый халат с каким-то экзотическим рисунком. Смотрю в дверной проём, а там большое зеркало. Но я не вижу в нём своего отражения. И вдруг откуда-то из коридора появляюсь я в синем халате, прохожу мимо зеркала в ванную, выглядываю оттуда, смотрю на себя, стоящую на кухне. Я, стоящая на кухне, в недоумении. Хочу тебе рассказать о том, что произошло, выхожу в коридор, а там опять я в синем халате с кисточками в руках. Я от неожиданности кричу:
- Пошла вон отсюда!
Наступаю на ту, что в синем халате, загоняю в угол. Она вжимается в него и исчезает. Я облегчённо вздыхаю. Вижу тебя и говорю:
- Представляешь, я только что видела ещё одну себя в синем халате…
Ты молча смотришь на меня. И тут я обнаруживаю, что на мне поверх бордового халата – синий. На мне два халата. Я не знаю, как он оказался на мне. Объяснений не нахожу, но понимаю, что произошло что-то, что позволило иному пространству «просочиться» в наше на несколько мгновений. Что это было? – спросила Настя.
- Сон. И вряд ли я найду ответ вот так сходу, что тебе хотели сказать через него. Здравый смысл говорит, что ты начиталась о возможности перехода в параллельный мир, и твоё подсознание подсунуло тебе сюрприз в виде сна.
- Ладно. Похоже на правду. Во всяком случае, хоть какое-то объяснение. Но знаешь, зато я теперь имею некое представление, что ты могла ощущать. Я свои ощущения возвела в энную степень и…
- Не надо. Ничего никуда возводить не надо, - повторила Алёна. Есть факты. С ними и будем разбираться. И не важно, через сон они пришли или через явь. Одевайся, сейчас Феликс подъедет. Прогулка – твоя идея. Не отвертишься.
Они вышли из подъезда в тот самый момент, когда машина Феликса остановилась, а он, взяв в руки телефон, собирался звонить. Но, увидев девушек, вдруг стал радостно размахивать им.
- Фантастика, - прошептала Настя, - он забыл, что нужно делать с телефоном, да и выходить, похоже, не собирается. А ты: «Воспитанный, деликатный, вежливый». Ты не ошиблась? Это всё о нём?
Феликс вдруг покраснел, выскочил из машины и затараторил:
- Извините, растерялся от неожиданности. Впал в ступор.
- Ничего, - сказала Настя, - не графини, свои люди. Вместе пашем на поле правопорядка. Плоды, правда, собирают другие. И награды за «ударный труд» не нам вручают. Расшаркиваться перед начальством будешь. Мы рады тебя видеть, ты даже не подозреваешь как…
- Это наша вина, - вмешалась Алёна. -  Не дождались твоего звонка, как договаривались…
- И что дальше? Может, поедем уже? Мы привлекаем внимание бабулек и соседей. Им, похоже, нравится наша светская беседа. Слов не слышат, но жесты, поклоны, улыбки – на мировом уровне. Бесплатное кино. А там, в машине, что? Цветы? Слава Богу, что не вышел с ними к народу. Благодарю за сообразительность.
Феликс распахнул дверь. Настя села на заднее сидение, слегка склонила голову в знак благодарности. Алёна хотела сесть рядом, но Феликс опередил: захлопнул перед её носом одну дверь и тут же распахнул другую. Алёна пожала плечами, но промолчала. Тем более что это было её «законное» место.
- Цветы для вас, но Настя во всём видит шоу…
- Брось, мы их заберём без свидетелей. Тихо, без аплодисментов публики. Сразу же.  Как только вернёшь нас сюда же. Не смущайся. Спасибо. Я уж и не помню, когда мне дарили цветы, тем более сотрудники. Это так мило, - Настя неожиданно погладила Феликса по плечу, чем смутила его ещё больше.
- Феликс, не обращай внимания на болтовню Насти. Ты же знаешь, что она остра на язык, и ничего с этим не поделаешь, но…
- Не продолжай. Сама скажу. Умна, добра и справедлива. Остальные характеристики при случае как-нибудь.  Поехали, иначе напросишься на комплимент в свой адрес. Обещаю.
И вдруг что-то произошло. Напряжение ушло. Феликс заулыбался, а девушки ощутили благодарность, исходящую от него, хотя он не произнёс ни единого слова.
«Понимание без слов, - подумала Настя. – Ощущения не телепатия, но тоже не плохо».
- Конечно, - произнёс Феликс, а Настя вздрогнула и вопросительно посмотрела на него, словно спрашивая, о чём это он?
- Я о комплименте, на который могу напроситься, - пояснил он.
Но Настя могла поклясться, что не просила его вслух, чтобы он объяснил, с чем соглашается.
- У тебя на лице написано, - добавил Феликс и нажал на газ.
«А мальчик не так прост, как хотел бы казаться, - мелькнула мысль у Насти и тут же: - Интересно, как давно он обнаружил в себе способность читать мысли»?
- С детства. Само получается, - ответил он, - а как, не знаю.
  Алёна посмотрела на него и вздохнула. Она знала о способности Феликса, но не думала, что он признается Насте. Это было их маленьким секретом. У Алены тоже иногда получалось считывать мысли, что помогало в работе. Но она не управляла процессом. Всё происходило спонтанно, неожиданно даже для неё самой. Она называла это «попаданием в точку».
То, что пробежало между Настей и Феликсом всего лишь на мгновение, было пугающе огромным, запредельно красивым и неожиданным. И, как ни странно, это восхитило Алёну, будто не Настя стала «виновницей» произошедшего, а она сама. Словно волна от того необыкновенного пространства, что снизошло на неё когда-то, докатилась сквозь время, накрыла их всех и вновь ушла.
Настя сидела притихшая. Она и верила и не верила, в то, что произошло. А потом разозлилась на себя, потому что могла вмешаться, во что никак нельзя вмешиваться. Она передёрнула плечами и сама себе твёрдо сказала, что к ней произошедшее никакого отношения не имеет. Но… здорово-то как…
А Феликс погладил Алёну по руке.
«Странно. Неужели это я «виновница» произошедшего? Но как? Я же… не люблю Феликса. Он друг, не более того. Моё сердце свободно, хотя и находится в режиме ожидания».
Он вновь погладил её по руке.
- Ты прочитал мои мысли?
- Мы же договорились, что я не лезу к тебе в голову без твоего согласия. Настя слишком «громко» думала. А ты можешь ничего не думать, а я почему-то ощущаю твоё состояние. Не слова, не мысли, я ощутил твою растерянность. И здесь я бессилен. Я могу ставить блоки сколько угодно. Это выше моих сил. Это как у собаки, что ли.
- Ага, - вмешалась Настя, - всё чувствует, а сказать не может. Бросьте заниматься ерундой. Не пытайтесь объяснить то, что объяснить невозможно. Феликс, ты мне симпатичен, как человек. Ценю твои профессиональные качества, но магия твоего очарования бессильна в отношении меня. Все воздействия пролетят мимо. Я не заблуждаюсь. Ты обладаешь неким магическим притяжением. Льстит твоё внимание, но не более того. В отношении Алёны у тебя другое, никакой магии. Может, это её чистота и открытость нейтрализуют всякое воздействие? С ней нужно быть таким же честным и открытым, иначе махина, которая есть в ней, задавит, что и сам будешь не рад, что затеял игры. С ней нельзя шутить. Она – настоящая. Ты хороший друг. Вот им пока и оставайся. Пока не созреешь до чего-то большего. Если созреешь вообще.
Настя сама не понимала, зачем она всё это говорит. Но её страстность и желание защитить подругу  были достойны восхищения. Её лицо преобразилось. Белокурые волосы слегка растрепались, и проступила женственность, которая пряталась за мальчишескими выходками, пренебрежением к женской одежде, умением постоять за себя.
- Сурово, - сказал Феликс, явно любуясь девушкой.
- А жизнь вообще суровая штука. Зато честно. Я не позволю «обволакивать» Алёну. Пока я рядом, твоя магия будет крепко спать. Тренируйся на кошечках.
- Я никогда себе не позволял…
- Вот и дальше не позволяй…
- Вы о чём вообще? – спросила Алёна.
- О птичках. Я как-нибудь Женьку приведу, он тебе популярно объяснит, кто, как поёт, зачем и почему? Кстати, спасибо за урок. Больше громко думать не буду, во всяком случае, буду пытаться.
- Кто научил ставить защиту?
- Фамилии, явки? – спросила Настя.
Феликс рассмеялся:
- У меня природа, у тебя – методы. Бессилен, каюсь.
- У тебя хорошая природа. Береги её, не загрязняй. И не разменивайся по пустякам.
