Путь Питера Эванса

 Это печальная, но проникновенная история человека, который был очень плохим, пока не влюбился. Несмотря на жестковатый сюжет и молодёжно-слэнговую манеру общения, данная книга рассчитана на широкую аудиторию читателей, начиная от 18 лет. Официально книга написана в жанре современной прозы, но затрагивает и другие литературные стили – фантастику, мистику, романтику и классику. Это художественное произведение не является пропагандой описанных в нём образов жизни людей, негативных поступков, не оскорбляет церковь и не призывает к критике в отношении тех или иных музыкальных жанров, в частности, тяжёлого метала, не лишает свободы выбора и лишь описывает ситуацию со стороны. Читатель сам для себя сделает вывод – изложены в книге факты, аргументы или просто несбыточные фантазии писателя, который, несмотря ни на что, сделал всё возможное, чтобы книга была интересной и доступной в понимании любому читателю. Простая разговорная (разумеется, цензурная) речь, ситуации из жизни, поступки и проступки главных героев, описание природы, жизни, любви делает её уникальной. Автору потребовалось около 7 лет, чтобы выбрать окончательный сюжет, построенный на сравнениях ситуаций. Это далеко не комедия. Это и не драма, не мелодрама, но трагедия.… В этой книге не рождаются дети, не обсуждается политика, не стреляют и не льётся кровь. В основном в «Путь» рассмотрен социум и всё, что с этим связано. Наверняка каждый взрослый человек помнит свою первую любовь и то время, когда взрослея, вступая в новый этап своей жизни, по молодости-по глупости чуть ли не ежедневно совершал ошибки. И, скорее всего, многие жалеют о них и хотят вернуться лет на 10-20 назад, чтобы поступить иначе. Данное произведение взывает ко всем человеческим ценностям, к справедливости, к правде.… Да, эта книга лишена хэппи-энда, но такова жизнь, и эта книга не была бы так уникальна и поучительна, если бы он в ней был, была бы простой, обычной книжкой, которую прочтут на диване миллионы людей и положат пылиться на полку годами, не задумываясь о прочитанном.
 
  
 
  
 
                Илларион Герт «Путь»
  
                      (13.01.2011–27.03.2011)
 

Пролог
 
     Это история о так и не повзрослевшем подростке, который, несмотря на хорошее, стабильное будущее, не смог им воспользоваться. Или не захотел…
 
 Глава 1. Черты характера
 
      Питер Эванс (так звали нашего героя), был очень странным подростком, «плохим парнем» и в прямом, и в переносном смысле. Ему было всего-то 15 лет и, несмотря на это, он зарекомендовал себя как авторитет. Дома, на улице и в школе. Его никто не любил, но все боялись и уважали. Отличался упрямством, вспыльчивостью и непостоянством. На него нельзя было понадеяться, и в то же время и без него никак. Сразу резко чувствовалось, что кого-то явно не хватает. В общении был крайне груб и резок, что, однако, вовсе не мешало ему иметь популярность в округе. Это был не то, чтобы душа компании – скорее, это был безжалостный её лидер: бесчеловечный, аморальный. Девчонки вешались на него только потому, что он был лучшим в школьной сборной по регби: а ещё потому, что другие парни были либо ботаники, либо безнадёжные романтики, либо тупые напрочь отстои. Но все они были объединены одним – все, как один, были зашуганы Питером.
      Учился плохо, но успевал. Мог бы учиться куда лучше, даже вытянуть на медаль, которую справедливый сэр Генри Бойл с удовольствием бы ему вручил.… Но нет. Лень была единственным, что руководило Питером, и он ничего не мог поделать. Или не хотел. Но, в принципе, его вполне устраивала такая жизнь.
      Родители Питера, Мэри и Стэнли Эванс, были люди социально среднеобеспеченные, со старым укладом жизни, весьма набожные, и ежедневно посещали Храм Божий. Сестра Питера, Каролина, которая была старше его лет на пять, и младший брат Джон были любимыми детьми своих родителей, и очень набожными. Разумеется, не обходилось без стычек, поскольку Питер считал, что он единственный ребёнок в семье, и ему всё можно, причём, в первую очередь. Каролина очень любила своего бессовестного брата, и старалась всячески ему помочь, но безуспешно. Джон же был ещё совсем маленьким и мало понимал, что же вообще происходит. На беспричинную агрессию брата он реагировал молча, убегал в свою комнату, закрывался на ключ и плакал в подушку.
      Просто удивительно, как в такой хорошей, серьёзной семье мог вырасти такой проказник.
      Однако, не такой уж и плохой был Питер, особенно после случая, перевернувшего всю его жизнь. Питер влюбился. Раз и навсегда. Но об этом несколькими главами позже…
 
 Глава 2. Жизнь в провинциальном городке
 
     Город Портсмут был обычным провинциальным городком, с виду совсем неприметным, хотя жизнь била здесь ключом. Портсмут стоял на реке Огайо, одноимённой реке штата, в самой её долине; и до столицы штата Уэст Вирджиния Чарльстона было куда ближе, нежели до родной столицы штата, города Колумбуса. Тихий, мирный городок у самой границы штата.…Тут-то и будут происходить большинство действий.
 
 Глава 3. Ненависть ко всему
 
 - Достало! Надоело! Ничего не хочу… – Прокричал Питер и, выкинув проклятый будильник, как он думал, в окно, продолжил лицезреть свои сновидения…
      Будильник, стукнувшись о раму окна, разбился и, совершив ступенчатое падение, благополучно приземлился на пол, т.е. упало то, что от него осталось.
      Отец Питера работал в нотариальной конторе, и уже в семь часов утра его трудно было обнаружить дома. Мать, будучи домохозяйкой, суетилась на кухне, откуда струился дивный запах. Запах съестного добрался и до спальни Джона, который сразу же проснулся и, вскочив, стал одеваться и приводить себя в порядок. Каролина прихорашивалась у зеркала.
      Несмотря на то, что сегодня было воскресенье, Питер продолжал валяться. Каролина устала ждать брата к завтраку и решила подняться к нему наверх.
      Дом был большой, старинный, каких не встретишь, например, в Нью-Йорке, где неба не видно из-за небоскрёбов. Дом, состоявший из двух этажей, в своё время достался родителям Питера от их родителей. Его окружала лужайка и газон, который Питер так не любил стричь, а валяться на нём и пинать мяч очень даже наоборот. Таких старинных и величественных домов в их округе было всего два, и оба на одной улице.
 - Питер! – Окликнула Каролина брата, слегка приоткрыв дверь. Реакции никакой.
 - Соня, хватит валяться! Вставай! Ты идёшь?! – Сестра нагнулась над кроватью, и неодобрительно покачала головой, видя разбитый будильник.
 - Что? Что такое?! Куда??
 - Доброе утро. Как – куда? Завтракать. В церковь ты ведь однозначно не пойдёшь…
 - Закрой дверь с той стороны, я тебя умоляю! Надо будет – встану.
 - Как хочешь.…Спускайся вниз, мы уже начинаем.
      Дождавшись, пока она уйдёт, Питер, сквернословя что-то нечленораздельное на своём жаргоне, начал недовольно подниматься.
      «А-а-а!», заорал Питер, увидев свой мобильник. – «Я проспал! Мы ведь сегодня собирались с друзьями кое-куда…Блин, как же я хочу спать…»
      Через полчаса он уже был вне дома. Вне «тюрьмы», как он всегда выражался. Алекс, лучший друг Питера, увидев последнего сидящим на лавочке в их парке с тростинкой во рту, направился к нему. Питер не протянул руки севшему рядом с ним другу, и продолжал сидеть.
 - Ну, и где ты был?! Я что-то не понял. Тебе особое приглашение надо? Почему на маяки не реагируешь?? – Проворчал Питер.
 - В смысле? Где Я был? Где ТЫ был? Мы все тебя ждали. Нам нужно срочно тренироваться. На следующей неделе матч по регби. Тебе, как капитану команды, надо быть более ответственным и организованным. Хочешь быть всегда и во всём первым? В чём проблема? Приходи на тренировки тоже первым!
 - Отстань. Всё, не грузи меня с утра пораньше – меня это напрягает. Мне ВСЁ можно – ведь это же Я. Я могу и не ходить на тренировки. Всё равно мы всегда в выигрыше. – Питер нервно дёрнул плечами и встал, разминая затёкшие ноги.
 - Самоуверенный… - Пробурчал в ответ огорчённый Алекс.
      Надо отметить, что хотя Алекс и был лучшим другом Питера, однако был крайне противоположен ему во всём. Был более надёжным и менее симпатичным; учился хорошо и со всеми ладил.
      Ещё немного поговорив о том, о сём, они разошлись в разные стороны, то куда: один в библиотеку, другой - домой…
      Часа в 3 ночи Питер пришёл домой очень и очень злой. Всё его раздражало. И он – всех. Остановившись перед крыльцом дома он, задумавшись, почесал затылок и подумал: «Та-ак.… Сейчас снова будут спрашивать, где я был. Семейка Адамс.… Зачем мне лишние нервы?». Питер обошёл дом и по лестнице пробрался на второй этаж к себе в спальню, не став заходить через парадный вход.
      Джон, услышав шум, проговорил про себя: «Ну вот.… Опять поздно».
      Питер зашёл к себе в комнату. Там, как всегда, стоял бардак. Ему было в лом прибраться даже в собственной комнате. Сев в кресло, Питер стал смотреть прямо перед собой, в пустоту. Света он не выносил и мог целыми днями сидеть в темноте. Наконец, он встал, снял рюкзак и верхнюю одежду. Глянув в окно, и не увидев там ничего интересного, кроме звёздного неба и тёмных теней от деревьев, он улёгся спать. Но, прежде чем уснуть, он задумался: «Ну вот. Ещё один прожитый мною день. Ни о чём. Для чего я живу? Зачем? Меня ничто не радует. Всё надоело и ничего не хочу». С этими мыслями он и вырубился. И только луна освещала его мрачную спальню…
 
 Глава 4. Трудовые будни
 
      Учёба была ещё одним тяжёлым бременем для Питера.
      Ежедневно к его дому подъезжал большой, ярко раскрашенный в оранжево-жёлтые тона автобус, который, проезжая через весь городок, забирал детей в школу.
      Питер всегда одевался и собирался очень долго, но в этот раз с особой неохотой. Сегодня был явно не его день. Быстро, наскоро позавтракав, чтобы не опоздать на автобус, он закинул на плечи рюкзак и, пообещав маме «хорошо учиться, не баловаться и быть послушным ребёнком», он выбежал на террасу. Оглянув своё прибежище испепеляющим взором, он подумал про себя: «Ну и ну. Как за маленьким следят. А ведь мне уже скоро 16. Ненавижу!»
      Миссис Эванс вышла на крыльцо, чтобы убедиться, сел ли Питер в автобус. Последнее время её терзали смутные сомнения. Она чувствовала, что с её сыном что-то происходит, но не знала, что именно; и не могла знать, а лишь терялась в догадках и предположениях.
      Автобус, забрав Питера, весело бибикнул и уехал.
      Не зря говорят, что понедельник – тяжёлый день. Так оно и было, особенно в их школе. Подойдя к самому зданию, Питер увидел свою компанию, которую было слышно за километр. То-то сидел на скамейке; кто-то на ней лежал, подставляя шею и руки щедрому солнцу. Кто-то из тех, что сидели, пытались хоть что-то подучить, но это было невозможно – шум и гам стояли невыносимые. Все учителя были внутри и не догадывались, что происходит с учениками, наивно думая, что, наверное, как всегда, задерживается транспорт. Кто-то нагло курил, «забив» на действующий в их штате закон о запрете курения в общественных местах, особенно касающийся детей и подростков постарше.
     Питер подошёл к той части толпы, которая галдела громче всех и, заметя его, ребята вышли на встречу. Все были в сборе. Здесь был и лучший друг Питера Алекс, его друзья-ученики с его класса: Джордж, Пола, Кони, Сэмми, Патрик, Рон, Стэйси, Гиви. Также неподалёку находились и «друзья друзей» – Сонни, Ежи, Ута, Кэти, Бэт, Жужу, Альберта, Вероника, Карина, Лесли, Дженнифер, Майкл и братья-близнецы Саймон и Лайонел. Но с ними компания Питера ладила не особо, сталкиваясь в общении лишь на дискотеках, матчах, тусовках, но не в учебном заведении.
      Надо отметить, что американская молодёжь всегда была крайне демократична. Во всём. Но, прежде всего - в одежде. Имидж каждого из ребят был по-своему уникален и незабываем.
      Наш главный герой, Питер, ходил в минимально подходящей для местного рокера робе: белые кроссовки; на руках-простые матерчатые напульсники а ля «флаг нашей родины – США»; всегда носил потёртые, рваные джинсы в духе Курта Кобейна и чёрную футболку без рукавов. Что же касается причёски, то это были длинные, до подбородка (впоследствии – ниже плеч) мягкие каштановые волосы, которыми он очень гордился.
      Алекс Сандерс одевался куда скромнее – просто майка и нелепое трико, но чаще всего это была обыкновенная спортивка.
      Джордж, по прозвищу Француз, обладал удивительным шармом и неповторимым имиджем. Он умел говорить комплименты девчонкам, преподавателям и даже домашним животным; да и не только домашним. Всегда одевался со вкусом. Обычно это был самый дорогой классический костюм, от которого хорошо пахло не менее дорогим одеколоном. Костюму непременно сопутствовал галстук. В этом одеянии Джордж ходил всюду; не только лишь протирал его на школьной скамье. Француз всегда был очень скромен и галантен, даже сверх. Его отличал высокий рост (он был самым высоким в компании), глянцевые круглые очки, слегка волнистые волосы и шикарная улыбка. Француз умел нравиться девчонкам, но всё же они предпочитали ему Питера. Джордж был типичный ботаник.
      Сэмми был единственным «чёрным» в их компании, однако это не мешало ему быть её душой. Все называли его Малыш, и он на это вовсе не обижался. Сэмми носил полосатые бриджи а ля «гармоника», кеды, майку и жилетку. На голове у Сэмми вечно творилось нечто невообразимое. Такие определения, как «кактус», «тропический лес», «перекати-поле» без всякого сомнения, подошли бы ему. В общем, у Малыша была очень массивная, кудрявая и пушистая шевелюра. Из всей компании только он один носил наручные часы, хотя можно глянуть время и на сотовом. Любил сыпать анекдотами, Невозможно было его увидеть в плохом настроении. Он обожал делать обиженное лицо, но настороженные было друзья тут же были смяты очередным смешариком. У Сэмми было очень много друзей. Все его ценили. Помимо традиционного регби он также хорошо играл в баскетбол. Целыми днями пропадал на тренировках. Его невозможно было увидеть без мяча, будь он в руках, ногах или в воздухе.
      Патрик был самым молчаливым в компании, немного грустным и печальным. Одевался предельно просто. Умел хранить тайны.
      Рон был самым странным из них, и единственным курягой в их компании, не считая Стэйси. Рон всегда был себе на уме, хитрый, алчный, но с друзьями – хороший. Он был зеркалом любого человека: как к нему относились, так соответственно и он вёл себя с ними. Имел пристрастие к спиртному, и после пары бутылок пива его пробивало философствовать, причём неважно, на какую тему. Крайние черты его внешнего вида: веснушки; руки, пожизненно засунутые в карманы брюк (при этом следует учесть, что проще и этичней было бы засунуть руки в карманы пиджака, но это была его традиционная фишка); пиджак, скорее напоминающий замшевый плащ британского покроя; причёска – как причёска. Очень любил носить солнечные очки вне зависимости от времени года. От Рона всегда несло запахом, напоминающим тройной одеколон. Впрочем, его это обстоятельство нисколько не смущало.
      Гиви был эмигрантом одной из стран СНГ; точнее, эмигрантами были его родители, а он уже родился как полноправный гражданин США. Гиви отличался пошлостью, наглостью и тупостью. Одевался не по сезону – шерстяной свитер и клетчатые шорты. Он не обращал внимания на свой нелепый имидж. Ему было всё равно. Питал слабость к всякого рода браслетам, кольцам и пирсингу. Причёска, как таковая, отсутствовала вообще – Гиви брился на лысо.
      Стэйси, как правило, была очень наглой и агрессивной девчонкой. В принципе, все девчонки их округа одевались одинаково – топ и джинсы. Стэйси обожала макияж, нанося его на лицо «килограммами». На голове у неё вместо причёски был своеобразный, крашеный в малиновый цвет, ирокез.
      Кони была тихой, задумчивой и уравновешенной девчонкой – прямая противоположность Стэйси.
      Братья-близнецы Лайонел и Саймон вместе с Ежи и Майклом играли в местной панк-группе.
      Несмотря на такое обилие мнений, и характеров, компания мирно существовала. Конечно, не обходилось без ссор, но друзья быстро мирились.
 Итак, поприветствовав всех взмахом руки, Питер завёл разговор о том, как скоротать грядущий вечер:
 - Привет всем. Что-то нет у меня никакого настроения учиться! Чем займёмся после занятий? Или.… Почему - после? Свалим?
 - Ты мне это прекращай! Прошлый раз вспомни: перед всем классом отругали. – Съязвил Алекс. – Ты не умеешь ничего втихаря замутить!
 - Не ной, эмо! Предков испугался или учителок? – Рассмеялся Питер.
 - Мальчики, не ссорьтесь. Идея хорошая. Кто куда? Кто с кем пойдёт? Какие предложения? – Спросила Пола.
 - Ладно, «куда-нибудь» мы точно сходим! – Уверенно заявил Сэмми. – Решим всё позже. А хотя.…Ну, можно и на дискотеку.
 - Меня там уже не вставляет. Скучно совсем. Никаких развлечений. Дебильный городишка! Мэр не соизволил построить, ну-у…. Аттракционы там всякие. Парк в порядок привести. Клуб НОРМАЛЬНЫЙ открыть. Даже в кино не сходишь, блин! – Совсем расстроился Питер.
 - А что ТЫ для этого сделал? – Улыбнулся Джордж.
 - И кто ещё ноет, Питер…. – Насупился Алекс.
 - Так, всё! Заткнулись! - окончательно вышел из себя Питер.
      Наступило неловкое молчание. Все или боялись что-то сказать, или не хотели портить себе настроение на ближайшие полдня. Компания, которая тряслась от смеха до прихода Питера, угрюмо побрела на урок.
 
 Глава 5. Урок
 
      Грегори  Пиннет, который вёл у класса Питера историю Соединённых Штатов, был средних лет мужчина, вдовец, с залысиной на голове. От него всегда несло табаком. Человек крайне пунктуальный, ответственный, немного рассеянный, строгий, даже деспотичный. Было непонятно, что делает этот педагог с высшим образованием   в этом захудалом городке.
 - Ита-а-ак.…Начнём…. – Мистер Грегори сел за стол, нацепил очки, вздохнул и уставился перед целой оравой молодых людей. Уже далеко не детей, но ещё и не взрослых. – Кто что сегодня приготовил? Кто обрадует меня?
      Класс застыл в безмолвии. Был уже апрель, теплело с каждым днём, окна были раскрыты. Солнце  дразнило своими палящими лучами зевак на задних партах. Деревья, еле покачиваясь, поскольку ветра не было, отбрасывали тени.
      Тишина стояла такая, что можно было услышать, как жужжит муха. Обычно класс Питера занимал 1 место по галдежу, но только не у Пиннета на уроке. Он ввёл жёсткую дисциплину, и, по сути, был прав. Его не то, чтобы боялись  или уважали. Просто Пиннет не церемонился и внушал доверие. Все сидели смирно.
      Ученики шелестели страницами тетрадей, ища хоть что-нибудь, напоминающее конспект. Питер полусидел, полулежал на стуле, и рубился в очередную мобильную игрушку. Сэмми также играл. Алекс сделал умный вид, притворясь, что готов к уроку. Джордж уверенно поднял руку, ожидая, что Пиннет его спросит. Кони, в последний раз пробегая взглядом по учебнику, также тянула руку.
      «Портсмут, наверное, последнее место в мире, где  на партах не стоят ноутбуки, и где не удосужились деревянную доску заменить электронной! Мел.…Фу…Каменный век. Деревня…», думал про себя Питер, нервно щёлкая пальцами по кнопкам несчастного телефона, который уж точно ни в чём не был виноват.
 - Эй, народ! Так не пойдёт…. Чего молчим? – Не отрывая очков от учебника, Пиннет, сдвинув брови, энергично задвигал скулами. – Не-е-ет, мои дорогие, ответите как-нибудь в другой раз. - Сказал он, кивая на поднятые руки.
      Сэр Грегори ещё раз внимательно оглянулся на окружающую его аудиторию. Его взгляд задержался на Питере. Тот, в свою очередь, не догадывался об этом. Глаза Питера были прикованы к экрану мобильника. Однако какое-то предчувствие его всё же проняло. Он судорожно заёрзал на стуле.
 - Пи-и-итер! Давно не общались. Особенно на такие темы. Уже не помню твоего дивного голоса. – Пиннет, подперев рукой подбородок, уставился во все глаза на обречённого.
 - Сэр…Я неважно себя чувствую. Всё болит. Наверное, сегодня я не смогу стать вам хорошим собеседником. – Встав, ответил тот.
 - Да ты всегда не можешь. Всё болит? Да ну? А глаза и пальцы ещё не болят от твоего телефона? Убирай, давай. Играть – играй. Но не на моём уроке.
      У Пиннета почему-то пропало желание спрашивать Питера дальше…
      Близился конец урока. Кто-то зевал, кто-то слушал нудный, монотонный бред Пиннета о правах человека в Конституции США; кто-то попросту спал.  А Питер сидел, как на иголках, не отрывая взгляда от часов. Наконец, его мучения закончились. Класс поспешно освободил помещение, умчавшись на второй завтрак. Питер вылетел первым. Однако каково же было его недоумение, когда на лестнице он вновь столкнулся с Пиннетом. «Да как так? Какого чёрта? Вездесущий…», с отвращением заметил он, «или у меня дежа вю уже?!»
 - Послушай, дорогой мой, мне далеко это не нравится. Что с тобой происходит? – Сэр Грегори отвёл парня в сторону.
 - А вам хоть что-нибудь нравится вообще?? Не знаю я, что со мной. Я вроде всегда такой. Оставьте меня в покое!
 - Голова-то светлая. Умный. В меру начитанный. Ты бы мог учиться лучше своего приятеля Джорджа. Если б ты хотел…
 - Ну, значит, не хочу.…Ой, извините…. Я постараюсь! – Выкрикнул на бегу Питер.
      Пиннет ещё долго смотрел ему вслед. Затем развернулся, пожав плечами, и ретировался восвояси.
 
 Глава 6. Дом в отсутствие Питера
 
      Миссис Эванс была очень усердной домохозяйкой (и вообще добропорядочной женщиной), и очень любила чистоту и порядок. Не выносила грязь и бардак. Её раздражало малейшее присутствие пыли на предметах обихода, мебели и т.д. Она была настолько щепетильна и чистоплотна, что протирала пыль по пять раз на дню, вначале слегка влажной тряпочкой, затем – насухо. Придирчива была ко всему, что касалось уборки.
      Мистер Эванс, как всегда, был на работе. Приезжал домой, как правило, очень поздно.
      Каролина была ещё в колледже, откуда обычно направлялась подрабатывать в местном киоске.
      Джон, как и Питер, был на занятиях в школе.
      Мэри Эванс, убедившись, что пыль вытерта везде, победоносно вздёрнула носик, оглядев всё ещё раз внимательно наполеоновским взглядом. Домашних животных в доме не держали, поскольку у миссис Эванс на них была аллергия. Каролине было бы некогда  возиться с ними; мистеру Эвансу, приходящему уставшим-тем более. Ну, а зная Питера, можно было понять, что такому индивиду и эгоисту. Как он, всякие там собаки, кошки, черепахи, попугайчики,  кролики,  аквариумные рыбки и прочая были ни к чему…
      Мама Питера не любила разного рода новшества, включая некоторые виды бытовой техники и кондиционеры, предпочитая им старый добрый веник, вентилятор и т.д. вовсе не смущало, что новьё значительно бы уменьшило и упростило её работу. Её всё устраивало. Она и по старинке могла так заправски убраться в доме, что ей позавидовал бы любой современный пылесос. Она любила домашние хлопоты, будь то уборка, готовка, стирка или глажка.
      Итак, шурша веником и тихо напевая что-то про себя, миссис Эванс подводила уборку к своему логическому заключению. Внезапно раздалось пиликанье домашнего телефона. Звонок был не то, что бы ни,  кстати, просто он был немного неожиданным и чересчур уж громким. Так, по крайней мере, показалось  маме Питера. Продолжая мирно щебетать какую-то незамысловатую весёлую песенку в духе кантри, она направилась к нарушителю тишины и покоя. Телефон продолжал «краснеть» и трезвонить, пока, наконец, миссис Эванс всё же не сняла трубку.
      В трубке лился непонятный  для обычного рядового американца акцент, но Мэри его разобрала. Звонила её двоюродная сестра из Великобритании, Мишель Стюарт.
 - Ах! Душка ты моя, добрый день! Как ты? Как поживаешь? – Не без волнения в голосе поздоровалась миссис Эванс.
      И тебе здравствуй, дорогая. У нас всё замечательно, если не считать того, что у нас сегодня по погоде немного прохладней. Как вы там? Как у вас дела? Все живы-здоровы? – Ответила  Мишель.
 - Да, всё, как обычно. Жизнь, как река, течёт себе своим ходом. – Неожиданно для самой себя Мэри погрустнела в голосе.
 - А ну, выкладывай, что  там у тебя. Я ведь тебя прекрасно знаю, сестрёнка! И за десятки тысяч миль распознаю, худо тебе, или нет. – Сказала Мишель, чувствуя, что что-то не так, невольно начиная догадываться о причине грусти Мэри.
 - Меня беспокоит Питер. Мы совсем перестали  понимать друг друга, как раньше. Нет того доверия  и дружбы, какие имеются между матерью и сыном. Он ни с кем не ладит. Не здоровается, не общается. Ходит, как зомби. Или закроется в комнате и сидит там целыми днями. Пыталась узнать хоть что-то у его друзей - ни в какую. Молчат, как партизаны. Я не знаю, что мне делать, Мишель. Опускаются руки. Я в отчаянии. Не хотела жаловаться, но это само по себе так вышло. Я просила Стэнли поговорить с ним, но ему сейчас реально некогда-полно хлопот. Аврал на работе…
 - Я так и знала! Да, я понимаю, переходный возраст  почти в кульминации, но не до такой же степени! У моего Джима и твоей Каролины такого ведь не было! А вообще, скольких знаю, только наш Питер, получается, бука. Ну, ничего, всё обойдётся. А что Стэнли? Ему что, работа дороже собственного сына? Ужас какой. В общем, так. Первым же рейсом я вылетаю в Колумбус, а оттуда на машине к вам в Портсмут. Повоспитываем его немножко.
 - Ой, Мишель, не стоит. Спасибо, конечно, за поддержку, но…Ты ведь знаешь Питера. Обозлится вконец и всем будет только хуже. Да, возможно, я слишком мягка с ним, слишком многое позволяю и воспитываю неправильно. Но я надеюсь, что это у него само пройдёт.
 - Хорошо, милая, будь, по-твоему. Но как-нибудь в гости я всё же заеду. – Улыбнулась Мишель.
 - Спасибо, милая, что позвонила… - Хотела было ответить Мэри, но на том конце уже повесили трубку.
      «Может быть, ты и права…», тяжело вздохнула миссис Эванс. Минут пять она сидела недвижимо, отчего-то прижимая салфетку к губам. Ещё раз вздохнув, она приподнялась и ушла хозяйничать дальше.
 
 Глава 7. Наедине со своими мыслями (Решение)
 
      Придя домой и, зайдя к себе в комнату, Питер развалился на кровати от усталости. Адреналина на сегодня ему хватило - учёба, тренировки и т.д. Его всё доконало до такой степени, что он отказался от мысли сходить на дискотеку, на которую его позвали друзья. Питер даже решил не спускаться сегодня на ужин. Дело было не так как  в отсутствии аппетита, а, скорее, в отсутствии желания кого-либо видеть и слышать. Вместо этого он нагнулся под кровать и достал оттуда припрятанные накануне сок и чипсы….
      Доев и вытерев руки о салфетку, позже сброшенную в стоящую неподалёку урну, Питер задумался. Пересев на кресло, он устроился поудобнее и начал размышлять.
      «Ну, чем мне заняться? Мне почти 16 лет, а я не вижу в жизни абсолютно никакого смысла. Нет желания жить, учиться, трудиться, играться, радоваться; даже есть и спать! Нужно что-то новое. Я уже спортсмен. Уже ловелас. Чего же мне не хватает? Ну, в пришельцев  я особо не верю, уфологом мне не быть. Священником – тоже. Это не модно сейчас. Рэп ненавижу. Читать обычные стишки под минусовки, напялив шапку и штаны на пять размеров больше, при этом жестикулируя руками неизвестно что? Не-е-ет! Это не моё. Блин. Мысли, куда же вы подевались? Все девки от меня без ума, я капитан нашей команды по регби. И всё равно что-то не то…Чего же именно не хватает??!»
      Тут зачирикал Питера сотовый. Питер его бы, как обычно, не услышал. Но не сегодня. Как-будто из подсознания зазвенел колокол. Он звенел всё громче и громче, пока, наконец, на пятый его звон не раздалась мелодия. То была известная композиция Hells Bells от австралийских рокеров AC/DC.Питер подскочил, как ужаленный.
 - А-а-а, эсэмэска…. – Разочарованно произнёс он.
      Sms гласило, что его ровно через два часа ждут напротив центрального парка Портсмута, в клубе «Walter Snake», где обычно проводились разного рода мероприятия, церемонии вручения. Отмечались дни рождения и свадьбы, но чаще всего устраивались дискотеки. «Ну, сказал же – пойду!!!», взбесился Питер. Вслед за его фразой последовал град бранных слов. Немного успокоившись, он отправил сообщение друзьям о том, чтобы его не ждали и веселились сами, без него.
      Ещё нервничая, он прошёлся по комнате туда-сюда раза три, затем, снова присев на некоторое время в кресло, обнаружил у себя в телефоне одну из песен Nazareth.
      «Ну да. Мы – животные…Мы все животные, ибо слишком зависимы от себя, судьбы, других людей, но прежде всего-от своих рефлексов и инстинктов…», прослушав песню, продолжал философствовать Питер.
      «Люди стали злее. Куда мы катимся? Видимо, действительно скоро будет тот самый конец света, о котором все так неоднозначно толкуют. Все, ну или большинство из нас, просто помешаны на интернете, порнографии, телевидении, отстойной музыке (и я - в том числе.… Ведь все меня извергом считают, хотя и боятся сказать мне это в лицо. А что, я кого-то убил или обокрал? Просто люблю драться, трахаться, иногда выпить пиво, соврать маме и намусорить на улице! Такой  же, как и все…). Проклятая болезнь 21 века…Век  назад люди жили же как-то без этого всего, и не заморачивались! Сейчас люди уделяют очень много времени (и средств, кстати, тоже) разного рода развлечениям. Научный прогресс, казалось бы, так облегчил труд  людей, (я о приборах бытовой технике и машинах), а люди всё равно умудряются каким-то образом уставать! Сейчас я наблюдаю ещё одну тенденцию – люди начали уставать и от своих развлечений…. «С  жиру бесятся», не зная, чем же ещё им заняться. А лет сто назад у людей даже бы времени столько не нашлось на это всё. И без этого хлопот хватало. Было, чем заняться. И не парились, как сейчас моё поколение, которое дня не может прожить без e-mail, Facebook, ICQ, всяких там игрушек и т.д. Церковь положительно влияла на людей целые столетия (если вспомнить про веру, науку и образование), но сейчас все плюют на неё, в том числе и я, а храмы распродают под частные либо публичные дома.…Вот всегда прошу людей: «Снимите розовые очки! Всё плохо!», но они не слышат либо не хотят слышать.…Да, вот такой вот я плохой. И не я один, кстати. И так, как я живу не сто лет назад, а СЕЙЧАС, то я буду и жить так, как  большинство живущих в  21 веке…»
      С этими мыслями Питер снова опустился в кресло, сам немного испугавшись своих речей. И тут его осенило. «Ну, конечно! Питер, ты – тупой! Как же я раньше не допёр?!», возопил Питер и просиял: «Рок-музыка! Это – то самое! То, что мне нужно. Уж тут-то я себя точно выражу. Надо сколотить свою рок-группу!»
      Надо признаться, Питер всегда, ещё с раннего детства увлекался роком. Даже одевался соответствующе. Правда, на  фоне мрачных, крашеных и одетых во всё чёрное странных готов, и раздолбаев-весельчаков панков, разодетых в рваньё, его имидж казался более мирным.
      Идея Питеру ой как понравилась. Играть на гитаре он умел, правда, пел отвратительно. И, слава богу. Иначе бы его взяли кантором в церковный хор – а он бы этого просто не вынес.
      Повторюсь, идея ему так понравилась, что он буквально летал по комнате. Куда только подевалась его недавняя усталость! Он перерыл все свои шкафчики, тумбочки, начал рыться во всех имевшихся у него плакатах, постерах, кассетах, пластинках, дисках» Во-о-от оно! Нашёл…», заявил Питер» Вот это я и хочу играть». Перед ним лежали альбомы Korn, POD, Kittie, Slipknot и прочее the best  ню-метальной сцены.
      Решение было принято. Пока что только одним Питером. Позднее он создаст-таки группу. Но играть он будет далеко не в том жанре, какой выбрал сейчас. Позже Slipknot покажется ему безобидной игрушкой, а Korn – вообще попсой. Питер переключится на самые тяжёлые, самые быстрые. Брутальные и экстремальные стили метала. Всё это погубит его. Сыграет в его судьбе роковую роль…
 
 Глава 8. Досуг
 
      Надо отметить, что не только Питер обладал такой любовью к музыке. Вся его семья также слушала её. Мистер Эванс не пропускал ни одного джазового концерта. Его жена пищала от классики и кантри, обожала григорианское пение. Каролина сама пела в церковном хоре, и слушала радио. Джон также слушал радио.
      Округа понятия не имела о замыслах Питера. Под «роком» в Портсмуте понималось лишь неформальное панк-движение, кумирами коих являлись Green Day, Blink 182 и в том же духе. С готами никто толком не общался. О них никто ничего не знал или не хотел знать. Ну, а понятие «метал», какого направления бы он не был, было для Портсмута и вовсе чем-то непонятным. Лишь хиппи иногда проезжали мимо. Взрослое поколение не одобряло рок-музыку. По их мнению, это портит их детей. Делает злыми и избалованными. И хотя, местные панки играли и пели, в основном, о социальных проблемах и развлечениях, взрослым это не нравилось. Они считали это диким и анормальным баловством, от коего ужасно болят голова и уши, поскольку тихо слушать подростки не умели и/или не хотели уметь. Ну а то, что впоследствии сыграет Питер, и вовсе доведёт Портсмут до белого каления.
      В целом, Портсмут был тем городком, где ещё сохранялись традиции посещать всеми семьями воскресные службы и слушать музыку от Бога. Что касается другой музыки, наиболее популярными были фолк и кантри. Но, всё же в мейнстриме до сих пор оставались классика, джаз и блюз. Панки были в андеграунде.
      Коротать будни и выходные, дни и вечера в Портсмуте можно было по-разному. Достопримечательностей в городке было мало. Заняться чем-либо было несколько проблематично, поскольку интересы жителей и возможности Портсмута чаще всего не совпадали. Как я уже описывал выше, можно было скоротать вечерок в клубе «Walter Snake». Кто-то шёл рыбачить на Огайо, кто-то проводил уик-энд в бильярдной или на природе. Дети и подростки либо висели в компьютерном клубе, либо у себя дома за ними же, либо катались не скитах и играли в игры с мячом. В принципе, по большому счёту, развлечений никаких.…В чём-то, по сути, Питер был прав: в их никому не нужном городишке было довольно-таки скучно. Но не нам судить мэрию города за то, что они не привнесли в него хоть какую-то изюминку. Жители любили свой Портсмут за простоту, тишину и покой. За чистый воздух. За моральные устои. За их дружное общество. За всё.
 
