Гонщики. 5. Индеец

5. Индеец
Когда то я услышал красивую фразу – «инфляция счастья». Отчасти, эта история посвящена инфляции. Что-то ещё из детства.
***
Мама снова уезжала. Грустно. Мы оставались до конца лета на даче, там, далеко. В нашем распоряжении были лес, речка и почта. А ещё у нас было по двадцать рублей, оставленных мамой. По тем меркам – неплохая сумма. А жвачек на почте – завались просто. И в каждой что-то новое.
Костя всегда был более экономным, а я уже тогда не любил это делать. Поэтому сразу слил все свои деньги на жвачки. Кажется, их было двенадцать.
А значит, у меня появлялось двенадцать новых татуировок. О, да ещё в каких местах их можно было сделать!
Сначала я забил себе рукава, насколько это было возможным, потом живот, икры, кажется, тоже.
Потом, конечно же, у меня осталась одна. Последняя, как пуля у капитана Титаника.
-Кооость, что мне с ней делать?
-Ну, ты её наклей вот сюда!
Костя пальцем показывает на место под трусами.
-А точно можно? Это не опасно?
-Нет, конечно! Я тоже так сделаю!
Недолго думая, отхожу подальше в огород, проходя мимо бочки с водой, мочу татуировку в воде, захожу в кусты, снимаю штаны и ставлю себе татуировку на ещё ничем не поросшее место.
-Во! Смотри!
-Круто!
Брат ехидно улыбается, я улыбаюсь, довольствуясь новой татуировкой в таком крутом месте. Ни у кого такой нет, только у меня!
-Теперь ты иди делай!
-Нет – Костя спокойно отвечает – Ты, дурачок, там нельзя делать татуировки!
-Ах ты гад, ты снова меня обманул!
-Ахаха, иди теперь к бабушке
В момент мне становится страшно, я ещё не знаю, чем грозит татуировка из жвачки. Костя снова бегает и смеётся надо мной. Я растерянный бегу к бабушке.
-Бабушка, помоги!
-Что случилось?
-Смотри, где у меня татуировка! – и я спускаю штаны
-Вот дурачок малолетний! Зачем ты то сделал? Эти места нельзя трогать!
-А то что?
-А то! Тебе письку отрежут!
-Как отрежут? И новую не пришьют?
-Отрежут и всё! Будешь без письки до конца жизни ходить
Я пугаюсь ещё больше. Тогда я ещё не знал, насколько это важный орган. И откуда дети берутся тоже не знал. Но всё равно прожить остаток жизни без писюна – слишком грустная перспектива. Видимо, над подсознательном уровне я уже понимал значимость члена.
-Бааааабууууушка! Как же так! Что же делать теперь?
-Иди, смывай!
-Да она же не смывается!
-Ладно, пошли помогу
Татуировки водой действительно не смывались, надо было скаблить их железными щётками или чем-то, что может содрать слой клейкой краски.
Бабушка ведёт меня в баню. Бабушка отмывает меня полностью, сдирая все картинки с тела. Я почти что плачу, говоря «ну руки то зачем?» Кожа моя становится красной, но на лице ни капли стыда.
Мы выходим из бани. Снизу вверх смотрю на неё, не теряя надежды во взгляде, и спрашиваю:
-А теперь мне её точно не отрежут?!
-Будешь хорошо себя вести – точно не отрежут.
Отличное время было – можно было забиться за двадцать рублей. Прошло шестнадцать или даже семнадцать лет, а на моём теле так и нет ни одной настоящей татуировки.
Да и член на месте. Наверное, хорошо себя вёл.