- Анастасия, ты очень быстро собралась. Не позволила себе растечься. Аналитический ум, своеобразное мышление, профи…
- Спасибо. Признание достоинств других людей не каждый может себе позволить. А искренняя радость за ближнего, без зависти – великолепное качество. Ценю.
- Что-то мне это напоминает, - улыбнулась Алёна. – Но должна вам сообщить, что мы приехали.
- Прекрасно. Можно выгружаться? - Настя посмотрела на Феликса.
Он молча кивнул в ответ.
- Не суетись, дверь открою сама и вылезу тоже без посторонней помощи. Мне так проще, - объявила Настя и вышла из машины.
Она радостно помахала кому-то рукой.
- Знакомые? – спросила Алёна.
- Нет. Это я птицам на озере.
- У каждого свои причуды, - Феликс улыбался.
- О своих не хочешь рассказать? – тут же ответила Настя. – Я умею слушать. Честно.
- Ребята, - протянула Алёна.
- Мы не ссоримся, - успокоила её Настя. – И чтобы не было недомолвок, говорю сразу. Это была моя идея притащить тебя сюда.
Они пошли  по тропинке вдоль озера. Пряный запах разнотравья и полевых цветов, плеск воды, прохладный ветер, ивы, склонённые к воде, расцвеченные лучами заходящего солнца, причудливые облака – возвращали спокойствие, воскрешали давно забытую детскую непосредственность и умение удивляться. Молчание не тяготило. Каждый был погружён в свои мысли. Девочка с огромным венком из полевых цветов на голове бежала по полю, догоняя отца. Её смех был похож на звон колокольчика. Мать восхищённо смотрела на мужа и дочь, хлопала в ладоши и что-то кричала.
Настя улыбнулась и вдруг спросила у Феликса:
- В легенде о вашем фамильном перстне есть хоть доля правды? Я давно хотела спросить, но как-то всё не предоставлялась возможность.
Вопрос девушки не удивил Феликса. За сегодняшний вечер Настя не раз преподносила сюрпризы. Романтическая история, о которой он слышал ещё в детстве, могла стать прекрасным завершением их прогулки. Бабушка рассказывала её, как волшебную сказку, где герои, некогда жившие на земле, были, якобы,  далёкими предками её внука. Феликс с интересом слушал небылицу перед сном, но никогда не воспринимал  серьёзно заявления бабушки о реальности событий в ней.
- Что ж, это легенда, скорее, о любви моих предков. Хотя элемент необычности, как и в любой сказке, в ней присутствует. Этим «элементом» явился таинственный перстень. Как он появился у моих предков и от кого, не могу сказать. В предании говорится, что один из моих прапра… не знаю сколько раз. Да, наверное, это и не важно. Короче, далёкий предок был ранен на поле боя. Что за битва и где она происходила, не знаю. Он умирал от ран. И вдруг рядом с ним появилась прекрасная девушка. Она привела кого-то на помощь. Раненого рыцаря отвезли в родовой замок. С такими ранами выжить было невозможно. И он, похоже, понимал это. Никто не слышал его стонов и жалоб. Девушка не отходила от него, меняла повязки сама, хотя и была знатного рода. А он перед смертью, любуясь её красотой, вдруг осознал, что впервые в жизни влюбился. И тогда он принял решение, от которого зависело их будущее. Он попросил девушку принести шкатулку. А когда она исполнила его просьбу, прошептал:
- Оставь меня одного. Завтра обо всё поговорим.
Красавица вздохнула, потому что была уверена, что завтра для её возлюбленного не наступит никогда. Об этом лекарь предупредил родственников. Они готовились к похоронам. Именно поэтому она обняла рыцаря и поцеловала.  Не до церемоний, когда смерть стоит у порога.
- Я женюсь на тебе, - еле слышно сказал он.
Девушка разрыдалась и убежала. А он достал перстень и решился на отчаянный шаг. Его бабушка, умирая, рассказала, что с  помощью этого перстня можно вернуться назад и что-то изменить в своей жизни. Но к чему это приведёт, одному Богу ведомо. Смертный не в состоянии просчитать результат. Можно исправить одно и потерять другое. Но что терять человеку перед смертью? И он проделал определённые манипуляции, установил время, в котором надо оказаться, и появился на поле боя до своего ранения. И сразу же увидел воина, который должен был нанести ему ранения, из-за которых он умирал. Не долго думая, он ринулся в бой, нанёс смертельный удар врагу и сразу же с помощью перстня вернулся.  Он снял чудо-перстень, убрал в шкатулку и, осмотрев себя, обнаружил, что раны на его теле исчезли. На утро девушка застала любимого в полном здравии. Они поженились. О случившемся старались никогда не вспоминать. Их первенец умер при родах, второй ребёнок родился здоровым, но красавица-жена через некоторое время была найдена мёртвой в своей постели. Лекарь ничего вразумительного сказать не мог. Рыцарь проклял перстень и того, кто создал его. Никто толком не знает, что в этой истории правда, а что вымысел. Но фамильный перстень с тех пор хоть и передаётся по роду, но каждый раз вновь оказывается запечатанным в каком-нибудь потайном сейфе. И о нём стараются не вспоминать. Это всё, что я знаю, - Феликс развёл руками, -  и мне всё равно, как он выглядит.
 Алёну зазнобило. Она обняла себя за плечи, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
- Ты замёрзла? – спросил Феликс.
- Не знаю, меня почему-то трясёт.
- Холодный ветер с озера. Надо было хотя бы пиджак взять. Пора возвращаться. Я вас отвезу домой и даже на чай напрашиваться не буду.
Алёна всю дорогу молчала. Ей показалось, что обратный путь по неведомым причинам стал длиннее.  И только когда въехали во двор, остановились возле подъезда, она заметно повеселела.
- Цветы, - напомнил Феликс.
- Уже беру, - Настя взяла оба букета. – Незабудки – Алёне, мне – ромашки. Правильно? Можешь не отвечать. И так знаю.
Алёна погладила Феликса по руке, собираясь извиниться, что из-за неё пришлось так рано уехать.
- Не надо, - опередил её Феликс. - Всё хорошо. Ты лучше померяй температуру. Горячий чай с малиной выпей, а я завтра заеду...
- Будем ждать. Непременно приезжай, - Настя вышла из машины и помахала букетами.
- Без цирка не можешь? – спросил Феликс.
- Могу. До двери не провожай, мы сами.
- До завтра, - улыбнулась Алёна.
А Феликс подумал:
«Господи! Угораздило же меня ухаживать за этим неземным созданием! Мне иногда кажется, что она растает в воздухе. А иногда, что горы свернёт, отряхнёт изящные ручки и спокойно пойдёт дальше. Комок противоречий какой-то. Чтоб женщина притягивала и отталкивала одновременно, - это что-то новое в моей коллекции. Фу, пошляк. От самого себя тошно. И она пока не моя женщина. И, судя по всему, может никогда ею не стать».
Он нажал на газ, будто машина была виновата в том, что Алёна постоянно ускользает из расставленных им сетей, что все его наработки в отношении этой девушки не проходят.
- Она настоящая, - всплыли в памяти слова  Насти. - Что ж, похоже на то...
Маленькая квартира показалась девушкам оплотом надёжности и защищённости. Пока Настя заваривала чай, её подруга, приняв душ, укуталась в одеяло.
- Ты не торопись, я не заболела, - сообщила она.
- Знаю. Это у тебя нервное. Я тебе пустырник добавила в чай. Сейчас принесу. Ты чего так испугалась?
Алёна пожала плечами, словно подруга могла видеть сквозь стены. Подождав ещё немного, Настя не стала повторять вопрос. Раз человек молчит, значит, у него есть на то особые причины. Или, скорее всего, сам не знает. Так что дёргать его нет никакого смысла.
- А вот и чай, - произнесла Настя, - пей на здоровье. Феликс, конечно, скользкий тип, но рядом с тобой он другой…
- Это не из-за Феликса. Мне надо подумать, - заявила девушка и, сделав несколько глотков чая, с благодарность посмотрела на подругу.
- Хорошо, думай. А я приму душ и лягу спать. Свет выключу. Или тебе в темноте хуже думается?
- Нет. Освещение не влияет на мой мыслительный процесс.
Как долго Алёна сидела в темноте, пытаясь что-то понять, и поняла ли она, в конце концов, Настя не знала, потому что едва её голова коснулась подушки, она провалилась в сон. А утром её разбудил звонок в дверь. Алёна открыла глаза:
- Ты думаешь о том же, о чём и я?
- Если это Феликс, я его разорву, - пробубнила Настя, вставая.
Она посмотрела в дверной глазок и невольно хмыкнула:
- Там цыганка. Чего делать будем? Иди, посмотри, не твоя ли знакомая нарисовалась с утра пораньше.
Алёна, увидев за дверью Васу, приняла воинственный вид и, распахнув дверь, грозно посмотрела на неё.