 Глава 9. Дискотека
 
      На следующий день Питер на крыльях полетел на занятия. Его, как всегда, встретили с обожанием. Правда, компания была несколько сбита с толку непонятно откуда взявшимся присутствием хорошего настроения у их лидера, ведь обычно оно у него отсутствовало. Друзья не без любопытства      решили узнать, кто или что так подменили его.
 - Привет всем! Я в ажуре и счастлив. Извиняюсь за вчера. Не было настроения куда-либо идти. – Сиял Питер.
 - Да всё нормально. Мы передумали – тоже решили не идти.…Идём сегодня? – Сказал Алекс.
 - О-о-о, дружок, да ты и впрямь в ажуре! Что с тобой? – Удивлённо съязвил  Рон.
 - Со мной всё превосходно. Друзья мои, мне нужно вам кое-что сказать… - Начал было Питер.
 - Всем сразу? – Рассмеялась  Стэйси.
 - Да не перебивай ты… - Возмущённо отрезал тот (Стэйси обиженно поджала губки). – Да, всем. Я решил сколотить метал-коллектив. Вопрос в публику: кто на чём умеет играть?
      Братья-близнецы Саймон и Лайонел, которые и так подозрительно косились на их компанию, теперь и вовсе подошли к ней вплотную, краем уха споймав разговор.
 - Ты рехнулся? Какой к чёрту метал? Метал?! В Портсмуте??? Не смеши! – Съязвил Лайонел.
 - Ме…Что?! – Не понял Гиви.
 - А ты вообще молчи! – Угрожающе рыкнув, глянул на него Саймон. Гиви съёжился и заткнулся.
 - Думаешь, ты «true»? Думаешь, ты крут? Одел напульсник и всё, рокер уже? Ты самый обычный позёр, как и все. Ты не так крут, как кажешься. Вот мы - другое дело. Мы сами играем в панк-группе, и знаем эту систему. – Продолжал наступать Лайонел.
      Всё прекрасное настроение Питера куда-то улетучилось. Как рукой сняло. Побагровев, он схватил Лайонела за плечи и начал трясти, как ненормальный. Подошедший Саймон съездил Питеру по спине, но тут же был оглушён и сбит с ног подоспевшим Роном. Завязалась драка. После пятиминутной возни обнаружилась следующая картина: Рон сидел с рассеченной губой, и очень злой. Питер сидел, целый и невредимый, но ещё злее, чем когда-либо. Рядом валялись Саймон со сломанным носом (подарок от Рона); и сильно истерзанный, весь в кровоподтёках и ссадинах, со сломанной (как думал он сам, но ошибался) Лайонел.
 - Господи, а что здесь происходит, в самом деле?! – Испуганно закричала только сейчас прибежавшая Кони.
 - Что, не видишь?! Драка! Очки одень!.. - Захрипел было от негодования Рон, но ту т его резко осадил Питер: «Уж её-то не трогай…»
 - Да кучка придурков! – Стэйси отошла покурить.
 - Музыку не поделили. – Вздохнул Француз. – Ладненько, давайте вставайте и отряхивайтесь. Через семь минут занятия. Миссис Фишер (биологичка) сейчас будет вести. Лучше не опаздывать. Или вы хотите, как в прошлый раз, в коридоре стоять?
 - Да уж…Никто не хочет. – Заметил Сэмми, помогая встать двум пострадавшим панкам.
 - Так вот, уясните себе: группу я подниму, и вы мне не конкуренты! Дерьмо – оно и есть дерьмо. Не я начал инцидент. Я  надеюсь, он исчерпан? И не вздумайте мешать! – Ворчал Питер.
 - Вы на дискотеку собрались,  выходит? Мы вам её устроим. Я лично подниму всех панков города. – Заявил Лайонел.
 - Ты на меня прёшь? – Раздражённый Питер вдруг улыбнулся.
  -Ты никогда не изменишься, дурак. Был бы ты проще.… Спустись с небес. Твоё лидерство фальшивое, и держится отнюдь не на дружбе. – Заметил Саймон.
 - Неправда! – Обиделся Питер. – Не делай из меня монстра. Я такой, какой я есть. Мне даже плевать, что меня считают самым крутым чуваком округи. Я ценю и уважаю свою компанию не за то. Что она боготворит меня. Знаешь, за что?!
 - И за что же?!
 - За то, что они не такие, как я. За то. Что они настоящие. За то, что они лучше меня. Честные, преданные, как собаки, и искренние. За то, что они принимают меня таким, какой я есть. И я им за это благодарен. Не знаю, стану ли я лучше… - Питер вдруг погрустнел. – Есть вопросы – говори со мной. Их не тронь.
      Все были в шоке от последних фраз Питера.
 - А кто их трогал? Спрос с тебя был. И нам ты погоду не строишь.
 - Я всё сказал. Не я с вами ссорился. И вы знаете прекрасно, что все будут за меня.
      На том их прения и закончились. До вечера.
      Все потихоньку начали расходиться.
 - Ты не сильно ушибся? С тобой всё в порядке? – Озабоченно спросила обеспокоенная Кони.
 - Ты чего лезешь вообще? Отстань! – Махнул рукой Питер и грубо оттолкнул подошедшую девушку; та широко раскрыла глаза:
 - Ты что, больной? Ай, я как лучше хотела.… Да пошёл ты! – Ударилась в слёзы Кони и убежала.
 - Ну, и что ты делаешь? – Бросил Джордж. – Зря ты так с ней,…Что она тебе сделала?
 - Ничего… - Питер уже не был уверен, что хорошо повёл себя с Кони. Уж от кого-кого, а от Француза выслушивать мораль и критику было хуже смерти. – Всё, не действуй мне на нервы, святоша и ботаник! А то и тебе достанется.
 - Право же, ты удивил меня сегодня своей откровенностью. Не ожидал. – Улыбнулся тот.
 - Хва…. – Начал, было, возмущённый Питер.
 - Знаю. И последнее: мы вчера, как тебе уже Алекс сказал, не пошли на дискотеку. Надеюсь, сегодня ты не подведёшь? – Похлопал друга по плечу Джордж. – И извинись перед Кони. Я тебя умоляю.
 - А она туда придёт? – У Питера аж глаза загорелись.
 - Ну да. – Ответил Алекс.
 - Ого, Питер, неужели она тебе… - Многозначительно подмигнул Сэмми.
 - Да прекратите вы нести чушь! Что за мысли? Идиоты. – Шумел раздосадованный Питер. – Мне много кто интересен, но только не она.
      На том и разошлись.
      Уже вечером вся компания была в сборе. «Змеюка Walter » уже гремел на всю округу своей музыкой а ля дэнспоп и диско-хаус, хотя сама дискотека ещё не началась. Двухэтажное здание так и сияло, игриво переливаясь яркими цветами. Оно так и манило внутрь к себе.
      Хозяин заведения, Уилли Хэмптон, он же «Большой Билли», был крупный амбал лет тридцати пяти, с трёхдневной щетиной, слегка полноватый, с огромными волосатыми ручищами, под которыми пока что ещё не разбились фужеры. Его грузное тело едва удерживала барная стойка. Уилл по совместительству был здесь и хозяин, и бармен, и официант, и ди-джей. Как он везде успевал – одному только богу было известно. Сегодня Уилл был в прекрасном расположении духа.
      Первым зашёл Рон, затем – Питер, Алекс и все остальные. Панки уже были здесь. Рон невозмутимо прошествовал в своём странном, как всегда, наряде, но от этого не менее эффектном, к барной стойке. Присев на стул, он перегнулся через стойку, и уставился на Уилла.
 - Чего тебе? - Спросил тот.
 - Нам всем минеральной воды и чизбургеров. – Процедил Рон.
 - Ха-ха-ха! – Большой Билл аж зашёлся хохотом. – Кому – вам всем?! – Воскликнул он. – Я вижу перед собой только тебя. Странный ты, малый.
 - Не делай вид, что видишь меня первый раз. Еду для моей компании…. – Рон наклонился и уже перешёл на шёпот. – Видишь панков? Сегодня будет жарко.
 - Ох, как вы меня все достали! Одни пугала лучше других. Не вздумайте мне тут всё перевернуть: шею сверну! Заплатите мне за всё, что разнесёте! Это вам не притон! Здесь собираются порядочные люди.
 - Оно и видно…. Мы всё вернём сполна, Ты нас знаешь. – С этими словами Рон отошёл, присоединяясь к друзьям.
      Хозяину ничего не оставалось, как размахнуть руками в разные стороны и ждать. «Ай-яй-яй, моя курочка!!!», возопил Уилл, видя, что от его гриля остался только пепел, и сказал: «Скоро с ума сойду с этой малышнёй. Корчат из себя взрослых. Лучше бы чем полезном занялись»
      Наконец Питер заметил Кони. Та сидела через три столика от него, одна, у стены, положив руки на колени, и грустила. Кони была, в принципе, симпатичной девочкой, но многих отпугивало то, что она была слишком правильной; была умна и независима, ни на кого не вешалась, была очень воспитанной и серьёзной. А Питера, наоборот, бесило и забавляло, что только Кони им не восхищается из женской аудитории.
      Питер, недолго думая, тут же подсел к ней. «Клеить» её он не собирался – ему и так все девки осточертели. Все выпендристые и наглые. Он знал, что Кони не такая, но всё же решил никого не клеить, а немного отдохнуть от всего этого. Просто он чувствовал свою вину за сегодняшний случай. И вот, представилась возможность извиниться.
 - Кони, как отдыхается?
      Молчание. Сделала вид, что не заметила.
 - Кони, к тебе обращаюсь. Ты ещё дуешься на меня?
      Та отвернулась.
 - Не игнорь меня и выслушай.
      Наконец, та повернулась к нему.
 - Что, что я сделала не так?! – Печально произнесла она. В её глазах стояли слёзы.
 - Прости меня, пожалуйста. Ты попала под горячую руку. Я вспылил. Я не нарочно. Я был не в себе. – Питер чувствовал, что невольно начинает оправдываться, но ничего не мог с собой поделать. В другой раз он бы попросту послал её, но сегодня правда была на её стороне, поэтому он сдерживался.
 - Хорошо. – Сказала Кони.
 - Ну, вот и отлично. – Питер хотел было добавить своё дежурное «извини, детка, сегодня я не смогу с тобой развлечься, после танцулек будет  драка», но осёкся, вспомнив, что перед ним сидит Кони, а не какая-нибудь левая девчонка. – Прошу, иди домой. Так надо.
 - Почему? – Удивилась Кони.
 - Не задавай лишних вопросов. Говорю же – так надо.
 - Чего вы опять задумали?! Ну и ладно. Мне всё равно тут неуютно.
 - Вот и славненько. Ещё спасибо скажешь. Давай, увидимся…. – Облегчённо вздохнул Питер, провожая Кони на улицу.
      Вернувшись обратно, Питер обнаружил следующую картину: прямо у входа его «ждали» десятка два панков, всё же пропустив его внутрь помещения. Уилла не было, а у стойки толпилась его компания. Скорчив презрительную гримасу и нервно оглядываясь по сторонам, он с самодовольным видом прошествовал к своим.
      Соотношение сторон было два к одному в пользу панков. Однако Питер решил, что справится. К нему тут же приблизился Алекс и обменялся парой фраз. Питер с ухмылкой покосился на стоящих в паре шагов от него врагов и решил не медлить и начать всё первому. С рёвом подлетев к панкам, он, сшиб Майкла с ног. Развернувшись, он хотел было уже нокаутировать и Ежи, но не растерявшийся Лайонел успел заехать Питеру в сплетение. Удар был настолько мощный, что Питер закашлялся, еле удержавшись на ногах. Перед глазами всё поплыло и помутнело…
      Но перенесёмся в гущу событий. После налёта Питера толпа панков, стоявших прямо у двери, рассеялась и ринулась на своих недругов, но резко получила сдачи. Уверенность в близкой победе миновала, и панки начали отступать перед постепенно теснившими их друзьями Эванса. Он так был увлечён дракой, что, никого не замечая, лупил всех без разбора, вращаясь, как ураган.
      Первый натиск обидчиков был смят, но силы были слишком неравны, и все участники героической битвы начали заметно сдавать позиции, но особенно это касалось наших друзей. Джордж, Гиви и Патрик уже выбыли из строя. Французу разбили очки и разорвали в клочья его дорогой классический костюм, в котором он умудрился прийти даже на такое событие. Гиви вырубили сразу, с одного удара по затылку. А Патрика помяли настолько ужасно, что он был еле живой, уже даже не чувствуя боли. Изо рта текла кровавая пена и, кажется, ему серьёзно повредили ребро. Алекс же не любил данные мероприятия, не выносил их, считая, что всё можно уладить и без применения силы. Однако, видя, что в данной ситуации торжественной моральной моралью о вреде насилия не поможешь, он начал отчаянно отбиваться, дрался, как мог. Сэмми относился к физической расправе, как к виду спорта, считая, что это иногда полезно. Пытаясь сохранять хладнокровие, он чётко и правильно расставлял удары. Вообще-то его бы тоже надолго не хватило, зная норовистый, бешеный нрав и агрессию панков. Но Сэмми был очень бойким и маневренным парнем. Осторожность и быстрота-вот то, что, прежде всего, характеризовало Сэмми в спорте. Сэмми, как будущий стратег, вёл уверенную оборону.
      Рон же яростно громил всех подряд; затем, видя, что силы иссякают, он начал партизанскую войну. Вооружившись стаканами, бутылками, тарелками с едой, он использовал их, как оружие. Вначале панков это несколько сбило с толку, ведь был уговор «кулаки на кулаки». Но Рону было безразлично, что и кто думает про него невесть что. Вконец обезумев, он начал опрокидывать стулья, столы.…Немного  опешив, те снова возобновили атаку.
      Питеру здорово досталось в этот раз, но он не жаловался, продолжая из последних сил наступать вперёд. На самом деле Питер также не особо восхищался сценами насилия, хотя трусом назвать его было нельзя. Не в восторге он был и сейчас. Все его понты были всего лишь его понты, не более. Но он умел одерживать победы не физически, а скорее, силой воли и духа, что было несколько странно для него, ведь все знали, насколько безволен и ленив Питер.
      Драка, вначале напоминавшая бойню, теперь была похожа на самую обычную возню, так как все очень и очень устали. Питер с трудом двигал руками, почти полностью выдохнувшись. Так, по крайней мере, ему самому казалось. Тут, на последнем дыхании, занося кулак над очередной жертвой, он увидел в её глазах усмешку и издёвку. Его настолько это взбесило, что у него как-будто открылось второе дыхание. С диким воплем он начал бить своего соперника с такой злобой, что сам чёрт бы испугался (Питер ведь ненавидел насмешки больше всего на свете).
      Прошло ещё несколько минут, и Рон чуть не врезал Питеру, поскольку остались только лежачие. Из глоток обоих вырвалось что-то, напоминающее радостное «ура», но это было так тяжело и болезненно, что больше походило на удовлетворённый боем гортанный хрип. Это означало только одно: победу. Несмотря на численное превосходство врагов, не обладающие абсолютно никакими преимуществами друзья смогли достойно выдержать этот, в принципе, никому не нужный натиск. Сегодня все уяснили себе одно: не обязательно быть членом какой-нибудь группировки, чтобы казаться одной массой. Единство, мужество, уверенность и крепкая дружба - вот ключ к победе.
      Итак, наконец, ад  закончился, и стороны, помогая друг другу подняться, начали перемирие. На все слова еле двигающего скулами Питера ещё более жалко выглядящий Саймон равнодушно махнул  рукой, пообещав больше не препятствовать ему. Лайонел сидел очень недовольный, зализывая раны.
 - Да делай ты что  хочешь. Чёрт с тобой! Но я как в воду гляжу – ну не доведёт тебя до добра твоё новое пристрастие. Не знаю, может быть, предчувствие…. – Вздохнул Саймон, исподлобья глядя на Питера.
     Впоследствии Саймон окажется прав.
 
 Глава 10. Питер болеет
 
      На следующий день преподаватели были весьма недовольны тем, что почти тридцать не соизволило явиться на занятия. Учителя думали и гадали, из-за чего это могло бы быть. Испугались уже – вдруг эпидемия какая, и нужен карантин. Дело уже начало принимать опасный для наших ребят оборот, пока, наконец, не пронёсся слух, что прошлым вечером состоялась потасовка между местными панками и лидером округи. Малышня думала, что наверняка вновь причиной конфликта явилась очередная неподелённая девушка. Подростки постарше почти догадывались об истинной причине. Ну, а педагоги продолжали гадать, что же совершили их двуногие неучи и разбойники.
     Прошла неделя, а Питера всё не было. Все уже начали нервничать и волноваться, не случилось ли чего. Даже те, то сильнее всех пострадали в тот злополучный вечер, уже дня через два заставили себя подняться и пойти в школу. Друзья не то, чтобы скучали (ибо трудновато скучать по такому тяжёлому характеру), а больше расстраивались с непривычки не наблюдать около себя Питера.
      Наконец, друзья решили навестить Питера.
      Дождавшись окончания уроков, они направились к нему домой. Увидев, что не Питер, а его младший брат Джонни руководит действиями газонокосилки, они поняли, что случилось что-то серьёзное. Заметив компанию, толпящуюся у парадного крыльца, Джон, недолго думая, оставил траву в покое и направился навстречу гостям.
 - Привет. Чем обязан? – Спросил он.
 - Здоровей видали. Мы к твоему братцу. Что с ним? – Ответил Алекс.
 - Ааа.…Да он вроде как заболел…
 - Так вроде, или действительно болеет?
 - Болеет, ну…
 - Вот это уже интересно! Питер – и болен! Ей-богу, это событие. Снег выпадет. – Воскликнул Сэмми.
 - Ну что вы, в самом деле.… Правда, приболел. С кровати не встаёт. – Обиделся Джон.
 - Да ладно тебе, хм.… Сейчас всё узнаем. – Нахмурил брови Алекс. – А ты что, один дома?
 - Эмм.… Да нет. Просто Каролина с мамой затеяли небольшую уборку, как всегда, впрочем, и, видимо, не слышат звонка. Эге-ге, что-то многовато вас, ребята. – Пошутил тот.
 - Ну, понятно…. – Сказал Алекс.
 - Да не много нас! Нормально. Веди нас к больному. Где там у вас что…. – Категорически заявил Сэмми.
      Проследовав за Джонни на второй этаж, они начали ощущать какие-то странные вопли и стоны. Кому-то это показалось странным, а кто-то остался равнодушным.
 - Что там у него?! – Побледнел Алекс.
 - Да у него вечно…. Я уже привык. Нервы закалены. – Улыбнулся Джон. – Ладно, я вас оставлю: у меня ещё много дел. – С этими словами он покинул их.
      Компания сбилась в кучку, переминаясь с ноги на ногу, как будто ожидая условного сигнала, и все озирались, то на дверь, то по сторонам.
      Рон, как самый смелый, распахнул дверь и шагнул в комнату. Питер лежал на кровати, весь бледный. При виде друзей он отвернулся к стене и с головой накрылся одеялом.
 - Здорово, дружище. Как твоё здоровье? – Поинтересовался Алекс.
 - Как видишь…. – Раздалось из-под одеяла.
 - Это ты так болеешь? – Рассмеялся Сэмми, подмигивая друзьям и вертя в руках диски с надписью «запрещено к просмотру лицам, не достигшим шестнадцати лет». – Отсюда и пресловутые стоны, как я понимаю? Хватит дурью маяться. Лучше бы посмотрел какие-нибудь документальные фильмы, но не это.
  -Ч его? Документальные? Ты что?! С ума сошёл…. Они же ску-у-учные. – Протянул Питер и высунул голову.
 - Ну, а кому сейчас легко?! Вставай, давай, больной. О-о-ой, а покраснел-то! – Заметил Алекс.
  -Да я как бы только недавно проснулся. Ещё сонный. Ничего не соображаю. - Зевал Питер.
 - Ну-ну. Оно и видно. Так в чём дело? Чего на занятия не ходим? – Настаивал Алекс.
 - Плохо мне. Всё тело отчего-то болит и ноет. И сейчас я, правда, неважно себя чувствую…. – Питер попытался было улыбнуться, но вместо этого его лицо исказилось отвратительной гримасой. – Бесит меня всё! – Буркнул он и скинул подушку на пол.
 - Но! Спокойней! – Сказал Рон.
 - Слушай, как долго ещё ты будешь валяться? Ты знаешь, что у нас через два дня матч?! Побыстрей выздоравливай. Ты нам нужен. Мы не справимся. – Произнёс Алекс.
 - Да я всем нужен…. – Вздохнул Питер. – O’k, постараюсь. Кстати.… Где же мой очкарик? В упор его не вижу.
 - Наш очкарик не смог прийти. К олимпиаде готовится. Передавал большой привет. Ах, да.… Чуть не забыл: ребята, у нашего Француза скоро день рождения. Надо скинуться и купить ему что-нибудь. Например, новые окуляры, а то его прежние очки «умерли». – Шутил Сэмми.
 - Не вопрос. Он сам-то живой?! – Не без тревоги в голосе спросил Питер.
 - Да живой-живой, не парься! – Заверил его Сэм.
 - Хоть бы сока предложил гостям! – Обиделся Алекс.
 - Обойдёшься! – Питер показал язык и рассмеялся. – Всё моё – ваше. Ешьте и пейте, дети мои, всё, что увидите.
 - Ну, да-а!.. Конечно. Пользуется тем, что на больничном, поэтому и предлагает. – Ухмыльнулся Алекс.
 - Это ты к чему? – Не понял тот.
 - Ну-у.… Нельзя брать пищу со стола больного. – Съехидничал Алекс.
 - Болван ты. Я же, если что, не простудой болею! – Надулся Питер.
 - Да мы прикалываемся. Ой, уже времени много. Нам пора идти. Лечись, давай! – С этими словами друзья похлопали его по плечу и ушли.
 
 Глава 11. Проступок
 
      После ухода друзей Питер дальше улёгся спать, чувствуя себя совсем разбитым. К своему ужасу, он начал осознавать, что в последнее время стал весьма уставать от большого (хотя и небольшого тоже) скопления людей. Его разум начал тяготеть к отрицательным эмоциям. Положительные же чрезмерно загружали его, доводя до усталости. Питер в страхе казался иногда себе совсем обессиленным и жалким, а иногда-диким и мрачным. И того, и другого состояния он раньше очень боялся, не зная, с чем это связано. Иногда он вообще считал себя одержимым. Позже он начал свыкаться со всеми своими странностями. Его сознание уже не отгоняло от себя дурные мысли, а  наоборот, всё это воспринимало, как должное. При этом Питер вовсе не считал себя плохим. Зло настолько овладело им, что Питер опустил руки и перестал бороться с самим собой. Пока что зло ещё никак не проявлялось и ни на ком не отражалось, кроме него самого…
      Итак, Питер всё ворочался в кровати. Он никак не мог заснуть. Его мучило непонятно что. Это не была физическая боль, иначе бы он терпел. Это непонятное состояние было для него настолько болезненно, что он невольно временами стонал. Наконец, совсем обессилев, он окунулся в спасительный для него сон. Но ненадолго…
      Часа в три ночи он проснулся из-за какого-то громкого шума. Вначале, спросонок, он решил не обращать внимания на этот шум, надеясь, что он сам по себе уляжется. Но не тут-то было! Психанув, Питер содрал с себя одеяло и прислушался. «Какого дьявола?!», подумал он.
      Шум был, скорее, не столько громким, а сколько нудным, и напоминал то ли мычание коровы, то ли блеяние овцы. В принципе, в их городишке всего можно было ожидать, но не такого. Окончательно проснувшись и убедившись, что шум не прекращается, он привстал с кровати, уселся на пол и задумался. «Хм, странно всё, однако…», про себя отметил он. Питер прекрасно знал,  даже фермеров-любителей. В городе, несмотря на большинство собственных домов, и чудной природы, и вообще, на весь его примитив, никто не занимался сельским хозяйством. Хотя такие маленькие городки вполне подходили для таких целей – удалённость от  основных населённых пунктов, малая численность населения; а и сам Портсмут напоминал скорее деревню, нежели город: свои дома, ноль достопримечательностей, пара-тройка восьмиэтажных зданий, несколько комплексов общего развития, мэрия и здание суда, клуб…. Остальное же – сплошной посёлок с зарослями тамошних растений. Итак, все размышления Питера сводились к одному: шум не имеет ничего общего с коровами и овцами. Тут нечто другое…
      Питеру так не хотелось вставать и проверять, что же за «другое» такое нарушило его сон, что он раззевался, не сдвинувшись с места. Лень перевешивала любопытство. Но шум всё не прекращался, а Питер ужасно хотел спать. Наконец, он кое-как приподнялся с пола и лениво поплёлся тихими шажками к окну. Он не ошибся: звуки доносились именно с улицы. Питер раскрыл раму окна. Каково же было удивление Питера, когда он обнаружил у их дома самого обыкновенного, безобидного (как он вначале подумал) кота. Он бы и не заметил его, если бы луна не светила на землю. Ещё и мокрые от росы листья деревьев отбрасывали б лики, трясясь от ветра.
      Раздосадованный Питер закрыл окно: «Чёрт бы тебя побрал, котяра! Не март месяц! Чего размяукался? Чего тебе не спится?! Проклятье.… Хм.… Три часа ночи, час Сатаны, и под окнами мяукающий кот.…А это символично, однако…. Дьявол! Ещё б ворона прислал, для полного счастья».
      Питер решил тихо спуститься вниз, стараясь не дай бог никого не разбудить, и выйти на улицу, что он и  сделал.
      Выйдя, он глубоко вздохнул чистый от озона воздух. Видимо, недавно прошёл дождь, но об этом напоминали лишь роса на листьях и мокрая, рыхлая почва под ногами. Питер обошёл вокруг дома, ища нарушителя покоя. Оглядевшись вокруг, он обнаружил под своими окнами здоровенного рыжего кота, грязного, взъерошенного. Тот сидел и раздавал свои ужасные крики. У Питера аж в ушах зазвенело с непривычки ловить на слух мяуканье.   «Ого, полнолуние!» - Без всякого энтузиазма заметил он: «Только на луну обычно волки да собаки воют, а тут мартовский кот пожаловал».
 - Слушай, заткнись! Убирайся! – Питер взял с земли камешек и кинул его в кота, но промахнулся. – Ты что, месяцем ошибся, концерты давать?! Сейчас апрель, если что! Точнее, почти май уже.… Извини, я тебе не мама, календарь забыл купить. В общем, так, дорогуша. Тебя тут не ждали. Не мешай спать, в самом деле.… Во-о-он!
      Внезапно кот обернул голову и зашипел на него. Питер размахнулся было  вновь заехать коту галькой промеж глаз, но тот озверел и набросился на Питера, начав царапать и кусать. Недолго думая, Питер оттащил его от себя, схватил сошедшего с ума кота за хвост и со всей дури двинул его об стену их кирпичного домика. Кот замолчал и испустил дух…
      Постояв немного над трупом, и недоумённо глядя на него, Питер удалился в своё убежище, предварительно забросав кота, свежей землёй. Чтобы никто не увидел, и не возникло лишних вопросов.
      Уже засыпая, он размышлял: «Что ему было нужно?! Не просто так приходил. Я не слепой. Я видел злость и ещё кое-что странное в его глазах.…И почему, почему кота слышал только я? Никто ведь не проснулся, кроме меня! Это меня обычно пушкой не разбудишь; у всех остальных весьма чуткий сон. По идее они должны были услышать шум, и только они! Не я!..»
      На  следующее утро, за завтраком. Произошёл следующий разговор.
 - Ах, какой чудный сон мне снился.… Ну, прямо-таки дивный. – Поведала всем Каролина.
 - Ой, не говори. Прекрасная ночь. – Подтвердил Джон. Питер аж поперхнулся.     Он помнил до мельчайших подробностей всё, что минуло той ночью.
 - А Стэнли опять уехал, не поцеловав меня и наших детей. – Сказала вошедшая на кухню миссис Эванс. – Ну, что ж, я выспалась и в прекрасном расположении духа. А вы?
      Питер снова подавился.
 - Эй, Питер, с тобой всё в порядке? – Мэри стукнула его по спине, чтобы                                                    пища ушла, куда надо. – Не торопись. Когда ешь. Кстати, сегодня утром, буквально час назад, я обнаружила возле нашего дома маленького пушистого белого котёнка. Такого милого.… Но, к сожалению, мёртвого…
      Питер побледнел. Резко встав из-за стола, опрокинув его вместе со всем, что на нём было, он подбежал к Мэри.
 - Ты с ума сошёл? Что с тобой? – Закричала миссис Эванс. – Моя посуда.… Тот бокал достался нам в наследство от бабушки, а та тарелка…. Её мне сестра купила. А тот сервисный набор мой муж подарил мне на годовщину свадьбы! Невежда!
 - Ма! – Не обращая внимания на сыплющийся на него град упрёков, Питер схватил мать за руку, начав отчаянно трясти её. – Ты уверена в том, что сейчас говоришь?? Я про кота…
      - Да отпусти ты мою руку! Ну, да-с чего бы мне врать собственным детям?! Ложь-это грех, заповедь есть такая…. – Начала было Мэри.
 - Это действительно был белый котёнок? Не большой рыжий кот? Скажи мне, ответь, пожалуйста! – Питер начал пугать маму  своей настойчивостью.
 - Я не повторяю дважды. Да объясни, что происходит?! Почему для тебя это стало вдруг так важно?
 - Важно.… А где он сейчас?
 - Где-где…Я отдала его нашим соседям, Холмсам. Они похоронили его у себя в  садике.
 - Ой, кошмар…. Блин! Простите меня все! – Заорал Питер, убежав к себе наверх.
      Остальные трое смотрели друг на друга. Молчание сменилось упадком настроения на весь грядущий день. Наконец, каждый занялся своим делом. Каролина подбирала с пола разбитую посуду. Джон ушёл в школу. Миссис Эванс, вымыв руки, решила подняться и поговорить с Питером.
 - Питер! Открой дверь. Мне нужно поговорить с тобой.
      В ответ была безмолвная тишина. Мэри дёрнула ручку, убедившись, что она                                                   
 - Да отстаньте вы все от меня!!! – Благим матом завопил Питер.
      Мэри Эванс перепугалась не на шутку и спустилась обратно.
 - Не открыл? – Понимающе кивнула Каролина.
 - Нет. Бедный ребёнок. Не знаю, что и думать. Чего это он вдруг заинтересовался котёнком? Сроду за ним ничего подобного не наблюдала.
      Оставшись один, и убедившись, что дверь надёжно закрыта, Питер бросился на кровать: «О, господи! За что?! Боже.… Неужели я убил ни в чём не повинного котёнка? Докатился! Бедняжка. Здорово ему досталось от меня. А я всё надеялся, что это был просто сон. Но все  сомнения развеялись, когда за завтраком выяснилась правда. Я сказал – правда? Какая к черту, правда? Это не был сон! Да нет же, нет.… Как сейчас помню эти злобные глаза-зеньки и когтистые рыжие лапы. Неужели показалось? Как минимум котёнка видели ма и Холмсы, а кота – лишь я.…И это не просто совпадение! Нет! С ума сойти. Я раздавлен».
      Питер зарыдал. Первый раз в жизни.
 
 Глава 12. Матч
 
      Дня  через три состоялся матч между двумя портсмутовскими  командами по регби. Многие не спали  целую ночь в ожидании «великого сражения». Регби был одним из тех редких развлечений в городе, когда собирался весь город, все преимущественно с семьями; куда стекалось наибольшее количество народа. Регби объединял всех. Многие приходили не столько на саму игру, а, в основном, чтобы  хоть как-то провести досуг с семьёй или друзьями, либо просто убить время. Те, кто был далёк  от спорта и не понимал правил этой игры, приходили по этой же самой причине. Но самое главное-это пикник, которому, собственно и предшествовал сам матч. На пикнике все веселились и отдыхали.
      Это ведь такое счастье – проводить своё драгоценное время не в эгоистически гордом  одиночестве, а вместе с родными и близкими тебе людьми. Важно не только вместе учиться, общаться и работать – нужно научиться отдыхать тоже вместе. Вместе, к сожалению, становится редким явлением, редким понятием  в обществе, в жизни. Чаще всего мы вместе, когда нам хорошо, либо когда объединяет что-то общее. Однако нужно уметь быть вместе и тогда, когда плохо практически всё и во всём; даже тогда, когда, казалось бы, ничего уже не объединяет, и все против тебя. На самом деле это совсем не так. Нужно всё взвесить, постараться измениться к лучшему, заглянуть к себе в душу, посмотреть на себя и свои поступки со стороны. Возможно, именно тогда всё и прояснится. Нужно задать себе вопрос: «Почему мне хочется быть одному? Почему от меня отворачиваются друзья? Может, во мне что-то не так? Может, не они виноваты, а я? Может, дело во мне? Почему я ни с кем не хочу общаться? Почему не хочу никого видеть? Почему меня сторонятся? Что изменилось во мне, в них, в нас? «Нужно быть более самокритичным; тем не менее, не следует перегибать палку. Да, в мире тенденция сейчас  такова, что люди запираются на замок в прямом и переносном смысле. Стараются обособиться друг от друга. Но не стоит путать это с обыкновенной независимостью, например, с творческой уединённостью, с  неизбежным взрослением личности и т.д. Это разные вещи. И если последние  понятия только  приветствуются, то первое не есть хорошая сторона общества. Так, в принципе, было всегда, оно есть и будет. Однако, это бич двадцать первого века. Не следует путать индивидуальность с отшельничеством. Вот два аспекта жизни: всегда нужно держаться вместе, что бы ни случилось; избегайте одиночества-оно, деградирует личность как таковую. Это касается всех. И   общества в целом. Иначе грош цена ему.
      Итак, к двенадцати часам дня большая часть Портсмута уже находилась  у поляны за усадьбой Смитов. Тут и произойдёт сие событие, матч…
      Матч планировался на четыре часа дня, но многим уже не терпелось. Как игрокам, так и зрителям. Некоторые из проходящих зевак решили присоединиться к болельщикам, ибо заняться им было нечем.
      После известных событий в «Змеюке» некоторых разбирали сомнения относительно победы команды Питера, поскольку, хоть и прошла неделя, у «Питера и. Ко» был весьма вялый вид.
      Предусмотрительный Сэмми накануне матча позвонил Питеру домой, услышав в ответ раздражённое: «Сказал же, приду! Не зли меня!»
      Капитан команды имел место опаздывать на подобного рода мероприятия, чем вызывал ярое недовольство как у «своих», так и у «чужих». Сегодня он задерживался дольше обычного. Многие уже начали изрядно волноваться, но никто так и не решился заехать за Питером. Ожидание было весьма утомительным и уже начало тревожить светлые умы, как, наконец, Питер пожаловал на поле. Вид у него был немного странный, растрёпанный. Сам он был какой-то взъерошенный, несобранный. Было сложно понять, чего в нём сейчас было больше - усталости или злости. Хотя, присутствовало и то, и другое. После той истории с котёнком Питер ходил сам не свой, как зомби, не отвечая на реплики друзей. Угрюмо бросив Алексу «здорово», он ушёл в раздевалку.
     Тем временем, более взрослая часть городка, а именно родители, вовсю занимались приготовлениями к пикнику, хотя было ещё довольно рано: ведь даже матч не начался. Накрывались столы, разливались из бутылок в стаканчики фруктовые соки, кое-где вовсю орудовали гриль-бары. Готовилась самая настоящая вкуснятина. Взрослые еле отгоняли от столов назойливую малышню, у которой текли слюньки. Но нужно было дождаться окончания предстоящей игры, которая пока что не началась.
      Вскоре приехал какой-то оркестр, занявшийся подготовкой и оформлением торжества. Подъехали и мэр со своей супругой Деборой. У мэра, как всегда, был праздничный, но глупый вид. Его лысина так и сияла на солнце. При этом он зачем-то напялил свадебный костюм. Видимо, перепутал, как всегда. Хотя, это было в его стиле. Неудивительно - столько дел и обязанностей…. Интересно, власть всегда отличалась рассеянностью.…А может, просто совпадение?
      Наконец, загремел оркестр, дав понять, что началось. Взлетели, рассыпавшись в небе, фейерверки (немного глупо, особенно если учесть, что гораздо эффектней они смотрелись бы вечером или ночью). Толпа загудела. Все стояли в предвкушении предстоящей игры.
      Мэр подошёл к микрофону, предварительно прокашлявшись и высморкавшись. Кое-где раздался хохот. Мэра, в прочем, это обстоятельство нисколько не смутило. В сотый раз, поцеловав жене руку, он торжественно начал вступительную речь. Никто не заметил, даже сам мэр, что микрофон выключен. Но никому до этого не было дела. Мэра всё равно никто не слушал.
      Тренеры представили свои команды и, под оглушительный, по сравнению с речью мэра, свист арбитра, долгожданная игра началась. Задремавшие было под скучные и никому не нужные слова мэра зеваки мигом проснулись и стали следить за игрой. Лица болельщиков напряжённо вглядывались в действия команд, пытаясь понять, то же одерживает победу. Гул стоял невыносимый. Каждый считал своим долгом поддержать своих любимых кумиров. Все старались переорать друг друга. Это тоже была своего рода игра. Без очков и правил. Задние ряды, причём, кричали ничуть не тише передних. Все зрители, помимо основных посадочных мест, стояли как бы ещё вкруговую, образовав плотное кольцо.
      Сэмми, как всегда, играл блестяще, раздавая своим замечательные пасы. Француз играл уверенно, но скромно, стараясь избегать столкновений. Алексу вечно что-то мешало, но он вроде бы справлялся. Патрик и Гиви играли средне. Рон же носился со свойственной ему безбожностью и агрессией. Остальные же лишь делали вид, что играли. Что касается Питера, все сразу заметили, что он не в форме: долго соображал, медленно двигался.  Не было той хватки и упорства, что были раньше. Он совсем размяк и еле шевелился.
      Соперники сразу уяснили, то там лидер, заметив, что  именно у Питера были отличительные знаки капитана сборной. Но, видя, как тот играет, они всё чаще нападали, наседали на него, чувствуя, что он скоро сдуется.
      Почуяв неладное, Сэмми вызвал весь огонь на себя, но ненадолго. Удача окончательно отвернулась от их команды. Реально играли лишь двое – Сэм и Рон. Все остальные просто носились…
      Настроение у болельщиков Питера упало. Ещё минут двадцать назад можно было всё исправить, но сейчас провал был очевиден. Стэйси, несмотря на присутствие взрослых, нервно курила сигарету за сигаретой. Кони почти шмыгала носом от досады. Ута, Сонни, Пола, Петра, Бэт, Дэльфа, Кэти, Жужу и другие девчонки из группы поддержки психанули, передумав танцевать. Шум стоял такой, что неслышно было свистка.
     У Питера кружилась голова, звенело в ушах, всё плыло перед глазами, ныли суставы. Он молил бога об окончании матча, каков бы ни был его исход.
      Казалось, прошла целая вечность. В конце концов, шоу регби закончилось в пользу соперников Питера с ужасным счётом – компанию сделали всухую.   Такого поражения Портсмут ещё не знал. Толпа была готова разорвать команду Питера на куски, но блюстители закона и порядка тоже были здесь, и компания, еле увернувшись, убежала в раздевалку, сгорая от стыда и позора.
      Зайдя внутрь, Питер выбросил весь свой негатив на шкафчики, пиная их ногами и разбивая кулаки в кровь, при этом отчаянно ругаясь матом.
 - Вот-вот. Лучше бы ты играл так. Вон сколько энергии выделяется почём зря. – Буркнул Алекс.
 - Питер, ты не то, что давно не прогрессируешь; ты, безусловно, лажаешь. Причём, с каждым разом – всё чаще. Задумайся. – Заметил Сэмми.
 - Ага. В геометрической прогрессии. Послушай, да что с тобой в последнее время? – Воскликнул Джордж.
 - Ты кидалово. Мы из-за тебя проиграли! За двадцать две игры в команде у нас было всего лишь два поражения, но такого. Как это третье, ещё не было! Я в шоке. – Сказал Рон, расшнуровывая кеды.
     Взревев, Питер вскочил. Подбежав к Рону. Он двинул его в плечо. Тот оттолкнул его.
 - И что теперь? Убить меня надо? Рискни здоровьем. Друзья поддержать в беде должно каждым такое, может быть! – Орал Питер.
 - Кто капитан команды, ты или я? Ты должен вести основную игру. С тебя подачи.…О какой-такой беде речь? Что, ты хоть словом обмолвился об этом?  Ты нам ничего не рассказываешь о своих проблемах. Не хочешь говорить? Тогда о какой помощи просишь? – Обиделся Алекс.
 - Это не твоё дело! Всё, мне надоело. Ищите себе другого капитана. Я офф.
 - Зачем по больному месту бьёшь?! Делать нечего? Придурок. – Вскричал Алекс.
 - Знаешь прекрасно, что вряд ли тебе достойную замену найдём… - Запечалился Сэм.
 - Ой, пусть уходит, раз он так захотел. Это его решение, и мы должны его уважать. – Произнёс Рон. – Никто тебя не держит. Свободен!
      Взбешённый Питер пнул ещё от злости пару скамеек и выбежал из раздевалки, грохнув дверью.
      Друзья переглянулись между собой, но разговора не получилось. Все были подавлены провалом и сиюминутной выходкой их лидера. Компания вздохнула и продолжила переодевание.
 
