Сектант

 Была такая секта. А может быть и сейчас есть? Называется «Детка». Во главе этой секты стоял некий Порфирий Иванов. У меня был один знакомый из этой секты – Слава, фамилии не помню. Мы с ним очень интересно познакомились.
Это было давно. Я только-только начал писать стихи, и делал тогда рукописные тетрадки с ними. Даже не на машинке печатал, а именно от руки. И я их раздаривал.

Стих.
Я тридцать раз переписал тетрадь.
О, Боже, где же ксероксы и принты?
Мне проще было это рифмовать,
В словесные врубаясь лабиринты.
Где Фёдоров, первопечатник наш?
Мечтаю о петитах и курсивах.
Неужто это всё – пустая блажь?
И гнить моим стихам в моих архивах?

Одну такую тетрадку я, через знакомых, отправил в Пярну, Давиду Самойлову. Мне предлагали просто купить бутылку коньяка и поехать к нему в гости со своими стихами. Но я постеснялся. Ответа я не получил, да и Давид вскоре умер.

Стих.
Ушёл Давид, прилёг среди могил.
И не узнать – успел ли он прочесть
Тетрадь? И как воспринял он? Бог весть.
Быть может, в гроб сходя, благословил.

Но тетрадка со стихами не пропала. Она объявилась самым неожиданным образом.
Моя тёща, ехала к нам в гости, в Москву, из Таллинна, а я должен был её встретить на вокзале. В поезде она услышала странный разговор в соседнем купе. Какой-то мужик говорил, что ему нужно обязательно найти в Москве Ивана Зубковского. Татьяна Анатольевна подошла к нему и спросила: «А зачем он вам нужен?». – «У меня тетрадка его стихов, мне нужно его найти. Я искал его в Питере, но потом по стихам понял, что он москвич». Татьяна Анатольевна ответила: «Это мой зять. Он сейчас придёт на вокзал меня встречать». Вот так я познакомился с этим Славой. Оказывается, что моя тетрадка, каким-то образом, попала к его жене, когда она отдыхала в Пярну. Слава приревновал её ко мне, и решил меня найти. По стихам было понятно, что я бывал в дурдоме. Вот он и решил обходить московские больницы в поисках меня. Мы познакомились с ним, я пригласил его в гости. Он понял, что к его жене я не имею никакого отношения, но стихи мои он оценил очень высоко. Я подписал ему тетрадку, сфотографировался с ним. Вообщем, лучшие друзья. Правда, не понятно кто из нас в большей степени сумасшедший? Но это не важно. Он ещё несколько раз приезжал, и всегда с фотоаппаратом. А потом пропал.
Он пытался агитировать меня вступить в секту. Но я всегда ненавидел сектантство, даже когда был Иисусом Христом. А о Порфирии Иванове я знаю забавную байку.
Этот Порфирий всегда ходил только в трусах, чёрных, сатиновых трусах, так называемых «семейных». Другой одежды он не признавал. И его по этому поводу частенько забирала милиция. Но однажды ему удалось попасть на приём к всесоюзному старосте Калинину. Это было ещё до войны. Калинин с ним поговорил и решил пошутить. Он выдал Порфирию справку:
«Порфирий Иванов имеет право ходить по территории Советского Союза в трусах». Печать. Подпись.
Но на этом история не заканчивается.
Во время войны этот Иванов оказался на оккупированной территории, и по-прежнему ходил в трусах. Тут его стали забирать немецкие власти. Вообщем, он попал к какому-то фашистскому бонзе и сдуру предъявил ему советский мандат. Но фашист оказался тоже с юмором и на том же мандате написал: «Порфирий Иванов имеет право ходить в трусах по территории Третьего Рейха». Печать. Подпись.
Вот такой уникальный документ.
Вот такая байка.

Стих.
О, сколько в этом мире сумасшедших!
И столько же читателей моих!
Вам посвящаю мой короткий стих.
Шиза кругом, куда ни глянешь – псих,
Дурдом минувший иль дурдом прошедший.
И здравых не заметно среди встречных.
И значит: Будда? Магомет? Предтеча?
Которого примерить мне из них?