- Здравствуй, дорогая. Чего хмуришься? Думаешь, мне весело? Это я к тебе бегаю, а не ты ко мне. Но, видно, карма у меня такая. Не спрашивай, зачем пожаловала. Сама толком не знаю. Ты наказание или награда? Молчишь? Ты становишься популярной в наших кругах и среди моих родственников – тоже. Сегодня ночью приехала двоюродная тётя… с Алтая. Письмо для тебя привезла. Ты не знаешь, что ещё мы должны тебе? А?
- Какое письмо? – спросила растерянно Алёна.
- На бумаге. Письмо как письмо. А я почём знаю, какое это письмо? Она сон увидела. В саду было закопано, в банке. А на нём – надпись…
- Какая надпись? – Алёна потихоньку начинала закипать.
- Доставить адресату, тебе то есть…
- С чего ты решила, что мне? Там адрес написан?
- Какой адрес? Я тебя умоляю. Тётя карты раскинула, выпала дорога ко мне. А я как увидела письмо…
- Почему я?
- Милая, ну как я тебе отвечу, коли не знаю? – цыганка  размахивала руками и удивлённо смотрела на Алёну.
- Тётя к тебе приехала? Тогда, может, это письмо для мужа твоего или для тебя…
- Э, чего мелешь? На нём – перстень нарисован. Метка.
- А внутри что?
- Да почём я знаю? Кто ж его вскрывать осмелится? Тётя во сне видела. Мужчина его писал. Говорит, красивый такой, но сердце страданьем наполнено…
- Ну, это уже слишком. Послушай, Васа, я устала…
- Подожди, - Васа достала карты. – Дай войти.
- Зачем? – спросила Алёна.
- Карты раскину и скажу, «зачем»?
Настя молча наблюдала за странной сценой: «Не ждали»? А потом не выдержала и вмешалась:
- Хватит соседей веселить. Заходи.
- Спасибо, дорогая. Замуж через год выйдешь. Ты в его сторону смотреть пока не хочешь, но…
- Хватит болтать. Я же не спрашивала тебя, - возмутилась Настя.
- Конечно. Но что можно поделать, если тебе надо было это услышать?
- Рот закрыть и не открывать.
Цыганка прямо на тумбочке в коридоре раскинула карты, улыбнулась и сказала, глядя на Алёну:
- Перемены тебя ждут большие. Преодоление.  Но встретишь того, кто письмо написал. Он знает…
- Что?
- Всё.
- И это тебе карты сказали? – Алёна почти вплотную подошла к цыганке.
- Письмо возьми…
- Надеюсь, это твой последний визит ко мне? – спросила Алёна.
- А я знаю, как развернётся? Может, через час снова приду. А может, вообще дорогу забуду к тебе. Ты хоть и умная, а глупые вещи спрашиваешь. Знаешь, приходи к нам в гости сегодня вечером с подругой и тем, кто себя потерял. Он один не пойдёт, а ему помощь нужна. Песни петь будем. У нас свой дом за городом есть. Дача, по-вашему. Костёр, шашлыки… гитара, весело. Другу поможем, чтоб в беду не попал…
Алёна повернулась к Насте:
- Что всё это значит?
- В гости нас приглашают. Правда, пока на деревню к дедушке. Без адреса, без фамилии, я сомневаюсь, что мы отыщем их дачу. Даже если они разведут самый большой костёр, - она посмотрела на улыбающуюся цыганку, а та вырвала листок из блокнота и положила его молча на тумбочку.
Настя протянула цыганке сто рублей:
- Это тебе за доставку и гадание…
- Обижаешь. К чему бумажку суёшь? Странные вы люди. Вот письмо, а там, - она показала на тумбочку, - адрес дачи. До вечера, - сказала цыганка и выпорхнула из квартиры.
Дверь за ней захлопнулась сама собой.
- Насть, что это было?
- Не что, а кто? Твоя цыганка Васа с очередной весточкой. Это становится доброй традицией.
Алёна машинально взяла письмо с тумбочки и пошла в комнату. Её пугали визиты Васы. Она не могла объяснить происходящее с точки зрения здравого смысла, и в рамки нормального восприятия вместить не удавалось.  Некто на Алтае, кого она не знает, вдруг видит сон, в котором его предупреждают о спрятанном в стеклянной банке послании, которое когда-то кем-то было написано, а потом закопано. И этот некто не только находит в указанном месте письмо, но ещё и привозит к цыганке, чтобы та вручила его тому, кому нужно.
- А может, это всё цыганские штучки? – спросила Алёна, подходя к окну.
- А смысл? Свести тебя с ума? На знаменитость ты не тянешь. Денег из тебя не вытянешь, потому что их сроду у тебя не было. Наследников тоже нет. Квартира и та служебная. Да и кому в голову придёт сооружать некие, мягко говоря, странные комбинации, да ещё и задействовать цыган. Они – люди непредсказуемые, сама знаешь.  Письмо-то вскрой. Что там тебе пишут? Интересно всё же.
Но Алёне вдруг стало страшно. Ей показалось, что как только она узнает содержание письма, жизнь её уже никогда не будет прежней. Будто два человека вступили в борьбу: один страстно желал прочитать, другой – всеми правдами и неправдами пытался оттянуть этот момент. И всё же любопытство пересилило. Листок бумаги вдруг задрожал в её руках.
- Это невозможно, - прошептала она.
Настя почти выдернула письмо из рук подруги и вопросительно посмотрела на неё, ожидая объяснений.
- Это почерк моей матери. Она умерла пять лет назад. Но это не весточка с того света. Посмотри на дату. Это письмо из будущего, так сказать. Это розыгрыш. Глупый, жестокий розыгрыш…
- Подожди. Почерк может быть просто похож. В конце концов, сделаем графическую экспертизу. Что пишут-то?
Алёна хотела рассказать, но потом предложила Насте самой прочитать текст.
«Ты не сможешь избежать того, что тебе предначертано судьбой». 
- Правильно говорит, - решила прокомментировать Настя.
«Но я знаю, что есть выход».
- А вот это уже интересно…
«Мы с тобой вот уже второе воплощение не можем пересечься. Ты меня не помнишь, я знаю. Поэтому всё, что я сейчас скажу, вряд ли будет убедительным для тебя. Но ты видела меня во сне совсем недавно. Я тот самый герцог, что отдал тебе перстень  на хранение. В твоём измерении меня нет. Прими, пожалуйста, приглашение того человека, что принёс тебе это письмо. Она сможет помочь восстановить воспоминания, только после этого будет понятен смысл происходящего и наш с тобой замысел. Я не оговорился. Подписывать письмо не буду. Смысла нет».
Настя отложила письмо и внимательно посмотрела на Алёну.
- И ты думаешь, что цыганка развлекается, принося тебе то шкатулку с перстнем, то весьма странное послание. Я уж не говорю о том, что перстень – слишком дорогой для неё подарок.  У меня ощущение, что цыганка сама в шоке. Жила себе жила и на тебе…
- Она актриса, - напомнила Алёна.
- Ты думаешь, что её наняли, чтобы разыграть тебя?
- Нет. Но мы можем кое-что выяснить. Ты говорила, что примешь участие в эксперименте, который я решу провести?
Настя подтвердила. Алёна решительно схватила её за руку и почти приказала:
- Садись и слушай. Только не перебивай. Вот уже пять лет, как я не нахожу себе места, потому что прошлое готово раздавить меня и, наверное, раздавит когда-нибудь. Мы часто ссорились с матерью. Я обижалась на неё из-за пустяков, не хотела разговаривать. Она позвонила мне и сказала, что хочет меня видеть, что это срочно. А я не торопилась. Я гуляла по городу с подругой, а когда приехала к ней, было уже поздно. Я так и не сказала ей, что люблю её, не попросила прощения. Если бы я знала, что должно произойти, то… но я не знала. Конечно, случилось то, что случилось. Но я до сих пор не могу себя простить. Так вот, - Алёна вздохнула. – Я помню, когда я приехала к ней. Я опоздала на пятнадцать минут. Так сказал врач скорой помощи. Я не буду ничего менять, это глупо. Не буду её спасать. Но я хочу сказать ей, как я любила её, попросить прощение… и исчезнуть. Я хочу освободиться от груза. Мне просто очень тяжело.
Настя не встала со стула, чтобы обнять подругу, не стала утешать. У неё была своя точка зрения, как пережить случившееся. Но она понимала, что человеку, находящемуся внутри собственного страдания, бесполезно говорить о других возможностях. К тому же от неё ждали не рассуждений, а присутствия при эксперименте. Алёна осуществит задуманное с ней или без неё. Поэтому Настя просто спросила:
- Что нужно делать?