 Глава 13. Уик-энд
 
      После неудачного матча прошло три недели. Ничего особенного не происходило; жизнь, учёба и многое другое шло своим чередом. Теплело с каждым днём. Учёба в стенах портсмутовской школы была невыносима, занятия казались ученикам сущим адом. Кто-то, вроде Джорджа и Кони, ещё продолжал усердно грызть гранит науки; а кто-то, вроде Рона, тоскливо поглядывал в окно, видя, как малышня беззаботно резвится на солнцепёке. Питер пока что ещё справлялся с возложенными на него обязанностями учиться и подчиняться, но надолго его не хватало. Он начал постепенно сдавать позиции, терять самоконтроль. Было вообще удивительно, что он ходит на занятия, вовремя сдаёт конспекты и, что самое интересное, больше не выкидывал никаких своих глупых фокусов. Но то была лишь видимость. Питер неизбежно шёл к своей недоброй цели.
      Что касается компании Питера, то после матча она совсем притихла, и, по сути, распалась. Не формально, но фактически. Разлад ощущался во всём. Не было больше того единства, что раньше. С Питером бывшие члены компании старались вовсе не пересекаться, но он не чувствовал одиночества, либо не хотел видеть, замечать его. Дело уже начало принимать нехороший оборот, как вдруг произошло событие, после которого изменилось ВСЁ. Некоторых оно объединило, сдружило; ну, а поскольку «в семье не без урода», НЕКОТОРЫЕ окончательно дистанцировались от общества, превратясь в ходячих зомби, потеряв совесть…
      Однажды прекрасным майским днём сэру Дэвидсону, директору общеобразовательной средней школы города Портсмута, пришла великолепная мысль провести занятия на природе, поскольку профессор был уверен, что свежий воздух способствует хорошему усвоению знаний. Ученики тут же обоготворили профессора, так  как «занятия на природе» казались им немыслимыми и автоматически подразумевали элементарный отдых, пикник, уик-энд на природе. Затея понравилась всем. Был удачный повод расслабиться, повеселиться, как следует.
      Не успел профессор сделать и шагу в стены родного кабинета, как его тут же обступила орава подростков, не прося. А прямо-таки требуя устроить им поход на Ведьмину гору и поплакаться в Огайо. В Дэвидсону дети всегда видели своего покровителя и друга, некоего Санта-Клауса, но на сей раз, он был им нужен как прикрытие от родительских запретов. Взрослые не разрешали ходить куда-либо без их ведома или без них самих. А тут представился такой хороший шанс отдохнуть и оторваться. Малышня пошла ещё дальше в своих суждениях. Их мышление убежало от реальности к фантастике и даже мистике. Они прикинули в уме, что раз их будет сопровождать пожилой профессор, то им, то есть профессором. Можно попросту пренебречь (их теория была схожа с теорией одного из разделов физики - механики, где сказано. Что если в данной системе отсчёта тело крайне мало, им можно пренебречь). А суть сводилась к тому, что профессор старый, и один, а их целая орава, причём практически неуправляемая. За всеми точно не уследит…
      Подъём духа сменился у молодёжи крайним недовольством, ибо профессор на сей раз был непривычно категоричен. Он наотрез отказался идти к Ведьминой горе, так как он попросту не дойдёт до неё, а транспортные средства профессор на дух не переносил. Аргумент не был совсем уж весомым, и Дэвидсон согласился лишь приблизиться к горе, но не взбираться на неё. Также он строго-настрого запретил спускаться к Огайо, так как было ещё довольно прохладно купаться. Ну, и не забыл «обрадовать» ребят, что он не будет единственной взрослой персоной в походе. С ним будут сэр Грегори, миссис Фишер и шериф их округа Барри. Дэвидсон пояснил, что от Барри бегать не обязательно, его сопровождение несёт исключительно миролюбивый характер, и приглашён он для того, чтобы был обычный порядок в походе, а на самом пикнике будет обходить место отдыха, чтобы никто, не дай бог, не потерялся, ибо в ту часть Портсмута обычно никто не ходит, даже из любопытства. Там просто нечего было делать обывателям, кроме как позагарать или собрать гербарий.
      Дня через два начались сборы. Было такое ощущение, что готовится массовое переселение, причём непонятно, куда. Всё пестрело от гигантского размера рюкзаков, которые казались больше, чем сами подростки.
      Наконец, начался порядок построения. Малышей разделили на пары «мальчик-девочка», а подросткам предоставили возможность идти, как им заблагорассудится, но с учётом того, чтобы они не отставали и не нарушали дисциплину.
      До Ведьминой горы было мили три, и идти в такую даль Питеру никак не улыбалось. Но сам факт того, что они направляются к малоизвестным местам, его радовал.
      Профессор давно отдал все нужные распоряжения, и ребята не спеша направились в неблизкий путь. Идти в ту сторону было примерно час.
      Итак, неторопливо шагая, ученики постепенно приближались к цели. Просто идти, в безмолвии, было довольно-таки скучно, а все мы знаем, что за разговором, особенно на какую-нибудь интересную тему, время проходит куда быстрей.
      Кто-то травил анекдоты. То-то просто вёл либо поддерживал беседу. Кто-то рассказывал интересные, неважно, реальные они, или выдуманные, истории. Кто-то вовсе молчал, вроде  Питера, шедшего с довольно мрачноватым видом. Барри то и дело окликивал неосторожных, невнимательных малышей, носящихся с бешеной скоростью туда-сюда. Пиннет и Дэвидсон вели научную дискуссию, понятную только им самим. Миссис Фишер умудрялась на ходу читать газету. Гиви отчаянно чихал: у него была аллергия на солнце. Рон был в своём репертуаре - солнечные очки и замшевый плащ, в котором он чувствовал себя вполне комфортно. Француз, как всегда, был неотразим в своём классическом костюме, хотя нужно отметить, что в походе он был весьма некстати. Впрочем, его это вполне устраивало. Алекс решил не менять своих канонов и был в синей спортивке а ля «Джонатан Дэвис». Сэм также не менял своего стиля. Лайонел, Саймон, Пол и Ежи в кои-то веки причесались и оделись поскромней. Что до представительниц прекрасного пола, то они не особо выделялись в имидже, разве что у Стэйси был немного вызывающий вид. Ну, а Питер…Питер-это Питер! Добавлю лишь, что он, собираясь в поход. Снял-таки напульсники, ибо руки у него ныли, ставить палатку он предоставит другим, и по горам лазать не придётся, так что суставы не напрягутся и растяжений никаких не предвидится.
      Вскоре, о прошествии часа ходьбы, они достигли цели и раскинулись лагерем у подножья Ведьминой горы. Девчонки, как самые хозяйственные, начали вести приготовления к обеду. Парни помогали ставить палатки, расстилать одеяла, полотенца и прочее на траву.
      Когда всё было закончено, мистер Дэвидсон перехватил инициативу в свои руки и начал читать лекцию (ну, а для учеников, скорее, нудную мораль) о вреде курения (хотя сам профессор дымел, как паровоз) и о полезности пребывания на свежем воздухе. Как бы некстати не была лекция, профессора слушали, ибо ценили и уважали. Хотя бы за то, что он, в отличие от мэра, пытался хоть как-то положительно повлиять (пусть по-своему, пусть в области знаний) на жизнь в Портсмуте. Для него чужды были взятки. Не было честнее него. О мере возрастания интереса у некоторых добросовестных учеников начали появляться вопросы к Дэвидсону. Завязалась целая дискуссия, чему профессор был несказанно рад. Большинство же сидело, откровенно зевая, включая Питера, который с нетерпением ждал окончания этого бреда. Возможно, в другой раз Питер поучаствовал бы в данной беседе, хоть и, не принимая в ней активного участия; но не сейчас. Всё его внимание было приковано, сосредоточенно и сконцентрировано на Кони, которая начала ему нравиться всё больше. Особенно после той злосчастной дискотеки. Питер сидел и ждал удобного момента. Ждал, когда все займутся своими делами и он споймает её. Сейчас Кони сидела напротив него, делая какие-то пометки у себя в блокноте.
      Позже профессор прекратил левые беседы и собственную дискуссию, дав сигнал к обеду.
      Каждый из учеников выбрал удобное для себя место на траве. Решили есть под открытым небом, так как было тепло, и палатки были предназначены для послеобеденного сна. Девочки помогали миссис Фишер накладывать пищу в тарелки, ну а задача парней была разносить всё это по месту требования; но, так как парни от природы более ленивые, некоторые, не дожидаясь их, сами приходили забирать еду.
      Питер, как всегда, отказался от еды, съев пирожок и чипсы, запив всё это минералкой. Гиви ел за обе щёки, и было непонятно. Куда же ему столько, ибо он ел уже третью порцию. Питера это рассмешило. Он подвинул Гиви и свою порцию. Сэм также не отставал: было сразу видно, что человек голодный и уставший. Джордж умилял (а кого-то и раздражал) своими хорошими манерами, а также восхищало то, с каким хорошим тоном он принимал пищу. Рон же был далёк от приличий и ел, как животное.
      Наконец, отобедав, добрая половина, в основном подростки помладше, улеглась спать. Профессор и вся его учёная братия также решили вздремнуть. Этим тут же воспользовались все остальные. Кто-то убежал без спроса к реке, надеясь поймать хоть пару рыбок. На этот случай втайне в рюкзаке были припасены удочки.
      Кто-то двинулся в сторону Ведьминой горы, но подъём был слишком крут, и все старания были напрасны.
      Большинство из представительниц слабого пола либо собирали цветы, либо играли, либо слушали музыку.
      Всё же ученики старались не уходить далеко от лагеря. Хотя возможность имелась - Барри вовсю храпел. Что-то подталкивало ребят разбежаться кто куда. Останавливал лишь тот факт, что местность была неизвестна и практически безлюдна: ребята боялись потеряться и не найти дорогу назад. Тем более связь здесь абсолютно не ловила – ни мобильники, ни TV, ни радио.… Всю красоту природы нарушал лишь довольно мрачный вид Ведьминой горы.
      Доев, Питер окинул взором долину, ища Кони, но тщетно. Он закинул свой рюкзак в палатку и ушёл гулять.
      Все как будто вымерли: большинство было во власти сна, а куда девались все остальные, было непонятно. Питеру показалось, что уже вечер – внезапно солнце закрыли невесть откуда взявшиеся тучи, и всё резко погрузилось во тьму, точнее, в некую неприветливую серую тишину. Но дождя не было, хотя всё к этому шло.
      Пройдясь ещё немного, Питер обнаружил Кони на траве у подножья горы. Она что-то рисовала на камнях. Она не заметила приблизившегося Питера, поскольку была сильно увлечена своими наскальными изображениями.
 - Эй, ты чего здесь делаешь?! – Окликнул её Питер.
 - А-а-ай! – От неожиданности Кони выронила припасенный ей со школы мел, её орудие искусства, и громко воскликнула. – Ты обалдел? Чего ходишь людей пугаешь? Рисую, сижу. Уединилась я. Никому вроде не мешаю.
 - Успокойся. Просто искал тебя. – Питер присел рядом с ней и взял Кони за руку.
 - За.…Зачем искал? - Удивлению Кони не было границ. Она попыталась забрать свою руку обратно, но поняла, что это бесполезно.
 - Пришёл сказать, что ты нравишься мне. – Было непонятно выражение лица Питера-то ли серьёзное, то ли мрачное. Ещё и отсутствие традиционной ехидной улыбочки смутило Кони.
 - Ты это говорил. Когда часто повторяешь одно и то же, оно теряет смысл. - Глянула в упор на Питера Кони. – Для тебя, если что, это обычное дело говорить подобную фразу. Причём, часто. Причём, не одной мне. Странный ты. Ты для этого сюда пришёл? Извини, я занята.
 - Тебе я говорю это только второй раз. Причём, в более спокойной обстановке. И не сравнивай себя с другими! Ты – особенная.
 - Я не верю тебе…. – Кони обиженно отвернулась, чтобы Питер не увидел её слёз. - Ну, допустим. И что с того? Что это меняет? Чего ты хочешь?
 - Не чего, а кого. – Улыбнулся Питер.
 - Не поняла…
 - Тебя.
 - Что-о?! Ты о чём? Это ты кому-нибудь другому говори, но не мне, тебе ясно?! И я не боюсь тебя! Держишь всех в страхе тут.… Тоже мне, нашёлся авторитет.… Да с тобой больше никто не общается. Уйди, противный! – Завизжала та, попытавшись оттолкнуть его, ибо слишком уж близко он к ней сидел.
      Питер подвинулся ещё ближе, и не успела Кони договорить, как он грубо её обхватил и поцеловал.
 - Что ты делаешь…. – Кони покраснела и погрустнела. – Отстань, я тебя прошу. Я не хочу быть очередной девушкой-игрушкой в твоих руках.
      На это Питер ей ничего не ответил, а наоборот, как будто озверел и начал стаскивать с Кони одежду, одновременно успевая дарить поцелуи её шее и лицу. Но попытка раздеть Кони и переспать с ней не удалась – та отчаянно кусалась, царапалась, визжала, отбивалась, как могла…
      Питеру наскучило возиться с Кони, и он бросил эту затею. Отшвырнув её от себя, как ненужную вещь, он встал и начал ходить туда-сюда. Кони сжалась в комок, рыдая…
      «Странно, где же все? А может, это и к лучшему - никто ничего не узнает. Кони побоится рот открыть. А это фантастика!», размышлял про себя Питер.
 - Да хватит ныть! Бесишь…. – Крикнул раздосадованный плачем Кони Питер.
 - Ты подонок! Ты чуть не опозорил меня! Я ненавижу тебя! Никогда тебя за это не прощу! Ты становишься чудовищем…
 - Ну, не опозорил же. За что не простишь?! Дура…. Я же так и не дотронулся до тебя. Ничего не было ведь. Не глупи. Не хочешь – ну и ладно.
 - Ты знал, что я другая, и всё равно чуть не пошёл на это. Применил силу. Это подло…. – Не переставала плакать Кони.
 - Ой, подумаешь.… Тоже мне, недотрога нашлась! Да другая бы на твоём месте сама.… Ах, да. Ты же белая ворона. Извиняй. Забыл. – Питер уже пожалел, что всё так вышло. И пусть дело не зашло дальше поцелуев, всё равно ему было не по себе…
 - Скотина…
 - Да хоть заобзывайся! Твоё право, а моя вина.
      Питер вновь присел рядом с Кони, но уже без странных намерений. Ту трясло, как парус на яхте от ветра. Лицо всё было в слезах, и очень бледное. От того, что она перенервничала, с носа текла кровь. Но Питер не видел этого – та сидела, опрокинув голову на колени, закрыв лицо руками.
 - Что-о?! Что тебе ещё от меня нужно? Решил довести начатое до конца?
 - Угомонись, дура…
 - Ну, давай, ударь меня! Ты же у нас герой! Напомни только, какого романа…
 - Да послушай ты! Ударь меня ты, если хочешь. Разрешаю. Я виноват и готов понести наказание…. – Питеру совсем стало плохо. Он испугался сегодняшнего поступка.
 - Иди к чёрту! Как же…. – Кони, наконец, приподняла голову и посмотрела на него. - Знаешь, Питер.…Вот, что я тебе скажу: я окончательно разочаровалась в тебе.… Не подходи ко мне больше НИКОГДА, ни с каким вопросом, хорошо? Об одном только прошу: когда окажешься ещё раз в подобной ситуации, когда захочешь кого-нибудь – вспомни меня и сегодняшний день…
      Питера как будто лопатой по голове двинули – он сидел совсем уж поникший, ни говоря, ни слова. Прошло где-то полчаса. Тучи никак не расходились, а где-то вдалеке уже начал давать свои позывные гром. Раскаты становились всё громче и ближе.
      Питеру показалось, что прошла целая вечность. За эти полчаса никто из них двоих не проронил ни слова. Кони стала понемногу приходить в себя, её пугал отвратительный поступок Питера, но на данный момент ещё больше её пугал его безмолвный и мрачный вид.
 - Питер…. – Еле слышно окликнула его ещё плачущая навзрыд Кони.
      Тот не шелохнулся.
 - Питер, если ты ещё хочешь мне что-то сказать – говори, но только не молчи, прошу тебя. Не тяни кота за хвост.
      «Вот только про котов не надо.…Эх, что ж тебе сказать? Смотря, что ты хочешь услышать», подумал тот.
      Питер подсел к Кони поближе.
 - Посмотри мне в глаза. – Потребовал он. – Кони послушно повернулась к нему, смотря на него заплаканными глазами. – Прости меня, пожалуйста. Я идиот. Не знаю, что мной двигало…. – Питер не выдержал упрекающего взгляда Кони и сам опустил глаза.
 - Что выкинешь в следующий раз?
  -Следующего раза не будет…
 - Уверен?
 - Нет. Не знаю. Да.
 - Я так и думала! Ты никогда не изменишься! – С сожалением воскликнула Кони.
 - Прошу тебя, не плачь…. - Питер взял её за руку снова, но уже без злого умысла. – Откуда у тебя кровь?!
 - Не знаю…
      Питер порылся у Кони в рюкзачке и, вытащив салфетку, аккуратно вытер девушке лицо. Та от усталости закрыла глаза.
 - Как ты себя чувствуешь? Идти сможешь? – Совсем распереживался Питер.
 - Голова сильно болит. И синяки из-за тебя. Всё, оставь меня так. Уйди…. – Вяло вымолвила Кони.
      Питер только сейчас обратил внимание, что его одежда мокрая, и понял, что пошёл ливень. Он достал из рюкзака Кони непромокаемый плащ, помог ей надеть его, а сам закрыл рюкзак и одел его на себя. Недолго думая, он попытался поднять Кони на ноги.
 - Я сама…. – Прошептала та, но, не сделав и пары шагов, чуть не рухнула на землю. Питеру ничего не оставалось, как взять её на руки, как невесту. Другого выхода у него не было. Но, не успев поднять её, он сам чуть не свалился вместе с Кони, забыв, что он далеко не Шварценеггер, да и на тяжёлую атлетику тягать штангу никогда не ходил. Но упрямство и безвыходность взяли верх над ленью, испугом и слабостью. Питер дотащил-таки Кони до её палатки, где она сама уже кое-как улеглась спать…
      Питер смог помочь. И помогли ему далеко не сила и выносливость, а, скорее, испуг, отчаяние, вина, но прежде всего - сила воли. Сегодня он заставил себя сделать невозможное. И сегодня же он чуть не совершил глупость, но вовремя одумался. Но однажды он перестанет контролировать себя и начнёт совершать проступок за проступком…Питеру вновь либо сказочно повезло, либо это было просто совпадение: никто ничего не видел, не слышал и не узнал. О пути в лагерь он никого не заметил, а и его самого тоже никто вроде не заметил. Кони забыла всё, как страшный сон. В данный момент она спала. И слава богу-наконец-то она уснула. И снились ей не кошмары, а хорошие сны. И это – главное.
      Так прошёл этот ужасный день. Все мирно заснули. Конечно же, поздним вечером подростки постарше собрались у костра, рассказывая друг другу страшилки, но на этом всё и ограничилось. В целом, отдых удался на славу.
      Наутро все стали собираться в обратный путь. Всем понравился уик-энд, и никто не хотел возвращаться домой, в скукоту и серые будни. Но Дэвидсон был непреклонен: нужно было идти назад. Миссис Фишер не выспалась и была очень злая. Ещё она считала, что уик-энд – плохая и глупая затея. Дети занимались чем угодно, но только не уроками. Что касается Питера, тот устал сидеть на камнях и мечтал о своём кресле; всё думал, когда же это всё прекратится…
      А ещё через полтора часа он уже находился дома, размышляя, что же ему делать дальше…
 
 Глава 14. Химия
 
      Благоразумный профессор дал детям целую неделю отдыха, чему весьма не были рады его коллеги. Они считали это излишней добротой, слабостью и мягкосердечностью. Но Дэвидсон видел, что, несмотря на проведённый отдых, лица учеников выглядят больше усталыми, чем счастливыми. Его лояльность поражала. Таким, как Питер, это было даже на руку. Не то, чтобы он не хотел учиться… Просто в его жизни наступила чёрная полоса, начавшаяся недавно, но зародившаяся давно. Всё вело к этому. Но худшее по-прежнему всё ещё было впереди.
      Целыми днями он сидел, ничего не делая, запершись в комнате, он перестал общаться с друзьями. Перестал помогать по дому. Перестал играть, делать уроки. Всё его раздражало. Ко всему была апатия. Даже с родными, домашними он не разговаривал. Не произносил ни звука. И с самим собой, как всегда раньше было, мыслями не делился.
      Всё хорошее когда-нибудь кончается, и неделя отдыха не была исключением. Все с явной неохотой поплелись на учёбу, и Питер, разумеется, тоже.
      Первым уроком была химия, которую вела молоденькая миссис Блум. Химию она преподавала хорошо, и все с интересом смотрели, как она ставит опыты. На её уроке никогда не было скучно, да и сама атмосфера того, что миссис Блум ненамного старше их самих, располагала; была уютной, приветливой, да и просто на редкость дружелюбной. Конечно же, не обходилось без разного рода шуточек, причём, с обеих сторон. На её уроке откровенно балдели.
      Питеру нравились и предмет, и химичка, но, как я уже говорил, в последнее время он превратился в некоего зомби. Сегодня он опоздал на химию. Не намного, но прилично.
 - Питер, в чём дело?! Урок уже идёт, а вы, молодой человек, соизволили прийти только сейчас. – Произнесла миссис Блум.
      Тот, ничего не ответив, сел на последнюю парту, чем всех несказанно удивил…
      Дошла очередь до опроса домашнего задания. И до Питера.
 - Ну, Питер, а что вы мне можете сказать? Готовы? – Улыбнулась химичка, многозначительно подмигивая аудитории.
 - Да…. - Ответил тот безо всякого энтузиазма, но скоропалительно завёл тему об окислительно-восстановительных процессах, пробежался вскользь по таблице Менделеева, остановившись на углероде, его соединениях и о содержании (%) данного элемента в воздухе и почве, а также, в каком виде.
      Мало кто сейчас сидел с открытым ртом, ибо всем было известно, что на самом деле Питер ещё как шарит, просто ужасно ленится.
 - Хм, ну-у, это превосходно, даже замечательно, Питер. Вижу – знаешь материал. Весьма недурно, однако. Неплохо. Ты сегодня отвечал лучше всех! – Радостно похвалила его миссис Блум.
 - Я знаю. – Самодовольно заявил тот.
 - Хорошо. Та-а-ак.… Ну, и последнее в твой адрес, Питер. Скажи мне, пожалуйста: как получают йодированную соль?
      Этого Питер не знал и не мог знать, но, к всеобщему удивлению, не растерялся и выбежал из класса. Спустя минут десять он вернулся, весь запыхавшийся.
 - Ну и? Кто тебе разрешил самовольно выходить? Где ты был? – Вопрошала химичка.
 - Я сам себе разрешил. Я в аптеке был. – Сказал Питер. По классу пронёсся смешок, но вскоре затих, ибо Питер, рассвирепев, гневно оглядел аудиторию.
      Питер извлёк из карманов пустой чистый прозрачный одноразовый стаканчик, и две баночки: одну с десятипроцентным содержанием йода, другую-с обычной поваренной столовой солью. Под всеобщий шок он вылил в стаканчик весь йод, и высыпал туда всю соль. Взболтал, размешал. Подошёл к столику миссис Блум, вытащил фен, включил его и начал обдувать им стакан; затем выключил фен, убрал его на место, подошёл к раковине и вылил туда весь оставшийся в стакане йод, которым и так уже успела промахнуться вся аудитория. Потом он вновь подошёл к учительскому столику, поставив туда стакан вместе со всем содержимым. На дне стакана находились крупинки чёрного цвета…
 - Ну, вот.… Вот так и получают йодированную соль; ну, я так думаю. – Невозмутимо произнёс Питер.
 - Питер…. Горе ты моё! Ты хоть видел йодированную соль? Знаешь, как она выглядит? Это обычная белая соль. Просто немного крупнее и оттенком темнее. Сегодня ты отвечал хорошо, но вместе с этим совершил глупость. Я в шоке…. Смело с твоей стороны, но глупо!
      Питер ничего не сказал и молча сел на место.…А класс ещё долго вспоминал этот урок химии…
      Уходя, Джордж, видя, как Питер с интересом рассматривает баночки в лаборатории, бросил ему вслед:
 - Тебе так понравилась химия, или ты опять что-то задумал?!
 - Не знаю. Всё может быть.… Всё, отвянь!
      На том всё и закончилось.
 
 Глава 15. Отъезд
 
      Дней через десять состоялся следующий разговор.
      Утром за завтраком миссис Эванс неожиданно завела речь о летних каникулах. Июнь ещё не начался, и учёба шла полным ходом, но Мэри вбила себе в голову, что чем раньше их семья это обсудит, тем лучше.
 - Пит! Джонни! Вам следовало бы начать упаковывать вещи…
 - С чего бы это? – Воскликнул Питер. За последнее время он привык находиться дома, и слова мамы крайне раздосадовали его.
 - Я решила, что так будет лучше для вас с братом. Вы на всё лето поедете к бабушке во Флориду.
 - К бабушке…?! К какой ещё.… Разве у нас во Флориде есть бабушка??? – Питер был потрясён до глубины души. Он не помнил ничего! Или не хотел помнить.
 - Питер, Питер…Что-то ты совсем.… Что у тебя с памятью?! – С горечью спросила Мэри.
 - Не знаю я…. Мам! Я никуда не поеду! Не хочу…
 - А то я спрашивала, хочешь ты, или нет. Поедете с братом. Я так решила. – Мэри сдвинула брови.
  -Да что я там потерял?! – Негодовал Питер. Он даже представить себя не мог в чужом месте.
 - Мам, а как же я? – Обиженно спросила Каролина.
  -Ты, дорогуша, мне нужна здесь. Будешь помогать по хозяйству. Одна я не справлюсь, а от наших мужчин мало толку. – Пошутила миссис Эванс.
 - Ну вот. Как всегда…. – Совсем расстроилась та.
 - Ничего! – Заявила Мэри. – Всё, я сказала!
      Унынию Питера не было предела. Дома было уютно и комфортно, и ему никак не улыбалось переться в такую даль. Джон молча укладывал вещи – он привык беспрекословно слушаться родителей. Каролине же было обидно, что ей придётся взвалить на себя столько обязанностей, тем более на это лето у неё были свои планы.
      В школе всё-таки заметили перемену настроя Питера от злого к грустному. Он по-прежнему ни с кем не разговаривал, а после сегодняшнего утреннего «подарка» он совсем осунулся. Ребята всё никак не решались подойти к Питеру, побаиваясь его действий. Наконец, Алекс, как самый смелый и решительный, приблизился к нему.
 - Питер, здорово! Что с тобой? Ты так и дальше будешь ходить, как зомби? – Сказал он с явным сожалением.
 - Ага. Всё так себе. Уезжаю я. - Грустно заявил Питер.
 - Куда ты? И далеко? Надолго? Как – так? – Посыпался град вопросов со всех сторон.
 - Не знаю.… К бабушке во Флориду. – Понуро ответил Питер.
 - Ну, ты даёшь…. – Удивился Сэм.
 - Не теряйся хоть! – Бросил Рон.
 - Ну-ну. Не забывай нас. – Сказал Джордж.
 - Пиши, звони. СМИ весьма разнообразны на сегодня. Присылай по электронке! – Добавил Алекс.
 - Удачи…. – Вздохнула Кони и ушла.
 - Всё, хватит! И так грузилово. Как будто в армию или в последний путь провожаете, в самом деле…. – Обиделся Питер. – Всё норм. Да, и ещё.… Провожать меня и отмечать мой отъезд не нужно. Иначе я совсем скисну.
      Питер угрюмо попрощался со своей компанией и удалился восвояси.
      Зайдя домой, он вздохнул, разглядывая каждый дюйм своей обители. Он как чувствовал, что эта поездка не принесёт добра. Когда его семья уже стояла на крыльце с вещами, Питер всё ещё был у себя в комнате. Всё его былое мужество куда-то испарилось, иссякло. Он бросился на кровать и заревел, как девчонка. Ему даже было всё равно, увидят его в таком состоянии, или нет. Наконец, он сел, глубоко задумавшись. Питер перевёл взгляд с окна на дверь, с двери на пол, с пола на потолок, с потолка на окружающие его немые холодные стены, ещё раз вздохнул и обнял подушку, как родную мать…
      Терпению Эвансов начал подходить конец, как на пороге появился зарёванный Питер. Видимо, забыл или не успел умыть лицо от горьких слёз – его глаза были печальные и красные.
 - Питер, ты чего так долго? Всё в порядке? Мы уже заждались тебя! – Недовольно произнёс Стэнли.
 - Да-да.… Поехали.
      Через час Стэнли отвёз двух своих сыновей в аэропорт Цинциннати, пообещав им, что их там встретит бабушка, Шарлотта Льюис. Стэнли, как заботливый отец, предварительно накормил детей, купил билеты, дал денег на карманные расходы, обнял, поцеловал и посадил их на самолёт до Майами.
 
 Глава 16. Бабушка
 
      Пролетев более полутора тысяч километров, самолёт приземлился в аэропорту Майами. Здесь Питера и Джона уже ждала их бабушка, миссис Льюис. Детям было бы трудно найти среди толпы свою родственницу, но им повезло. Их встретила пожилая, ещё красивая, высокая и властная мадам лет семидесяти пяти. Таких богатых, властных и строгих леди во Флориде было полно, но миссис Льюис обладала неповторимым шармом, умением держаться на людях, строгими привычками, выходками и манерами; относительной сдержанностью. Несмотря на преклонный возраст, Шарлотта усиленно интересовалась политикой и различного рода выборами. Участвовала во всевозможных дебатах, дискуссиях, конференциях, презентациях, была почётной гражданкой штата. Бабушка была весьма религиозной и чопорной, прямо как британцы. Держала землю и свой собственный старинный особняк на окраине Майами. Слуги беспрекословно ей подчинялись. Шарлотте, с её моральными принципами и устоями, нужно было бы жить века два назад, ибо в современную жизнь Майами она уже никак не вписывалась.
      Миссис Льюис томно поприветствовала усталых, измученных перелётом детей, наградила их поцелуями и попкорном, и пригласила в уже ждавшее их всех такси.
      Спустя минут пятнадцать такси подъехало в указанное Шарлоттой место, и взору Питера открылось дивное зрелище.
      У красивого парка, в окружении прекрасной рощицы и фонтанчиков, стоял величественный, но очень старый особняк, которому было примерно около ста пятидесяти лет. Он был построен накануне Великой гражданской войны, которая когда-то положила конец рабовладельческому Югу США, и частично оправдала надежды аболиционистов, местными американцами. Особняк, несмотря на ветхость, был очень внушителен и огромен. Четыре его этажа были снабжены балконами, а парадная часть усеяна колоннами того времени. Дом скорее походил на замок.
      Миссис Льюис невозмутимо побрела в дом, где на крыльце их встретил дворецкий. Он мило кивнул Шарлотте, подмигнул подросткам и увёл их наверх, предварительно указав им их комнаты.
      Питеру совсем не понравился дом. Он был слишком огромен для него, да даже для всех его обитателей. Питеру было всё дико, он был явно в шоке. Слишком привык он к своему дому, к небоскрёбам Цинциннати, где жил брат их отца и где на счету был каждый квадратный метр. Здесь же было слишком просторно, хоть футбол гоняй.
      «Стены…. Они давят на меня. Мне тяжело здесь. Неуютно. Ну, не моё это! Потолок так высоко, в комнатах так светло, окна такие огромные.… Хочу домой», думал про себя Питер.
      Вскоре в комнату к нему зашла молоденькая горничная, сообщила о грядущем обеде и невольно осеклась, увидев Питера в неглиже. Тот же, совершенно не стесняясь, начал с головы до ног рассматривать гостью, не говоря ни слова, а лишь противно ухмыляясь. Горничная покраснела и убежала вниз. Питер рассмеялся, оделся, убрал в стол наушники и спустя минут десять спустился на обед, где его уже ждали Джон и Шарлотта.
 - Ну, что ж.… Всем приятного аппетита! – Бодро сказала бабушка. – Ешьте и отдыхайте.
 - Ага. – Бросил Джон и налетел на еду так, как будто не ел неделю.
 - Значит, тут вы все и обитаете? И как? – Спросил Питер, поглядывая украдкой на всё ту же горничную.
 - Да. И слуги тоже. Они живут вместе со мной. Ну, а меня бояться или стесняться не нужно. – Заметила Шарлотта. – Прошу лишь слушаться во всём.
      «Ну да, ну да... Как же», подумал про себя Питер.
 - Виктория, детка, можешь нести десерт! – Радостно крикнула бабушка.
      «Виктория, значит…», мысленно отметил про себя Питер, и сказал:
 - Ба, а оно вам надо? Слуги, такой большой дом.… Двадцать первый век уже вроде. Честное слово, я как будто не в том времени, не в том месте. И если б мама не сказала, я б и не знал, что у меня ещё одна бабушка есть! И, всё-таки, скажите: сильно много хлопот и денег уходит на содержание всего этого добра?
 - Я воспитана строго. И родилась здесь. Здесь и умру. Это часть меня. А слуги.… Да бог с ними! Я оплачиваю их слуги, ещё и на карманные расходы даю. Вроде не жалуются. Да они, можно сказать, в раю.
      «Круто», подумал Питер, и больше не задавал вопросов…
      После обеда у миссис Льюис разболелась голова, и она ушла спать. Дворецкий разрешил детям делать, что им заблагорассудится. Джонни тоже решил немного вздремнуть, и ушёл к себе наверх.
      Питер же остался сидеть в столовой, наблюдая за тем, как его сегодняшняя гостья шустро убирает со стола. Наконец, ему наскучило и это занятие, и он решил походить по особняку, ознакомиться с ним, так сказать.
      Побродив так, наверное, ещё минут двадцать, он вновь столкнулся с горничной у дверей собственной комнаты.
 - Эй, ты чего шастаешь туда-сюда?! Понравилось у меня, что ли? – Возмутился Питер.
 - Я убираю.… Извините. Это моя работа. – Смущённо ответила та.
 - Вай, какие мы вежливые! Пф, я в шоке. У вас в штате все такие??
 - Нет.
 - А-а-а.… А то я уже подумал…. Виктория, значит? Хм, прикольно.
 - Ага. Мне нужно идти…
 - Стоять! Спросить хотел…. Тебе нравится твоя работа? Ну, убирать за всеми, типа «принеси-подай». Нашла бы работу поинтересней и, самое главное – посерьёзней…
 - Мне выбирать не приходится.… А ты всегда голым по комнате ходишь?
 - А я первым спросил! – Заметил Питер и расхохотался. – Нет, не всегда, не радуйся. И это – моё дело! Это ведь теперь и мой дом. Делаю, что хочу. Хоть на голове буду стоять. И вообще – стучаться надо!
 - Ну, вот! А это моё дело. Мне тут нравится, и мне здесь рады. – Начала злиться Виктория.
 - Мм, понятно. Ну, и сколько тебе лет?
 - Восемнадцать.… А что?
      - Ничего. Всё, на сегодня ты свободна! – Психанул Питер.
      Уже вечером, ложась спать, он задумался о прошедшем дне, но тут внезапно к нему в комнату зашёл брат.
 - Ну, как ты? Освоился?
 - Всё нормально, Джонни! Сам как?
 - Ну-у, так.… Не очень.
 - И я о том же. – С грустью в голосе произнёс Питер.
 - Да ничего. Привыкнем. Куда мы денемся? – Улыбнулся Джон.
 - Ага. Кстати, как тебе Виктория?
 - Кто это? – Испугался Джон.
 - Ты что?! Горничная наша!
 - А-а-а. – Удивился Джон. Не знаю. А что? Она тебе приглянулась?
 - Пойдёт. – Питер аж облизнулся и сглотнул слюну.
 - М-да.… Ой, да тебе ВСЕ нравятся! – Надулся Джон и насторожился. – Пит, хоть здесь не дури.
 - А я старше тебя! Причём, намного! Не учи…. Ла-а-адно. Займусь чем-нибудь другим…
      На том и порешили.
 
 Глава 17. Жизнь во Флориде
 
      Флорида был средним штатом по величине. Находился на юге и юго-востоке США и занимал собственно полуостров Флорида и ещё узкую полоску побережья Мексиканского залива к северо-западу от полуострова. Солнечных лучей в году здесь было значительно больше, нежели в Огайо. Климат здесь был уже практически морской. Тут было очень тепло. Полуостров омывался с запада Мексиканским заливом, с востока – водами Атлантики. Западное побережье было занято пастбищами, восточное же обрабатывалось различными культурами. Флорида славилась разведением кофе и цитрусовых, а также добычей титановых руд. Единственное, что смущало туристов - это болота. Флорида входила в зону переменно-влажных лесов, которые беспощадно вырубались с огромной скоростью. На территории большей части штата преобладал влажный тропический климат. Зима была тёплой – даже в январе температура не опускалась ниже +160С.  Одним словом – райский уголок. Правда, иногда побережье страдало от всяких тайфунов и цунами, поэтому и постройки ближе к побережью были соответствующие. Столицей штата был город Таллахасси, хотя самым крупным городом являлся Джексонвилл. Также более-менее известными были Тампа и Майами, один – как столица дэт-метала, другой – за самый клёвый пляж. В последнем из вышеперечисленных городов, собственно, и обитал теперь Питер.
      Уклад жизни был такой же строговатый, как и в Огайо, но всё же немного отличался. Здесь сильней чувствовалось влияние старины. Население отличалось большим разнообразием: здесь было полно приезжих, а из «укоренённых» можно было встретить негров, французов, испанцев и даже индейцев. В регионе, в отличие от северных штатов, доминировал католицизм. В Майами находился очень величественный костёл; правда, верующих со временем становилось всё меньше. Шёл даже разговор о роспуске епархии и продаже храма в частные руки, будь то аренда либо насовсем, ибо финансирования как такого не было. Кстати, в Англии и некоторых других европейских странах такое уже давно практиковалось – церкви продавались и становились либо музеями, либо частными домами.
      В принципе, Питера данная информация не особо и волновала. Он начал рыться в истории штата, но тоже не нашёл там ничего интересного. Тогда он начал копаться в музыкальной сфере. Популярность джаза и блюза в двадцатых годах прошлого столетия ему была безразлична, но тут он наткнулся на то, что искал. «Ну, наконец-то!», подумал Питер. Флорида была центром так называемого «флоридского» движения дэт-метала. Наиболее известными группами данного стиля были Death, Obituary, Morbid Angel, Deicide, Autopsy. Конечно, были и другие «злодеи» вроде Cannibal Corpse, Immolation, Creation, Monstrosity, Brutality. Но первые стартовали в Нью-Йорке, а Autopsy вообще калифорнийцы, что, впрочем, не помешало стать им известными, пусть и в недостаточно широком кругу фэнов.
      Питеру на слух были знакомы названия некоторых из этих групп, но он никогда их ещё не слушал. Не доводилось. Пока что. И лучше бы не слушал…
      Пока что Питер просто интересовался музыкальной культурой штата. К дэт-металу его не тянуло. На уме был только гранж и ню-метал. Именно в этих стилях заиграет будущий музыкант. Осталось найти нужных людей. Питер не особо торопился: времени у него была уйма. Всё лето впереди.
 
 Глава 18. Сэйшн
 
      Прошло ещё несколько дней.
      Питер понемногу начал осваиваться на новом месте. Ему здесь уже начинало нравиться. Что касается идеи создания группы, то это у него не выходило из головы. Питер всё никак не мог решиться. Он не знал, с чего начать. И где набрать команду. Перебрав в голове все возможные выходы, он остановился на самом, на его взгляд, элементарном – пошляться по местным рок-клубам, если таковые имеются; перезнакомиться на ближайшем же концерте со всей неформальной тусовкой, а дальше уже можно и предлагать создать с кем-нибудь группу.
      В четверг, судя по афишам, в местном клубе намечался небольшой сэйшн с участием каких-то трёх рок-коллективов. Клуб был недалеко, улицы через три, пешком можно дойти. Одевшись, Питер ускользнул вечером из дома. Он старался идти как можно уверенней, чтобы не показаться приезжим. Слава богу, на него был ноль внимания.
      Всё ещё озираясь, с опаской глядя по сторонам, Питер торопливо дошёл до какой-то забегаловки. Он прищурился и начал осматриваться, проверяя, туда он пришёл, или ошибся.
      Вроде всё было верно. Клуб гудел от выкриков и музыки. Питер откашлялся, поправил одежду и зашёл внутрь.
      Внутри клуб мало чем отличался от их «Змеюки», разве что был раза в три больше. Народа было прилично, но пройти можно было. Питера очень удивило, что и здесь никто не обратил на него внимания. Налево от входа находилась небольшая сцена. Направо и дальше в конце – бар. Ближе к сцене стояла сплошная толпа, не продерёшься, а чем дальше, тем ряды редели. Некоторые из нефоров и вовсе забили на концерт. Они сидели за столиками, сгруппировавшись по трое-четверо, и пили пиво, яростно что-то обсуждая и друг другу доказывая. Девчонок было полным-полно, причём почти все красотки, но на данный момент Питер не мог себе позволить расслабиться и подсел к одному из столиков.
 - Привет всем. Я – Питер.
 - Да-ро-ва. Раньше тебя тут не видели. Ты с какого округа Майами?
 - Ну, в общем…. – Начал рассказывать Питер, и постепенно разговор завязался. Выяснилось, что причиной отсутствия внимания к новичкам являлось то, что половина всех сидящих сами были новички.
      Майами был большой город (особенно по сравнению с Портсмутом), и таких клубов было с десяток. В каждом из них по очереди проводились вечера, съезды и сэйшны, и неформальная тусовка других клубов вечно мигрировала от мероприятия к мероприятию. Поэтому и Питеру особо не удивились, признав за своего, просто из якобы другого клуба. Тот, в свою очередь, рассказал немного о себе и засыпал новых знакомых расспросами о жизнедеятельности рокеров, на что те отвечали довольно охотно и подробно. Кругом царила дружественная атмосфера. Всех сидящих, стоящих, играющих объединяла музыка. Питер ожидал немного другого приёма, но был рад, что его приняли.
      Вскоре Питер перевёл разговор на тему выступлений, создания группы, адресов студий и лейблов, выручек от концертов и финансовых затрат на записи. Здесь разговор немного расклеился. Видно было, что это больная тема.
 - Видишь ли, чувак, играть хотят все. Но либо не умеют, либо быстро пропадает желание. Есть проблемы и другого характера, например, начинающаяся неуспеваемость по учёбе. Я не обо всех, конечно же. Кто-то работает, и ещё что-нибудь. Нехватка времени, как и нехватка желания - это наш бич. Так было, есть и будет. Ещё один важный аспект – финансовая сторона. Не  у всех находятся деньги на репетиции. И не все группы окупают концертами свои предыдущие затраты на те же репетиции, записи и т.д. Многие распадаются, либо из-за внутренних конфликтов, либо.… В общем, это вовсе не пессимизм, не думай. Скажем, так: хочешь играть – дерзай. ИГРАТЬ. А если у тебя на уме только игры, машинки, мячики и прибыль - до свидания. Это серьёзный вопрос.
 - Я-а-а-асненько-о-о…. – Уныло протянул Питер. – Ну, что ж. Я создам группу. Я ХОЧУ ИГРАТЬ. Есть желающие?
 - Ты торопишься! Ну, да ладно. Тем более мы тебя совсем не знаем. Для нас ты пока просто человек с улицы. Нет, не чужой. Ты свой чужой. Идеология, имидж, музыка и образ жизни совпадают, но…. Мы подумаем и скажем. И даже не факт, что именно наш столик будет с тобой играть, ибо мы сами уже играем…
 - Ну, так узнайте! В чём, собственно, проблема? – Улыбнулся Питер.
 - Ну да, ну да.… Кстати, на чём ты играешь?
 - На нервах. Шучу. На ритме я. Соло вообще не могу. Ещё пою.
 - Самоучка?!
 - Э-м-м-м, нет. Хотя у нас нет музыкальной школы, но были дополнительные уроки по музыке. Я записался на курсы акустики. Два года оттарабанил и полгода на ритме электро учусь.
 - Молодчик, нечего сказать. О’k. Пока что запиши наши контактные мобильники…. Мы на днях тебе звякнем.… Если найдём  желающих попробовать с тобой играть. Ну, а теперь извини – наша очередь выступать!
 - Хорошо. – Сказал Питер.
      У  Питера «слетели розовые очки»; он задумался: «Стоит – не стоит?». И решился. Окончательно и бесповоротно. Он станет звездой, рано или поздно!
 Он еле дотянул до конца сэйшна, и усталый, побрёл обратно…
 
 Глава 19. В студии
 
      Прошла целая неделя. Питер уже совсем отчаялся. Начал думать, что его не восприняли всерьёз и попросту посмеялись над ним. Но Питер ошибся. Вечером ему всё же позвонили.
 - Здравствуй. Это Джек Фриз. Насчёт группы.
 - А-а-а, здорово! Да неужели?
 - Что? В общем, мы тебя ждём в Сквер-парке. Знаешь, где?
 - Найду.
 - Тогда.… Будь там минут через сорок. Нас узнаешь сразу.
 - O’k.
      Питер  наказал Джону отмазать его в случае чего, и умчался. Идя прочь от дома, он начал листать в телефоне карту Майами и облегчённо вздохнул – за полчаса он точно добежит до места назначения. Ехать в автобусе Питеру было в лом.
      Спустя больше получаса он уже стоял, весь запыхавшийся, на Сквер-парке, и рухнул на ближайшую лавочку.
      Ровно через десять минут к парку подошли четверо парней. Один из них был в красной шапке, весь в татуировках, в белой майке и широких шароварах. На губе у него было кольцо. И вообще, вид у него был самый что ни на есть отстойный. Имидж рэппера смутил Питера, но он промолчал.
      Второй был выше предыдущего, да и всех их, на целую голову. Одет был в синюю джинсовку и белые кроссовки. На голове развевался ирокез. На ушах – серьги. Вид этого парня был довольно - таки борзый и вызывающий.
      Третий был весь в коже и всяких странных железках. Присмотревшись, Питер увидел напульсники, заклёпки, цепи и прочую ерунду. У этого, как и у Питера, были волосы до плеч.
      Последний  представитель фильма ужасов был одет скромнее остальных: чёрная майка и дешёв дешёвые старые джинсы. У него также имелся хаер, правда, собранный в хвост.
      Питер вскочил и подошёл к ним. Начали знакомиться. «Рэппера» звали Макс, «панка» – Фрэнк, «металлиста» – Шон. Ну, а последним оказался звонивший, Джек Фриз.
 - Ну, вот мы и знакомы. Что дальше? У кого какие планы? – Сказал Питер.
 - Посмотрим. Для начала уточни жанр. - Буркнул Шон.
 - Ню метал. Устроит?
 - Канает! – Обрадовался Макс. – Я читаю хорошо.
 - Рано радуешься! – Рассмеялся Фрэнк. – Не путай ню и альтернативу! Korn – не Limp Bizkit и не Linkin Park!
 - Я тоже норм читаю…. – Задумался Питер. – Тьфу, блин! До меня только сейчас дошло. Ты же про рэпперскую читку…
 - Ну да! Ты что! – Удивился Макс.
 - Так, потом это всё.… Значит, так, ребята. Студии сейчас забиты в хлам. Будем пока репать у меня в гараже, o’k? Там всё есть. - Выпалил Джек.
 - «ВСЁ»?! – Недоверчиво переспросил Питер.
  -Да…. Усилители, комбики, микрофоны, моя установка…. Инструменты только сами свои несите. Гитар у меня нет и не предвидится. Да и не нужно. Главное, они у вас же есть?
 - Ага. У Питера нет. – Подмигнул Макс.
 - Не проблема. У меня их две. – Сказал Шон.
 - Что-то вас многовато, ребята. Ну, серьёзно! Кто из вас на чём? – Насторожился Питер.
 - Джек на ударных. Шон на ритме, я на басу. – Сказал Фрэнк. – Макс тоже на басу как бы. Пока что будет у нас бесплатным приложением. Шучу. Он поможет ставить звук. Настроить аппаратуру. Ещё рэп читает. На басу я играю пальцами, а Макс - медиатором. Можем меняться, когда потребуется.
 - Ясно. – Рассмеялся Питер. – Макс, ты наш промоутер, звукорежиссёр, продюсер, клипмейкер, рэпер и запасной басист.
 - Ага. – Смутился тот.
 - Ну, а лирика? – Спросил Джек.
 - Я могу писать. – Предложил Макс.
 - На социальную тему. – Добавил Шон. – Тут каждый может разогнаться, ибо социальная лирика всегда идёт вместе с человечеством. Социальные проблемы такие же вечные, как и песни о любви.
 - Шон хотел сказать, что такая лирика всегда востребована. – Улыбнулся Макс.
 - Ну, это понятно…. – Вздохнул Питер. – Лишь бы в рифму. Не у всех есть талант сочинять. Я тоже могу. Есть кое-какой материал.
 - Ну, вот и славненько. На репе отработаем. – Обрадовался тот.
 - Так, ну что? По домам? А то поздно уже. И дела у меня есть. – Заметил Фрэнк. – Питер, дай свой адрес, Джек на своей машине за тобой завтра утром заедет. Растягивать не будем. С завтрашнего дня и начнём готовиться.
 Будущая группа попрощалась и разошлась.
      Питер дожидался утра, как бога.…Наконец, в указанное время заехал Джек.
 - Приветствую…. – Начал Питер.
 - Ага! Садись быстрей, мы опаздываем. – Джек явно нервничал. Питер пожал плечами и сел в машину.
 - Почему? Ты же вовремя заехал. – Заметил Питер.
 - Ну, просто. Чтобы без лишней возни.
 - А-а. У тебя хоть права есть?!
 - Разумеется. В этом штате- с пятнадцати лет. Привыкай.
      Через минут двадцать Renault Джека подъехал к «студии», представляющей собой обычный гараж, но большой, рассчитанный на три машины. Джек не стал заводить машину внутрь, а заглушил двигатель и оставил Renault снаружи. Пока он открывал «студию», на горизонте нарисовалась не спеша идущая тройка борзых с гитарами. Поздоровавшись, перекинувшись парой словечек о том, о сём, группа зашла внутрь.
      Внутри было по-настоящему всё оборудовано так, как и подобает среднестатистической студии: вся аппаратура, драм-установка. В углу стоял брошенный, обиженный на весь белый свет  и никому не нужный синтезатор.
 - М-да уж. Круто.… А чего так темно? – Озадачился Питер, входя в помещение.
 - Да будет свет! – Ухмыльнулся Джек, нажимая кнопки. – Располагайтесь.
      Минут через десять все пятеро участников бойз-бэнда сидели на своих местах. Питер с довольным видом рассматривал стены, повсюду обклеенные постерами.
 - Ну и? Что играть будем? – Спросил Фрэнк и, не услышав ответа, добавил. – Эй, ну хорош уже. Если ты захотел посмотреть Эрмитаж, то ошибся – он в российском Санкт-Петербурге. Давайте играть уже что-нибудь! Время идёт.
 - Ну-у…. Я предлагаю начать с каверов. Порепаем чужой материал. Авось, сыграемся как можно быстрее. – Произнёс Питер, в конце концов, оторвавшись от созерцания плакатов.
 - Хорошо. Так и поступим. Ну, с каверами проще – все их, хоть какие-нибудь, учили в своё время. – Сказал Шон. – Вот тебе гитара Lit Star, Питер; я буду на Ibanez. Садись пока, настраивай. И строй нужно понизить, не забудь. А хотя.… Да нет, не нужно. Просто будем играть на низких тонах, и всё. Максимум дисторшна – и поехали. Я уже всё подготовил.
 - Кто что из ню метал, учил? - Спросил Макс.
 - Я в своё время – Slipknot, Korn и ещё парочку групп. – Сказал Шон.
 - На моём счёту выучка многих композ  от Biohazard, LP, LB, Cold, System Of A Down, Kittie, Godsmack, Coal Chamber, Stone Sour, Disturbed, Slipknot, Korn и POD. – Развёл демагогию Джек.
 - Офигеть. Ну, ты даёшь! – Удивился Фрэнк. – Путаница у тебя, Джек. Альтернативу не путайте с ню-метал, сколько раз повторять…. Та-ак, ну, а я знаю лишь некоторые вещи «Слипов», и всё…
 - Эй, фронтмен! Чего замёрз? Ты что молчишь? – Окликнул Питера Макс.  – Не молчи.
 - Что – я? Ну, так…. Korn только. Можно из гранжа Nirvana кавернуть. Не ремикс сделать, а кавер, то есть максимально схоже переиграть.
 - Ну-у, это понятно. Хорошо. Начнём?
 - Давай.
      Настроив все инструменты и аппаратуру, квинтет начал усиленно тренироваться. Для начала решили из Korn выучить Ball Tongue, Divine и Predictable. Питер никак не мог сосредоточиться. Пальцы не слушались, плечи предательски ныли. Устав играть стоя, он сел на стоявший от него неподалёку стул. Питер никак не мог запомнить на слух саму мелодию, если можно назвать мелодией низкий рёв дисторшна; а уж переиграть композицию у него почти не было сил. Шон не особо любил данный жанр – это было сразу по нему видно. Но он всё же рьяно налегал на струны, играя практически как Манки. Фрэнк безнадёжно тупил и лажал. Джек играл нормально, изредка лишь сбиваясь с ритма. Промучившись так с полчаса, парни решили немного отдохнуть.
 - Есть у тебя, Джек, что-нибудь в холодильнике? – Спросил Фрэнк, облизываясь. – Реально жрать хочу!
 - Ну, во всяком случае, не жрать, а есть. – Заметил Макс. – Для тебя – кушать. – Он рассмеялся.
 - Ну-ну. Спроси, есть ли у него тут вообще данный представитель бытовой техники. – Прохихикал Шон.
 - Он-то есть.… Но не факт, что с продуктами…. – Задумался Джек.
 - И вряд ли вообще в рабочем состоянии, да, Джек? – Залился хохотом Макс.
 - Пашет вроде. Сейчас посмотрю, что внутри. – Джек удалился восвояси. Все притихли. – Во-о-от! – Крикнул Джек. – Есть кефир, правда, просроченный, и свежие колбаса и сыр.
 - Ну, кефир оставь-ка ты себе, дорогой мой. – Рассмеялся Шон. – Остальное сюда неси.
 - Джек по ходу редко тут бывает, раз.… Не обновляет съестные припасы. – Подмигнул Макс.
 - А меня, например, всегда забавляла надпись на продуктах питания «годен до…», причём, не всегда там дата указана. Самый рыч. – Заметил, улыбаясь, Шон. - Лучше бы уже писал и поправдивей, а ля «годен ЕЩЁ».
 - Так, ну всё, хорош прикалываться! – Не на шутку обиделся Джек. – Приятного всем аппетита, дети мои. Быстрее жуйте, и «снова в бой», как говориться. Пит, ты чего притих?
 - Да так…. Ничего у меня не получается. Бесит. – Буркнул тот.
 - Ой-ой, скажите, пожалуйста! Не ной, эмо! С первого раза, наверное, даже у Уэбстера не получалось. – Заметил Шон.
 - Как ты меня назвал? – Питер чуть не подавился. Он тут же встал и подошёл к Шону.
 - Эй, ты чего?! Шутки не понимаешь? Права качать будешь? – Перепугался от неожиданности тот.
 - Народ, угомонитесь! Нашли время ссориться. – Расстроился Джек.
 - Что, может, выйдем, пообщаемся? – Наседал, не унимаясь, Питер, подступая к Шону всё ближе. – Ты будешь делать и играть ТО, ЧТО СКАЖУ Я. Это всех касается. Не нравится – других найду. Я привык быть лидером.
 - Ты считаешь, ты сейчас правильно поступаешь? – Вмешавшись, задал вопрос Макс. – Смотрю, борзый дофига. Во-первых, ты не местный. У себя на районе выпендриваться будешь.
 - Я тебе сейчас…. – Питер уже занёс кулак, как вдруг погас свет. – Что за фигня?! – Завизжал Питер.
      Свет вновь включили.
 - Парни, мы собрались ИГРАТЬ, а не драться. Каждый из вас неправ по своему. – Сказал Джек. – Это я вырубил свет. Нас объединять музыка должна, а не разрушать.
      Ещё минут десять стояла гробовая тишина. Наконец, Питер приподнялся, пересел на другой стул и произнёс:
 - Всё, давайте дальше.
 - Хорошо. – Ответил Шон. – Фрэнк, не повторяй партию моей гитары, ты же басист! Это тебе не дэт!
 - Ага…. – Сказал тот. – Не-а. Макс, давай заменяй.
      Спустя некоторое время ребята продолжили репетицию. Питер, злясь и матеря всё вокруг, ужасно психуя, вёл ритм, сломав четвёртый по счету медиатор, и играл  уже ногтями, испортив им форму, так и продолжая играть окровавленными руками. Его это даже заводило. Шон играл ровно и сосредоточенно. Макс уверенно басил. Джек аналогично стучал в такт. Под конец все так устали, что валились кто с ног, а кто-и со стульев. Джек не чувствовал своих рук. У Макса ныла спина. Питер был ужасно злой и недовольный, несмотря на то, что одну из трёх песен они всё же разучили.
 - Всё, хватит на сегодня! – Рявкнул Питер, кидая гитару на диван.
 - Поаккуратней…. – Прошептал Шон.
 - Кто-нибудь где-нибудь работает? – Кивнул Макс. – Это наводящий вопрос.
 - Наводящий на что? Ну, вроде никто.
 - Тогда можно ежедневно собираться. Быстрей выучим-быстрей выступим.
 - O’k.
 
 Глава 20. Первое выступление
 
      Так прошло две недели. Сплошные скандалы, ругань, нервы, ненужные психи.… Но что не делается-всё к лучшему. Постепенно квинтет сыгрался, точнее, квартет и запасной басист. На басу окончательно утвердили всё-таки Фрэнка, чему Макс был доволен вполне. У группы (без названия, кстати) был уже готов весьма внушительный набор материала, состоящий из восьми песен (все из них-каверы). Позднее ребята сыграют лишь семь из них…
      Макс не терял зря время и пробовал студию Джека во всех ракурсах, пытаясь записать демо, но, пока что, неудачно. И помещение, и звучание были на высшем уровне, но с непривычки Макс никак не мог верно сориентироваться. Питер развивал технику игры на гитаре, даже выработал на ней свою собственную манеру игры, напоминающую совмещение стаккато-мастурбацию Джеффа Ханнеманна и техничное тремоло Пола Аллендера, хотя Питер никогда о них не слышал. Также он  усиленно трудился над своим вокалом, дома ведь часто пугал родных визгами и воплями ни о чём. Пение у него было ещё неотшлифованное, сырое,  необработанное, но зато естественное, как раньше исповедовали рок-группы, без примеси и без обработки голоса компьютером. Питер не воспринимал коммерцию, считая её продажным процессом во всех смыслах. Хотя он не скрывал, что не прочь, как следует прославиться. Любым коммерческим способом.
      Пока группа оттачивала свои треки, Макс вовсю шуршал, наводя справки о ближайших сэйшнах и концертах, уговаривая администраторов пихнуть их кому-нибудь на разогрев.
      Вскоре он получил звонок от Томпсона. Это был относительно большой человек в Майами, руководитель всякого рода фестов, занимающийся раскруткой молодых рок-исполнителей, в частности, новичков сцены, подталкивая их к пьедесталу повыше. Единственное, Томпсон был категоричен в том плане, что не любил лентяев и обещателей. Подозрительно относился к новоявленным рок-коллективам, ибо всё же большинство из них были «группами одного вечера». И, всё же, несмотря на это, он был крайне человечен, всячески помогал всем, шёл на уступки. Томпсон прослушал-таки кое-как смикшированное Максом демо, и весьма заинтересовался работой ребят, совершенно не брезгуя тем обстоятельством, что демо состояло из каверов.
 - Чуваки, прыгайте до потолка! «Поезд тронулся»! Пятнадцатого июня в «Гранд Хотел». Мы на разогреве у какой-то местной дэт-команды. – Трезвонил, задыхаясь от эмоций, Макс.
      Пятнадцатого июня в 1800 Renault Джека выгрузил группу у «Гранд Хотел».     Тут уже толпились неформалы всех направлений. Тут были: готы, эмо, панки, ска, дэтстеры, трэшевики, блэкеры, гранжевики и прочий сброд ходячих ужастиков. Концерт должен был начаться через полчаса, и пятеро парней еле протолкались в здание. Томпсон их узнал, поприветствовал и указал, куда идти.  Через минут пятнадцать группа уже была за кулисами, подготовленная и ждавшая своего звёздного, дебютного часа.
      Постепенно количество народа увеличилось втрое, всех запустили и всё началось с объявлений знакомств, всяческих шуток и прочих действий; только толпе это явно надоело, она скандировала названия групп; гул стоял невообразимый.
      Наконец, Томпсон представил публике новоявленную группу, назвав её Baghira.Толпа заулюлюкала, засвистела. Было такое ощущение, что людям всё равно, кто и что сейчас будет играть, лишь бы игралось что-то. Оно и верно-кто-то пришёл оторваться, как следует, кто-то – выпить, кто-то – снять девчонок, а кто-то – всё вместе…
      Вскоре основное освещение погасло, врубили прожекторы, еле освещающие сцену. Хорошо, что участники Baghira различали в своих руках инструменты.
       Шон заиграл проигрыш Predictables от группы Korn. Питер и все остальные подхватили. Толпа взревела, как прайд. Питер не пел ни в одной песне Korn,играли все песни без сопровождения вокала. Не то, чтобы Питеру не нравились вокал и имидж Джонатана Дэвиса; конечно, в синей спортивке он вряд ли вышел бы на сцену. А петь…. Он чувствовал, что ещё не готов к этому. Стеснялся ли он? Вряд ли…
      Закончив Predictables, Baghira порадовала «Гранд Хотел» ещё одной вещицей от Korn. На сей раз – Ball Tongue. Участники старались играть как можно ровней, пытаясь не лажать и не теряться. Питеру было тяжеловато играть с непривычки, но оно того стоило.
      От Ball Tongue Baghira перешла к последней для неё вещи, которая также Korn.Речь шла о композиции Divine. Третья по счету, она игралась группой уже более сыгранней и уверенней. Джек проиграл с Шоном вступление, и остальные подхватили. На известном месте, на замечательном проигрыше Питер впервые применил так называемое «актёрское мастерство» – он подошёл к краю сцены, согнулся в три погибели так, что гитара чуть ли не касалась пола, и во всю дурь тряс хаером. Со стороны обычному человеку подобная выходка была бы непонятна и показалась бы диковатой, но тут были все свои, такие же, как и сам Питер. Он сам не заметил, как вошёл в раж и драйв. По конец песни его, откровенно говоря, попросту пёрло…
      Итак, Baghira выступила, причём, весьма недурно для начала. Питер всё боялся, что Джек собьётся. Шон переживал за Фрэнка. И все, как один.  Беспокоились за Питера, ведь на самом деле ему было труднее всех…
      Толпа приняла группу «на ура». «Значит, не зря…», подумал Питер.
      Герои спустились со сцены и стали обычными зрителями. После них вышла какая-то команда, играющая мелодик-дэт метал. Питер крайне устал за свои три песни, и ему уже не было абсолютно никакого дела ни до концерта, ни до девчонок. Вообще, он изменил к ним отношение. В том плане, что стал их избегать. Ему повсюду мерещилась та история с Кони. Совесть грызла ужасно. У него возникли комплексы. Но, по крайней мере, он стал более серьёзно относиться к противоположному полу…
      Вокал выступающей группы привлёк внимание Питера, но сама музыка совсем не понравилась. «Отстой», вздохнул Питер. Мелодик дэт-метал он в насмешку называл «брутальный пауэр-метал».
      Часам к десяти вечера концерт закончился, и все начали потихоньку расходиться. Питер был крайне злой и уставший. Некоторые из подходивших девчонок пытались с ним познакомиться, но тщетно. Пить он также отказался, повторяя, как дитё: «Хочу домой».
 - Ну, как? – Спросил Макс, улыбнувшись, когда все выскочили на улицу.
 - Как-как.… Не знаю я. Шея не держит. – Проговорил Питер.
 - Я не об этом. Сегодня наш дебют. Причём, довольно удачный. Праздновать, пить и т.д. уже поздновато, как-нибудь в другой раз.… Устал? Мы тоже! Не передумал? Понравилось? Дальше – в том же духе?
 - Ага…. – Вякнул тот и рухнул бы от бессилия на землю, если бы пацаны не затолкали его в машину и не отвезли домой.
      Питеру и впрямь понравилось, и Baghira снова заперлась в студии, муштруя и истязая себя аккордами, рифами, темпами, мелодиями, переходами и прочей ерундой.
      Прошло ещё недельки две. Ежедневные репетиции совсем измотали Питера. У него совсем не осталось времени на себя. Он буквально жил в студии. Другие были более выносливей и не так уставали, как он.
 - Питер, ну что тебе вечно всё не устраивает?! – Возопил Фрэнк после очередной неудачной попытки выучить композицию.
 - Всё, мне надоело! Я ухожу! Я хочу сыграть лучшее от каждой группы.
 - Началось.… И что ты предлагаешь??!
 - Я уже сказал.
 - Ты определись уже, чего хочешь. Не поймёшь тебя. У нас же есть определённый материал.
 - Я хочу злобно петь и играть. Хочу, чтобы на моих концертах было страшно. Чтобы люди уходили с них обессиленными морально и физически. Иначе всё, чем мы занимаемся, будет зря. Хочу увидеть публику испуганной.
 - М-да-а, загнул ты.… Зачем тебе это?
      Питер ничего не ответил, сев играть дальше, свирепо сверкая глазами и нервно перебирая лады…
      По Майами уже пронёсся слух о какой-то новой группе, быстро набирающей популярность в среде неформалов. Группу окрестили очень упрямой, передовой, энергичной и пробивной. В этом была заслуга рекламы Томпсона, связей Макса и упорства самого Питера, который указывал всем остальным участникам Baghira, как и что играть, хотя, по идее, сам был наименее профессионален и техничен по сравнению с ними.
      Вскоре город гудел от расклеенных афиш: «Первого июля состоится концерт в Madness Palace». Baghira шла всё ещё разогревающей группой, но уже более уверенно и серьёзно. Первое впечатление всё ещё жило в сердцах зрителей. У Baghira пока что ещё не было фанатов, но ей всё же начали потихоньку интересоваться. В основном к Baghira относились с сомнением главным образом из-за того, что группа не играет своих песен, а лишь исполняет преимущественно каверы, как и большинство других групп. Но  уважать стали за то, что за относительно короткий промежуток времени Baghira добилась успеха; что за какой-то месяц репетиций выучила весьма внушительный материал, практически мини-альбом; что занимается делом, не отвлекаясь на выпивку и прочее.
      Итак, первого июля группу уже ждали в Madness Palace. Питер не стал тянуть время и разочаровывать присутствующие массы людей, и начал играть.
      Трек-лист состоял следующим образом: Linkin Park – Hit The Floor, Nirvana – Smells Like Teen Spirit, Nirvana – Paper Cuts, Slipknot – Spit It Out, Dеftones – My Own Summer и три песни, разученные Baghira в самом начале – Predictables, Ball Tongue и Divine от Korn.
      Народ взревел, ожидая песен.
      Питер начал играть Hit The Floor, бескомпромиссно выкрикивая фразы, немного путаясь в тексте.
      Следующей песней должна была быть самая популярная вещица от Nirvana, но Питер изменил трек-листу, заиграв My Own Summer. Шон неодобрительно глянул на него, но промолчал. Публика же не заметила изменений, отрываясь по полной.
      Питер вдруг почувствовал, что у него сел голос. Его это взбесило, но игру он не остановил. Внезапно ему прямо на сцене вновь вспомнилась история с Кони, а также домашние проблемы. «Проклятье! Меня вечно будет это всё преследовать…», подумал он. Перемена настроения Питера передалась и сцене, и залу. От безбашенного оптимизма и агрессии к грусти, печали и упадку духа. Питер чётко вёл ритм-партию, напевая куплет, смотря себе под ноги. Он почувствовал вдруг себя неуютно. Хотелось бросить всё и убежать, куда глаза глядят. Спрятаться. От всех. От себя…. Народ даже перестал колпачиться, во все глаза, уставившись на Baghira. Питер пел невероятно похоже с Deftones. Тихий вокал внезапно сменился резким ором. Питер дошёл до припева, подпрыгнул, подбежал к краю сцены и неестественно громко заорал, как бешеный, рявкнув так, что мыши поседели и разбежались. Его «Shove, Shove It» продирало до костей. Правда, когда Питер второй раз пел припев, «Shove It» кричали уже Шон с Фрэнком, а он просто кричал. После припева были две более спокойные строчки а ля «поп-панк». Их Питер спел очень прочувственно, вглядываясь в лица зрителей, пытаясь увидеть в них хоть какой-то смысл; увидеть хоть что-то; пытаясь понять, что они сейчас чувствуют; пытаясь услышать самого себя. Заворожённая толпа не отрывала от него глаз. Само исполнение My Own Summer скорее напоминало отчаяние, которое Питеру отлично удалось воссоздать, нежели агрессию. Под конец Питер чуть ли не рыдал, едва не потеряв сознание, чуть не упав в обморок. Закончив играть эту песню, Питер попробовал немного сосредоточиться и сделал паузу. Участники Baghira ждали его сигнала; Джек устал давать счёт. Питер подошёл к Фрэнку, что-то усиленно шепча ему на ухо. Тот недовольно отошёл в сторону. Фанаты не могли ничего толком понять, пока, наконец, не выяснилось, что Baghira передумала переигрывать Spit It Out от Slipknot. Было неясно, с чем это связано. Все вообще уже думали о срыве концерта.
      Питер вновь приблизился к микрофону, хотя на его лице висел свой небольшой динамик; отдышался, внимательно оглядел всё вокруг и произнёс:
 - Сейчас мы сыграем вам Smells Like Teen Spirit от Nirvana, но перед этим хотел бы сделать небольшое отступление, краткий экскурс в девяносто первый год. Хочу пояснить, что песня от хорошенько обкуренных парней. Очень клёвая, а вы и сами всё это прекрасно знаете. Характеризуется агрессией панков и тяжестью рифов а ля «Black Sabbath». Молодёжная, в духе пофигизма и отчуждения от всех и всего. Прямо про меня песня. Ритм ударных, на куплетах мощный и чёткий, на припеве превращается в какофонический долбёж. Гитара на предельном дисторшне. Вокал меняется от детского и спокойного до сумасшедшего крика, причём, не совсем понятного. Также мне не совсем понятно, с кем Кобейн здоровается между куплетами и припевами («Hello, Hello!»). Наблюдается отстранение, нервный срыв, острый психоз, отчаяние, агрессия и безвыходность. Клип я считаю лучшим в мире среди клипов вообще. Кобейн выглядит помешанным и жалким, как и я сейчас.… Вижу беснующуюся толпу, взорвавшуюся после первого же припева; прыжки Кобейна на драм-установку и толпу. Ещё и происходит всё в спортзале. Самый прикол в конце, когда народ забирает себе все инструменты. Толпу прёт так, что их воображение разыграется. Они будут думать, что гитара-это мяч, и будут пытаться закинуть её в баскетбольную корзину.…Не понимаю, зачем там уборщик и девки, танцующие явно не под рок. Странный, но эффектный клип, а песня – бесподобие. Гранж вообще был как новая волна в музыке, привлёкшая к себе аудиторию тинэйджеров и уставших от метала людей. Бодрая песенка. Надеюсь, Крис, Дэйв и Курт не обидятся на наш кавер.… Итак, alore!
      С этими словами Питер заиграл проигрыш, Джек вступил, и понеслось. На куплете он задумчиво пел, глядя в потолок, затем пришло время «Hello!», и на припеве Питер взлетел, как на крыльях, и прыгнул в первые ряды. Ему повезло, а и гитаре тоже: его успели словить. Взбежав обратно, он продолжал неистово орать, как бешеный. Его взгляд был полон ненависти. Проиграв так всю песню, напоследок он выкрикнул из последних сил:
 - I hate myself and I want to die!
      Следующая композиция Paper Cuts от тех же Nirvana игралась в похожем настроении. Ранее исполняемые уже Baghira три песни от Korn прожужжали более слаженно и умиротворённо, да и Питер, собственно, устал уже.
      По традиции, Baghira отыграла свой материал, но на дальнейший  концерт не задержалась и исчезла, растворившись сначала в толпе, а затем разойдясь по домам, оставив новоявленных фэнов в неведении, став тайной и загадкой.
 