- Да ничего особенного. Ты сядешь напротив меня, будешь наблюдать за происходящим. А потом расскажешь мне, я – тебе. Заодно узнаем, розыгрыш это или нет?
Алёна переоделась, села на стул. Настя приготовила кинокамеру. Алёна быстро проделала все манипуляции с перстнем по установке исходного времени, закрыла глаза, представила мысленно место, где должна оказаться. У неё слегка закружилась голова. Она открыла глаза и чуть не закричала: «Получилось»! Туман, в котором она оказалась, был реален, но он очень быстро таял. Появилась чёткость восприятия. Алёна огляделась. Это была, действительно, квартира её матери. Девушка подошла к старенькому комоду, потрогала его. Он не исчез. В зеркале, стоящем на комоде, она увидела своё отражение. Мама лежала на диване и улыбалась:
- Девочка моя. Ты пришла. Ты повзрослела. Сколько лет прошло со дня моей… - она запнулась. – Ведь я умру? Ты знаешь. Но ты не хочешь меня расстраивать.
Алёна встала на колени у изголовья матери и ощутила нежные прикосновения её рук. Она гладила её по голове, как в детстве. Алёна заплакала:
- Прости меня. Я всегда тебя любила и люблю. Очень, очень сильно.
- Глупенькая, я знала. Это всё твой характер. Как у отца…
Рука матери начала слабеть.
- Уходи.  Не надо смотреть. Ты пришла, а это главное.
Алёна нажала на камень. Туман снова оказался вокруг неё. Она зажмурилась и почти тут же открыла глаза.  Напротив  неё сидела Настя.  Алёна заплакала:
- Я, я видела её, - сообщила Алёна.
Настя молчала.
- Что произошло? Камера работает? Ты всё записала?
- Ничего не произошло, и произойти не могло. Физик хренов! Если ты исчезаешь и появляешься в то же самое время, что может произойти? Ты только что села на стул, я включила камеру. Ты закрыла глаза, потом открыла и расплакалась. Всё. Здесь ничего не изменилось. И надеюсь, не изменится. Давай начнём с другой стороны. Что произошло с тобой?
- Я представила мысленно место, где должна была очутиться, как было описано в инструкции, и оказалась рядом с мамой. Она узнала меня. И поняла, каким-то неведомым образом, что я из будущего. Что все эти годы я страдала, что не приехала, когда она звала меня, что не смогла попрощаться с ней. Я была там. Это не розыгрыш, - добавила Алёна. – Это работает. Я не знаю, как, но работает, -  она вытерла слёзы.
- И что теперь?
- Мне легче. Я ощущаю светлую грусть, но тяжесть ушла.
Она сняла перстень, аккуратно положила его в шкатулку и убрала в сейф. Настя посмотрела на часы и вдруг спросила:
- А как мы Феликса к цыганам затащим?
- Мы не будем его тащить. Мы попросим его подвезти нас до их дачи. Он не откажет нам. А там – по обстоятельствам, - Алёна зевнула. – Я ужасно хочу спать.
Она плюхнулась на кровать, не раздеваясь, и почти мгновенно уснула. Настя пожала плечами, посмотрела на сопевшую, как младенец, подругу, взяла плед и укрыла её. Алёна улыбалась во сне.
«Она случайно ничего не выпила там? Микстуру какую-нибудь? Фу, какие мысли лезут в голову».
Настя сидела на кухне, пила чай и пыталась вспомнить, не было ли в её жизни чего-нибудь такого, от чего надо было освободиться? Но так ничего и не вспомнила. Нет, конечно, она ошибалась. И достаточно часто, но, как показывало время, не было бы одного, не случилось бы и другого. Всё складывалось в её жизни не просто так. Причины приводили к следствиям. И пока она разбиралась, откуда ветер дует, творила новые причины и вновь купалась в следствиях. Но её, по сути, всё устраивало. Даже то, что она рассталась с Митькой в своё время. Если бы они не разбежались, он бы не познакомился с чудесной девушкой, не сделал бы ей предложение, и они никогда бы не поженились. Его Груша – классная девчонка. А Митька друг, каких мало.
«Сегодня, по сути, произошло событие из ряда вон выходящее, а мы восприняли его как-то буднично. Будто подобного рода путешествия люди давно освоили и ходят туда-сюда запросто. Именно поэтому одна спит с чувством исполненного долга.  Другая – тоже  не ликует, не кричит. Ну, выяснили, что перстень «работает», успокоились. А у меня даже повода не нашлось, чтоб смотаться в прошлое».
Настя поставила пустую чашку на стол и невольно посмотрела на часы, что висели на стене. Алёна могла ещё целый час спокойно спать. Чтобы занять себя, она взяла с полки книгу, открыла на середине и стала читать. Давняя привычка. Ничего не поделаешь. Зато можно сразу «окунуться» в события, домыслить, что было раньше и дорисовать конец истории, если повествование оказалось не столь увлекательным.
Минут через сорок Алёна заглянула на кухню.
- Читаешь?
- Тебе надо подтвердить очевидное или пояснить, что это всего лишь времяпрепровождение. Короче, я коротала время, пока ты спала. Спрашивать, выспалась ли ты, не буду.
- Не надо, - Алёна подошла к Насте и обняла её.
- Что за нежности?
- Я сейчас всех люблю, - заявила Алёна.
- А вот этого не надо. Преступников, убийц и гадов всех мастей тоже любишь? – спросила Настя.
- Скажешь тоже. Я мир люблю и…
- У тебя эмоции зашкаливают. Садись, я тебе чаю с пустырником налью.
- Опять?
- А что делать? Сейчас Феликс заявится, а ты ему на шею бросишься, объясняя, что в его лице обнимаешь всё человечество. Что ты так счастлива, что готова летать по комнате и орать во всё горло. Ты его испугаешь своей неадекватностью. Он заподозрит неладное. А здесь ещё просьба, отвезти к цыганам. Гулять, так гулять! Он нас с тобой вместо дачи к психиатру потащит. И накроется наше с тобой мероприятие. И весь замысел рухнет…
Алёна улыбнулась, села за стол и проговорила:
- Я спокойна. Но если ты считаешь, что необходимо успокоительное, я выпью твою траву.
- Хорошо. Пустырник отменяется.
- Спасибо. Я бы поела что-нибудь.
- В холодильнике поищи это самое «что-нибудь», - предложила Настя.
- А что?
- А то, что там пусто. Плюшки и печенюшки на столе. Ешь, сколько влезет. А вообще у нас по плану цыгане на даче, шашлыки и песни у костра до самого утра.
- Спасибо, щедрая ты наша…
- В магазин или в кафе всё равно не успеем. Нам Феликса встречать пора, - проговорила Настя и тут же в дверь позвонили.
- Надеюсь, это не Васа, - пошутила Алёна и пошла открывать.
Настя побежала следом за ней. Дверь распахнулась, и Феликс увидел улыбающуюся Алёну, а за её спиной – Настю. Она размахивала руками и корчила рожи, а потом заявила, увидев растерянность на лице Феликса:
- Я не издеваюсь. Просто я очень рада тебя видеть.
Алёна посмотрела на Настю и невольно хмыкнула.
- Опять развлекаешься? – спросил Феликс. – Ну-ну. Я на чай, - напомнил он. – Сами приглашали. Вот и торт купил.
- Молодец! – воскликнула Настя. – Торт очень кстати. Мы едем в гости за город. Нас всех там ждут.
- С вами не соскучишься.
- Ты торт не ставь, - тараторила Настя.
- А куда я поставлю его, если дальше коридора вы меня не пускаете.
- Конечно, - согласилась Настя, - нам же туда, - она показала на раскрытую дверь. – У тебя машина на ходу? Ты ведь не бросишь нас? Ну, не вызывать же такси. Ехать с незнакомым человеком на ночь глядя, ты не позволишь нам. Я знаю. Ты…
- Насть, я понял. У ваших знакомых мне хоть чаю-то нальют?
- Нальют, дорогой, конечно, нальют…
- Господи, и угораздило меня связаться с вами, - вздохнул Феликс.
- А чем мы тебя не устраиваем? – возмутилась Настя.
- Своей ветреностью. Вы бы уж сразу определились, сообщили заранее...
- Господи! Да если б мы сами знали заранее. Всё так внезапно…
Феликс посмотрел на молчавшую Алёну. Она кивнула, как бы подтверждая сказанное подругой.
- Ладно. Поехали. Адрес-то хоть знаете или на пальцах будете объяснять?
- Конечно.
- Что, конечно? Знаете или на пальцах?
- Вот, - Настя протянула записку Васы.
- Хоть какая-то определённость, - вздохнул Феликс.