 Глава 21. Падение
 
      Вскоре Питер решил немного отдохнуть, и Baghira, не репетируя, притихла на месяц. Со своими нынешними коллегами он перестал перезваниваться, а с новыми знакомыми и новоявленными фанатами – общаться и переписываться. Он вновь замкнулся в себе. Письма в почтовом электронном ящике он удалял, не читая. Начал снова раздражаться по любому поводу, вплоть до мелочей. С Джоном он постоянно ссорился и ругался, а с бабушкой – пререкался. Джон обижался, последняя – крестилась и вздыхала. Вообще общение с внешним миром Питер свёл до минимума.
      Питеру вдруг начало казаться, что ему чего-то не хватает. Нет, одному ему было вполне комфортно, но в душе всё равно была какая-то пустота, которую он не знал, чем заполнить. Его волновал всё тот же вопрос: «Для чего я живу?»…
      Питеру не давалось зло в руки, но он, как любой овен, был ужасно упрям, и искал его. И нашёл-таки…
      Прежняя музыка с её риффами и агрессией уже не вдохновляли его.  Хотелось чего-то странного, страшного, неизведанного.… Хотелось ещё более острых ощущений. Ему вдруг на подсознательном уровне захотелось заиграть ещё быстрей, ещё тяжелей, но как это сделать, он себе пока представить не мог. Его потянуло в саму атмосферу, идеологию рок-музыки.  Хотелось играть такое, от чего все бы попросту сдохли.… Ну, или были по возможности близки к этому.
      Для начала он начал читать уйму книг об истории зарождения рока. Копался в интернете. Запершись в комнате, он просмотрел такие биографические фильмы, как «Путешествие металлиста» и «Внимание: трэш».
      Ориентир был получен, и уже тем же вечером Питер неотрывно вглядывался в только что скачанные концерты Black Sabbath, Led Zeppelin, Deep Durple и AC/DC. Кое-что ему понравилось6музыкальная идеология и пение Осборна, некоторые интересные вещи от следующих двух групп, типа Rock’N’Roll и Black Night. Ну, с AC/DC он ранее уже был знаком, но не видел их ни разу; Питер остался доволен имиджем Ангуса Янга, который немного рассмешил и одновременно удивил его: школьная форма на взрослом дядьке, состоящая из шорт, пиджака, галстука и белой рубашки…
      Теперь целыми днями Питер портил зрение, жадно вглядываясь в силуэты идолов рока, метала, стараясь запомнить все их движения. Iron Maiden ему не понравились, равно как и Judas Priest. Питер пересмотрел кучу «тяжёлых волосатиков», пока его внимание не сконцентрировалось на Venom. Это было что-то! Питер реально испугался их концерта 1982 года. Он боялся глаза открыть. Внушительный имидж и драйв Venom на фоне пентаграммы был устрашающ и пугающ. При исполнении песни Bloodlust Питер вообще вырубил свет и электронику. Однако его разозлило, что он не смог до конца досмотреть видео, и вновь приступил к просмотру, начав сразу с Bloodlust. Питеру напрочь снесло крышу. Поведение Кроноса (в миру – Конрад Лэнт) на сцене, его неуёмная ярость, многозначительные жесты, мотание гривой, искажение выражения его лица испугали Питера и сбили с толку. Когда же на проигрыше Кронос подбежал к краю сцены, упал на колени и начал биться в припадке и истерике, отчаянно и жестоко дёргаясь сам вместе с хаером и нервно извращаясь с бас-гитарой, Питера вообще сдуло. «Офигеть, что он с гитарой делает?! Сексом занимается, что ли??! Кошмар!!! Погнал, бедняга. Не даёт ему, видать, его тёлка…», поражался Питер. Но уже через минуту он его боготворил. Ему нравились все движения Кроноса, и, разумеется, имидж: кожа, цепи, напульсники, ошейник, хаер, серьги и прочее.
      От Venom Питер постепенно перешёл к Mercyful Fate. Те тоже ещё теми психами оказались – корпспэйнт Кинга Даймонда один чего стоил. При этом царившая на концерте мрачная, гнетущая атмосфера, зажжённые свечи и пентаграмма настораживали его.
      Наконец, Питеру надоело смотреть на сатанистов, и он стал просто слушать музыку. Motorhead немного колбасили его, но всё равно это было немного не то, что нужно. Вскоре Питер конкретно и надолго окунулся в трэш метал. Его снесло от Metallica и Slayer; от Megadeth, Exodus, Overkill, Sodom, Testament его прикололи лишь их дебютники. Его заинтересовал имидж Destruction: этакие мрачноватые ребята в патронтаже. Ну а к творчеству Anthrax и Kreator Питер отнёсся достаточно прохладно.
      Музыки было так много, что у Питера голова шла кругом. Но он всё сильней, всё крепче уходил в неё. Он дня не мог прожить без тяжеляка. Мошинг превратился для него в своего рода ежедневный вид спорта. Джон боялся заходить в его комнату; обходил её стороной, ибо оттуда теперь вечно доносились различного рода выкрики, вопли, рёв и орание самого Питера.
      Но ещё рано было сходить с ума. Пока что Питер понимал, что происходит; контролировал сложившуюся ситуацию. Зло аж кипело в нём. Не зная, куда деть свою энергию, он начал биться головой об стену…
      Про сотрясение мозга и кровоподтёки никто не узнал. А зря. Можно было бы предотвратить дальнейшие действия идиота.
      Дальше – больше: чтение книг ЛаВэя, Ницше, просмотр фильма  «Девять врат» и, наконец, неутихающий интерес к поиску «тяжелей тяжёлого», явно противореча высказыванию одного известного композитора: «Лучшая музыка – это тишина. Музыка должна наполнять, но не разрушать. Музыка без Бога – это не музыка. Музыка должна восхвалять Господа. Если нет – значит, это ерунда и пустая трата времени. Слушайте классику, слушайте тишину. Услышьте в своём сердце, в своём разуме, в своей душе Бога, иначе вы – мертвецы при жизни…».
      Наш «живой  труп» с почти загубленной душой окунулся в последнюю стадию своей погибели – началось скачивание, прослушивание дэт-метала, частично копируемое и воспроизводимое самим Питером.
      Теперь горе-металлюга окунулся в дэт-метал. Он опустился до того, что часами, днями, сутками напролёт слушал Death, Possessed, Immolation, Obituary, Autopsy, Morbid Angel, Deicide и Cannibal Corpse. Питера очень испугала обложка альбома Severed Survival (1991) от Autopsy. Вид ужасных, страшных хирургов, непонятная картинка наложили на него отпечаток страха. Через Possessed он познакомился с понятием перевёрнутый крест. Хотя данный термин присущ более блэк металу, нежели дэту. В Obituary и Autopsy ему понравился сильно пониженный строй гитар, но от Obituary он постоянно ждал, когда же драммер начнёт стучать побыстрей; слишком уж медленной для метала, была группа в своём темпе. От Altars Of Madness группы Morbid Angel Питеру хорошенько снесло башку, а что до Deicide и Cannibal Corpse,так он вообще поначалу толком разобрать не мог, где кто и что играет и поёт. Одно время вообще боялся включать, но всё же со временем привык. Питер заметил: если в трэш метал группы, отчаянно крича, пытались разозлить народ, чтобы он дошёл до кондиции, то в дэт метал зло представлялось во всей своей красе, и в готовом виде. Что до новшеств, то пение гроулингом Питер воспринял с одобрением. Лучшей гроул-группой он считал Deicide: там он был чётким, яростно-сатанинским и как будто в два голоса – один, тот, что тише, на пару тембров выше другого, но звучали они одновременно и оба принадлежали одному и тому же человеку, Гленну Бентону, человеку, одержимому Сатаной...
      Через несколько дней, переслушав музыку до такой степени, что из ушей текла кровь, и, пересмотрев кучу ужасов, Питер начал задуманное. То, к чему так долго и упорно шёл…
      Тринадцатого июля, в пятницу, в полночь и полнолуние Питер, никого не предупредив, вышел из дома. Все в доме мирно спали. Питер старался не шуметь, и весь путь проделал на цыпочках. Сзади дома была небольшая роща, куда он и направился. Стояла гробовая тишина. Неслышно было ни птиц, ни зверьков, ни насекомых. Даже сверчок куда-то подевался. Луна зловеще  отбрасывала бледную тень на землю. Деревья стояли, как приклеенные, ни разу не шелохнувшись. Ветер отсутствовал вовсе. Питеру стало вдруг не по себе. Его бросило в дрожь. «Замёрз, наверное, просто. Надо было одеться потеплей», подумал про себя Питер.
      Недолго думая, он зашёл в рощу, достал оттуда здоровенную сумищу, и стал аккуратно вынимать оттуда всё содержимое. Выбрав место на земле, куда падала лунная тень, Питер схватил мел, встал в центр, присел на корточки, вытянул перед собой руку и, поворачиваясь вокруг себя, начертил внушительных размеров белую окружность. Встав, он вышел с круга, вновь зашёл и перекрестными линиями начертил какой-то странный символ, больше напоминающий пятиконечную звезду двумя концами вверх. Закончив рисовать пентаграмму, он засунул бедный мел в карман, обтряхнул ладони, вытер их о траву. Затем начал аккуратно расставлять вокруг своего рисунка тринадцать зеркал, каждое размером приблизительно с человеческий рост. Умаявшись и вспотев, он расположил у каждого из зеркал по свечке, зажёг их и стал ждать…. Долго ждал, почти совсем замёрзнув – в футболке и шортах. Ужас как хотелось спать, но он всё терпел, изредка поглядывая на часы…
      Пробило три часа ночи – час Сатаны. Питер дрожащими руками схватил какую-то принесённую с собой книжку и, судорожно раскрыв её, начал что-то от уда читать и бормотать про себя. На пятнадцатой минуте чтения этого, понятного, наверное, только ему одному, бреда погода резко испортилась. Завыли коты и собаки. Небо затянуло тучами. Всё погрузилось во мрак. Начались дикие, мощные, яростные раскаты грома. Засверкали молнии.
      Непогода, и, в частности, гроза никак не входили в планы Питера, но нельзя было прерывать чтение заклинаний и проклятий ни на секунду. Внезапно зарокотало и загромыхало так, что у Питера полилась с ушей кровь. Молнии, как ленточки. Разрубали небо на куски. Одна из молний ударила в сердце пентаграммы, другая-в одно из зеркал, которое, сначала разбившись, моментально превратилось в пепел. Несмотря на хлынувший дождь, свечи не потухли; скорее, наоборот, на них как-будто плясали языки пламени. Питеру стало страшно и жутко, но он не останавливался. В остальных зеркалах ему почудились непонятно откуда взявшиеся тени. Сквозь рёв неба отчётливо послышалось нечто вроде: «Зачем ты МЕНЯ призвал?», мимо Питера что-то с сильным шумом пронеслось, задув все свечи. Всё стихло. Питера же угораздило упасть в обморок. Очнувшись, он увидел чистое небо. Питер уже обрадовался, надеясь, что ему всё приснилось или же почудилось. Его взгляд упал на землю, и он увидел следы своих злодеяний – почти стёртую пентаграмму, поваленные разбитые зеркала, поломанные и погрызанные кем-то свечки, испепелённую книжку…. Питера затрясло, как грушу. Он глянул на часы – до рассвета было всего ничего по времени. Он спешно начал собирать всё в кучу, включая обломки, поместил их в заранее припасенный мешок и выкинул в ближайший мусорный контейнер. Питер так же тихо пробрался к себе в комнату, как и выходил из неё, стараясь никого не разбудить, и сразу же улёгся спать. Сегодня он ужасно устал, фактически валился с ног. Оккультизм донял его.
      Питер искал зло. Хотел устроить нечто вроде сатанинской мессы; либо, вероятнее всего, он хотел призвать Сатану на землю. Но у него ничего не вышло – Сатану он, по его мнению, призвал, но не подчинил своей воле; скорее, сам Питер продал душу дьяволу. Оно и понятно, что не получилось: у него не было необходимых навыков, опыта, желания и, самое главное – силы воли. Да и юность сделала своё дело. И не дай бог кому-либо проделать то, что Питер совершил сегодня ночью…
 
 Глава 22. Испытание совести
 
      На следующее утро Питер, проснувшись, почувствовал себя совсем уж разбитым. Всё тело ныло и болело. Кое-как приподнявшись с кровати, как старый дед, он сразу же приступил к прослушиванию музыки на своём плеере, однако ему это быстро надоело. Недовольно вздохнув, он снял наушники и включил монитор компьютера, найдя там галерею недавно скачанной и сохранённой на рабочем столе очередной музыкальной библиотеки, уставившись на неё тупым взглядом и задумавшись.
      Внезапно в дверь постучали. От неожиданности Питер чуть не свалился со стула.
 - Кто-о там?! Чего надо? – Заорал он.
 - Пит, открывайся, это Джон.
      Питер, матерясь, подошёл к двери и отпёр её.
 - Чего хотел?.. – Начал, было, он.
 - Во-первых, утро доброе…. – Заметил Джон.
 - Ага, для тебя оно пожизненно доброе! – Съязвил Питер.
 - Перестань. И ничего я не хотел. Пришёл проведать, а то ты заперся в своей тюрьме, как зомби! – Продолжал Джон. – Как живёшь?
 - В смысле – как? Пойдёт. Если бы ты не спросил, было бы лучше. Мне и не  скучно. Представляешь, Джонни, я сегодня на метле летал…. – Последнюю фразу Питер прошептал.
 - Ха, ну и дурак. – Невозмутимо ответил тот.
  -Чего?! – Питер схватил брата за шиворот.
 - Да угомонись. Реально не смешно уже. Я что зашёл-то…. Можно мне у тебя какую-нибудь музыку скинуть?
 - У меня? Музыку? Ого. – Рассмеялся было Питер, но тут же помрачнел. – Ну, смотри. Валяй. Вряд ли найдёшь себе подходящую…
      Джон сел на стул и придвинулся к дисплею, быстро щёлкая мышкой, ища какие-нибудь, приемлемые ему треки.
 - Та-ак, это я не слушаю.… Это не знаю.… Этих не слышал…. Бо-о-оже мой, Питер!!! – Испуганно вскричал Джон.
 - А что такое?
 - Что за музыку ты слушаешь? Такое только в морге слушать надо; ну, или если жить не хочется.
 - Ну, ты ведь даже не включил ещё! – Заметил Питер. – И что же тебя смутило? И кто вообще тебе сказал, что я хочу жить?! Не имею такого желания.
 - Пит, да что с тобой, в самом деле? Ты чего? – Совсем перепугался, не на шутку, Джон. – Мне и слушать не нужно, чтобы понять, что это за дерьмо. Достаточно обратить внимание на названия твоих групп! Что ещё за: Чёрный Шабаш, Культ Голубой Устрицы, Сексуальные Пистолеты, Железная Дева, Иудейский Священник, Хэллоуин, Байкер, Бриллиантовая Башка, Яд.… Всё ничего, но мой взгляд спускается ниже, и я читаю далее: Убийца, Разрушение, Погребение, Исход, Завет, Мёртвый Ангел, Больной Ангел…. Ужас какой! А, вот ещё: Белый Зомби,  Каркас, Одержимый, Труп Каннибала, Богоубийца, Вскрытие, Некролог, Смерть, Смерть От Напалма, Тёмный Трон, Система Даунов, Эрозия, Удушье, Божья Овца, Химера, Моя Мёртвая Невеста, Потерянный Рай, Лондон До Полуночи, Черепочки, Ноктюрн Лешего, Неспящий, На Глубине Шести Футов, Нирвана, Проклятье, Мертвец, Содом, Анафема…. КОШМАР!!! Пит, тебя не пугают эти названия? – Поражался всё Джон.
 - Нет…
 - А названия альбомов и песен? Пит, как ты можешь это всё прокомментировать? Смотри: Удар Огнём, Найти И Уничтожить, Убить Всех, Без Сожаления, Прыжок В Огонь, По Ком Набат Бьёт, Назад Во Тьму, Хозяин Марионеток, Очернённая, Жизнь Есть Смерть, Бог – Лжец, Зелёный Ад, Ад Ждёт, Антихрист, Чёрная Магия, Преследуя Церковь, Алтари Безумия, Ангел Смерти, Правь В Крови, Лицо Разбитое Молотком, Жалкое Отродье, Убитый При Рождении, Хочу Крови, Раздробленные Тела, Адский Звон,  Клаустрофобия, Собственная Жена Отличный Завтрак Барбекю, Меня Прёт.… Ой, всё! Я не могу дальше это читать. Меня самого уже, прёт, по-моему! Пит, ну  как так можно? Тебе правда нравится слушать песни о садизме, насилии, крови, убийствах, оккультизме и сатанизме?
 - У меня выбора нет, Джонни…
 - ВСЕГДА есть выбор, брат.
 - Эх, если бы ты знал, что творится у меня в душе…. – Вздохнул с грустью Питер.
 - Бардак там у тебя, Пит, причём, конкретный! Как, впрочем, и в комнате у тебя. – Заметил Джон и улыбнулся. – Давай, выходи из своего дипресса!
      На это Питер ничего не ответил.
 - Ну, вот сам посмотри, что за песня – «Ангел Смерти», мм? – Не отставал от него брат.
      Питер посмотрел на Джона и врубил на всю Slayer. Вначале зазвучало резкое, чёткое стаккато, затем начался постепенный разгон ударных и вступление басовой партии. У Джона увяли уши. Потом последовал пронзительный адский вопль. Прослушав песню до конца, Джон аж присел на кресло.
 - Что – это?
 - Песня.
 - Песня?! Это ты называешь песней? Я не успевал вслушиваться в «голос». Что за скороговорка ещё?
 - Да что ты пристал? И к ним, и ко мне! Оставь мой Slayer в покое! – Недовольно произнёс Питер и обиделся. – Эта песня посвящена опытам доктора Йозефа Менгеле над евреями и не только, в период Второй Мировой Войны; о том, как он по приказу рейхсканцлера Германии Адольфа Гитлера расчленял их, заживо кидал их в газовые камеры и издевался над трупами, пытаясь вывести клон либо суперчеловека; правда, ему это вроде так и не удалось. Ну, а вопль в начале песни – это своего рода символический крик обезумевших от боли евреев. Slayer вовсе не призывают совершать подобные действия, а лишь описывают те события; о том, как тем людям было плохо. Видишь ли, Джонни, рок-музыка показывает, что такое зло, и как  с ним бороться. А то ведь многие люди носят розовые очки, не подозревая, что есть зло, и оно рядом. И, как сказал в своё время Гэндальф из «Властелин Колец», оно не дремлет. А это опасно! Нужно быть начеку! Знаешь, если бы я был счастлив, я бы слушал джаз или классику. Либо если бы был крайне богат и бесился с жиру.…Но у меня всегда всё плохо, Джонни, поэтому я слушаю такую тяжесть. Думаешь, я прямо без ума от метала? Вовсе нет. Просто душа болит. И чтобы она не болела от мысли, «кто я и для чего живу», я и слушаю это. Как говорится, подобное – подобным.…Многие убивают, воруют, спиваются, дерутся, я же, когда мне плохо, стараюсь уйти в музыку. А плохо мне всегда…
 - Вот сам себе противоречит. Как послушаю тебя…. Ты болен, Пит! Мне жаль тебя…. – Воскликнул с горечью Джон. – А Slayer – фашисты…
 - Ничего ты не понял.
 - Мне и не нужно ничего понимать! ВСЁ!
 - Джон!
 - А?
 - Slowly We Rot!!!
 - М-да.… Ну, это ты гниёшь, а не я. Душой…. – С этими словами Джон вздохнул с сожалением, закрыл дверь и ушёл к себе.
 
 Глава 23. Ремонт
 
      Неожиданно для всех миссис Льюис решила устроить небольшой ремонт. С самого утра она, вися на проводе, совершала многочисленные звонки. Делая заказы стройматериалов. Слуги носились туда-сюда, выполняя все её распоряжения. Бабушка, несмотря на приличный возраст, была на редкость пробивная и задорная. Она контролировала все действия рабочих, отдавая приказы и поясняя всем, как и что надо делать. Шарлотта буквально порхала по всему особняку, неустанно объясняя и давая инструкции к перестановке. Перестановка мебели была отдельной темой. Некоторые громадные шкафы годами не отодвигались, накапливая, если можно так сказать, тонны пыли.  На самом верхнем этаже практически никто не жил; соответственно, и уборки там совершались относительно редко, хотя слуги добросовестно старались. Некоторые окна никогда ранее не мылись, не протирались и не открывались. Джон устал выносить мусор и собирать по всему дому хлам. Питер сидел у себя в комнате, как всегда, ленясь. Труд был не для него. Веника он боялся, совка тем более, считая их самыми вредными инструментами уборки. Питеру было элементарно лень протереть пыль у себя в комнате, не говоря уже о влажной уборке. От пылесоса он бежал, как от огня, да, по сути, и пользоваться им не умел. А может, и умел, бог его знает, а только желание отсутствовало. Дворецкий попросил братьев вытряхнуть хорошенько матрасы, перины, подушки, паласы, ковры и прочее, но в итоге этим всем занялись лишь Джон и сам дворецкий, ибо Питер наотрез отказался, считая это слишком низким для такой важной персоны, как он. Господин белоручка продолжал просаживать жизнь и собственную задницу впустую. Видимо, понятие «помочь ближним» его не касалось, проходило мимо, было не для него – называйте, как хотите. Приехали рабочие, строители и начали под чётким руководством и зорким оком заботливой миссис Льюис производить сам ремонт. Для начала они проверили здание на прочность. Убедившись, что, несмотря на ветхость, дом ещё их самих переживёт, они почистили всё, что можно было; заменили паркет, мраморные полы в парадной; по-новому переставили всю мебель, создав совершенно другой интерьер; очень серьёзно подошли к замене дизайна помещения. Затем быстренько начали обновлять внешность дома: покраска, побелка, облицовка и прочие работы. Отремонтировали порог, бассейн и фонтан. Рабочих, в принципе, было достаточно много, так что, хотя работа и кипела, была сложна, но довольно быстро уменьшалась в объёме.
      Тем временем дошла очередь и до комнаты Питера. Видя, что дело приняло достаточно серьёзный оборот, он призадумался не на шутку. Он шустро спустился вниз.
 - Ба, можно мне помочь? Хочу в своей комнате поклеить обои. Самостоятельно. Ну, пожалуйста, ба-а-а!
 - Хм, Пит, на тебя что-то это совсем не похоже. Ну, не из тех ты, кто.… А вот Джон…
 - Почему ты всегда ставишь в пример мне моего младшего брата?! Чем он лучше меня? – Обиделся Питер.
 - Ну, он хотя бы ПОМОГАЕТ. Работа боится его, а ты боишься работы, внучок! Вот тебе и весь расклад. А вообще, вы оба дороги мне. Оба одинаковы. Обоих люблю. Но ты чаще разочаровываешь свою любимую бабушку, чем он. Старайся, и будь послушным!
 - Так, можно или нет? – Насторожился вдруг Питер.
 - Или нет. – Улыбнулась Шарлотта. – Конечно можно, но осторожно.
 - Ура! – Обрадовался невероятно осчастливленный Питер и в приподнятом настроении убежал к себе обратно наверх.
      Зайдя, он задумался, не зная. С чего начать. Разводить клей в ведре ему никак не улыбалось. Про обои вообще промолчу. Тогда, недолго думая, он схватил стоявший у него на столике клей-карандаш, открыл его и начал втупую наносить его на стены своей комнаты, периодически останавливаясь, но лишь для того, чтобы быстренько прицепить на наклеенное место…плакат.
      Спустя три часа упорной, кропотливой, ещё и несколько непривычной работы Питер, совсем выдохнувшись, с довольным видом созерцал плоды своего творения. Вдоволь наглядевшись, он прилёг немного отдохнуть.
      Уже вечером Шарлотта удумала сделать обход, рейд, чтобы пронаблюдать законченную работу мастеров, и за одним, держа наготове в одной руке трубку радиотелефона, чтобы в случае обнаружения каких-либо неполадок немедленно позвонить рабочим. «Что ж я, что ли, финансы тратила?», думала про себя бабушка. Пока что её всё устраивало. Ранее она осталась довольной и внешним видом отреставрированного особняка.
      Итак, поднимаясь на второй этаж, бегло нанося кое-какие пометки, поправки и коррективы в свой блокнот, она торопливо приближалась к убежищу Питера…
      Зайдя и включив свет, чем тут же разбудила своего уснувшего внука, который сонно уселся на кровать, она содрогнулась и ужаснулась.
 - Питер! Ты что тут понаделал? Что это? – Возмущению бабули не было предела.
 - А что такое?
 - Это обои, по-твоему? Да я даже в страшных снах такие изображения не встречала. Сними, ради бога, сейчас же! Выдумал он мне здесь.… Что за волосатые бестии из фильмов ужасов? Ух, взрослые парни, а волосы длиннее, чем у меня в молодости.… Ну и рожа.… А нацепили-то на себя всякие побрякушки странные…. Цепи какие-то…. Зэки, что ли?! Пит, они в тюрьме сидели?
 - Да нигде они не сидели! А может, и сидели, кто ж их знает…. – Спросонок Питер совершенно ничего не мог понять.
 - А может, у них с ориентацией не всё в порядке? О, господи…. Чего они волосатые-то?
 - В смысле?! – Питера жестоко пробило на смех, хотя он немножко обиделся, что его металлюг сейчас чуть не подписали под педиков.
 - Да ну тебя! – Шарлотта опустила руки. – Убирай, снимай, что хочешь, делай. Я хочу по ночам спокойно спать! С твоими странными мужиками ты меня раньше времени в гроб загонишь.
 - Не сниму-у-у! – Заупрямился Питер.
 - А это ещё что такое?!.. – Взгляд миссис Льюис обратился в противоположную сторону могильника Питера. – Что за склеп? Черепа, кости какие-то.… Фу! Хирурги сумасшедшие, кресты перевёрнутые…. Кровь…. Женщины с расцарапанными когтями лицами. Или это тоже парни, Питер?! Ой, ужас какой. Сажать их всех надо! Вот я являюсь почётным гражда…. – Далее последовал внушительный перечень заслуг, в течение которых Питер успел, раз пять зевнуть, и даже задремать. – И вообще.… Ой, а этот, на стуле, чего удумал? – Бабушка, нацепив очки, подошла ближе. – М-да-а, Пит, сидящий на стуле сам себя электродрелью в живот…. Хлопья кишок и крови.… Ну, ты и садист, Пит! Не страшно спать?
 - Я же со светом.… Иногда.
 - Ну-ну, оно и видно. Так дальше не пойдёт! Я приму  меры!
 - Не по-лу-чит-ся! – По слогам произнёс Питер, и жёстко добавил. – Бесполезно.
 - У меня подкашиваются ноги. Мне даже находиться у тебя в комнате становится тяжело. Какая-то тяжёлая атмосфера царит у тебя здесь. Пит, ну, по-твоему, это всё нормально?!
 - Да-а. – Протянул тот. – Я ведь подросток, хотя…. Парням из Slayer уже под полтинник, а они до сих пор башками машут и отрываются, будь здоров, зажигая публику.
 - Я ничего не поняла из сказанного. Видимо, твои Slayer так и не повзрослели! Лучше бы что-нибудь полезное для мира сделали. Ну, например, подвиг…. – Размечталась Шарлотта.
 - Делают. Музыку.
 - Ой, представляю, что там за музыка. Вот в филармонии…
 - Какая-то ты несовременная, бабушка. – Перебил её Питер.
 - Возможно. Ну, а чего головами трясти? Что, психи, что ли? Или судорога-трясучка напала? – Всё вопрошала неуёмная миссис Льюис. – Отпадут же, головы-то. А народ зачем жечь? В чём прикол?
 - Да не в прямом  смысле жечь! – Питер ржал, как конь, зайдясь хохотом.
 - А мне вот не до смеха, балбес ты этакий. Малолетний озорник. Пугает он тут бабушку на ночь глядя…. Я ведь старенькая уже. В наше время такого не было! И ты.… Тоже трясёшься, мм? Головой, в смысле.
 - Ну-у, в ваше время…. Ты ещё Герберта Гувера вспомни! Головами мы машем в такт музыке, в ритм барабанам. Так проще, веселее и лучше слушать громоздкую, груженую музыку.
 - Кто – мы? Ох, Пит, не мучь меня.
 - Всё, ба, визит окончен. Ты устала и хочешь спать, надеюсь. Я тоже еле на ногах стою.
 - Я ещё не…
 - Ну, а ты представь! Что УСТАЛА и ХОЧЕШЬ СПАТЬ! – С этими словами Питер выпроводил Шарлотту за дверь.
 
 Глава 24. Репетиция
 
      Вскоре после этих событий Питер решил связаться со своими коллегами по группе. В итоге он дозвонился только Джеку.
 - Здравствуй! Узнал? Давненько не виделись…. – Поздоровался Питер.
 - Здорово, здорово…. Чего это ты вдруг вспомнил о нас? Куда пропал? – Обиженным тоном заявил Джек.
 - М-да так…. Проблемы были  кое-какие.
 - А сейчас, как я полагаю, они разрешились, да?
 - Ну, видимо, так. Не совсем, правда.
 - От нас чего хочешь?!
 - Я что-то не понял! Что за  тон? – Начал злиться Питер.
 - Эмм.… Ну, ты как бы сам всё решил для себя…. – Начал было Джек.
 - Так мы играем, или нет?! – Взбесился Питер.
 - Нет.… Не знаю.… Надо собраться и всё обсудить.
  -Хорошо. Созвонимся ещё. Давай.
      Джек поставил в известность остальных членов Baghira о возможности дальнейшего сотрудничества. Уже после обеда они все сидели в студии, горячо обсуждая грядущие планы и ежеминутно проскальзывающие мнения.
 - Народ, я хочу играть ещё ещё-ещё тяжелее, ещё брутальнее. – Высказался Питер.
 - Ну, ты и загнул. Куда уже тяжелее? – Вопрошал Макс.
 - Я так хочу. Я всё решил для себя.
 - И?
 - Будем играть трэш и дэт.
 - Чего-о?! Трэш? – Недовольно скривился Фрэнк. – Отстой, лажа…
 - А я так не считаю! – Выпалил Питер, многозначительно угрожая ему определённым жестом, ударив кулаком своей левой руки в ладонь правой.
 - Осади коней. Объясни лучше, чего это ты вдруг удумал? – Сбился с толку Макс.
 - Трэш, Питер, это ведь своего рода шаг назад. Это уже игралось лет двадцать-тридцать назад, и всё, что можно было сыграть в данном жанре, уже выполнено. Ну, не актуально это сейчас. Трэш всегда, заметь, всегда был в андеграунде; никогда этот стиль не являлся мэйнстримом. Чего это тебя потянуло на старьё? Ты удивляешь меня. – Разглагольствовался Фрэнк.
 - А меня прикалывает трэш. Канает. – Добавил Шон, устав молчать и выслушивать перепалки коллег.
 - Кому – что. – Улыбнулся Макс.
  -А что? – Прищурился Шон.
 - Нет, ничего.
 - Ну, а дэт? Это же вообще! Ты осилишь, Пит?! Там же техника убийственная!
 - Ну-ну, Уэбстер рулит.
 - Я человек, и развиваюсь! – Свирепо ответил Питер. – Значит, буду стараться. Приложу все усилия. Надо будет – ночевать в студии буду!
 - Ладно, не злись!
 - Я хочу сыграть Autopsy.
 - Вскрытие? – Побледнел Шон. – Иди на лесопилку, там бензопила пашет. Стукай через каждую четверть секунды кувалдой и ори под весь этот шум так, как-будто тебя режут. Вот и будет тебе Autopsy.
 - Я серьёзно. А ещё хочу переиграть Mercyful Fate.
 - У тебя же, судя по твоим рассказам, предки верующие! – Заметил Шон. И MF играют хэви.
 - Мне всё равно.
 - Все согласны? Особенно тебя, Джек, касается! Раз дэт, то стучи как можно быстрей. Разучивай бласт-бит и переходи на две бочки, ускоряйся вплоть до тридцать вторых долей, понял? Ну, а бласт-бит – это ведь, о сути, предельно допустимый темп ударных, на грани человеческих возможностей. И в этом грайндкор от Napalm Death переплюнул брутал дэт от Cannibal Corpse.
 - Ну-у, началось…Лекция на тему «Вынос мозга». Всё, прекращай! – Рассмеялся Макс.
      С этими словами собрание закончилось. Все разошлись с надеждой, что время, проводимое в студии, не пропадёт даром…
      Вновь начались трудные деньки. Парни репетировали, не покладая рук, днюя и ночуя в студии. Ели там же. Группа усиленно занималась. Коллеги постоянно подстраивались друг под друга; заморочки с настройками гитар были их бичом. Парни матерились, психовали, ругались, даже дрались. Они никак не могли войти в колею новых для них жанров. Ребята экспериментировали со звучанием, меняя его; старались увеличить плотность, жирность звука, сделать его идеальным, при этом продолжая увеличивать темп игры на гитарах, их быстроту. Бедняга Джек еле передвигал конечностями - ему также было ой как несладко.
 - Стучи чётче! – Орал Шон. – Чего ты гладишь их?! Бей по барабанам, а не гладь! Это тебе не девчонка!
 - Макс, я тебя совсем не слышу! – Возопил Питер. С изменением стиля Фрэнка заменили на него. – Придётся тебе понижать строй.
 - Да куда уже ниже?
 - И играй ближе к струнодержателю, а не посередине, на звукоснимателях, иначе все наши динамики повылезают к чёртовой матери! Тем более на наших колонках далеко не уедешь. Играй, как я сказал. Так чётче. – Сказал Шон.
 - Питер, нежнее – это не про гитару! Нежным со своей девушкой будешь. Слушай, она, в смысле,  гитара, совсем не кусается. Не бойся её. Ты же вроде видел концерт Venom!
 - Струны порвутся…
 - А как ты хотел? А как же без этого? Думал, в сказку попал? Кому сейчас легко? Кого волнует чужое горе? И они, и медиатор, и сама гитара, и всё, что подсоединено к ней-не вечное. Как и мы с тобой. Так что, вперёд, если хочешь нормально играть. Не я предложил дэт играть!
 - Я и так умею! – Обиделся Питер.
 - Оно и видно, как ты умеешь. Нифига ты не умеешь.
 - Я сейчас как…. – Побагровел Питер.
 - Ну, всё, всё!
 - Пацаны, может, будем играть нечто более современное, а? – Расстроился Фрэнк.
 - Например? Есть предложения?
 - Можно играть более приемлемые жанры рок-музыки на сегодняшний день.
 - Какие?
 - Дэткор либо симфо-блэк метал.
 - Пфф! Коммерция проклятая.… Ненавижу. Показуха. Позёры и выпендрёжники. – Питера чуть не стошнило.
 - Я просто так сказал. Моё дело – предложить; твоё – отказаться.
 - Не в тему вообще…
      Группа снова погрузилась в музыкальные изыскания. Звук, искажённый дисторшном; горловое хрипение Питера и демоническая, но ещё плохо отшлифованная какофония драм-установки – вот первые плоды новых репетиций. Питер учился играть быстрее и злее, входил в идеологию, представляя себе всякие странные образы. Теперь он хотел совершить сатанинскую мессу в музыкальном исполнении…
 
 Глава 25. Концерт
 
      Томпсон снова взял группу под своё крыло; и когда ребята поняли, что конкретно, стабильно и уверенно смогут выдать готовый материал, он тут же назначил дату-первое августа. Не то, чтобы Томпсон слишком поспешил с выводами, назначив дату так рано; просто ребята не ожидали такого быстрого развития событий.
      На сей раз концерт состоялся в Лонгбридже, самом скандальном районе Майами. И это уже не походило на дружественное сборище неформалов, предающих себя забвению в музыке. Скорее, это напоминало банду матёрых нелюдей, жаждущих хлеба и зрелищ; ну, а в данном случае-пива и девочек, а некоторые ожидали хлеба и драк. Многие именно для этого и собрались здесь сегодня-потасовки обычное дело. Причём, не важно, о поводу или без.
      Однако пока что всё было относительно мирно и спокойно. Тем более, вход надёжно охраняла полиция. Негодующие зеваки из толпы не решались разобраться с блюстителями порядка, надеясь, что к окончанию концерта у полицейских лопнут нервы слушать это дерьмо и сдерживать натиск странных подростков. Надеясь, что их сдует ветром.
      Сегодня всё благоприятствовало неформалам. Ну, а поскольку была суббота, хранители закона откровенно зевали после тяжёлой недели, мечтая прийти домой, поцеловать жену и детей. Жену, которая, разумеется, приготовила и разогрела ужин. Которая любит и ждёт. Всегда ждёт. Всегда поддержит усталого мужа, обнимет и поцелует. Детей, по которым они так скучают и так редко видят. Детей, которые есть их будущее. Детей, которых хочется отругать, а в душе-прижать к сердцу. И пусть они не всегда слушаются, зато это-их кровинка, их сокровище, их надежда. Надежда на то, что их дети будут лучше, чем их родители. Добьются больших успехов, нежели они. Увидеть детей, которых они так любят! И каждый любящий, заботливый отец пожелает, чтобы его потомство прожило так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. И каждый нормальный, настоящий отец всё сделает для того. Приложит все усилия. Если любит…
      Итак, настала очередь выступать команде Питера. Томпсон, по традиции, собственноручно представил их аудитории слушателей. За  сменой жанра последовала и смена названия группы, которую Томпсон, с согласия   всех участников, в строгом порядке немедленно переименовал в Skull Head.
      Первой композицией, которую Питер и Ко. представили на обозрение публике, была  The Mechanix (кавер на демо Metallica).Питер бодро начал играть, позже Шон подхватил, и поехало. Питер старался петь с выражением, его голос в этой песне был уникален, удивительно похож с оригиналом от Хэтфилда. На проигрыше все гитаристы делали головой, а соответственно, и волосами, весьма занятное солнышко, вращая шеей по часовой стрелке, а затем наоборот, а не как обычно, «вверх-вниз».  На припеве Питер срывался с места и подходил к народу ближе, пытаясь в припеве кому-то что-то доказать. Просто со стороны это выглядело именно так.
      Следующей вещью была Bonded By Blood от  Exodus. Здесь Питер по вокалу казался злее, причём намного. Его голос, его гибкость вокала были неотразимы. Голос срывался на крик и ор. Его визги и стоны не плавно, но резко переходили в рёв. Что до игры, то он судорожно выставлял напоказ вполне внятное трэшевое стаккато. Песня была довольно-таки агрессивной с виду. А и Питер вскоре песня за песней всё больше сходил с ума. Сам на себя не был похож. Но момент, когда все четверо хором в один голос орали припев, смотрелся весьма эффектно.
      Третьей песней стала Seek&Destroy от тех же Metallica. Питер совсем не умел играть соло; за него это делал Шон. Выпрямившись и набычившись, Питер понтливо и вызывающе стал петь куплет. На строчках “Running, on your way hiding, you will pay dying,one thousands deaths”, которые пелись дважды, он пытался танцевать и отплясывать какие-то невероятные балетные па. Либо это было танго, либо вальс. Очень уж движения его ног напоминали «раз, два, три; раз, два, три». В качестве партнёрши, по-видимому, выступала сама гитара. На припеве Питер забыл, где находится, и без всяких комплексов заорал, протягивая ноты:«Searching…Seek and Destroy!!!».  Идеологически протяжный, нудный, но примитивный припев если не напугал, то, во всяком случае, хорошенько встряхнул и смутил даже задние ряды; их это разбудило, вне всяких сомнений. Уже засыпающие, люди восприняли припев как звонок будильника. Даже полицейские не обделили вниманием участников Skull Head, ища, кого имел в виду Питер, напевая «найти и уничтожить».
      Далее группа кавернула Arise от Sepultura.Народ начал мошинг и стэйч-дайвинг. Для Питера песня была несколько сложновата, но он не робел.
      Потом Skull Head сыграла самую тяжёлую песню в мире, Hammer Smashed Face от Cannibal Corpse. Ту самую «Лицо, разбитое молотком». Питер чуть не сорвал себе гортань, неправильно гроуля. Максу было тяжело: он боялся, что не справится. Шон также еле вёл партию. Джек чуть не умер на месте – бласт-биты были явно не про его честь. Это была единственная песня с бласт-битами, которую отыграла Skull Head. Тяжесть гнетущей, непонятной музыки была неимоверна. Если бы Питер не учил слова, он бы сказал, что сам себя не понял в вокале. Всё же, хоть и с большим трудом, песня была исполнена.
      Затем шла вещь с впечатляющим названием Satan’s Fall от Mercyful Fate.В помещении резко погасли все огни, и зажглись заранее выставленные по всей площадке свечи. На заднем фоне можно было различить огромную, блестящую на абсолютно чёрном фоне, пентаграмму; а справа – здоровенный перевёрнутый крест. Толпа затихла в предвкушении чего-то ужасного. К передним рядам настырно просочились странные существа в чёрных балахонах до пят, с накинутыми на головы капюшонами. Их лиц не было видно, как у назгулов из «Властелин колец». В руках перед собой они держали зажжённые свечи. Эти люди были безмолвными, и всю эту песню хранили молчание. Перед самой песней был небольшой антракт. Во время него Питер успел переодеться и выйти обратно на сцену. Теперь он предстал перед публикой следующим образом: на его лице красовался отвратительный корпспэйнт в духе Кинга Даймонда, однако остальной имидж больше канал под Кроноса из Venom: разодетый до пояса, в чёрных обтягивающих кожаных штанах, на руках всевозможные напульсники и браслеты с шипами. На шее – нечто вроде ошейника, также с шипами. На поясе – цепи, снятые то ли с собаки, то ли с быка. В этой песне Питер непривычно для самого себя запел фальцетом. Каким-то образом смог, хотя от поедания сырых яиц он напрочь отказался. Питер жёстко акцентировал все страшные рифы, пытаясь создать впечатление на толпу. Со второй половины четвёртой минуты песни вся аудитория невольно начала хлопать в ладоши, постепенно убыстряя темп.  Музыкальная сатанинская месса почти свершилась. Но самое страшное было ещё впереди…
      Ну, и напоследок, Skull Head порадовала всех композицией Charred Remains от Autopsy. Очень низкий строй всех гитар понравился многим. Необычные музыкальные эффекты; весьма откровенный полу-гроулинг, полу-скриминг; разгон ударных довели народ до кондиции. Всех откровенно пёрло, особенно при строчках «сдохни насмерть».
     Концерт закончился…
 
 Глава 26. Церковь
 
      На этом злодеяния Питера не прекратились. Он задумал совершить самый безрассудный поступок в своей жизни: сымитировать зло в храме божьем, в часовне Литтл-Чёрч, неподалёку от их дома. Эту церковь  посещала почти вся пожилая часть их округи, преимущественно католики. В Литтл-Чёрч наведывались и домашние Питера – Джон, миссис Льюис и прислуга. Он же в бога не верил, и верить не собирался. Но при этом не мог определиться, сатанист он, или же атеист.
      Концерт не прошёл даром – Skull Head теперь знали все. Но Питеру было этого мало. Ведь только сыграв в церкви, его душа обрела бы покой и умиротворение. К тому же ему представилась бы такая уникальная возможность показать обычным людям, что собой представляет тяжёлая музыка. Аудитория металла всегда соберёт неформалов, а вот люди верующие, или просто далёкие от рок-музыки – это были для Питера как зверьки, которых в срочном порядке необходимо приручить.
      Питер сидел в комнате, придумывая детали своей задумки. Его мозг улавливал и автоматически записывал в памяти все появляющиеся одна вслед за другой негативные мысли. Наконец, Питер сообразил план действий, гениальный и злой. Он решил ввести верующих в заблуждение; обмануть их. Шаря по папкам с музыкой, Питер наткнулся на песню The Exorcist от пионеров дэт-метала Possessed. Песня ему всегда очень нравилась; обманчивое вступление его забавляло. Оно больше походило на какую-то церковную мутатень. Это начало и навело Питера на тёмные мысли. Он решил сходить в дом господень, выставить себя хорошим мальчиком, а затем опустить святую святых молитвенного дома. Мысли вертелись в голове одна за другой, и вскоре Питер начал действовать.
      Первым делом он распечатал нотный лист The Exorcist, вырезав оттуда вступление и, сложив вчетверо, убрал к себе в сумку. Потом специально стёр концовку mp3 варианта, оставив в воспроизводимом аудио-варианте лишь начало. Диск также быстренько сложил к себе.
 - Джо-он, можно к тебе? – Спросил он, входя к брату в комнату.
 - А то ты когда-нибудь спрашивал разрешения…. – Насупился тот.
 - Джон, я хочу сходить в церковь! Мне…. Нужно. – Замялся Питер.
 - Да неужели? – Удивлению того не было предела. – С чего вдруг? Чего опять плохого совершил? Настолько плохое, наверно, что аж к Творцу захотел!
 - Не язви! Да, да…. Рад бы в рай, да грехи не пускают.
 - Ну, а я здесь причём? Хочешь – иди…. Мне-то что?
 - Ой, не надо. Тебе не всё равно, я тебя знаю! Тем более в этом вопросе.
 - Ты прав. Ну и?
 - Джонни, у вас же существуют заказные мессы? Ну, за тех, кому сложно сейчас.… Чтобы все помолились за них.
  -У кого – у вас? У НАС! Ты тоже крещён, и по глупости своей отрицаешь веру в Того, кто тебя сотворил.
 - Ва-а-ай, не грузи! – Взвыл Питер, заткнув уши.
 - Да, есть такие мессы. И за упокой души тоже есть.
 - За упокой души мне не надо! – Рассмеялся Питер. – Это.… Вот, на тебе диск, это хорошая мелодия, вроде бы христиане любят такое играть. Это мой заказ. Сыграйте её для меня, пожалуйста. На церковном органе. Ну, или Хаммонда. Буду очень признателен.
 - Хм, интересная мелодия.… Задумался Джон, прослушав отрывок клавишных. – Ты же не слушаешь такие! Тебе же нужно, чтобы грохотало всё. У тебя мелодия – аналог взрывов осколочных гранат…
 - Ну, не заводись! Получишь сейчас. – Разгневался Питер.
 - Откуда скачал? С какого сайта? И зачем? Кто исполняет? Как называется?
 - Вот тебе ответ на все твои вопросы: НЕ ЗНАЮ.
 - Ладно. Постараюсь выполнить твою просьбу.
      Литтл-Чёрч представляла собой очень красивую церквушку-часовню, выстроенную в том же духе, что и особняк миссис Льюис. С виду неприметная, она притягивала взор своей неповторимостью; люди любили бывать здесь. Снаружи часовня была обделана красным кирпичом. Несмотря на строгий вид и грубоватые примитивно-прямоугольные, без всяких там колонн, арок и фресок стены, она манила к себе. Фасад здания был более чем обычным; единственное, там выделялась колокольня и крест. В колокол трезвонили по воскресным службам, а также по большим праздникам, как церковным, так и государственным. Стены были ровные, прямые. Разрезы окон были весьма внушительными: непосредственно почти во всю высоту основного помещения, собственно часовни здания. Красная крыша была слегка покатой. Костёл окружали здоровенные чёрные ворота, такой же идентичный забор, с рисунком крестовидных петроглифов.
      Внутри было намного красивей, чем снаружи. Будь вы прихожанин или просто мирянин, вы обнаружили бы чашу со святой водой, вделанную в стену. Неподалёку находилась небольшая бочка с краником и внутри всё с тем же содержимым-святой водой. Слева от хода стояли закрытые шкафчики выше человеческого роста, с дверными проёмами и на окнах – нечто вроде решёток. То были исповедальни, где любой желающий верующий                                                        мог поведать свои грехи священнику, как посреднику между богом и людьми; раскаяться в них, более не совершать грехи и уйти, получив от падре назначенную эпитимию и благословение. На стенах часовни висели четырнадцать изображений-стояний Иисуса Христа, сына Божьего и пророка всех времён. Иконы висели в определённом порядке: семь по левую сторону костёла, семь – по правую. Данный иконостас именовался «крестный путь». То было своего рода путешествие Христа к горе Голгофа, а точнее, его адские муки под тяжким бременем креста. Крест представлял собой большую   и малую перекладины, скрещённых между собой под углом в 900. Данный вид казни применяли не евреи, но римляне, распиная так бандитов и прочих грешников. Картины описывали все библейские страсти Христа, начиная от осуждения его римским военачальником Понтием Пилатом, затем добровольное согласие Иисуса взять на себя грехи всех людей – тех, кого уже не было; тех, кто жил и находился рядом с ним; и, наконец, тех, кто даже ещё не родился. Нести просто бревно было одно; но ещё тяжелее было нести его, осознавая, что крест ещё и символизирует все грехи людей. Конечно, для современного общества дикое явление-заживо прибивать человека гвоздями к деревянным брускам. Но тогда всё было иначе…
      Прямо после входа бросались в глаза четыре ряда лавочек, хотя народа собиралось едва ли на одну из них. Все двери были красиво обделаны деревом. Полы мраморные, как говорится, зимой-убийство, летом-прохлада. Напротив входа, ближе к противоположной стене, находилось небольшое возвышение, на котором располагались: по краям стен – стулья и кресла для священнослужителей и их министрантов; слева – амвон, с которого читались в виде чтений небольшие отрывки из Библии, и с которого велась проповедь; в центре – мраморный алтарь, больше походящий на здоровенный обеденный, но пустой, стол. За алтарём, на стене висело распятие. Слева от него стояла статуя Девы Марии, окружённая цветами, ежедневно обновляемых на свежесорванные; розарием и зажжёнными свечами. Справа – дарохранительница, напоминающая нечто вроде сейфа, правда, хранились там не деньги, а постоянно пребывал Бог. Лампы светили так, что казалось, свет идёт от самого распятия. Всё выглядело очень красиво. Здесь создавалась прекрасная атмосфера веры, тишины, покоя,  добра, любви, молитв, дружбы, помощи, скреплённое запахом ладана.
      Шестого августа Skull Head пришли в Литтл-Чёрч в полном составе, строя из себя невинных овечек. Некоторые из прихожан были поражены присутствием этих подростков. Но большинство не обратило на это ровным счётом никакого внимания, продолжая молиться на чётках.
      В основном церковь посещали прихожане пожилого возраста, но были люди и среднего возраста. Что же касается молодёжи, то её тут практически не было; разве что девушки от пятнадцати до двадцати пяти лет, поющие в церковном хоре; и, надо заметить, поющие очень красиво. Ну, и дети от пяти до четырнадцати лет, разучивающие с монахинями детский, облегчённый вариант Библии, и катехизис. Парней, да мужчин вообще, было очень мало. Возможно, оттого, что женщина-хранитель семейного очага, счастья и покоя. Она должна сдерживать горячий, неуёмный пыл мужчины. Должна показывать пример, одёргивать от поспешных решений, быть чуткой, внимательной и нежной, заботливой матерью и надёжной, верной женой. И дурак тот, кто изменит ей с другой и не удержит такое сокровище. Особенно в наше время трудно найти среди прекрасного, но слабого пола такой идеал. В мире, конечно же, нет ничего идеального, но можно ведь к этому стремиться, не так ли? И святыми становятся после жизни, но на основании своих прижизненных поступков. Разве плохо – стремиться к совершенству? Почему от современных девушек чаще несёт алкоголем и никотином, чем  цветами и духами? Почему?! И сложно, а порой – и невозможно найти виноватых в этом. Думают ли будущие матери, употребляя эту дрянь, что, когда-нибудь, им придётся рожать детей? Думают ли будущие жёны, как ответить на вопрос, поставленный их супругом: «Сколько у тебя было до меня?». Наверное, нет. И, возможно, это уже не исправить, не изменить…. Господи, ну куда мы катимся?! Кем мы будем? Это уже как крик души, плач и боль сердца, обливающегося кровью. Люди очень подвержены чужому мнению, хотя любят утверждать обратное. Находясь, например, в толпе, в кругу друзей, очень сложно ответить на вопрос: «Ка-ак?! Тебе двадцать лет, и ты до сих пор девственник?! Ты что? Это же круто! Неужели ни разу? Эх, бедняга!». Человек не знает, что ему ответить. Он стоит, молчит, краснеет и сгорает от стыда, думая, что же делать – искать этот опыт, или быть и дальше посмешищем и белой вороной. К тому же, если человек этот скромен и тих, ему будет ещё сложнее. А в самой, реальной жизни – и подавно. Злыми мы не становимся сами по себе, злыми нас делают жизнь и дебилы общества. Ведь если человек злой, это вовсе не говорит о том, что он плохой. Вечные вопросы типа «а чего ты не куришь?», и т.д., обескураживают и пугают, а слабых характером и волей людей попросту ломают…«Знаешь, я не могу пригласить тебя на свой день рождения». – «Почему?!» – «Ну, ты же не пьёшь…». Так впоследствии и теряется дружба. Раньше, наоборот, считалось позором и бесстыдством, когда люди спят до брака, причём, что ещё хуже - с разными партнёрами. Ну, а слово «любовь» вообще на сегодняшний день потеряло всякий смысл и означает совсем другое. «Сегодня люблю одну, завтра – другую…» НЕТ!!! Это – не любовь. Любовь можно испытывать за ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ максимум к двум людям, имею ввиду любовь между мужчиной и женщиной. А лучше всего, прямо мечта – полюбить раз и навсегда, причём - взаимно. Но взаимно, видимо, не судьба…
      Итак, началась воскресная служба, месса. Падре воздел руки к небу, делая вступительную молитву. Потом он попросил паству осознать все свои грехи. Затем заиграл торжественный гимн «Слава в вышних Богу». Питер вначале сидел, скривившись от презрения. Но на гимне он ошеломлённо заслушался прекрасным пением хора не менее прекрасных девушек, развернув голову назад и немного вверх, на нависающие балкончики, где, собственно, всё так замечательно пелось и игралось.
      После гимна падре упросил всех присесть, и вышедшая к амвону девушка начала читать первое чтение (из Ветхого завета). Питер сидел и откровенно скучал, разглядывая стены недобрым взглядом, и кидая взоры на читающую. Та не могла не заметить прикованных к ней глаз, покраснела, запнулась и продолжила читать, пока не закончила.
      После хор начал пение псалмов, всё из той же Библии. К амвону подошла монахиня. К ней спешно приблизился служка, перевернул страницу и указал, где следует читать. Монахиня пробормотала про себя второе чтение (из Нового завета), поклонилась распятию и дарохранительнице, и села на место.
      Затем падре встал. Все тоже встали. Он приблизился к алтарю, поцеловал его и подошёл к амвону. Разъяснив, как называется евангелие, он перекрестил большим пальцем свой лоб, рот и грудь. Вслед за ним и все остальные.
      Когда падре прочёл евангелие, все сели. Это ознаменовало собой конец литургии переход к проповеди, показавшейся для Питера самой настоящей пыткой, мукой. Священник цитировал Библию и постоянно ссылался на неё. Разъяснял верующим, что такое истина и путь. Вопрошал всех сидящих каверзными вопросами. Конкретно ругал всех, уча жизни, показывая на примере Христа, некоторых святых и своём собственном, что всё-таки есть резон быть лучше. Питер ловил на слух фразы, вроде: «Любишь ли ты Меня? Паси овец моих»; «если рука соблазняет тебя – отруби её; ибо лучше, не согрешив, лишиться руки, чем согрешив – всего себя»; «народ мой! Что сделал Я тебе? Я вознёс тебя силою великой, а ты пригвоздил Меня к древу крестному»; «любовь долго терпит…»; «вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог; и чрез Него ничего не начало быть, что начало быть»; «и нареку тебя, Симон, Пётр, ибо на этом камне Я воздвигну церковь»; «Господи, смилуйся надо мной, ибо я уверовал в тебя! – Сегодня же ты будешь со Мной в раю»; «не плачьте обо мне…»; «распни, распни Его!»…
      У Питера уже начала кружиться голова от такого обилия речей. «Ну, ты и садист, падре – хм, руку отрубить…. Хах! М-да уж, твоя проповедь будет почище любой нашей школьной лекции! Вынос мозга…»
      На радость Питеру проповедь благополучно закончилась. Месса перешла к другой своей части – евхаристии.
      Вначале вышла девушка, зачитывая какие-то просьбы и воззвания (молитва верных), затем все сели на лавочки, запев какую-то песню. В это время падре что-то приготавливал на алтаре, молясь над чашей. После этого все встали, начали молиться одной из самых распространённых молитв – «Отче наш» (Символ веры прочли ещё перед Молитвой верных). Затем все поприветствовали друг друга «с миром и любовью». Питера это удивило - с ним за руку поздоровались бабушки. «Ха, крутые бабки! Руку тянут, как пацаны…. А по ним сразу и не скажешь, что продвинутые. С виду такие тихие», думал про себя он.
      Самый ужас начался для него, когда все уселись на колени. «Вот ещё! На колени перед Ним Я ещё не вставал!» – Возмущался он. Священник под три одинарных звона колокольчиков воздел руки к небу тарелочку с хостией. Все поклонились. Затем под три тройных таких же звона он проделал то же самое с чашей, наполненной вином. Снова поклоны. То было пресуществление даров – хлеб и вино символически превратились в Тело и Кровь Христа. Питеру не сиделось на месте – он всё ёрзал от нетерпения. Пришло время причащения – люди становились в очередь, идя к падре за хостией. У Питера всё же хватило ума не последовать за ними – он знал, что причастие получают лишь те, то искренне верит и недавно исповедовался. Начались заключительные молитвы. Падре обрадовал всех, что «месса совершилась, идите с миром». А как Питер обрадовался…!
      Пока прихожане молились «Ангел Господень», священник обошёл храм, неся в руках распятие, и вроде как всё закончилось, хотя некоторые остались на своих местах, продолжая молиться за свои нужды и о новых призваниях к священству и монашеству. Из сакристии вновь показался падре, очутился у амвона и начал разглашать объявления. По-прежнему никто не расходился.
      Джон помнил о просьбе брата и начал играть на органе вступление The Exorcist от Possessed. Ребята быстро убежали за заранее приготовленными, включенными и уже настроенными инструментами. Только Джек замешкался, передвигая драм-установку. Ни о чем, не подозревая, Джон продолжал наигрывать мелодию; паства с интересом его слушала…. Внезапно на сцене оказались все участники Skull Head. Фрэнк закрыл всю стену за алтарём чёрной непрозрачной тканью, спрятав, таким образом, все святые атрибуты храма. Питер и Ко. встали перед алтарём, точнее, теперь они стояли лицом к  молящимся, а сзади них был алтарь…
      Skull Head продолжила играть The Exorcist. Песня была в переходном жанре: несмотря на явный трэш, здесь чувствовался дэт благодаря гроулингу Питера а ля «Джефф Бесерра». На куплетах темп ударных был ломаный, неровный, напоминающий простую дробь. На этих местах Питер делал солнышко не только шеей, но и всем туловищем; на оконцовках его гроулинг больше склонялся к отчаянно-агрессивному атмосферному протяжному то ли стону,то ли рычанию. Припевов, как таковых, в песне не было, вместо этого там была примитивная басовая партия Макса, и неожиданная, странная не только для трэша, но и для рок-музыки вообще, гнетущая, я бы добавил, даже нозящая мелодия, состоящая из обмена соло Шона и Питера. Соляки тревожили, пугали сознание. Пусть они не были  пронзительными; но было в них нечто такое опасное, чего невозможно объяснить. Нужно самому это услышать, почувствовать, понять…
      Ребята доиграли до конца. Они воспользовались тем обстоятельством, что истинные христиане, как лузеры, позорно промолчат и всё стерпят. Так оно и было. Реакция была ожидаемой – бабушки/дедушки попадали в обморок, люди среднего и бальзаковского возраста с негодованием кто сидели, а кто – покинули храм. Молодёжь и дети застыли в растерянности. Все были в шоке.  Падре сидел, рыдая и обхватив голову руками.
      Доиграв, Питер приблизился  к падре.
 - Я прощаю тебе даже это, сын мой. Уйди с глаз долой. Ты не ведаешь, что натворил…
 - Ага. – Довольно ухмыльнулся Питер, и вместе с коллегами покинул Литтл-Чёрч.
      Двумя часами позже Skull Head отыграла последний свой кавер, Am I evil от Diamond Head. Эта песня очень нравилась Питеру. Несколько жестковатый для стандартного хэви-метала саунд, великолепное соло, мощные риффы, чистый и нахальный вокал, поющий: «Я злой? Да, я злой! Я злой? Да, я – ЧЕЛОВЕК, и я – злой!!!» – вот основные запоминающиеся характеристики данной композиции. Кавер ребята сыграли прямо на улице, заработав кучу бабла. Некоторые узнали в них сегодняшних «героев», но смолчали.
      Вечером Питер попытался поговорить с братом.
 - Ну, как ты?
 - Как я? Не-ет. Как  ТЫ?! Я фигею с тебя. Ты подставил меня, скотина! Как же я сразу не догадался.… Теперь все думают, что я с вами заодно! Сатанисты вы несчастные…. – Вопил Джон.
 - Ой, ну прямо, куда бы деваться. Тема же! Зря ты так. Смотрите-ка, какие мы обидчивые, на-а-адо же-е-е! – Издевался Питер.
 - Уйди. Видеть тебя не могу. Предатель. Устроил ловушку, подставу…. Козёл! Как мне теперь в глаза им всем смотреть, мм? А?
 - Как-нибудь…. – Улыбнулся Питер.
 - Нет у тебя больше брата! – Выпалил Джон и заплакал.
 - Ой-ой. Нытик. Глянь – штаны, поди, мокрые? Ладно, дело твоё. Пока! – Сказал Питер, закрыл за собой дверь и ушёл к себе. Всё-таки в душе у него засело сомнение правильности своего поступка. Он вздохнул, мысленно подводя итоги минувшего дня.
 
 Глава 27. Домой
 
 - Ну, вот и всё, дорогие мои! Закончились ваши каникулы. – Заявила утром Шарлотта, входя в столовую.
 - То есть, как это – закончились? – Не понял Питер.
 - Обыкновенно. Пятнадцатого августа у вас начинается учёба, а сегодня уже седьмое. Восьмого я пойду за билетами и, наверное, девятого-десятого августа вы уедете. Надеюсь, в аэропорту Цинциннати Стэнли вас встретит. Я ещё предварительно созвонюсь с ним.
 - Папа и так ежедневно звонит, узнавая, как мы тут. – Заметил Джон.
 - В курсе. Но мне нужно решить с ним  кое-какие дела…
 - Как же так…. – Запечалился Питер. – Не успели приехать, освоиться, отдохнуть, как уже вновь уезжать. Куда торопиться?
 - Я объясняла уже.
 - Привык я уже здесь быть. Я тяжело привыкаю и тяжело отвыкаю. Не хочу-у домой!
 - Надо, солнце, надо.… Всё когда-нибудь заканчивается. И плохое, и хорошее. Ничего вечного в мире нет.… А пока что собирайте вещи, упаковывайте. Немедленно! Не сидите без дела.
      Питер грустно вздохнул и ушёл наверх.
      Днём он уже прощался с коллегами.
 - Ты не можешь бросить нас сейчас!!! – Воскликнул Шон. – Всё же шло так хорошо…
 - Вы прекрасно знали, что я на каникулах. Не подливайте масла в огонь. – Сказал Питер.
 - Ну, а нам что прикажешь делать? – Глянул на него Джек.
 - Ну, о роспуске группы никто ведь не говорит. Не теряйтесь. Будем созваниваться, переписываться, общаться по возможности. Посмотрим, короче. – Ответил тот.
 - Ладненько, давай, удачи тебе! Не забывай группу.
 - Ага. – С грустью сказал Питер, фамильярно приобняв коллег, попрощался и пошёл домой.
 - О, тебя-то я и ищу! – Обрадовалась миссис Льюис. – Ты всё собрал?
 - Нет ещё…
 - Ну и зря. Поторапливайся.
      Восьмого августа были сборы к предстоящему отъезду.
 - Та-ак, билеты вам бабушка уже взяла-а! – Довольно ворковала Шарлотта. – Ох уж, с этими билетами.… Одна морока! Пока купишь.… О, а вот и всё!
      Девятого августа возле парадного входа особняка собрались все его обитатели. У крыльца уже стояло заранее заказанное такси, дожидающееся Питера и Джона.
 - Ну что, пора прощаться! – Сказала Шарлотта и прослезилась. – Не забывайте бабушку. Люблю вас всех. Буду скучать. Очень-очень! Навещайте хоть иногда. В целом городе я одна…. «Тебя забудешь, пожалуй, дура старая», думал Питер, обнимая миссис Льюис. Он по очереди подходил к каждому из живущих в этом доме, жав руку либо обнимая. Когда дошёл черёд до Виктории, Питер слегка замешкался. Она всё это время определённо ему нравилась, хотя была старше его на три года, и они были слишком разными. Во всех отношениях. Но Питер не стал двигаться с ней, хотя мог. Он понимал, что он не для неё, что сломает ей жизнь. Что Виктория слишком скромная, хорошая и добрая, к тому же – христианка. Он понимал, что ничем хорошим ни для неё, ни для него это бы не кончилось. Допустим, встречались бы. Но пройдёт лето, он уедет, и что же дальше? Ни о чём. Поэтому он даже не стал ничего строить, чтобы потом оно само по себе не сломалось. Меньше действий сейчас – меньше действий потом. Возле Виктории Питер остановился и немного задержал взгляд.
 - Ну, Викки? Бывай, что ли! Пока. – Питер попытался заглянуть ей в глаза.
 - Ага. – Та покраснела и отвела взгляд, немного смутившись.
      Питер, недолго думая, поцеловал её в губы. Та была настолько шокирована его выходкой, что опустила руки и не сопротивлялась. Все уставились на них недоумённым взором.
 - Пит, ты неисправим! – Вздохнул Джон, направившись к такси.
 - И зачем ты это сделал? – Еле выговорила Виктория, когда Питер отпустил её. – Дурачок!..
 - Почему? Всё нормально, Викки! Улыбнись новому дню. Проснись и пой.  – Питер вдруг почувствовал себя безгранично счастливым.
 - Ну, да…. Больше так не делай. Не надо! – Румянец на щёках Виктории так и полыхал.
 - А больше и не смогу. Уезжаю ведь. Надеюсь, вы все запомните во мне не только плохого, высокомерного идиота. – Процедил Питер, разворачиваясь.
 - Стоять! – Бросила ему вслед Виктория.
 - Что?
 - Подожди…
 - Ну?
 - Пит, ты когда-нибудь кого-нибудь в своей жизни любил? – Спросила та со слезами на глазах.
 - Эмм.… Нет, вряд ли. Я не знаю, что это такое. – Произнёс Питер, садясь в машину.
      Спустя минут двадцать братья были уже в аэропорту Майами, ещё через некоторое время - дома.… Кончается лето – кончаются и каникулы…
 
 Глава 28. Встреча
 
      Не успели Питер, и Джон вдохнуть по прибытии домой родной портсмутовский воздух, как их отдали в объятья родных и толпы друзей. Братьев умудрились обнять, расцеловать, прижать к сердцу, отругать, пожурить и чуть не задушить, и всё это за какие-то считанные десять-пятнадцать минут.
 - Где моё чадо? – Вопрошала Мэри, ища взглядом Джона.
 - Мэри, Мэри, родная, ты же его задушишь! Совсем засмущала бедного ребёнка…. – Улыбался Стэнли.
 - Что тебе до материнских чувств?! – Говорила миссис Эванс, вертя бедняжку Джона, как игрушку. – Я мать, я переживала и скучала. – С этими словами она принялась мучить Питера, который и без того был опустошён перелётом.
 - А загорели-то как! – Подмигнула подбежавшая Каролина, радуясь приезду братьев. – Солнышко в Майами жарче, чем у нас!
 - Ещё через доли секунды Питера обступили его друзья, с которыми он некогда ходил компанией. Тут были все: Алекс, Джордж, Кони, Сэм, Патрик, Рон, Гиви, Стэйси, Пола и куча других подростков.
 - С приездом тебя! – Прищурился Француз. – Давно не виделись.
 - Ну, как ты? Живой? – Тепло интересовался Алекс.
 - М-да, хаер стал гуще и длинней. – Заметил Сэм. – Постригся бы.
 - А зачем ему? Он же экономит. Деньги, выданные на парикмахерскую, идут сам знаешь, куда. – Сказал Рон.
  -А ты совсем не изменился! – Добавила Кони.
 - Да ладно вам всем! Устроили они мне тут…. – Занервничал Питер. – Ему порядком надоела эта возня. – Какой был, такой и приехал. Тот же пофигист, что и раньше, разве что стал ещё и хуже и жёще. Ну, и в рок-группе успел продвинуться. По классу «вокал, ритм-гитара»…
 - Ну, это мы знаем. Скидывал дэмки, слушали. Ничего так. Для вас. Для нас – мясо. Лучше расскажи, как проходят концерты в Майами!
 - Ну, как-как?... Мало чем отличаются от обычных. Только аудитория не двести человек, а в десятках тысяч. Та же проблема, что и везде – всюду норовят зайцами проскочить. Ну, и ещё много чего другого…
 - Так, ВСЁ на сегодня, мальчики-девочки! – Встревожилась Мэри. – Моим ребятам необходим отдых. Успеете еще, и нагуляться, и наобщаться, и.… Давайте-давайте. Не капризничайте.
      Толпа послушно рассеялась.
      Питер, очутясь в своей родной комнате, ощутил удовлетворение. Он не слышал сейчас то, что пытались ему сказать родители, сестра и брат. Он был полностью занят собой. У него сейчас было такое чувство, что то, что у него отобрали три месяца назад, вернулось к нему…
 
 Глава 29. Новенькая
 
      В принципе, приезду Питера были рады все, даже преподаватели в школе. Ведь они чувствовали интуитивно, что у взрослеющего ребёнка светлая и умная голова, правда, ленится ужасно. Стоит лишь найти к нему правильный подход, указать верный путь, подтолкнуть к тому, чтобы он сам захотел учиться; но ни в коем случае не давить на него.
      На линейку Питер сознательно не пошёл, прекрасно понимая, чем это чревато. Тем не менее, на следующий день он вошёл в обитель получения знаний с гордо поднятой головой. Вопреки ожиданиям Питера, учителя весь день молчали. «Хм, странно», отметил он про себя. Не успел Питер войти в класс, как на него в буквальном смысле набросились все его одноклассники, тряся его, вертя во все стороны, хлопая по плечу, щипая, оживлённо что-то обсуждая и прочее. «Виделись же вроде уже!», бормотал Питер, пытаясь вырваться.
 - Вы что все, спятили, что ли?! – Раздражённо сказал он.
 - Да тебя всё лето не было…
 - Ну, и что?.. – Начал было Питер, но тут начался урок. Учителю английского языка, Фреду Оливеру, пришлось даже стучать указкой по столу, прежде чем все, наконец, угомонились и затихли.
 - Ну, вот и отлично. Все на месте, надеюсь? Превосходно. Итак, начнём. Сейчас мы с вами напишем диктант…
 - Какой ещё диктант?! – Возмущённо буркнул Питер. – Мы что, маленькие, что ли? Ой, в самом деле, мастер, нам уже по пятнадцать-шестнадцать лет!
 - Не перебивай! – Спокойно возразил Оливер. – Хочу проверить, не забыли ли вы за лето, как словосочетания писать. Нужно проверить вашу каллиграфию, грамматику.… А то, небось, забыли, как ручки в ладонях держать.
      Питера это мало успокоило, но он решил пока что не перечить. Успеется ещё, за целый год-то.
      Написав диктант, все решили разгрузиться завтраком, но не тут-то было. На Оливера снизошло вдохновение, и он начал глаголить о великом английском языке, о даре знать его, причём в совершенстве. Ведь его прославили Байрон и Шекспир…. «Ну-ну. Он не представляет, как рок-музыка популяризовала наш язык.… И причём тут эти двое? Мы – урождённые США, а они из Великобритании вроде», рассуждал про себя Питер.
      Вскоре ему надоело слушать эту брехню ни о чём, и Питер начал внимательно изучать учеников; украдкой наблюдать за ними; смотреть, кто, чем занят. Каково же было его удивление, когда на третьей парте первого ряда он обнаружил совершенно незнакомую ему девушку. Он видел её первый раз в жизни. Или нет? Прокрутив в голове все возможные предположения и догадки, Питер уверенно отметил про себя: «Однозначно нет. Никогда ранее мы не учились с этой незнакомкой. Кто она? «Этот вопрос мучил его до самого конца у рока. Питер перестал наблюдать за массой, и всё своё внимание сконцентрировал на  новенькой. Это ему мало что дало. Вроде бы обычная.…И в то же время…. Одета она была не так, как все их девчонки. Точнее, так, но немного иначе. Он запутался. Явно в их Портсмуте не модно было так одеваться; однако ей это определённо шло, да ещё как! На незнакомке был какой-то странный интересный полуспортивный свободный стиль одежды, который сразу-то и не опишешь. Ну, топ, джинсы, кеды.…Но как-то по-особенному. Чувствовался индивидуальный подход ко всему. Питер так увлёкся просмотром, что даже не заметил, что закончился урок. Все вышли на перемену. Питер, шокированный незнакомкой, также вышел из кабинета.
 - А ну, иди сюда! – Окликнул он Алекса.
 - Что случилось? – Улыбнулся тот. – И чего это ты потерянный такой?
 - Не знаю. Кто она?
 - В смысле? Не понял…
 - Кто это такая? Ну, новенькая! Незнакомка. Что она тут делает? Кто она? Откуда? А ну, выкладывай, давай! Всё расскажи…
 - Ого, сколько много вопросов.… Да что говорить-то.… С другого штата девчонка. С Индианы вроде. Ну, девушка – как девушка.…Ну, не знаю, что добавить. Ах, да – её зовут Сабина Фокс. Всё лето торчит здесь, как приехала. Теперь учиться с нами будет! Правда, она со странностями…
 - Какими? – Нервно перебил его Питер.
 - Ну. Слишком хорошая. Правильная чересчур, что ли…. Как Кони наша, короче. Но при этом добрая, весёлая. Не скучная. От неё всегда веет позитивом. Эй, чувак, ты меня совсем не слушаешь! Я говорю, у неё ещё сёстры есть, Фанни и Дженнифер…
 - Да слышал я всё…. М-да-а…. – Протянул Питер, задумчиво глядя на приоткрытую дверь класса.
 - Э-э-эй! А ну посмотри на меня!
      Питер глянул на Алекса и вновь задумался.
 - О-о, это надолго! Первый раз тебя таким вижу. Что с тобой? Злым видел, огорчённым видел, расстроенным видел, но потерянным.… Ну, ты даёшь! А ты никак в неё…. - Алекса так и подминало рассмеяться.
 - Да пошёл ты! – Грубо бросил Питер и ушёл в другой конец коридора.
      Алекс вернулся к своим.
 - Что с ним? – Кивнул ему на Питера Сэм.
 - Да фиг его знает. Наш друг всерьёз заинтересовался нашей новенькой, Сабиной.
 - Да ну-у? – Удивился Патрик.
 - Ой, что вы, Питера не знаете…. – Заметил Джордж.
 - Не она первая, не она последняя…. – Вздохнул Рон.
 - Пристал, как коп. Вынь да положь ему досье на Сабину. Бесит аж! Что я ей, брат, что ли? Сам её толком не знаю. Недавно приехала только, считай…. – Обиженно ворчал Алекс.
      В это время Питер стоял и думал. Сабина и впрямь ему приглянулась. «Ничего так», промелькнула у него мысль. И всё же не решался подойти и познакомиться. Даже просто так, без намёков и умысла это выглядело бы подозрительно, жалко и глупо. Нужен был повод…
 
 Глава 30. Знакомство
 
      На следующий день Питер решил подкараулить Сабину в столовой. Это была довольно-таки глупая и сомнительная затея, но больше он не смог ничего получше придумать, надеясь по ходу дальнейших событий сымпровизировать и выкрутиться.
      Сабина действительно пришла обедать в школьную столовую в компании остальных девчонок из их класса. Несмотря на умение держать себя на людях, она всё же была немного растерянной – сказывалось влияние чужих для неё мест. Питер издалека следил за ней. Сабина получила свой заказ и села за столик, где уже сидели её одноклассницы. Поставив поднос на столик и выбрав из него еду, она вернулась с уже пустым подносом обратно, чтобы расплатиться. Видимо, Сабина была слишком осторожной, либо ещё не привыкла к здешней жизни: всё своё она таскала с собой, и  большущий рюкзак с книжками и тетрадками не был исключением из её правил. Всё дело в том, что и кошелёк с деньгами также находился в злополучном рюкзаке. Вокруг было столько народу, что невозможно было развернуться и протиснуться, а не то, чтобы там достать деньги и расплатиться. Но Сабина упрямо сняла его с себя, и тут вдруг неожиданно её очень сильно толкнули. Рюкзак упал на пол, и поскольку он уже был открыт, оттуда выпало всё его содержимое. Внезапно подле Сабины оказался Питер, и вовремя: он помог Сабине не упасть на пол, и начал складывать выпавшие вещи обратно в сумку. Сабина сначала ошарашено на всё это смотрела; но, быстро взяв себя в руки, горячо поблагодарила Питера и выплатила необходимую сумму в кассу. Питер, почувствовав себя героем дня, снова растворился в толпе, делая вид, будто обсуждает с друзьями какую-то очень занимательную тему, а на самом деле продолжая во все глаза пялиться на незнакомку, изучая её.
      Сабина, немного расстроившись из-за неприятного инцидента с рюкзаком, вновь уселась за столик и начала есть. Питер таращился на неё, но так, чтобы она этого не заметила. Чем дольше он смотрел на неё, тем больше ей восхищался: её жесты, её манера поведения-всё притягивало! То, с какой грацией она принимала пищу, завораживало. Как же резко было её отличие от остальных девчонок! Сабина ела не спеша, демонстрируя прекрасное владение ножом и вилкой, как в ресторане, тогда как его одноклассницы торопливо глотали пищу, нередко обходясь без столовых приборов. Сразу было видно, что Сабина из высшего общества, и из крупного города. Это не понравилось Питеру. «Звёзд» и выскочек он не любил, однако позднее, знакомясь с Сабиной ближе, все предположения аннулируются: Питер просто перепутал аристократизм с элементарной воспитанностью.
      Несмотря на медленный темп поедания пищи, Сабина доела её намного раньше остальных. Она сначала вытерла лицо и руки салфеткой, затем сама убрала за собой, и даже вымыла руки и лицо с мылом, вытеревшись собственным полотенцем. Это взбесило Питера.
      До уроков была ещё куча времени, но Сабина зашла в кабинет. Питер проследовал за ней. Подождав минут десять, он зашёл в класс. Каково же было его удивление, когда он обнаружил Сабину не за косметикой, а за чтением учебника!
 - Ну, привет, что ли! Я присяду рядом, не против? Не мешаю? – Ухмыльнулся Питер.
 - Здравствуй…. Мм, нет, не мешаешь. – Сабина перелистнула страницу.
 - Не узнаёшь?
 - Простите…. – Сабина, наконец, оторвалась от книги. – А мы разве знакомы?
 - Да ты должна меня знать! – Сбился с толку тот. – Во-первых, меня знают все. Во-вторых, мы теперь вместе учимся. Ну, и в-третьих, больше не роняй свой рюкзак. Другой бы мог и не поднять. А хотя…. Я обычно тоже не поднимаю.
 - Ух ты! – Обрадовалась Сабина. – Я просто забыла! Так увлеклась, что.… Ещё раз огромное спасибо, что помог мне сегодня. А то я растерялась и опешила немного.
 - Да ла-адно, не стоит благодарностей. Не вгоняй в краску. Совсем засмущала бедного ребёнка.
 - Не смеши меня, пожалуйста…. – Смутилась Сабина.
 - Что читаешь? Учебник штудируешь?
 - Вовсе нет. Это всё было сделано вчера вечером. Сейчас просто читаю очень хорошую книгу.
 - Да-а?! – Поразился Питер. – Какой ужас.
 - Почему?
 - Не знаю. Молодёжь сегодня редко читает что-то вообще…
 - А-а, может быть. Это их выбор.
 - Кстати-и, как тебя зовут? Меня – Питер.
 - Ой,  а я даже как-то и не подумала.… Очень приятно; а меня – Сабина.
 - Сабина?! Ты немка?
 - На треть.
  -А-а… Прикольно.
      Но им не дали договорить. Начались занятия. Питеру всё было интересно, как Сабина собирается рассказывать домашнее задание, если сейчас даже не повторяет. Но, когда опрос дошёл до Сабины, та чётко и внятно ответила конспект. Питер был доволен.
 