Словесный водопад Насти не давал  Феликсу сосредоточиться. Было ощущение, что его дар куда-то исчез, что, впрочем, совсем не огорчило его. Настя находила всё новые и новые темы для разговора. В конце концов, она заболтала Феликса до такой степени, что он взмолился:
- Настенька, хоть на минутку закрой рот.
- Хорошо. Тем более что мы приехали и нас встречают…
Из калитки вышла толпа цыган. Они радостно выкрикивали что-то по-цыгански, улыбались. Казалось, что они вот-вот начнут плясать и петь от счастья видеть дорогих гостей. Настя выскочила из машины и, размахивая тортом, кинулась пожилой цыганке на шею. Алёна взяла Феликса за руку, словно испугалась потеряться в толпе. А Феликс уже считал болтовню Насти невинной и милой, в сравнении с гомоном, что обрушился на него.
- Прошу, гости дорогие, мы рады вас видеть, - произнесла Васа грудным голосом, - проходите.
Она подхватила Феликса под руку и, что-то выкрикивая, потащила его к костру.
- Сюда, дорогой, садись…
Он послушно сел, не понимая, почему остальные не торопятся садиться рядом с ним. Но, видно, у них был иной сценарий. Они улыбались Феликсу, совершали какие-то манипуляции руками. На танец это не было похоже. Они уходили вглубь сада. По крайней мере, так показалось ему. Что они делали за его спиной, он не видел, зато слышал. Их гомон то приближался, то удалялся, как волны на море. Феликс хотел встать, но неведомая сила удержала его на месте. Цыгане встали полукругом за его спиной и запели что-то монотонное.
Феликс увидел Настю с тортом в руках. Она вошла в дом, следом за ней, не оглядываясь, скрылась в дверном проёме и Алёна. Феликс хотел что-то спросить, но мысли разбегались и не хотели собираться во что-то определённое. Замелькали образы, всё быстрей и быстрей, пока не превратились в текущую реку. Монотонное пение нарастало.
 Пожилая цыганка, как дирижёр взмахивала руками. Костёр словно подчинялся её движениям: то вспыхивал, унося искры в небо, то стелился по траве и дымил неимоверно.
 В какой-то момент чувство реальности покинуло Феликса. Он уже не слышал пения цыган, оно слилось с шуршанием листвы и дуновением ветра. И вдруг он ощутил боль в груди, которую кто-то стал медленно вытягивать наружу. Она сопротивлялась, билась в агонии и вдруг упала в костёр. Пламя словно взбесилось, заметалось, задёргалось, зашипело. Из него вылетело что-то и взорвалось, как фейерверк. 
Феликс вздрогнул и вновь услышал монотонное пение цыган.
- Что это было? – спросил он.
Цыганка улыбнулась:
- Ты вернулся. Иди, умойся, шашлыки готовы, есть будем.
Она протянула ему руку, помогла подняться, подвела к бочке с водой. Феликс так и не понял, сам ли он окунулся или цыганка помогла.
- Хорошая вода, - услышал он, поднимая голову. – Всё снимает, дорогой. Считай, что заново родился.
Феликс не возмутился, спокойно взял полотенце, накинул на голову и пошёл к костру, где уже сидели Настя и Алёна. Он плохо помнил, что происходило потом. Шашлыки, смех, пение цыган, то заунывное, то задорное, хоровое и сольное, под скрипку и гитару, без аккомпанемента…
Ночь, луна, пряный аромат цветов, странный шёпот и желание лечь спать возле костра. Откуда взялся гамак, и был ли он с самого начала или его повесили позже, как он очутился в нём, Феликс не знал. Но равномерное покачивание успокаивало. Ему ещё никогда не было так хорошо, свободно и радостно. Кто-то принёс одеяло и укрыл Феликса. Васа подошла к нему и прошептала:
- Поспи, дорогой, поспи. Это тебе на пользу.
- И долго он будет спать? – спросила Настя.
- Сколько надо, столько и будет, - ответила Васа. – А вам ещё рано уходить, хотя постели готовы в гостевой комнате. Когда придёт время, Сара проводит.
Она подошла к Алёне.
- Нам с тобой разобраться надо. Ты ведь хочешь знать? Моя тётя для тебя отвар приготовила.
Пожилая цыганка принесла на подносе три чашки с какой-то жидкостью. Настя подлетела к ней:
- Что это? Чем вы собираетесь её опоить? И что с ней будет после ваших отваров?
- Сядь, - сказала Васа, - и смотри. Травяные отвары, которые помогут ей вспомнить. Снимут давний наговор и поднимут завесу… Да не трясись ты. Не отравим мы твою подругу. Она умрёт не здесь и не сейчас. У нас у каждого своя судьба. Мы рождаемся и умираем…
- Ты мне зубы не заговаривай, - перебила её Настя. – Введёте её в транс с помощью этих отваров?
- Чтобы ввести человека в транс, мне не нужны никакие настойки. Но ей надо вспомнить то, что произошло не в этой жизни. Травяные отвары просто облегчат ей проход, не более того.  Тёте было видение…
- Опять? – спросила Настя.
- Снова. Ты слишком суетишься, задаёшь вопросы, а она молчит. Она уже знает, для чего всё это. Эта ночь – её шанс. А ты сиди тихо, не мешай ей.
Настя посмотрела на Алёну, потом на Васу:
- Она здесь или уже не здесь?  Улыбка во весь рот. С чего бы это? Чего я не знаю?
- Насть, успокойся, мне просто очень хорошо. Не дёргайся.
Тётя Васы вздохнула:
- Начинать будем? Или время уйдёт…
- Что делать? – поинтересовалась Алёна.
- Пить из каждой чашки по глотку по очереди. Потом ещё раз и ещё, - объяснила  пожилая цыганка.
Алёна сделала первый глоток и подмигнула Насте.
- Пей-пей, молча, - Васа подошла поближе к костру и стала что-то тихонько напевать.
Насте показалось, что она уже где-то слышала эту мелодию. Её подруга в третий раз по глотку отпила из каждой чашки. Кто-то забрал поднос с настоями трав у тётки Васы. Алёна села возле костра, рядом - Васа с тётей, что прилетела с Алтая.
Звуки, извлекаемые из скрипки, больше были похожи на стон, чем на мелодию. Пожилой цыган заиграл на флейте. Скрипка ещё раз простонала и смолкла. Девушка смотрела на огонь, не мигая, будто видела в бушующем пламени то, что другим было не доступно. Звук флейты кружил над костром невидимой птицей, всё медленнее и медленнее взмахивая  крыльями, пока не стал парить. И вдруг ринулся в небо,  всё выше и выше. Казалось, что где-то там, среди облаков, он нашёл успокоение. Беззвучное звучание флейты держало в напряжении, не отпускало. И вдруг слилось с тишиной звёздной ночи,  затаилось где-то. И тогда огонь стал исполнять свою песню.
Заморосил дождь, но, казалось, что никто не замечает его шёпота. Алёна продолжала смотреть на огонь широко раскрытыми глазами. Вновь едва слышно запела флейта, потом скрипка. Цыгане, словно по команде, стали отбивать ритм ладонями. Флейта замолчала, скрипка – следом за ней. 
Молодая цыганка тихонько запела. Казалось, что зазвучала старинная песня кочевых цыган. Так ли это было на самом деле, Настя не знала. Но вдруг ощутила запах полыни, степного разнотравья в ласковом дуновении ветра. Голова слегка закружилась. И вдруг где-то за околицей отчётливо прозвучало ржание лошадей. Настя невольно оглянулась.
Костёр догорал в полной тишине.
- Благодарю, - еле слышно прошептала Алёна.
Васа промолчала, а потом хлопнула в ладоши. Кто-то подбросил дров в костёр. Она строго посмотрела на Настю:
- Чего сидишь, милая? Веди подругу спать. Соня, - крикнула она в темноту, - проводи гостей, они устали…
Настя проснулась от смеха за окном. Яркое солнце слепило глаза. Она слегка прищурилась и посмотрела на Алёну.
- И давно ты не спишь? – спросила Настя.
- Не очень.
За окном кто-то заиграл на скрипке. Настя с удивлением посмотрела на подругу:
- И кто это из цыган такой продвинутый? Скрипач от Бога. Так виртуозно исполнять Моцарта…
- И что? Среди гостей есть артисты из театра, где Васа поёт…
- Артист и скрипач-виртуоз – это не совсем одно и то же, - Настя подошла к окну и замерла, открыв рот.
На поляне сидели цыгане, а перед ними стоял Феликс со скрипкой.
- Ты знала, что Феликс играет на скрипке? – спросила Настя.
- Нет. Мы никогда не говорили о музыке…
- Иди сюда, посмотри, - пригласила Настя.
Алёна молча смотрела в окно.
- Феликс и скрипка. Может, он под гипнозом? – предположила Настя.
- Вряд ли. Это гены. У него родители были музыканты…
- Были? – Настя ждала объяснений.