 Глава 31. Осень
 
      Внезапно у Питера несколько охладел интерес к Сабине. Не то, чтобы она ему разонравилась – нет! Просто его, как и всех остальных, захлестнула волна учёбы, а это значит, что, прежде всего, нужно стараться сдержать данные родителям обещания относительно учёбы; а всё остальное, ненужное, срочно  отбросить в сторону. Питер же далеко не горел жаждой знаний; он вновь окунулся в рок-музыку…
      Компания Питера занималась кто чем: Сэм и Алекс не пропускали ни одной тренировки, кое-как совмещая их с уроками, очень сильно уставая; Рон гонял на своём моторе – отцовском Ford; Гиви и Патрик в основном бездельничали; Джордж и Кони грызли, причём довольно усиленно, гранит науки; Стэйси и прочая ребятня забили на учёбу, посещая и устраивая вечеринки, дискотеки, и просто гуляли.
      Прошёл вот уже месяц с начала учёбы, а картина существенно не изменилась: из их класса реально учились лишь Джордж, Кони и Сабина. Остальные же просто посещали занятия.
      Несмотря на середину сентября, было уже довольно прохладно: чувствовался явно не флоридский климат, как хотелось бы Питеру, а свои умеренные широты. Листва, желтея, постепенно спадала. Деревья лишались своей кроны, обнажая пустые ветки. Начался период дождей и слякоти.  Погода, и без того гадкая, убивала Питера морально и физически. Уход цветов и свежих листьев, их увядание – всё это было как ассоциация со смертью. Всё, что родилось весной и выросло за лето, убила беспощадная осень. Питеру и без того было плохо, а осень доконала его, создавая ему готическое настроение и негативные мысли, хотя их и так было полно.  Пасмурное небо; неприятного цвета облака, превращающиеся в тучи, которые, в свою очередь, наливаясь свинцом, рождали ливень; прохлада….  Всё это наводило Питера на мысль о написании стихов, причём, очень печальных и грустных. Питер еле сдерживал слёзы. В этот момент он не чувствовал себя нефором. Это был обычный парень. Как говорится, лечение подобного подобным: осень, символизирующая смерть всему живому, отвращала Питера от этой самой смерти. По крайней мере, он отдал бы сейчас свою жизнь, чтобы всё-трава, листва-вновь зацвело, жило и зеленело.  Чтобы зелёный цвет радовал наш взор. Меланхолии Питера не было конца.  Он не знал, чем заняться. И решил немного развлечься. За что чуть не был исключён из школы.
 
 Глава 32. Семь косяков Питера
 
      Встав рано утром, Питер направился прямиком в школу. Было ещё довольно рано, светила луна, но его это не останавливало. Прекрасно зная, что здание охраняется сторожем, он всё же обошёл его с другой стороны, приблизившись к «чёрному», запасному входу. Будучи в тонкой курточке, Питер изрядно замёрз. Тем не менее, он, убедившись, что дверь прочно затворена, он, схватив увесистый камень, со всего маху холодно и расчётливо кинул его в окно. Посреди тишины раздался грохот, и звон падающего разбитого стекла. Питер знал, что даже если сторож и услышит звук, ему это мало что даст; к тому же сигнализацией был снабжён лишь парадный вход. Довольно потерев руки, он удалился восвояси.
      Спустя какое-то время должен был начаться урок сэра Грегори Пиннета, но урока, как такового, не получилось: не успел он войти в класс, как на него вдруг неожиданно свалилась обглоданная арбузная корка. Побагровев, Пиннет раскрыл дверь нараспашку, но ему снова не удалось войти внутрь – он споткнулся об протянутую между косяками двери, еле заметную проволоку, и растянулся на полу. Ему удалось избежать насмешек, поскольку класс Питера задерживался: школьный автобус сегодня явно запаздывал. Кряхтя и отряхиваясь, Грегори поднялся с пола. Однако упал вновь – близорукость подвела Пиннета, и на сей раз он нечаянно попал ногой в ведро с водой, перевернув его. Вопреки ожиданиям Пиннета, ведро стояло не у доски, а находилось у двери. Он его попросту не заметил. Бормоча про себя бранные слова, сэр Грегори наконец-то приземлился на стул, но рухнул в третий раз вместе с ним – ножки стула были кем-то раскручены. Рассерженный и сбитый с толку учитель унёс стул в раздевалку, и поставил себе другой, хороший. Усевшись, он начал нервно царапать ручкой по столу. В одном из ящиков стола Пиннет хранил табак. Сейчас как раз был момент затянуться, немного расслабиться и успокоиться. Пиннет всегда отличался странностью, и обычно не курил табак, а нюхал его. Сложив вчетверо листок бумаги, он отсыпал туда немного свежего табака, как он думал, только что вынутого из стола. Грегори приблизил нос к бумажке, и вдохнул было табака, как зимнего мороза, но тут же покраснел и начал отчаянно чихать.  Пиннет чихал всё громче и протяжней.
      Наконец, пожаловали ученики.
 - Мистер Пиннет, что с вами? – Спросил кто-то из девчонок.
 - Ничего.… Ну вот, это определённо чёрный сушёный молотый перец, а не табак.… Какого дьявола? Кто подсыпал? Ой-о.… А-а-ап-чхи-и-и!!! Все свободны! Урока не будет!
      Ничего не понимающий класс ретировался.
      Немного погодя был урок биологии у миссис Фишер. Кое-кто знал, что биологичка носит парик. Дождясь момента, когда миссис Фишер развернётся к классу спиной, чертя фломастером на доске какую-то схему, Питер вытащил спиннинг и начал подсаживать на крючок парик училки. Миссис Фишер всё никак не могла понять, отчего в кабинете стоит такой дикий хохот, вроде анекдоты она не рассказывала, и на доске ничего смешного не пишет. Питер с тем же успехом водрузил парик обратно ей на голову. Так же аккуратно. Чтобы не заметила.
      На уроке химии Питер и Рон уселись за последнюю парту, решив не писать лекцию, а всё время играть в футбол на своих мобильниках. Затем, когда им это наскучило, они начали поглощать пищу. Последняя парта своей подозрительной тишиной не давала покоя миссис Блум. Не выдержав, она подошла к задним партам и увидела следующую картину: Рон и Питер, как малые дети, обложились со всех сторон учебниками, выстроив их в виде домика со стенками; на фасаде перед книжками стоял лист формата А3 с надписью «закрыто на обед». Миссис Блум не стала ругать озорников, удивившись несколько нестандартной их выходкой, а лишь слегка пожурила.
      На перемене Питер пошёл ещё дальше: он бесцеремонно обматерил сэра Оливера и показал ему, что собой представляет жест «fuck you».
      Проделки Питера не остались безнаказанными – о них узнали, и Питера немедленно отправили в кабинет к Дэвидсону.
 - Сэр…
 - Я всё знаю. Твоих рук дело? Даже не пытайся оправдываться – не получится! Ты что творишь?! Мы все знаем, что у тебя проблемы, что тебе тяжело, но.… Не до такой же степени! Что с тобой происходит? Так дальше не пойдёт! Детский сад, честное слово.… Всё, у меня больше нет сил, желания и терпения видеть тебя.
 - Простите…. Мной двигало что-то. Как-будто это не я вовсе.
 - Не ты? А кто? Наказание-то понесёшь ты!
 - Что мне сделать?..
 - А ты подумай. Сам. Хоть раз в жизни.
 - Хорошо.
      Питер вышел из кабинета и, заходя к обиженным учителям, горько и униженно просил прощения, обещая впредь такого не делать и возместить причинённый ущерб. Его неохотно, но простили, сомневаясь в искренности его слов.
 
 Глава 33. Ухаживания
 
      Жизнь в Портсмуте продолжала идти своим чередом. Всё было по-прежнему. Только вот Питер вновь зациклился на Сабине. Она день за днём как-будто становилась всё краше; с каждым разом всё сильнее нравилась. Она была как свет в темноте. Как оазис в пустыне. С ней было так хорошо….  Она так разительно отличалась от всех! Даже от Кони. Сабину почти невозможно было застать в плохом настроении. Её прекрасные длинные каштановые волосы были почти всегда собраны в аккуратный хвостик, но сегодня она решила их распустить.
      Питера пересадили к Сабине, а он и не особо сопротивлялся. Скорее, наоборот: он был очень и очень рад. Ему так было даже лучше. Ведь теперь стирались горизонты, открывались перспективы, было куда проще подкатывать. Одноклассники уже привыкли к выходкам Питера, но на сей раз он их всё же удивил. От него можно было всего ожидать – и пакостей, и безрассудства, но теперь они снова видели перед собой другого человека:  Питер переквалифицировался с авторитета и хулигана на немного потерянного романтика, что было совсем не похоже на него. Конечно, сейчас он не был похож на тряпку или подкаблучника, но неугасаемый интерес к  Сабине здорово его менял. Наверное, всё же в лучшую сторону, ибо Питер на время оставил привычку вредничать. Можно сказать, угомонился. Нет, совсем хорошим он ещё не собирался быть: слишком сильны были в нём его дурные качества. Вряд ли можно сказать, что Питер начал бороться со своим поведением; просто на время все его нехорошие манеры как бы заморозились, оцепенели, находились в стадии паузы. Конечно, они всё же время от времени неизбежно проявлялись, как пятна от недобросовестно постиранной одежды, но не в полной мере. Самое ужасное, что иногда и в общении с Сабиной он позволял себе вольности и грубость. Питер не знал, что такое любовь и нежность. Пока что не знал…
      До урока было ещё полчаса. И так получилось, что Питер и Сабина вновь остались в классе одни.
      Сабина мирно сидела за партой, подперев левой рукой подбородок, а правой листая какой-то журнал. На ней была сегодня красивая вязаная кофточка: уже холодало. Её волосы, как водопад, спускались по плечам, спине.… Один локон выбился из чёлки и висел в воздухе, как бы застыв в полёте. Её удивительные глаза были немного грустны. Питер ни у кого не видел таких синих-пресиних, как небо в жаркий день, зеркал души; глаза Сабины были для него восьмым чудом света. Небольшой, милый носик; тонкая линия рта; слегка открытые губы с ровными и блестящими, как жемчуг, зубами; нежные щёчки с постоянно играющим на них румянцем; ресницы, изгиб бровей, ушки…. Питер не мог оторвать взгляда от такой красотки. Самое важное, что Сабина практически не увлекалась косметикой. Всё было естественно…
      Питер попытался заглянуть в журнал, но от всяких, странных для него, женских штучек его чуть не стошнило. Там были и модная на этот сезон косметика, и популярная одежда, и правила питания, и какие-то тесты, рецепты и прочая ерунда. Тогда Питер, не найдя в журнале Сабины ничего интересного для себя, попытался заглянуть Сабине прямо в глаза. Та поймала его взгляд, отвела взор и вздохнув, перелистнула страницу. Но Питер был упрям и настойчив. Сабина попыталась сделать очень серьёзное лицо, но у неё ничего не вышло. Наоборот, от этого всё её лицо залилось краской. Сабина не выдержала.
 - Да я это, я! – Улыбнулась она.
 - В смысле? – Не понял Питер.
 - Ну, я подумала, может, ты меня не узнаёшь, или у тебя плохое зрение, раз так внимательно меня рассматриваешь…
 - Да нет, ну что ты…. – Обескураженно ответил тот.
 - Тебе скучно? Чего домашку не повторяешь?
 - Есть немного. Я готов.
 - Похвально.
 - Сама лучше бы повторила, чем глупые журнальчики смотреть! – Надулся Питер.
 - Ну, я-то выучила! И вовсе они не глупые.… Наоборот, полезные. – Обиженно заметила Сабина.
 - И чем же?!
 - Всем. Там и про элементарную гигиену, и про некоторые модные вещи.… Много чего хорошего.
 - Ясно.
      На уроке Питер то и дело пытался привлечь к себе внимание Сабины, и успешно. Вот только ей это было совсем не в радость: Питер крутился-вертелся, угорал над всеми, как всегда, смешил всех, пускал бумажные самолётики, вёл беседы ни о чём, забирал вещи и всячески мешал Сабине вникать в суть урока.
 - Блин, ну где мой пенал…. Питер, ты опять его спрятал? Кошмар. Ты чего, как дитё, в самом-то деле? С тобой невозможно сидеть! Я даже обидеться на тебя не могу, ибо ты весь в этом…
      Когда все засобирались домой, Питер подошёл к Сабине и насмешливо заявил:
 - Этот портфель больше, чем ты сама. И скорее всего, неудобный и очень тяжёлый. Ну, это я так, к слову. Можно мне его сейчас взять и нести, пока не провожу тебя до твоего дома?
 - Спасибо, не нужно! – Отрезала та. – К тому же я далеко живу.
 - Сабина…. – Питер вдруг посерьёзнел. – За мои дурацкие выходки извини. Со мной часто такое.… Всё же позволь помочь тебе. Пожалуйста.
      Та согласилась.
      Вечером Питер смотрел какой-то нудный и неинтересный фильм, радуясь сегодняшней маленькой победе. Дома было ужасно скучно. Мистер Эванс, как всегда, задерживался на работе. Мэри Эванс готовила вкусный ужин, поскольку сегодня намечался небольшой праздник в честь приезда Гарри, брата Стэнли. Каролина ушла куда-то с подругами. Джон читал папину любимую вечернюю газету. Питер откровенно скучал и смотрел в окно. Ему так хотелось на улицу, на свободу! Но настрой поменялся, Питер решил всем назло сидеть дома. Тут вдруг его захлестнули какие-то светлые, новые для него, чувства и эмоции. Он задумался о Сабине. Что-то не давало ему покоя. Беспокоило, тревожило и даже немного дразнило. Питер выключил телевизор, прилёг на кровать и уставился в потолок, неизвестно что там себе воображая и представляя. Что-то как-будто сломалось у него в душе, изменилось. Но он не мог этого объяснить. Какое-то непонятное чувство, желание, влечение.… Чем чаще он видел Сабину днём или утром, на занятиях, тем больше думал о ней по вечерам. Ему много чего и нравилось, и не нравилось в Сабине. Нет, она вовсе не была копией Кони, но они были чем-то схожи между собой. Та же чистота, доброта, честность, искренность, спокойствие, умиротворённость, порядочность, правильность, красота, обаяние, шарм.… Такая же милая, уверенная в себе, немного печальная, умная, нежная, настоящая…. Питер всё время наблюдал за Сабиной, и кое-что уже знал о ней, чего прямо у неё не решился бы спросить. Раньше-может быть. Но сейчас его как подменили. Куда-то убежала пошлость, изменились приоритеты и стереотипы. Сабина не ходила ни в церковь, ни на вечеринки. Могла по-молодёжному что-нибудь затравить и приколоться; при этом была без вредных привычек. Богу не молилась, но и заповедей не нарушала. Была средней. Серой мышкой. Но очень эффектно вписывающейся в придуманный Питером уютный мирок. Идеальных людей не бывает. Святых при жизни – тоже. Но Сабина была очень близка к этому всему. Ангел во плоти. За всё время Питер так и не дотронулся до неё. Жалко было портить такую Барби. Сабина была настолько милой, что Питер сразу терялся. Её улыбка обезоруживала и умиляла. Иногда, конечно, его бесило, что Сабина была вечно на позитиве. Но при виде такой очаровашки вся злость куда-то исчезала. Сабина обладала как физической, так и духовной красотой. Её душа была чистой, как душа семилетнего ребёнка. Воистину божье дарование. Сабина жёстко меняла Питера, сама того не ведая. Питер вдруг неожиданно для себя признал, что, кажется, влюбился, но тут же со смехом отшвырнул от себя эту мысль. Может быть, с непривычки, может быть, побоялся, испугался, струсил.… Доселе он не знал, что такое быть влюблённым. И по идее не хотел знать. Но сейчас это было сильнее его, его принципов и моральных устоев. В девчонках Питер видел лишь объект для развлечений и не воспринимал их всерьёз. Чем яростней он отгонял мысли и думы о Сабине, тем плотнее они оседали в его разуме, не спрашивая, хочет он этого, или нет. Хотя, где-то в подсознании понимал, что хочет. Просто боялся себе в этом признаться. Новые, неизведанные чувства пугали его. Он не знал, в какое русло их пустить и как правильно ими воспользоваться.
      Внезапно его мысли были прерваны звонком в дверь, которую Джон, нехотя оторвавшись от газеты, поспешил открыть.
 - Пит, это к тебе!
 - Кто-о?!
 - Друзья твои. Компания. - Выпалил Джон и вернулся к себе.
 - Здравствуй ещё раз. Одевайся. Собирайся. – Сказал, входя, Алекс. За ним виднелись головы Сэма, Рона и Джорджа.
 - Да что случилось-то? Нагрянули, как снег на голову.
 - В нашей школе вдруг выдумали сегодня вечером устроить незапланированную вечеринку и дискотеку
 - Хм.… А по поводу?..
 - Ты забыл? У нашей Стэйси Happy Birthday!!!
 - А-а-а…. – Протянул Питер.
 - Ну вот.
 - А что в школе-то?! – Недоумённо воскликнул Питер.
 - Ты меня спрашиваешь? Ну, так решили её родители и наш учебный актив. А вот уже завтра тусим у неё дома.
 - М-да-а? Круто.
 - Ну.
 - Ну, так завтра и приду! – Набычился Питер.
 - Да завяжи! ВСЕ идут. Сегодня.
 - А кто сказал, что я иду??! Я – не все!
 - А-а, ну да, ну да. Мы же забыли, что ты у нас главный. – Улыбнулся Алекс.
 - Сабина идёт. – Подмигнул Рон.
 - И что?! Причём тут она вообще…. – Питер сбился с толку.
 - Ой, да ла-а-адно! Уже вся школа на ушах. Судачит. Влюбился ты, чувак, причём конкретно!
 - С чего ты взял??! Тьфу, вот же придурок. – Сплюнул Питер, раздражённо негодуя.
 - Хорош отмазываться! Что мы тебя, не знаем, что ли? – Сказал Алекс.
 - Только, Пит.… Давай не по шаблону, ладно? Прошу. Пожалей девчонку! - Добавил Сэм.
 - Не злите меня! Сейчас кто-то реально получит, ясно? О каком шаблоне речь?
 - Ну-у…. Тебе все нравятся, всех любишь, всех клеишь.… Ни одной юбки не пропустишь…
 - Пошёл к чёрту! – Отмахнулся Питер.
 - Пит, ну мы ведь серьёзно. По-дружески.
 - Народ, она мне очень нравится! – Признался, наконец, Питер.
 - Не верим! – Хором заявили друзья.
 - Ну, раз не верите, это ваши проблемы! Сам не знаю, как объяснить…. Она другая. И меня тянет к ней. И если мои опасения оправдаются, тогда я точно влюблён и хочу серьёзных отношений.
 - Вау. Звучит заманчиво. Дай бог, чтобы так оно и было! Так ты идёшь?
 - Да.
      В школе царили беспредел и суматоха. Все бесились и галдели, не взирая на присутствие взрослых. На первом этаже, в фойе, были расставлены парты, как столы. На столах было множество яств и кушаний, а ля напитки, тортики, рулетики и еда посерьёзней. Некоторые девчонки, как на балу, были разодеты в сногсшибательные наряды. Вот только виновница торжества, Стэйси, нисколько не изменила своему имиджу – розовый ирокез, килограмм помады и туши, рваные джинсы и старая потёртая, вся в заклёпках, косуха.
 - Ну, что же, я рад, что все в сборе. Стэйси, девочка ты наша, поздравляем тебя с днём рождения! Будь умницей и учись хорошо! – Продекламировал профессор Дэвидсон после оваций собравшихся.
      Праздник начался. Подростки играли в настольные игры; в импровизацию, показывая жестами указанные им объекты; отгадывали загадки; веселились, пели, шумели; ели. Когда спустя два часа все немного выдохлись, а некоторые – изрядно подустали, решено было закругляться, но молодёжь выпросила ещё час для дискотеки. Их просьба была незамедлительно удовлетворена, и все начали танцевать.
      Питер протиснулся сквозь толпу, ища глазами Сабину. Та стояла в гордом одиночестве. Тот подошёл к ней.
 - Не сильно занята? Можно пригласить тебя на танец? Сейчас как раз медляк будет.
 - Не знаю даже.… Не ты первый подходишь с подобным предложением.
 - Кто ещё?
 - Саймон. Лайонел. Рон. Даже Джордж. Блин, ну нет у меня желания танцевать, ну правда…Я пришла поздравить, а не танцевать.
 - Пусть отдыхают! Я приглашаю тебя на танец!!! – Произнёс Питер так, чтобы все слышали.
 - Ну, хорошо-о.… Уговорил.
      Сабина подала руку Питеру. Тот взял её и поцеловал в кисть. Сабина тут же убрала руку, недоверчиво глядя на Питера. Тот под первые секунды медляка обхватил её за талию. Сабина положила руки ему на плечи, закинув их за его спину. Питер сначала начал нести какой-то бред о том, что Сабина ему небезразлична, что нравится ему. Та, в свою очередь, одёргивала его, меняя тему.
 - Сабина, ты даже не представляешь, как ты мне…
 - Пит, ты пьян, наверное. Это от тебя так разит?
 - Нет! Клянусь, честно! Просто…
 - Пит, я очень устала за сегодняшний день. Давай об этом потом.
 - Хорошо, будь, по-твоему.
 - Не нужно слов…
 - С этими словами Сабина положила голову ему на плечо, и они продолжили танец. Если бы она не была такой уставшей, то никогда бы не поддалась и не пошла бы на такое, ибо объятие, пусть даже в танце, было сомнительным явлением для неё. Но Сабина была очень измотана, и не ведала, что происходит. Питера так и подмывало поцеловать её; он еле сдерживался, но терпел, считая, что не стоит торопиться.
 
 Глава 34. «О своём - о женском»
 
      Неделю спустя между женским населением класса Питера произошёл следующий разговор:
 - Сабина, что ты думаешь о нашем Пите? – Спросила Стэйси.
 - Не знаю даже…. – Вопрос застал Сабину явно врасплох. – А почему ты об этом спросила?
 - Ну, мы же не слепые! Ты ему определённо нравишься. Как он тебе?
 - Ой…. Я как бы не думала об этом…
 - Ну, он тебе безразличен? Или симпатичен? – Вопрошала Сонни.
  -Да к чему весь этот разговор?! Смените тему! Поговорить больше не о чем, что ли? – Расстроилась Сабина.
 - Ты не ответила! – Заметила Ута.
 - Скажи, как есть. – Добавила Бэтти.
 - Да, мы всё-таки девчонки, и очень любопытные! Говори! – Напирала Дельфа.
 - Я не готова отвечать, ну, правда! – Съёжилась бедняжка Сабина. – А в чём, собственно, дело? И какое вам не всё равно?
      Остальные девчонки схватили Сабину за шиворот, прошлись по коридору, зашли в женский туалет и запихали в угол, крепко держа за плечи.
 - Отпустите…. Прошу! – Вопила Сабина. – Что я вам сделала? – Она начала вырываться, но ей быстро заткнули рот.
 - Нам – ничего. Абсолютно. И трогать тебя мы не собирались. Наоборот, предупредить хотим: остерегайся Питера. Он – донжуан. Любит клеить, затем бессовестно бросать. Он подонок и красавчик одновременно. Есть такой склад людей. Мы одновременно и без ума от него, и ненавидим его. Остальные парни – отстои. Либо лохи-ботаники, либо грубые пошлые придурки. Что он тебе сказал? – Договорила Стэйси и открыла Сабине рот, убрав ладонь с её лица.
 - Ну-у…. – Тяжело задышала Сабина.
 - Он тебе что-то говорил? Намекал на что-нибудь? – Допытывалась Стэйси.
 - Ведёт себя странно.… Ну, вроде нормальный. Со мной – общительный.  По нему видно, что я иногда раздражаю его чем-то, но он это проглатывает. Я ему интересна. Ну, не знаю. Повышенное внимание…. – Запуталась Сабина.
 - Проглатывает? Это хорошо. Обычно он поступает иначе. Ну, что же, мы рады за тебя. – Съязвила Стэйси.
 - А ведь и вправду, девчонки!.. – Заговорила вдруг доселе молчавшая Кони. – С ней он совсем другой. Не узнаю его. Слишком долго ухаживает. И слишком серьёзно. Не похоже на него. И Сабине ничего не говорит, хотя мы все видим, как он на неё смотрит.
 - Ну да, ну да. – Подтвердила Сабина. – А я не замечала…
 - Присмотрись к нему. И будь осторожна. Всё, гуляй отсюда! – Огрызнулась Стэйси и, возглавив ораву девчонок, ушла, оставив Сабину одну, всю в слезах, перепуганную…
 
 Глава 35. Рождественский бал
 
 - Питер!!! Да сколько можно…. Ты с нами? – Заголосила миссис Фишер, видя, что тому вздумалось вздремнуть на её уроке.
      Питер полулежал-полусидел за партой, вытянув перед собой руки. В ушах у него были наушники. Подошло время для композиции Shredded Humans от Cannibal Corpse. Вначале очень злобно пробулькал бас, наращивая громкость. Питера аж передёрнуло. Затем последовали интересные риффы, и влился жестокий, продирающий до мозга костей, хоронящий слушателя, как каток, под асфальт, наводящий ужас вполне внятный гроулинг. Почему-то на мгновение Питеру представилась картина с первобытным человеком. Неандерталец стоял около убитой дичи, размахивая сначала руками, затем – дубиной; а позже начал бить себя в грудь. Потом человекоподобное животное опрокинулось на колени, разделывая тушу зубами и проглатывая её, продолжая дико рычать. В этот момент закончились бласт-биты, и на их музыкальную смену явились высокочастотные звоны бьющихся тарелок. Питера как будто самого в это время били по голове…
 - Эй, ты ещё живой? – Наклонилась над ним Сабина, помешав до конца дослушать демоническую запись. – Не спи, замёрзнешь! Вставай. Поздравляю, твои мучения закончились – урок окончен.
 - Ага…. – Еле ворочая языком, проворчал Питер.
 - И что за ужастики ты там слушаешь, если не секрет?
 - Cannibal Corpse.
 - О, боже…. Кто это?
      Питер начал объяснять, но вряд ли Сабина поняла хоть четверть сказанного.
 - Мм, возможно. Ах да, вспомнила.… Это, случайно, не те самые психи из фильма «Эйс Вентура»?
 - Те самые. Играют там отрывок из Hammer Smashed Face. И они вовсе не психи. Их техника поражает. Уэбстер…
 - Ладно. Хватит. Как можно их слушать? Ужас. Голова не болит? И что хорошего в песне «Лицо, разбитое молотком»? Даже представить страшно.
 - Ну, слушаю же. Не умер, вроде. Смени тему.
 - Хорошо. Так будет лучше, наверное. В этом вопросе я не смогу тебя понять…
 - Вот-вот.
 - Кстати.… Знаешь, что у нас скоро бал?
 - Бал?! – Питер выпучил от удивления глаза.
 - Ну, да. Я думала, тебе сказали.
 - Нет, меня никто не предупредил.… А по поводу…?
 - Хм, не знаю. В честь Рождества Христова, скорее всего…
 - А-а-а…. – Протянул Питер. – Мне это неинтересно. Не касается, ровным счётом…
 - O’k. Ну, а я пошла готовиться. Если что – там и увидимся!
      Вечером, дома у Алекса, компания Питера обсуждала предстоящее мероприятие.
 - Народ, кто-нибудь объяснит, что же там за бал такой намечается? – Недовольно прогудел Питер.
 - Ну, ты и не спрашиваешь же. – Ответил Алекс.
 - Он поглощён прослушиванием мяса и жести! – Пошутил Сэм, но на сей раз неудачно.
 - Все уже знают, Пит. И потихоньку готовятся. – Сказал Француз.
 - Что за бред?.. Дэвидсон отстой! Какой ещё, к чёрту, бал?! – Огрызнулся Питер. – Ну, хорошо. Что делать надо?
 - Эмм.... Ну, в общем, на этот раз мы решили не тревожить своих предков, а самостоятельно всё замутить. Суть в следующем: нужно сходить в салон одежды и выбрать себе достойный, подходящий костюм на бал. Это-первое. Если что – предки подкорректируют и отредактируют. И второе – выучить какой-нибудь танец и выбрать партнёршу.
 - Партнёршу? Гы-ы-ы! – Подмигнул Алексу Сэм. – Ну, ну…
 - Стоп, а деньги где возьмём? Не банк же грабить. – Поинтересовался Питер.
 - Да-а, кстати. – Заметил Гиви.
 - У меня есть мелочь. – Заржал Сэмми.
 - Не смешно. А если серьёзно?
 - Найдём, не переживай. – Кивнул Рон.
 - Ну, у меня есть кое-какие накопления. – Предложил Алекс.
 - Эй, ты же на машину откладывал! – Удивился Алексу Питер.
 - Ой, копил он…. Кого ты слушаешь? – Рассмеялся Рон. Собирал тем, что не обедал все эти годы в школьной столовой, да, Алекс? Хах, ему не хватит даже на велосипед.
 - И что нам делать? Не родаков же напрягать…. – Задумался Патрик.
 - Их цеплять будем, в крайнем случае. – Высказался Джордж.
 - Стойте…. У меня есть кредитка! – Выпалил Питер.
 - Ага. Папина. И? – Улыбнулся Джордж.
 - Ну-у! Что-нибудь придумаем!
      После этого весьма занятного разговора компания разошлась по домам, решив, что с утра все вместе прогуляют школу, но сходят в салон одежды.
      Наутро все отправились туда, куда и договаривались…
      Стоял уже декабрь, точнее, его последние деньки. Была та самая погода, о которой можно было только мечтать. Было очень тепло для зимы. Весь  Портсмут окутала густая снежная пелена. Снежный покров был повсюду, накрыв с головой некоторые одноэтажные дома, все сарайчики и гаражи.  Солнце было на самом верху неба. Светило, улыбалось, но уже не грело. Деревья, покрытые инеем, мирно раскачивались. На проводах сидели голуби и воробьи, оглядывая пространство в поисках чего-нибудь съестного, хоть какой-нибудь, пусть даже самой маленькой, крошки хлеба. Ну, или зёрнышка. Дети либо играли в снежки, либо шли в школу. Взрослые, опаздывая, торопились на работу. Ну, а компания Питера гордо шествовала в назначенное место, непринуждённо смахивая падающие на них липкие и быстро тающие снежинки.
 - Здравствуйте, добро пожаловать! Мы весьма рады вашему визиту. Мы готовы предложить вам самый разнообразный ассортимент…. – Радостно поприветствовала гурьбу ребят молоденькая девушка, продавец-консультант, но Питер резко перебил её.
 - Всё-о-о, закройся! Убейся вообще. Меня уже заманали ваши стандартные фразы и штучки. – Грубо отрезал Питер. – Перейдём ближе к делу. Быстренько ознакомь нас с хитами сезона. Мне и моим друзьям нужны костюмы на бал.
 - Могу посоветовать, конечно же. Но костюмы на бал обычно шьют на заказ…
 - Ты глухая?! Нам СЕЙЧАС уже срочно они нужны.
 - Молодой человек, я сейчас администратора позову! Нечего мне грубить. – Обиделась та.
 - Ой, ладно-ладно. Показывай, что там у вас есть.
 - Проходите вот сюда. – С этими словами девушка начала водить компанию по всему салону, поясняя, где, как, и что, и сколько стоит.
      Экскурс с таким симпатичным гидом понравился Питеру, и он начал выбирать и примерять костюмы. Тут были и Gucci, и Armani, и Dolce/Gabbana, и Christian Dior, и одежда от прочих известных кутюрье.  Были и турецкие, китайские накидки. Питер никогда не интересовался одеждой, но тут с любопытством всё разглядывал. Его взгляд пробивал стёкла витрин. Глазами он раздевал женских манекенов.
 - Клёво тут у вас, однако! – Восхищался он.
      Большинство членов компании брезгливо рассматривали вещи, только Джордж и Патрик с интересом оценивали покрой, ткань, производство и цену.
 - Ой, даже не знаю, что предложить вам. Я вашего вкуса не знаю.
 - Питер, объясни ей, пожалуйста, что нам не нужны самые модные и самые крутые костюмы. Пусть просто подберёт качественные. Тем более,  Дэвидсон заверил всех, что предпочтительней будут наряды старого образца, даже нарядам а ля «восемнадцатые-девятнадцатые века» будут рады.
 - O’k. Итак, судите сами: Джордж и Патрик у нас обычно самые гламурненькие, так что и одеть их нужно соответствующе и со вкусом. Алекс, Сэм и Гиви – спортики. Ну, а мы с Роном – раздолбаи…
      Ребятами вскоре заинтересовался весь рабочий контингент салона, переключив всё своё внимание с других посетителей и, сосредоточившись на компании Питера, принял активное участие в помощи выбора правильных и нужных вещей. Перевозившись так часа два-три, и подобрав усталым подросткам всё, что им нужно (а именно-рубашки, носки, пиджаки, сюртуки, фраки – кому что; жилеты, брюки, туфли, галстуки), салон отпустил их с миром.
 - Надеюсь, этого  хватит? – Спросил Питер, насмешливо протягивая продавщице кредитку. Та, увидев на ней сплошные нули, довольно кивнула.
 - Сейчас проверим. Так.… Да, всё в порядке. Но откуда у вас столько денег?! Тебе есть шестнадцать? – Удивилась она.
 - Есть, есть, не парься. Всё нормально. Идёмте. – Ответил Питер и потащил компанию за собой.
      Этим же вечером друзья снова собрались.
 - Ох, не нравится мне это одеяние. – Насупился Алекс. – Не привык.
 - Ну, а кого волнует чужое горе? – Ответил Питер.
 - Привыкай! – Добавил Рон.
 - Не язви! – Поддел того Джордж.
 - Ой, Француз, тебе с твоим шармом, мужским обаянием и гардеробом, состоящим чисто из костюмов, вообще можно было не тратиться на наряд и не заморачиваться!
 - Бал же, всё-таки! – Парировал Джордж.
 - Так, ладно. С этим разобрались. Теперь нужно найти партнёрш, согласившихся бы станцевать с нами на этом чёртовом балу…. – Произнёс Питер. – У кого какие мысли?
 - Что сразу-чёртовом…. – Обиделся Джордж.
 - Ну, да – Французу лишний раз выпендриться и показать шик. – Съязвил Рон.
 - Разве я могу…. – Понуро сказал Джордж.
 - А что с танцами делать будем? Надо же разучить какой-то там, или что…. – Встревожился Сэмми.
 - Да подожди ты. Успеем.… Лично я ничего учить не буду. Кто с кем танцевать будет? – Спросил Питер.
 - Нашёл, что спросить. Не знаем мы. Завтра скажем. Поспрашиваем девчонок…. – Вяло сморозил Гиви.
 - Ты идиот? Спросит он. Тебе точно откажут. – Рассмеялся Питер. Нужно смелее быть. Втупую подойди, и скажи: «Привет, Стэйси. Это я, Гиви. Ты будешь со мной в паре! Я так решил». Всему вас учить надо…
 - Уахахах, удачно травишь, Пит! Стэйси пошлёт его, куда подальше. – Расхохотался Рон.
 - А скорее, вообще двинет ему. – Предположил Патрик.
 - Ой, да и тебе тоже.… И кто это - мы? За себя говорите. – Добавил Алекс.
 - Ну, на сегодня, думаю, всё. Надеюсь, причёски вы себе сами сделаете. Завтра решим насчёт девок. – Сказал Питер, провожая друзей к выходу.
      На следующее утро, накануне самого бала, класс Питера ходил ходуном, шумя и гогоча, обсуждая бал.
 - Ну? Кто с кем? – Спросил Питер, подойдя к своим.
 - В общем, мы тут решили…. Рон со Стэйси; я с Кони; Сэм с Бэтти; Гиви с Сонни; Патрик с Полой, но не точно; Джордж с Дельфой.
 - И? Они согласились? – Съехидничал Питер.
 - Да…. Ты-то с кем? – Спросил Алекс.
 - Не знаю. – Питер вдруг весь осунулся, погрустнел, развернулся и ушёл.
      А в школе тем временем вовсю шли приготовления; ведь бал решили проводить опять-таки в стенах родной школы. Красиво оформлялись люстры, стены. На окна накидали мишуры и наклеили бумажные снежинки. В фойе уже стояла большущая украшенная ель…
      Двадцать третьего декабря вечером всё было готово к празднеству. Вновь ожидали приезда придурковатого мэра и его не менее полоумной супруги. Девушки были неузнаваемы. Их наряды были ну просто изумительными. Тех, кого природа обидела красотой, платья украсили. Тем, то были более-менее, они подчеркнули красоту. Тех же, кто были красавицами, наряды превратили в богинь. Этакие милые ангелочки в шелку и атласе…
 - Ну-у? Скоро начнётся? – Прошептал Гиви.
 - Тихо ты! Ещё будет вступительная речь мэра Портсмута…. – Цыкнул на него Алекс.
 - Какого чёрта? Где Пит, будь он неладен?! – Прошипел Рон.
      Наконец, все собрались, и мэр со спокойной совестью начал свою речь:
 - Итак, я приветствую вас всех, здесь собравшихся. Очень, очень рад. Я собрал вас здесь двадцать третьего декабря, потому что двадцать четвёртое-это уже канун Рождества, Сочельник, начало праздника, и справлять его нужно дома. Сегодняшний день знаменуется окончанием учёбы и роспуском учеников на зимние, рождественские каникулы. И вот, подведя итоги, я решил закрепить этот уходящий день великолепным  балом. С наступающим Рождеством вас всех!
      Начался бал. Зал разделился на зрителей и танцующих. Последние разделились на две шеренги, лицом друг к другу, отойдя друг от друга метров на пять. При первых звуках мелодии, то ли вальса, то ли ещё чего, кавалеры пригласили дам на танец.
      Алекс был одет в обычный классический костюм. На Джордже был удивительный фрак, гармонирующий с его настроением. Рон в сюртуке чувствовал себя явно неуютно. Сэм, Патрик и Гиви также были приодеты. Патрик ещё додумался сделать себе на голове пробор, и ему это даже шло. Сонни была в наряде а ля «принцесса»; Дельфа в костюме Белоснежки была неотразима. Пола была в длиннющем, со шлейфом, платье, и с декольте. Стэйси непривычно чувствовала себя в своём сногсшибательном наряде…
      Питер стоял также в костюме, но без настроения, в качестве зрителя. Он так никого и не выбрал, печально поглядывая на танцующих. К нему девушки подходили сами, но тут же убегали прочь, обиженные грубостью и отказом.
      В принципе, все девчонки были сегодня красавицами, но вдруг взгляд Питера упал на Сабину, и надолго на ней задержался.
      «О, господи…. Она-совершенство! Королева бала…. Боже, какая же ты красивая! Ты прекрасна, как Арвин. Мудра, как Галадриэль. Находчива, как Гермиона. Добра, как Эовин. Ты… супер! Не могу оторвать от тебя своих глаз-настолько ты красива! Как же ты мне нравишься; сил нет описать мои чувства к тебе…», думал про себя Питер, смотря на Сабину…
      Как же он разозлился, увидев, что Лайонел пригласил Сабину на танец, и та мило согласилась! Хотя Сабина немного нервничала, глядя по сторонам, ища кого-то взглядом, и не сразу согласилась. Для Питера было очень болезненно смотреть на эту пару. Он психанул и приземлился на диванчик для зрителей. Злости его не было предела.
 - Пит, ты идёшь?.. – Подошла к нему Кэти.
 - Пошла к чёрту!!! – Заорал тот. Кэти умчалась, словно её и не было.
      После бала некоторые начали расходиться, но многие решили всё же остаться на заключительный рождественский ужин. К дивану подошли и Лайонел с Сабиной, оба очень запыхавшиеся.
 - О-о, Пит, ты чего, не нашёл себе пару? – Немного отдышавшись, удивился Лайонел. – Или не было желания?
 - Слушай, ты! – Взвизгнул Питер, заехав тому кулаком в лицо. – Не выводи меня! Что, запал на неё, да-а?! Держись от неё подальше, понял? Иначе снова все рёбра пересчитаю. Все косточки переломаю. На британский флаг порву!
 - Дурак ты…. – Лайонел удалился, прикрывая рукой лицо, с которого капала кровь. Сабина растерянно, во все глаза уставилась на Питера.
 - Что смотришь? Он тебе нравится? - Рассвирепел Питер.
 - При чём тут это? Чего злишься? Не пойму…. – Недоумевала Сабина.
 - Да ничего! Переживу!
 - Ах, вот в чём дело…. – Догадалась Сабина. – Пит, ты сам виноват! Не нужно было сидеть и ждать с моря погоды. Взял бы, и пригласил сразу! До других парней. Заранее. И не в качестве запасного варианта! Я ведь до последнего ждала.… А ты…. Ты стоял и не подошёл.… Почему?!
      Питер, ничего ей не ответив, убежал наверх.
 - Пит, ты сам всё испортил! – Проговорила Сабина, сев на ступеньки и разрыдавшись.
 
 Глава 36. Признание
 
      Рождественские каникулы пролетели незаметно; как один день. То-то хорошенько отдохнул и набрался сил; кто-то на каникулах уезжал к родне в Англию либо колесил по всем подряд штатам Америки; ну, а Питер, как всегда, провёл их в своей комнате, ни разу не выйдя на улицу полазать со своей компанией…
      Войдя в стены получения знаний, и увидев там Сабину, Питер остановился и задумался. Его как подменили. Но он был настроен решительно. Набравшись смелости, он подошёл к Сабине.
 - Привет, что ли! Как отдохнула? Как время проводила?
 - Привет! Хорошо, спасибо. – Ответила та.
 - Спасибо? За что? – Поразился Питер.
 - Ну, за то, что интересуешься…. – Озадачилась Сабина.
 - Глупости! – Заверил её Питер. – Я тут подумал…
 - Что?
 - Что ты делаешь сегодня вечером? Какие планы?
 - Не могу сказать.
 - Это как?
 - Как бы я не уточняла свой режим дня, мои планы всегда неизбежно меняются.
 - Такими, как я, да? – Ухмыльнулся Питер.
 - Да нет, ну что ты…
 - Пошли сегодня гулять!
 - Ого.… Зачем? Холодно же.… Да и…
 - Что?
 - Не знаю.
 - Да всё будет нормально, не переживай. Допоздна не будем. Обещаю!
 - Обещаешь? Хах…Короче, если я буду свободна, то извещу.O’k?
 - Ага…
      Часов в семь вечера Питер со счастливой миной на лице дождался Сабину и, несмотря на падающие, на них хлопья снега, решили прогуляться по парку.  Питер держал руку Сабины сначала у себя в руке, но тепла было уже недостаточно-к вечеру похолодало. Тогда Питер попросту засунул её руку к себе в карман, приобняв и одев Сабине её капюшон. Та склонила голову ему на плечо…
 - Не замёрзла? – Потревожился Питер.
 - Слегка.… Да не парься, всё хорошо…
 - Точно? – Не поверил тот.
 - Да. – Сабина кивнула.
 - Сабина!
 - Да?
 - Вот что ты обо мне думаешь? – Спросил Питер очень настороженным тоном.
 - Что думаю? Ну-у…. Милый мальчик. А почему ты спросил?
 - Ты же не любишь лгать! А если серьёзно?! Нашла милого.… Знаешь ведь прекрасно, что это не так!
 - Какой бы ты не был, сейчас ты лучше. Во всём. Мне так кажется.
 - Спасибо.… Скажи, а у тебя есть парень?
 - О, господи.… К чему все эти распросы, Пит?! Не знаю я! Мне и одной хорошо. Как-то вот так.
 - Так же скучно!
 - Никогда не задумывалась об этом, честно…
 - Ну и зря! Сабина, посмотри мне в глаза!
      Та послушно заглянула ему в лицо.
 - Что ты там увидела?
 - Лицо твоё, дурачок…. – Засмеялась Сабина.
 - Сабина, возможно, сейчас не самое время, но.… В общем, ты мне не безразлична. Ты мне очень сильно нравишься…
 - Приятно.
 - Хочу всегда проводить с тобой время. С того самого дня, как увидел тебя…
 - Тьфу, блин! Можешь не продолжать. Всё я поняла. Намёк ясен. Пит, я не готова к отношениям. Не готова встречаться. Пойми меня правильно! – Расстроилась Сабина.
 - И? Да, или нет?
 - Что – и? Не знаю! Не дави на меня. Застал врасплох. Как же я сразу не догадалась…Пит, я не первая, и не  последняя! Я всё знаю. Шаблон известен.
 - Рассказали уже, значит, да?! Ясно…. – Питер сжал кулаки.
 - Не обижайся. Я вижу, какой ты. Ты донжуан и бабник. А я – не дура, и всё понимаю.
 - Значит…
 - Есть шанс, есть! Изменись сначала. – Сабина развернулась и ушла.
      Питер еле догнал её.
      На следующий день, примерно в это же время, Питер вновь гулял с Сабиной по парку. Было значительно теплей. На Питера вдруг накатила волна детства. Он устроил нечто вроде бега на дистанции, но это больше походило на обычные догонялки, причём, жертвой, ну, или целью, была сама Сабина. Все попытки догнать девушку были вначале тщетны, но вскоре, увлёкшись и сосредоточившись, Питер всё же догнал бедняжку. Догнав, он нечаянно напал на Сабину сзади, та от неожиданности не удержала равновесия, и оба они грохнулись в сугроб. Сначала пара очень долго и громко смеялась, беспечно валяясь в снегу, затем Питер помог Сабине подняться. Та наивно приподнялась, доверчиво глядя в глаза «спасителю», но тот снова толкнул её, игриво засыпая Сабину снегом. Та вскоре попробовала встать сама, и попыталась убежать. На сей раз Питер шутя, догнал её, кидаясь снежками. Та, сделав обиженный и рассерженный вид, тоже начала в ответ бросаться комками снега. Набесившись вдоволь, оба раскрасневшиеся и очень весёлые, они вышли на дорогу.
 - Дитё ты! – Пошутила Сабина. – Совсем ещё дитё. Невольно я аж сама увлеклась.… Обтряхни меня от снега, пожалуйста.
      Тот не заставил долго ждать, стряхнув с Сабины весь снег.
 - Спасибо! Всё, я домой…. – Заторопилась Сабина.
 - Я провожу…
 - Прямо до самого дома?
 - Ну, да.
 - Пит, всё было супер, но…
 - Что – но?
 - Мне кажется, ты чересчур торопишься! Рано ещё…
 - В смысле?! – Не понял Питер.
 - Я наблюдала за тобой. И когда ты только приехал с летних каникул, и сейчас. Всё ты прекрасно понимаешь.… И прекрасно знаешь, что пока ты такой, у нас с тобой ничего не выйдет.
 - Да почему? Я ведь даже…
 - Ну, ты же ведь это хотел услышать? То есть, на эту тему? Я права? Так вот: меняйся, дорогой мой. А там посмотрим.… Со своей стороны обещаю присмотреться к тебе и подумать. Дай мне время, хорошо?
 - O’k.Буду ждать столько, сколько потребуется.
 - Ну, я рада. И подумай над всем тем, что я произнесла!
      Провожая Сабину домой, Питер всю дорогу молчал. Та, в свою очередь, также не произнесла ни звука…
      Шли дни, а Питер всё думал о НЕЙ. И чем больше думал – тем сильнее ему ЕЁ не хватало. Как наваждение. Как ЛЮБОВЬ. Питера не узнавали ни дома, ни в школе. Друзья отказывались комментировать его поведение.  Питер Эванс действительно менялся. Может, он и не перестал быть необщительным замкнутым зомби, но стал намного мягче, усидчивей, внимательней, взрослей, серьёзней. Перестал грубить всем подряд. В кои-то веки начал радовать своих домашних уборкой. Перестал пугать несчастных соседей замогильными аккордами Gorgoroth. Перестал мучить животных. Перестал быть в эпицентре всех уличных разборок города. Постригся. Начал учиться. Помирился с врагами. И пообещал как-нибудь сходить в церковь.  На очередном матче команда Питера уверенно вышла вперёд. Питер стал раскрывать себя с других, положительных сторон. Сабина, наблюдая за ним, не могла не видеть перемен в его поведении и характере. Теперь Питер был больше печальным, чем злым. Все поражались изменению личности, но мало кто знал, с чем/кем это связано. Хотя всё-таки ходил слух, что авторитет влюбился в приезжую…. Питер же молчал, не распространяясь на эту тему.  Сабина также хранила молчание, продолжая наблюдение. Не было необходимости для проверок – результат и так был налицо.
      Как-то раз, вновь вместе гуляя, Сабина и Питер настолько увлеклись разговором, что вышли на автотрассу, ничего не замечая. Минут десять они мирно шли, как вдруг асфальт резко осветили приближающиеся фары какой-то машины. Ничего не замечая, пара продолжала шествовать. Машина с явно пьяным водителем неслась на бешеной скорости. В самый последний момент Питер оглянулся, увидел автомобиль и в ужасе со всей силы толкнул вперёд себя на противоположную сторону дороги Сабину. Та, вскрикнув, упала в придорожный овраг, на обочину, и притихла. Разбежавшись, Питер, еле увернувшись от чокнутой машины, последовал вслед за Сабиной в тот же кювет. Им повезло: они рухнули в сугроб; но, падая, Сабина больно ударилась, и из её виска стекала кровь, окрашивая снег в багровый цвет. Питер, расшиб себе колено и вывихнул руку. Однако он из последних сил подполз к Сабине, переместил её из лежачего положения в сидячее, и начал трясти, при этом автоматически нащупывая пульс и думая о всевозможных попытках привести девушку в чувство. На ум пришла вдруг мысль сделать искусственное дыхание, и он приблизил своё лицо к лицу Сабины, но та неожиданно заворочалась и дала ему пощёчину.
 - Ты что?! С ума сошёл? Жива я, жива! – Испуганно прохрипела Сабина. – Всё хорошо, только ужасно всё болит…
 - Слава богу! – Обрадовался Питер. – Я испугался за тебя!
 - Что произошло?!
 - Машина чуть не сбила! Господи, неужели с тобой всё в порядке…. Ура!!!
 - Выходит, ты меня спас??? Боже мой…. Я в долгу. Но.… Зачем – спас?
 - Как – зачем?! Глупая! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, понимаешь? Всем сердцем, разумом и душой! Спас бы по-любому, даже если бы не любил…. Сабина! Глядя в глаза смерти, я понял, как сильно ты мне дорога! Ты нужна мне, слышишь?! Я не могу без тебя. Не думай, это не подстроено! Мне хорошо, уютно с тобой! Понимаешь, ты стимулируешь меня…
 - Нашёл время и место признаваться…. – Перебила его Сабина. – Я тут и так еле живая! Голова идёт кругом. Я тебя стимулирую??? В каком смысле?!
 - С тобой мне хочется быть лучше. Спасибо тебе. Сама того не зная, ты поменяла меня. Рядом с тобой пытаюсь стремиться к доброму и светлому. Ты необыкновенная девушка! Мало того, что ты обалденно красива, ты ещё и умна не по годам! Обожаю тебя! Солнышко! Ты для меня – ВСЁ! Для меня существуют два солнца: одно на небе, другое – ты! Нет никого лучше тебя! Ну, правда! Я первый раз в жизни признаюсь в любви. Мне было незнакомо это чувство, но с тобой…. Ты не такая, как все! С тобой всё иначе. Я безумно люблю тебя. Навеки. До конца своих дней. Посмотри мне в глаза – они не лгут! Я никогда не был так серьёзен, как сейчас. Да, раньше я был идиотом! Но сейчас…. Я боюсь потерять тебя. Беспокоюсь, переживаю. Ты – богиня. Преклоняюсь пред тобой…. Ты, как весенний цветок, прекрасна…. Ты мне нужна, как людям – кислород! Как рыбе – вода. Как деревьям – листья. Как коту – хвост.… Извини, что несу этот бред, я не умею говорить красивые слова. Не приходилось произносить их.… Но видит бог – я искренне люблю.… Не могу без тебя!!!
 - Ну что за чушь, Пит? Какая с меня богиня?.. Хм, такие речи мне ещё никто не толкал.… Эх, Питер, Питер…. Я ведь тоже очень сильно люблю тебя, только всё это время молчала, выжидала, держала в себе.… Хотела, чтобы ты изменился, и вот – ты другой. Я счастлива.
      Питер вытащил упаковку салфеток и начал оттирать запёкшуюся кровь. Сабина застонала и потеряла сознание. Спустя некоторое время отключился и Питер. От усталости. От холода. От боли.
      Скорая помощь приехала с опозданием. Питер успел отправить sms со своими координатами. В клинике Питер очнулся сразу. Ему вправили вывихнутую руку и перевязали коленку. А вот Сабина долго не приходила в сознание. Питер психовал, ходил из угла в угол, доставал вопросами докторов и вообще был крайне взбешен.
 - Вы хоть что-нибудь умеете вообще? Как она? – Переживал он.
      Вскоре приехали родители Питера и Сабины. Первые сначала расцеловали Питера, а затем вынесли мозг. Последние трогательно поблагодарили Питера за спасение их ненаглядной, и умчались к дочери в палату. Ну, а Питера вынужденно пришлось отправить домой…
      Через два дня ему всё же удалось записаться в список посетителей.
 - Молодой человек, не беспокойтесь вы так! Девушка в полном порядке. Отделалась лёгким испугом, царапинами, мелкими ушибами и небольшим сотрясением мозга. Можете пройти к ней.
      Питер, постучав, приоткрыл дверь.
      Сабина, полулежа на кушетке, читала журнал. При виде Питера она улыбнулась.
 - Привет! Я рада! Я знала, что ты придёшь!
 - Как ты себя чувствуешь?
 - Всё позади. Сам-то живой?
 - Как видишь.… Это тебе. – Питер протянул ей невесть откуда взявшийся букет роз.
 - Розы! Хих…. Пит, у меня на все цветы аллергия! Ладно, спасибо большое. Не ожидала.
 - Прости, не знал.
 - Да чего ты стоишь? Садись. Я не кусаюсь, а теперь даже не царапаюсь – ещё чувствуется слабость.… Ой, я даже шутить разучилась! И, кстати – вечерний приём? Тебе пора домой, Пит. Я ещё до послезавтра здесь останусь.
 - Тебе хотя бы на балкон выходить можно?
 - Эй, чего задумал?
 - Пациентам полагается прогулка на ночь. Ну, свежий воздух, то, сё.… А так, как ты ещё слаба, надеюсь, на балкон тебя выпустят?
 - Заботливый ты наш…. – Рассмеялась Сабина. – Ну, пойдём.
      Питер помог ей встать, и они вышли на лоджию. Небо было звёздное, безветренное. С балкона открывался дивный вид. Напротив клиники располагался какой-то ночной клуб, из которого доносилась музыка а ля Shakira и Kylie Minogue.
  -Так лучше? Вздохни! Свежо?
  -Да-а! Замечательная погода…
  -Сабина, я тогда был в состоянии аффекта…
  -И? – Та посмотрела на него. Её глаза налились слезами.
 - Но повторюсь снова - Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
 - А-а-а…. – Было видно, что Сабина осталась довольна ответом. – Аналогично, Пит.
      Питер приблизился к ней, неловко обнял за талию и поцеловал в губы. Та покраснела и положила свои руки ему на плечи. Оба застыли в страстном поцелуе, затем Питер начал целовать каждый сантиметр её личика – губы, щёки, глаза, носик, ушки.… От лица - к шее, рукам…. Сабина со всей нежностью ему отвечала. Потом они ещё долго смотрели на небо, обнявшись.
 - Мне пора…. – Уныло заявил Питер.
 - Как – уже? Вот так возьмёшь и уйдёшь? Бросишь?! Ну, ладно, уже, правда, поздно…
 - Не брошу. Никогда. – С этими словами Питер остановился, развернулся, взял Сабину за руку, и зацеловал девушку, оставшись у неё на ночь…
 
 Глава 37. Ведьмина гора
 
      Скоро уже весь Портсмут гудел слухами про историю с Питером и Сабиной. Питер вновь, сам того не ожидая, вознёсся на пьедестал почёта, снова стал всеобщим любимцем, звездой и авторитетом. Все только и говорили о героическом поступке Питера, о любви двух сердец, и о массе перемен в самом Питере. Впервые в жизни Питер стеснялся быть во всеобщем центре внимания: его поместили на первые полосы газет!
 - Ну, что же! Поздравляю тебя, чувак! – Похлопал друга по плечу Алекс.
 - Ты удивил всю округу! – Заметил Сэм.
 - В мире, к сожалению, люди так редко спасают друг другу жизнь…. Чаще всего всё происходит с точностью до наоборот: люди убивают друг друга! По пьянке ли, из мести ли, из-за денег ли, из-за обид ли.… Но убивают. Это печально.… И ужасно, дико, чуждо для нормальных людей! Ты молодчина! Все свои проступки одним махом перечеркнул. Это так благородно, с твоей стороны. – Добавил Джордж.
 - Мы рады, что ты наконец-то одумался. Что любишь и любим. – Высказалась Кони.
 - Спасибо всем, но я устал от ваших речей. Не грузите с утра пораньше! – Махнул рукой Питер. – Нашли героя.… Любой здравомыслящий человек на моём месте поступил бы точно также. – С этими словами Питер покинул компанию.
      Пришла долгожданная весна. Вокруг всё как будто ожило: пели прилетевшие с зимовок птицы, потихоньку зеленела трава, набухшие почки деревьев постепенно давали ростки листьев…
      Пришла весна – пришла и грязь. Растаявший снег марал обувь и даже брюки. Многочисленные лужицы были даже на вымощенных улочках городка. С весенним теплом пришли и ощущение жизни, и приподнятое, возрождённое после осени и зимы настроение и, наконец, желание радоваться и быть счастливым.
      Везде всё шло, как обычно – всё та же суета, беготня, суматоха. Учёба, работа, дом…
      Питер чувствовал себя самым счастливым человеком на свете: он боготворил Сабину, а та – его. Вместе они проводили очень много времени. Между ними царили любовь, тепло, взаимопонимание…. Питер души не чаял в Сабине – так ему было с ней хорошо. Он не мог ни дня прожить без неё, не отходил ни на шаг. Всё делали сообща: вместе ели, вместе спали, вместе делали уроки…. Питер был на седьмом небе, равно как и Сабина. Они были как пара голубков, не разлей вода. И очень смотрелись рядом друг с другом. Их любовь была взаимной, чистой, искренней, светлой, настоящей, большой, сильной, крепкой. Обе половинки даже нашли общие интересы. Жили, как единое целое. И вроде всё было замечательно…
      Однажды пасмурным апрельским днём какая-то неведомая сила подняла Питера с кровати и потащила чёрт знает, куда. Он спонтанно слушался какого-то внутреннего голоса, который диктовал ему все нисходящие действия.
      Питер оделся, мрачно оглядел свою комнату и ушёл из дома, оставив родных теряться в неведении и догадках. На нём не было лица. Питер очень быстро зашагал прочь от города, в уже знакомое ему место. Шёл, ни с кем не здороваясь по пути и не останавливаясь. У него был странный вид, да и вёл себя странно. Спустя час непрерывной ходьбы он очутился на какой-то пустоши, с вершиной посередине. То была Ведьмина гора, и Питер уже бывал здесь год назад. Но тогда он был не один, а со сверстниками. Сейчас же он находился в полном одиночестве, и на милю кругом было ни единой души. Гора мрачно вздымалась, ещё отбрасывая тень заходящего солнца  (Питер попёрся вечером). Река казалась чёрной, лесопосадки – настораживающими. Была тишина, лишь вороны каркали, пролетая над местностью.
      У Питера вначале душа ушла в пятки, но он решил подняться на гору, хотя не каждый взрослый отважился бы на такое. Дело было не в страхе перед высотой, тяжёлым подъёмом и прочими неудобствами; просто данный регион отличался весьма дурной славой: когда-то на этой горе колдовали ведьмы, которых позднее топили в реке неподалёку. Шаманы любили здесь поклоняться тёмным силам, воздевая руки к небу и исступленно выкрикивая проклятья…
      Время ведьм давно ушло, а суеверие осталось. Люди двадцать первого века обходили это место стороной. Питер же был крайне глуп и упрям, хотя был наслышан о Ведьминой горе. Но на данный момент было трудно винить его в том, что он задумал: он как будто был под властью чьих-то чар…
      Матерясь, обдирая ступни, локти и колени в кровь, Питер поднимался всё выше. Уже совсем стемнело. Перевешивая страх, он благополучно добрался до вершины. Сначала он непрерывно смотрел вниз. Ему стало страшно – по ту сторону горы зияла пропасть, которая ночью казалась ещё глубже, ещё черней, ещё злей.… Тогда Питер уставился в небо, но ничего интересного там не обнаружил. Неожиданно промелькнула какая-то тень. Питер со страху чуть не наложил в штаны. Внезапно поднялся очень сильный ветер. Питера чуть не снесло с горы. Он подошёл поближе к той части склона, откуда виднелась пропасть, и вновь начал неотрывно пялиться на неё…. Питер дрожал, как осиновый лист. Его трясло, как грушу.
      С Питером начал разговаривать некто. Скорее всего, это был внутренний голос.… Или нет???
 - Зачем  ты пришёл сюда? – Спросил некто.
  -Умереть…. – Прошептал Питер.
 - Ты умрёшь только тогда, когда будешь меньше всего этого ожидать.
 - Кто ты?!
 - Здесь вопросы задаю Я.
 - … (Молчание. Питер оцепенел).
 - Ты несчастлив? Каков резон тебе вести счёты с жизнью?
 - Счастлив, но…. Зло.
 - Откуда ты знаешь, как Меня зовут? – Вопрошал некто.
 - О, господи…. Зло, зло не отпускает меня! Мне плохо, больно…. Я устал. Я борюсь сам с собой.
 - Ты ведь обрёл любовь…. Мой соперник, Бог, и есть та самая любовь! Чего же тебе ещё надо?! В чём проблема, дитя моё?
 - Да, я очень сильно люблю Сабину. И она – меня. Я знаю. Уверен на все 100%.Нет мне жизни без неё…. Она – ВСЁ для меня. Она – смысл моей жизни. Она изменила меня. В корне. Теперь я совсем другой человек. Я был очень, очень плохим…. Масса, прямо куча грехов…
 - Я знаю. Тогда Я не понимаю тебя.
 - Я тоже. Что-то тёмное шевелится в подсознании, и я не знаю, что это, и что ему от меня надо. Не даёт мне покоя. Мучает сильно…. – Питер заревел.
 - А ты думал, твои злодеяния останутся безнаказанными?
 - Не думал вообще…
 - А зря. За грехи нужно платить. Ты умрёшь.… Но не здесь и не сейчас.
 - Что же мне делать? – Ужаснулся Питер.
 - Я тот, кто предал Бога очень-очень давно. Я – падший ангел. Я – САТАНА. Имя Мне – Люцифер. Хотя.… У Меня много имён: Веельзевул, Мамонна, Бельфегор, Асмодей, Левиафан, Мефистофель, Ваал и т.д. И придумали их вы, люди, жалкое подобие Бога. И служат Мне такие же демоны, как и Я сам; те, кто созданные Богом, сами захотели быть богами, возомнили о себе невесть что; решили, что они ничем не хуже их создателя…Я – СМЕРТЬ и МРАК, Я – ДЬЯВОЛ…Я тот, кого ты уже призывал однажды…
      - Если ты – смерть, то почему сейчас меня к себе не заберёшь? И почему допустил мои грехи? Зачем тебе это?
 - Зачем?! Мне стало вдруг жутко смешно…. Бог судит, но не Я. Я забираю к себе в Ад людей, не прошедших в Рай. Логично, не так ли? И запомни – ничего Я не допускаю. И не убиваю. Я лишь предлагаю. Вспомни Адама и Еву. Я лишь предложил им этот плод, право выбора было за ними. Я искушаю, но не принуждаю. И мой тебе совет: прежде, чем встретишься со Мной вновь – сходи на исповедь. Да, да! Ты не ослышался. Прочисти свою совесть. Все заслужили счастья, но у всех один конец – СМЕРТЬ. Разница лишь в том, когда и каким образом она придёт. Будешь умницей – попадёшь в рай. Подумай над всем тем, что Я тебе сказал, и молись, пока ещё жив. Звавшие Меня не живут долго. Обычно я не прихожу так рано и так часто. Мы с тобой встречаемся уже второй раз. Третий будет последним в твоей жизни. Ты сам призвал Меня прошлым летом. Меньше бы слушал всякую музыкальную ерунду, восхваляющую Меня – был бы жив подольше. Ты сам выбрал себе этот путь. Любовь отсрочила твой уход, но не предотвратила его. Готовься. Встань на путь Истины до конца, пока не поздно, и тогда там встречу тебя не Я, а ОН – заботливый, любящий Творец…. – Голос умолк.
      Питер отдышался и стоял, обхватив уши руками. Его овеял ужас. До сих пор в ушах звенел спокойный, вкрадчивый голос Его…
      Развернувшись, Питер со всей дури помчался домой, ломая кусты…
 
 Глава 38. Исповедь
 
      В школе и дома Питер старался не показывать своего смятения. Вёл себя, как обычно. На расспросы о том, где он пропадал вечером, и откуда у него вдруг ни с того ни с сего взялись синяки и ссадины, он отмалчивался. Как не пыталась его компания выведать, что же опять произошло, у них ничего не вышло. Увидев Сабину, Питер очень крепко прижал её к сердцу. Обнимая, у него на глаза невольно навернулись слёзы. Питер долго не выпускал девушку из объятий, пока не убедился, что слёзы высохли. Питер очень внимательно и серьёзно посмотрел Сабине в  глаза.
 - Сабина…. Я…. Я люблю тебя, слышишь?! Давай всегда будем вместе…. – Прошептал он.
 - Пит, ты чего? Всё ведь хорошо…. Глупый! Я тоже люблю тебя…. С тобой всё в порядке?! – Не на шутку перепугалась Сабина. – Странно себя ведёшь…
 - Посиди со мной. Поговори со мной. Побудь со мной. Мне одиноко. – Еле выговорил Питер, предлагая Сабине сесть на скамейку. Та послушно согласилась. – Знаешь…. Так хочется жить…. С тобой. Навсегда. Выучиться, работать, завести с тобой семью, приносить обществу пользу…. Я бы всё отдал, чтобы изменить своё прошлое! Стереть весь тот ужас, что я пережил! Скажи…. Кто я для тебя?
 - К чему все эти слова, Пит? Ты что, прощаешься со мной, что ли? – Расплакалась Сабина. – Ты самый близкий мне человек, ты мой любимый человек! Ну, парень…. Тебе мало определений? Или тебе недостаточно того, что я люблю тебя? Недостаточно того, что я – твоя? Навсегда…
 - Просто запомни мои слова и этот день, o’k? Просто знай, что никого я так сильно не любил и не полюблю…. – Питер погрустнел, даря ласки волосам Сабины, ещё раз нежно поцеловал её и куда-то исчез…
      Навязчивая идея сходить на исповедь, подкинутая внутренним голосом, прочно засела у Питера в голове. Не медля ни минуты, он направился к Божьему дому.
      По будням в церкви было обычно довольно тихо. И людей было сравнительно мало. Питер вошёл и сразу же направился к вышедшему ему навстречу падре Эдварду.
 - Пит? Ты ли это? Месса будет только в шесть часов вечера…. Что привело тебя сюда? Чем обязан?
 - Мне нужна исповедь. Срочно! – Бескомпромиссно заявил тот.
 - Ну, хорошо…. Пройдём вот сюда…
      Они зашли в исповедальню, но Эдвард открыл решётку.
 - Слушаю тебя! Исповедуйся, сын мой…
 - Я не знаю, как и что. Я первый раз.
 - Не страшно. Приступим к таинству покаяния. Оно включает в себя испытание совести, сокрушение о грехах, твёрдое намерение более не грешить, искреннюю исповедь и исполнение эпитимии.
 - Не совсем понимаю, о чём вы.
 - Я задам тебе несколько наводящих  вопросов. Постарайся на них как можно искренне ответить.
 - Хорошо.
 - Веришь ли ты в Бога?
 - Не знаю…
 - Принимал ли ты активное участие в борьбе с церковью, подрывая веру?
 - Да…
 - Отрекался ли ты от бога?
 - Да…
 - Оскорблял ли ты своих ближних?
 - Было дело…Короче, падре, это будет долгая песня…. Лучше сам всё расскажу. Я презирал своих ближних. Считал их хуже себя. Смеялся над больными. Когда другим было плохо, я оставался равнодушным. Я не помогал маме. Опускал брата. Издевался над животными и людьми. О моей вине погиб невинный котёнок. Я тварь. Я влюблял в себя девчонок, пользовался ими и бросал. Я слушал рок-музыку. Увлекался сатанизмом и оккультизмом. Призывал Сатану. Был бесчеловечным, аморальным, пошлым и подлым типом. Ненавижу себя. За свои шестнадцать лет я принёс людям столько горя, что…. Я несамостоятельный. Я ничего не умею. Даже накормить себя, привести себя в порядок или помыть за собой посуду. Я ужасный лентяй. Мне лень сделать что-то даже ради самого себя. А ещё я эгоист. Всегда считался со своим мнением. Как бы ко мне не относились люди, я почти всегда плевал им в душу. Ещё я смотрел порнографию…. Девчонки были для меня объектом развлечений. Я погряз во лжи. Уже не отличаю ложь от правды. Заврался вконец. Как бы совесть не призывала к здравому смыслу, как бы не мучила – я был глух. Богохульствовал. Проклинал. Пытался совершить суицид. Чуть не изнасиловал одноклассницу. Подставил брата. Сыграл в церкви музыкальный вариант сатанинской мессы. Ко всем относился предвзято и несерьёзно. Возвышал себя над всеми. Унижал и обижал всех. Долго перечислять…. Самое ужасное, что мне самому нравилось быть таким. Плохим, злым, бессовестным животным. Одно могу с уверенностью сказать – ангел-хранитель защищал мою душу всё это время. Я по-прежнему человек. Я не пью, не курю, на мне нет ни тату, ни пирсинга, наркотики обошли меня стороной…. Но душа…. Боюсь, мне уже не отмыть с неё грязь…. Я подонок, да? Прошу прощения у всех, кому причинил вред, боль, страдания…. Прошу прощения за все свои грехи. Искренне раскаиваюсь в них! Обещаю впредь больше не грешить, да, видимо, уже и не придётся, всё равно скоро…
      Падре Эдвард сидел белый, как мел. Такого раскаивания, да ещё с такими подробностями, в его практике   не было…
 - Именем Господа отпускаю тебе все грехи, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, Аминь. Иди, и впредь не греши. От себя могу добавить: ты молодчина. Вот так, набравшись храбрости, прийти сюда.… Не каждый взрослый…. Молись, друг мой, молись. Хотя бы своими словами. Не бойся обращаться к Богу со своими молитвами и просьбами. Обратись – и Он услышит тебя. Пойми: Он всё видит и всё знает. Он не только на небе – он в нас, среди нас, на земле и вообще ВЕЗДЕ. Его дух повсюду.
 - Ага…. – Устало проговорил Питер, удалившись восвояси.
 
 Глава 39. Смерть
 
      Прошло около месяца, и жизнь Питера потихоньку стала налаживаться. Он со всеми помирился, стал помогать родителям, начал ходить в церковь, занялся учёбой и ни на минуту не отпускал от себя своё чудо, своё сокровище, свою любимую Сабину.… Та с восторгом смотрела на него, отдавая ему всю свою любовь, на какую только могла быть способна…
      Однажды прекрасным майским вечером Питер, как обычно, залез на крышу своего дома, чтобы полюбоваться закатом солнца. Казалось, ничего не предвещало беды. Но солнца Питер так и не дождался. Небо затянуло тучами, погода резко испортилась. Вдали, на горизонте, уже начали сверкать молнии, разрезая небо на неправильной формы многоугольники. Гроза всё приближалась. Повсюду грохотало. А Питер настолько ушёл в себя и свои думы, что не обращал ни на что внимания…
      Внезапно совсем рядом так грохнуло, что Питер чуть не упал с крыши. А через секунду он получил мощный электрический заряд. Питера…. Питера убило молнией…
      Было такое ощущение, как будто небо за что-то наказало его. Выглядело всё, как кара небесная…
      Можно только представить шок родителей, друзей и всех тех, кто знал Питера, когда им сообщили о несчастном случае…. Врачи констатировали мгновенную смерть, удивляясь, однако, полным отсутствием ожогов на теле. Доктора зафиксировали ещё кучу странных фактов, но развели в стороны руками, ибо не смогли их объяснить…
      На похороны Питера Эванса пришли абсолютно все жители Портсмута. Всё выглядело мрачно и печально. Это была не нарисованная картина со сценами боли, рыданий, отчаяния, бессильной злобы, криков, обмороков и прочих вещей. Портсмут месяца на два ушёл в траур…
 
 Эпилог
 
      После вышеописанных событий в городе произошло множество перемен.
      Мэри Эванс была при смерти, но выжила. Стэнли Эванс получил инфаркт, и стал немного заикаться. Оба – на почве гибели их сына. Джон Эванс благополучно перешёл в старшие классы. Каролина Эванс вскоре удачно вышла замуж. Компания Питера продолжала по-прежнему существовать, теперь уже без своего идейного лидера. Мэр подал в отставку (и, слава Богу!). Дэвидсон также пообещал уйти на вполне заслуженный отдых. Ну, а Сабина…. Сабина очень переживала; потеря любимого чуть не стоила ей самой жизни. Она очень сильно болела. Затем она и её семья переехали жить в другое место, и больше о них никто ничего не слышал…
 
 P.S. к эпилогу
 
      Вот перед нами путь подростка. Именно ПУТЬ, пусть и неправильный. Почему Питер был плохим? Ведь родился наверняка обычным! На каком этапе своей жизни он споткнулся? Где и в чём ошибся? Нельзя назвать Питера бесхарактерным, ибо сила воли, и прежде всего, ЛЮБОВЬ изменили его.
      Может, стоит задуматься? На каких страницах вы вдруг узнали себя и свои поступки? С каждым может быть подобное. Может, стоит быть лучше? Ну, хотя бы немного? Может, стоит пересмотреть свою жизнь? Никогда не поздно измениться.
      Бог есть любовь. А любите друг друга, как Бог возлюбил вас!
      Любовь – это на всю жизнь. Это не влюблённость, не безликие чувства, не обыкновенные эмоции. Любят, потому что любят! Любить за что-то – это корысть. Любовь нельзя убить. Любовь, Бог и душа – они вечные! Красота - не самое главное в жизни. Она преходящая. Все мы красивые в двадцать лет; ну, а в сорок??? Гораздо важнее сохранить красоту духовную, нежели физическую. Душа – это единственное, что не стареет в человеке. Она вечна! И её всегда можно улучшить, омолодить, в отличие от нашего тела. Душу можно очистить, тело же состарится, умрёт и превратится в прах. Будьте лучше, опирайтесь на ЛЮБОВЬ, спасайте душу. Это сейчас, пока молодые, нам многое кажется ерундой. А лет в восемьдесят люди хотят помолодеть лет на шестьдесят, чтобы исправить ошибки молодости. В мире много соблазнов, но вы же – личности! Не превращайтесь в животных, избегайте вредных привычек и дурного влияния людей. Будьте до конца ЛЮДЬМИ. Ведь так важно остаться человеком!
      Не будьте Питером Эвансом. Его пример жалок, и в то же время поучителен. Прежде, чем что-то сделать, подумайте. Пожалуйста…
  
 Герт Илларион
 

 Оглавление
 Пролог. - 1 -
 Глава 1. Черты характера. - 1 -
 Глава 2. Жизнь в провинциальном городке. - 2 -
 Глава 3. Ненависть ко всему. - 2 -
 Глава 4. Трудовые будни. - 4 -
 Глава 5. Урок. - 7 -
 Глава 6. Дом в отсутствие Питера. - 8 -
 Глава 7. Наедине со своими мыслями (Решение). - 10 -
 Глава 8. Досуг. - 12 -
 Глава 9. Дискотека. - 13 -
 Глава 10. Питер болеет. - 18 -
 Глава 11. Проступок. - 21 -
 Глава 12. Матч. - 24 -
 Глава 13. Уик-энд. - 27 -
 Глава 14. Химия. - 34 -
 Глава 15. Отъезд. - 36 -
 Глава 16. Бабушка. - 38 -
 Глава 17. Жизнь во Флориде. - 40 -
 Глава 18. Сэйшн. - 41 -
 Глава 19. В студии. - 43 -
 Глава 20. Первое выступление. - 48 -
 Глава 21. Падение. - 53 -
 Глава 22. Испытание совести. - 57 -
 Глава 23. Ремонт. - 59 -
 Глава 24. Репетиция. - 63 -
 Глава 25. Концерт. - 65 -
 Глава 26. Церковь. - 68 -
 Глава 27. Домой. - 74 -
 Глава 28. Встреча. - 76 -
 Глава 29. Новенькая. - 77 -
 Глава 30. Знакомство. - 79 -
 Глава 31. Осень. - 81 -
 Глава 32. Семь косяков Питера. - 82 -
 Глава 33. Ухаживания. - 84 -
 Глава 34. «О своём - о женском». - 89 -
 Глава 35. Рождественский бал. - 90 -
 Глава 36. Признание. - 95 -
 Глава 37. Ведьмина гора. - 101 -
 Глава 38. Исповедь. - 104 -
 Глава 39. Смерть. - 106 -
 Эпилог. - 107 -
 P.S. к эпилогу. - 107 -
 Данные. - 108 -
 Ссылки. - 109 -
 Список иллюстраций. - 109 -