- Потом. На меня столько навалилось. Голова идёт кругом от воспоминаний. Это всё равно, что человек, потерявший память, приспособился как-то. Жил себе и жил и вдруг проснулся однажды и понял, что знает о себе всё, не с чьих-то слов, когда не знаешь, что в этих рассказах правда, а что ложь. Реальность вырвалась наружу, а человек пока не понимает, что делать со всем этим «багажом». Я хочу вернуться домой. Мне не до гуляний и песнопений.
- Ты хоть расскажешь? – спросила Настя.
- Потом, милая, потом…
Музыка стихла. Феликс аккуратно положил скрипку и помахал Насте рукой.
Прощание с цыганами было не долгим, но очень тёплым. Феликс заспешил к машине, девушки – за ним. Васа похлопала Алёну по плечу и пошла рядом с ней.
- Ты знаешь. Теперь ты всё знаешь. Ты очень сильная, настоящая. Дай я тебя обниму, девочка.
Алёна всхлипнула.
- Наконец-то, - прошептала цыганка.
- Васа… мы же с тобой…
- Иди уж. Судьба. У тебя своя, у меня – своя. Пересеклись, разошлись… Карма. Не одну жизнь сталкивают людей, а они не помнят друг друга. Каждый раз, как в первый, встречаются…
- Спасибо, -  сказала Алёна и села в машину рядом с Настей.
Феликс не стал возражать. Он поцеловал руку Васе. Цыганка что-то тихо проговорила. Молодой человек смутился, а цыганка подмигнула ему.
Всю дорогу до дома Алёна продремала. Какие-то картины из прошлого то всплывали, то исчезали. Но этот процесс не утомлял. «Закрепление материала» закончилось, как только они подъехали к дому.
Бабуси, сидящие возле подъезда, с интересом смотрели на девушек.  Деликатность молодого человека порадовала их. Они заулыбались, зашептались между собой, одобрительно закивали. Алёна, словно передразнивая, повторила их жесты.
«Что творю? - подумала она. – Можно было поздороваться с ними, как обычно».
Феликс и Настя вслед за Алёной заулыбались и поклонились пожилым дамам.
«Должно быть, это заразно», - подумала Алёна и чуть не рассмеялась.
Феликс распахнул дверь подъезда, пропустил девушек и объявил:
- Дальше – вы сами. У меня дела. Пока, девочки. До встречи.
Дверь подъезда захлопнулась, словно подведя черту некому этапу в их жизни. Настя весь день была в неком напряжении, она молчала, ничего не требовала, не спрашивала, лишь изредка вопросительно смотрела на подругу. В конце концов, Алёна не выдержала:
- Ты меня словно под прицелом держишь. Молча кричишь. Ладно, садись. Попробую кое-что сформулировать.
- Ты знаешь, кто написал тебе письмо? – заторопилась Настя с вопросом.
- Конечно. Человек, которого я люблю.
- Как можно любить тень прошлого? Ты же не видела его, не встречалась в этой жизни. И кто он?
- Отец Феликса. В прошлом воплощении он родился, когда я уже ушла из жизни. В этом – всё наоборот. Авария на дороге. Столкнулись две машины. В одной из них были родители Феликса. Отец погиб сразу же, на месте. А беременную мать отвезли в больницу. Она была ранена. Ребёнка спасли, мать – нет. Его воспитывали бабушка и тётя, сестра его матери, которая так и не вышла замуж. Очень одарённая скрипачка, отказавшаяся от карьеры ради племянника. Скорее всего, это она занималась с мальчиком музыкой. Ты знаешь, что мой отец умер, когда я ещё не ходила в школу. Про мать я тебе  тоже рассказывала. На каникулы я часто уезжала к бабушке. Однажды весной, когда мне было чуть больше двенадцати, я гуляла во дворе. Бабушка готовила обед дома. Я рисовала что-то на асфальте, и вдруг ощутила странное волнение. У меня внутри что-то происходило. Я увидела мужчину лет тридцати. Он шёл по тротуару, на котором я рисовала. С каждым его шагом волнение возрастало. Он почти поравнялся со мной. Я подняла глаза. Наши взгляды встретились. Он не остановился, лишь слегка замедлил шаг. От него исходило что-то такое родное, необъяснимо волнительное. Мужчина прошёл мимо. Я поняла, что люблю этого человека, но при этом совсем не знаю его. Я готова была бежать за ним. Это было непередаваемое ощущение. Но когда я повернулась, его уже не было. Он не мог никуда свернуть, спрятаться. Он исчез. Мне стало плохо. Голова кружилась. Моё подсознание знало что-то такое, чего я, девочка, рисующая на асфальте не могла вместить. Я еле дошла до дома. Бабушка испугалась, увидев меня. На её вопрос, что случилось, я ответила:
- Я увидела мужчину, которого никогда не видела раньше, но мне показалось, что я знаю его. Мне стало страшно. Меня накрыло какой-то волной. Он напугал меня.
- Он урод? Он что-то сказал, предлагал, звал куда-нибудь?
- Нет. Он просто прошёл мимо. И он красивый. Но когда я повернулась, его нигде не было. Он исчез.
- Ты просто переутомилась, - заявила бабушка.
Других объяснений у меня всё равно не было на тот момент. Пришлось принять данную версию. Волнение растворилось как-то само собой. Со временем я почти забыла о том мужчине. А вчера я поняла, кто это был. Он не случайно оказался там. Он «переместился», чтоб расставить вехи на пути моих воспоминаний.
- Как он мог переместиться, если перстень был отдан давным-давно некой цыганке на хранение?
- Ты думаешь, что путешествовать можно только с помощью перстня?
- Я ничего не понимаю в вашей цепочке событий.
- А тебе и не надо ничего понимать. Ты знаешь, я где-то прочитала удивительное определение, кто такой маг. Это тот, кто изучает действие «Вечной Жизни». Нельзя нарушать естественный ход событий. Судьба прописана. В другом измерении – я родилась, чтоб тут же умереть. Меня там нет. Он вдовец, ему лет сорок пять-сорок семь. У него есть сын.
- И что ты хочешь этим сказать?
- Когда придёт время…
- Какое время? – грозно спросила Настя. – Ты мне это брось! Что вообще ты мелешь, подруга дорогая?
 - Мелет мельница, а я пыталась донести до тебя информацию в сжатом виде. Но ты меня перебила, потому что тебе важнее выразить свои переживания, а не услышать сказанное мною. Судьба каждого человека каким-то неведомым образом переплетена с судьбами других людей. Можно ли исчезнуть из этого мира, чтоб ничего не нарушить? А избежать некого события, зная будущее, возможно?
- Мне страшно. Я боюсь услышать…
- Но то, что должно случиться, случится. И те чудесные спасения, о которых мы слышим, тоже не случайны. Появляется кто-то, кто предупреждает человека, он прислушивается и не попадает в беду. Но по прописанности его судьбы должен был появиться этот «кто-то». Или когда говорят, что происходило что-то, например: человек проспал и не сел на самолёт, который разбился. Или сломалась машина в дороге и приехали в аэропорт, когда самолёт, который должен был разбиться, уже улетел.  Мы ведь не знаем всей правды. Человек по судьбе должен был проспать или задержаться, чтобы избежать смерти. А бывает роковая неизбежность. Булгаков знал о дне и даже часе своей смерти. Тальков знал, когда будет убит. Именно поэтому спокойно летал на самолётах, да ещё и успокаивал людей, если попадали в турбулентность. Он объявлял, что ему по судьбе предписано быть убитым из пистолета, так что для паники нет оснований. А история с известной предсказательницей, гадалкой Ленорман? Она знала, как умрёт и когда. И вместо того, чтобы убежать, оставила дверь незапертой, а возле изголовья положила подушечку, которой её должны были задушить…
- Ужас! Что должно случиться с тобой и когда?
- Я утону на следующей неделе.
- Мы не пойдём на озеро. Я запру тебя дома…
- Можно утонуть в ванной, в луже. Разница лишь в том, буду ли я готова настолько, чтоб за мгновение до смерти переместиться в иное измерение, туда, где живёт Марк.
- Какой Марк?
- Отец Феликса.
- Ты сумасшедшая. И ты так спокойно говоришь о собственной смерти, словно собираешься в необыкновенное путешествие.
- Я не собираюсь умирать. Да и сама смерть - это не конец. «Необыкновенное путешествие» - точно сказано. Здесь будут думать, что я утонула, хотя так и не найдут тело. Никому в голову не придёт, что я переместилась…
- Это бред.
- Нет. Садись, - Алёна достала перстень, написала на листочке дату. – Это следующий день после моего исчезновения. Купи газету. Об этом событии должны будут написать. Прочитаешь и вернёшься. Ты же не можешь без достоверных фактов.
Настя покорно села на стул, проделала необходимые манипуляции с перстнем, закрыла глаза и почти тут же вскочила с криком:
- Этого не может быть!
Алёна обняла подругу и прошептала:
- Был выбран момент, чтоб ни здесь, ни там ничего не нарушить.
Настя всхлипнула:
- А как же я?
- Ты? – улыбнулась Алёна. – Будешь жить долго и счастливо. Родишь дочку, назовёшь Алёной. Феликс будет хорошим папой. Он…
Щёки Насти заалели:
- С чего ты взяла?
- Не я, Васа. Она Феликсу при прощании об этом сказала. Что ещё я вспомнила, говорить не буду.
- Но ты и так практически ничего не сообщила.
- Достаточно. Главное, что я знаю. И у меня всё будет замечательно. Накануне моего исчезновения мы устроим вечеринку. Хочешь?
- Нет. Как можно веселиться, зная, что произойдёт?
- А если бы я уезжала на постоянное место жительства в другую страну с любимым человеком? И ты бы знала, что вряд ли наши дороги пересекутся в будущем, но со мной всё будет хорошо? Как бы ты реагировала?
- Нормально. Я же не идиотка.
- Тогда почему у тебя сейчас иная реакция? Что не так? Не названа страна, где мы будем жить долго и счастливо? Или способ отъезда смущает? Самолёт, поезд, машина – привычнее? Но туда, куда я «еду» нельзя добраться обычным транспортом.
Настя смущённо посмотрела на подругу:
- Это всё мой эгоизм. Я просто не хочу с тобой расставаться.
- Верю и понимаю тебя, как никто другой.
В дверь позвонили. Девушки переглянулись и, не сговариваясь, пошли к двери вместе.  Настя посмотрела в дверной глазок. Там стоял молодой человек с пиццей в руках.
- Вам кого? – спросила она.
- Доставка пиццы…
Алёна улыбнулась:
- Это Феликс. Это его штучки. Он периодически заказывает мне пиццу, потому что я забываю об ужине. Так что всё в порядке. Более того, он всё оплачивает.
Разносчик пиццы протянул Насте две коробки, взял чаевые и распрощался. Насте почему-то была приятна забота Феликса. Она прошла на кухню, положила коробки на стол и спросила:
- Какие ещё сюрпризы можно от него ожидать?
- У тебя будет время узнать обо всём самой. И это гораздо интереснее любой информации со стороны.
Перед тем, как лечь спать, Алёна подошла к окну. Во дворе, освещённом фонарями, будто в ожидании предстоящих перемен, шумели деревья, то ли прощаясь, то ли желая удачи в предстоящем мероприятии девушке, которая отчаянно искала поддержку внутри себя. Настя обняла подругу за плечи:
- Я верю, всё будет хорошо. Ты сильная.
- Конечно. Жаль только, что я смогу воспользоваться перстнем всего один раз, - сказала Алёна, словно предвосхищая вопрос Насти, - а то бы в гости приходила.
- Почему единожды?
- Потому что он исчезнет.  Наверное, это правильно. Одно дело наше измерение…
- Но ведь Марк появлялся здесь, ты же рассказывала.
- Насть, я не знаю, как он это сделал. Из того ли измерения он появился или из этого, каким образом, не могу сказать. Пошли спать.
Парадоксы времени часто удивляли Алёну. Оно скакало, бежало, останавливалось, растягивалось и сжималось по своим каким-то неведомым, или просто недоступным сознанию, законам. Она иногда просыпалась, смотрела на часы, закрывала глаза, тут же открывала, а час пролетел. Случалось и иное, когда, едва коснувшись подушки, тут же засыпала, просыпалась и с удивлением обнаруживала, что прошло всего пять минут, а она выспалась, будто проспала часов семь.
В назначенный день Настя не отходила от подруги ни на шаг, следовала за ней, словно тень. Алёна не выдержала:
- Ты начинаешь привлекать внимание окружающих.
- Может, это не ты должна будешь исчезнуть сегодня? Или мы пойдём с тобой просто так погулять?
- Пойду, - уточнила Алёна.
- Нет уж, я пойду тебя провожать. И ты мне, - она грозно поводила пальцем перед носом Алёны, - не запретишь.
- Конечно, - она обняла Настю, - успокойся…
- Нет, ты такая простая. Успокойся. Может, и рецепт знаешь, как это сделать? Ты же не в командировку отправляешься, а навсегда. Ты только осознай! На-всег-да! Мы никогда не увидимся больше.
- Но мы всё равно сегодня бы расстались.
- Лучше молчи, - почти прошипела Настя, - дуй к своему Марку и будь счастлива. Прости. Эгоизм туманит рассудок. Конечно же,  ни расстояние, ни время не властно над истинным. Если ты в моём сердце, а я, на что искренне надеюсь, в твоём, мы всегда рядом друг с другом.
Алёна взяла Настю под руку:
- Не кисни. С тобой Феликс остаётся. Он надёжен…
- Не надо перечислять его достоинства, а то они сейчас в моём восприятии плавно перерастут в недостатки.
- Давай присядем, что ли. На дорожку, - предложила Алёна.
- Ситуация - супер! Отправляю подругу в другое измерение, параллельную реальность, короче, хрен знает куда, а нам на дорожку присесть надо. Может, конечно, это станет доброй традицией, и я буду переправлять людей через невидимый кордон… запросто так. А оттуда встречать посланцев… и пристраивать здесь. Брошу полицию. Стану бойцом невидимого фронта.
- Ну, раз шутишь, значит, всё нормально.
- О какой норме ты говоришь? – Настя чуть не подпрыгнула, как задиристый петух.
- О правильном восприятии ситуации. Пошли. Мне нельзя опаздывать, - напомнила Алёна.
На озере было много отдыхающих. Алёна разделась, поправила кольцо на пальце, обняла Настю и пошла, не оборачиваясь. Настя внимательно следила за каждым движением подруги.  Почти на середине озера она потеряла её из виду.
Алёна вынырнула из воды возле лодки, на которой сидели спасатели, и вновь погрузилась под воду от неожиданности. Кто-то схватил её за волосы и потащил вверх. Она попыталась вырваться и ударилась головой о весло.
Девушка зажмурилась и вдруг обмякла то ли от боли, то ли от чрезмерного напряжения, то ли оттого, что самое страшное уже позади. Когда она вновь открыла глаза, то увидела склонённое над нею лицо Марка.
- Ты потеряла память, - прошептал он, - я «случайно» оказался рядом, мы в машине скорой помощи, едем в мою клинику.
- Я так рада, - еле слышно ответила девушка.
Он поцеловал Алёне руку и улыбнулся:
- Будем лечиться. Главное, мы вместе. От того, как ты сыграешь свою роль, будет зависеть твоя «прописка». Я рядом. А сейчас я введу тебе снотворное. Придётся поспать для достоверности. Ты должна быть «без сознания» при поступлении в клинику.
Марк погладил Алёну по голове и прошептал:
- Всё будет хорошо, милая.
Как только они прибыли на место, Марк позвонил в полицию и сообщил о поступлении спасённой на озере девушке с амнезией. Подъехавший почти сразу полицейский снял отпечатки пальцев у Алёны, что лежала «без сознания» в отдельной палате. Сфотографировал её. Поинтересовался личными вещами пострадавшей, осмотрел их. И не найдя ничего, что  бы удостоверяло её личность, распрощался с обещанием завтра с утра появиться вновь.
Он выразил надежду, что амнезия у девушки пройдёт, и она вспомнит информацию о себе, которой обязательно поделится с ним.
- Мне бы ваш оптимизм, - улыбнулся Марк. – Но как показывает мой опыт, такие случаи крайне редки. Как правило, процесс возвращения памяти непредсказуем. Мы делаем всё возможное, чтобы вытащить из состояния «чистого листа» пациента. У нас даже есть добровольцы…
- А-а-а, это вы про художницу? Наслышан. Мы же не один год работаем вместе. Не надо мне ничего объяснять.
Полицейский попрощался и ушёл, оставив Марка наедине со своими мыслями. А наутро он, как и обещал, появился вновь. И уже с порога развёл руками:
- Увы и ах! Мы не нашли ни одного свидетеля, видевшего, как девушка очутилась в воде, зато чуть ли не весь пляж говорит о её спасении и о странном тумане на озере. Он словно прополз над водой. Сквозь него всё было видно, предметы и люди, правда, слегка колебались. Об этом природном явлении я ничего не могу сказать. Да и специалисты – вряд ли что расскажут вам. Этот туман как появился, так и исчез. Не оставил никаких улик, так сказать, - пошутил полицейский. – А  среди свидетелей нет ни одного человека, кто бы опознал нашу «утопленницу». Поиски пока ни к чему не привели. Тупик. Но вы же знаете, если к ней вернётся память, всё встанет на свои места. Её нет ни среди пропавших, ни среди разыскиваемых. Не поступило ни единого звонка. Никто не встревожен, что она не явилась домой ночевать. Она либо сирота, либо не местная. Но есть и радостная новость: в нашей картотеке она не числится. Значит, она не совершила ни одного правонарушения. Фотографии мы разослали практически по всем полицейским участкам. Если её кто-то узнает, мы сразу же сообщим. Но самое странное, что мы не нашли ни её одежды, ни сумочки с документами на берегу. Мы осмотрели всю территорию вокруг озера – ничего. Но не могла же она приехать в одном купальнике, который я вчера осматривал. Странным оказался, и материал, и фасон, и бирка не существующей фирмы, изготовившей данное изделие. Конечно, у молодёжи сейчас как?  Чем чуднее, тем моднее. И бирки сами пришивают и фасоны выдумывают. Да и остальное можно объяснить. Одежду могли украсть именно те, кто видел, как она пошла купаться и как тонула. Может, что-то ценное было. А может, люди с подмоченной репутацией. Им светиться как-то не с руки: под подозрение можно попасть. Они же не знают, что она потеряла память. А вдруг угрожали девушке, и она решила с другого берега к людям плыть? Так что свидетели вряд ли объявятся при таком раскладе.
Феликс молча слушал полицейского.
- Ой, извините, увлёкся. Мне жена порой говорит, тебе бы романы писать. Фантазия слишком бурная. А в полиции – факты всё определяют. Потому, наверное, и про очередное звание не вспоминает начальство. Но я не в обиде. Сам просился о переводе с оперативной работы. Нервы. А девушка в любом случае не пропадёт. Это чисто ваша пациентка. Как только вы поймёте, что она сможет о себе сама позаботиться, мы поможем ей и с обучением ремеслу, если не вспомнит, кем работала раньше или что делать умеет, и с комнатой в общежитии. Вы же знаете, что при нашем отделе есть хорошая социальная служба. Но лучше бы к ней вернулась память.
- Мы делаем всё возможное. Она молода, организм крепкий…
- К тому же хороша собой, - улыбнулся полицейский, - Не пропадёт. А прошлое… Я бы и сам иногда не прочь освободиться от него и начать всё с чистого листа. Но, увы! Оно крепко держит в своих объятиях.
- И, слава Богу. Не забывать надо, а отпускать и прощать.
- Знать бы как, - вздохнул полицейский.
- А вы приходите на приём, попробуем разобраться…
- Спасибо, не надо. Лучше к вам не попадать. Мы люди служивые. Такие визиты не останутся не замеченными. Мне подобное внимание  ни к чему. Чревато.
Он распрощался и вышел. Профессор облегчённо вздохнул, словно сдал самый сложный экзамен в своей жизни.
Алёна проснулась в отдельной палате, огляделась по сторонам. Потихоньку встала, подошла к окну. Красивый парк, голубое безоблачное небо. Ощущение, что после долгих странствий она попала домой. Девушка тихонько запела. Кто-то заглянул в палату, но,  испугавшись чего-то, почти сразу же захлопнул дверь. Алёна легла в кровать, укрылась одеялом и сделала вид, что спит. Услышав шаги, стук поставленного стула рядом с её кроватью и шуршание бумаги, никак не отреагировала. А потом не выдержала, открыла глаза и снова непроизвольно зажмурилась: перед ней сидела Настя в синем халате с кисточками в руках и что-то рисовала. Алёна вновь открыла глаза и спросила:
- Ты кто?
- Настя. Художница. Мне профессор разрешил рисовать. Многим пациентам мои картины помогают восстановить память. Не всё, конечно, и не всем. Но что-то мелькает перед их глазами. Это как дуновение ветра. Ассоциативная память… наверное. Как листик, падающий с дерева. Ещё не листопад, но… даже мгновение может стать исходной точкой, вокруг которой начнут восстанавливаться события. Я не доктор, не понимаю, что происходит в головах людей. Но мне интересно. Бывают такие выразительные лица…
- Покажешь, что там у тебя?
- Конечно.
Алёна взяла в руки портрет и чуть не закричала. Там стояла она в полицейской форме и разглядывала перстень. Тот самый перстень, что исчез…
- Это некий образ. Я сама порой не знаю, откуда они берутся. Может, вы были полицейским? Но тогда почему такая странная форма? Похожа на маскарадный костюм.
- Не знаю, не помню, – произнесла Алёна.
- Я слышала, как вы тихонько пели сегодня утром. Театр, пение. Возможно, в этом направлении надо искать. А что вы пели? Я никогда не слышала этой песни. Это вы написали?
Алёна пожала плечами. Что она могла сказать? Что в её мире это хит сезона? Назвать автора, который в этом мире какой-нибудь слесарь или хакер. У неё странная форма амнезии, про всех помнит, кроме себя, что ли. Да и что она могла рассказать даже про знакомых, если её лучшая подруга здесь не полицейский, а художник. Так что придётся со всеми знакомиться заново. При амнезии не помнят прошлое. Но в настоящем могут быть весьма сообразительными людьми, умными, коммуникабельными.
- Ваш лечащий врач сказал, что память может вернуться к вам в любой момент.
- А может и не вернуться вовсе, - услышали они, - и надо быть готовым ко всему.
Алёна увидела Феликса в белом халате и улыбнулась.  «Профессор, разрешивший Насте рисовать». Настя вся засветилась при его появлении.
- Вы тот самый профессор?
- Нет, что вы? – смутился Феликс, я ваш лечащий врач, а профессор…
- Профессор – это я, за спиной Феликса словно проявился  его отец в белом халате.
Сердце Алёны готово было выпрыгнуть из груди.
- Вы герцог? – спросила она.
- Я Марк Андреевич Корбут, заведую данной клиникой, а это Феликс Маркович Корбут, мой помощник и ваш лечащий врач. Нет, я не герцог. Да и время сейчас иное. Рыцари, замки, титулованные особы – это история.
- Я, - Алёна чуть не сказала, что видела его во сне, с которого и началось её приключение, но, вовремя вспомнив про амнезию, смущённо замолчала.
- Профессор взял портрет, созданный Настей и тихо спросил, глядя в глаза Алёне:
- Вы ведь не помните, почему на вас эта странная одежда и что за перстень в руках?
Он словно подсказывал ей правильный ответ.
- Нет.
- Ну, что ж, Настенька, я оставлю это себе. И не будем больше утомлять красавицу. Имя тоже не вспомнили?
- Нет. Но мне нравится имя Алёна.
- Что ж, красивое имя. Он повернул рисунок обратной стороной и прочитал: «Алёне от Насти».
- Я не знаю, почему так написала, честно, смутилась художница.
- Верю. Многим творческим людям присущ дар предвидения.
- Алёна, - проговорил он и внимательно посмотрел в глаза девушки. – Да.
И вместе с утверждением профессора в наступившей тишине что-то необыкновенное, невидимое, огромное, настоящее и долгожданное, что было спрятано до поры до времени где-то там, внутри, вдруг вырвалось наружу. Алёна растерялась, потому что ощутила касание того самого безграничного пространства, что так поразило её когда-то. И что с этим делать?
Марк улыбался, глядя на неё. Настя прикрыла рот ладошкой, чтоб не закричать от восторга, заморгала и, не утерпев, прошептала:
- Алёнка, ты светишься.
- Надеюсь, не как фонарь в пустыне? – засмеялась Алёна.
- Нет, как солнышко. Правда? – она повернулась к профессору и изумлённо спросила: - Что это? Откуда? И вы?
Марк Андреевич приложил палец к губам.
- Не стоит озвучивать то, что ты видишь, Настенька, чтоб никто не смог разрушить то, что только зарождается, что ещё не окрепло и не созрело.
Феликс смущённо кашлянул, напомнив о своём присутствии.
- Я что-то пропустил?
Он так и не понял, почему его вопрос рассмешил присутствующих. Отец обнял его и подтолкнул к двери, Настя послала воздушный поцелуй Алёне и заспешила за врачами.
 А Алёна, сидя на кровати, расплакалась. Это были слёзы радости, очищения и снятия напряжения последних дней. Она благодарила судьбу за предоставленную ей возможность ощущать любовь в своём сердце, за встречу с тем, с кем была связана не одну жизнь, за то, что он был раскрыт на неё, и отвечал взаимностью. Это было чудо. Она так долго ждала его, стремилась к нему, но, получив от судьбы столь дорогой подарок, вдруг растерялась. Потому что пришло понимание, что это всего лишь шанс… дарованный им в данное время  в данном пространстве. И кто знает, что там впереди, что скрывает туман?

Апрель 2014 год