***

Он звал меня. Я не видела его среди этого скопища самых разных кустарников и трав,окружавших,как мне казалось ,со всех сторон. Это был обычный лес, деревья,встречавшиеся всюду,известные даже ребенку,однако,я не могла вспомнить названия ни одного из них. И чем дольше я всматривалась в это сплетение веток,трав и цветов,тем глубже в сознание вгрызалась мысль :они живые. Я чувствовала их взгляд,прикованный ко мне, проедающий меня до самого дна,до самых костей и дальше,до самых сокровенных скелетов,погребенных под пеплом воспоминаний. Они смотрели мне в душу,в самую мою суть. И в этот момент я позавидовала им - хотелось бы и мне ее знать. Я слышала в шуршании и скрипе,доносившимися ото всюду,их голоса. Они говорили со мной,и мне даже показалось,будто  уверяли,что у них есть душа. Душа.. Надо же,а ведь люди тоже любят так говорить. Погрузившись в свои мысли,я не сразу услышала Его. Не сразу поняла,что Он зовет меня. Я не видела Его,но знала,куда мне нужно идти - на звук его голоса. Должно быть,нет звука прекраснее. Ни один музыкальный инструмент не может звучать лучше. Я забыла о том,кто я,не думала о том,как попала сюда. Да и вообще-то я не особо понимала,"сюда" это куда? Я не обращала внимания на то,как острые и сухие ветки царапают мне ноги. И не сразу заметила,что деревья стали более причудливыми,красивыми и живыми. Даже более живыми,чем я. Скопища прекрасных и лживых созданий...откуда это? Почему именно лживых? Я ,верно,ошиблась. Как что-то столь прекрасное может быть чем-то лживым? Острые сучья и ветки все больнее впивались в мою кожу,и с каждым новым порезом отчетливее слышалось "он погубит тебя". Я вспомнила звук его прекрасного голоса. Нет,Он не может мне навредить. Я слышала Его все четче и ярче. И он казался мне все более светлым,более теплым и правильным. И назойливее становилось в шуршании: "Святая ложь звучит все искренней,не так ли?" Невыносимо. Я побежала,ноги несли меня вперед,пока я не услышала смех и музыку. Поляна...впереди была поляна, полная  волшебных,пленяющих,невообразимых существ. Тысячи пестрых нарядов мелькали передо мной:зеленые,красные,белые,голубые,оранжевые, цвета радуги и сладкой ваты, да здесь целая палитра виданных и неизвестных сочетаний красок! Кто-то был одет в мох и палую листву,кто-то - в склеенную росой паутину. Одни носили остроконечные  шляпы с пером,другие без пера,а кто-то не носил их вообще. Этот волшебный неземной красоты народец смеялся и танцевал. И танец их был так же заразителен и прекрасен,как и смех,звонко льющийся и искрящийся,словно капли дождя,пронизанные солнечными лучами.
Я была подхвачена этим народцем,и вместе с ними,не думая ни о чем,танцевала,смеялась и снова танцевала. Я не чувствовала и капли усталости и могла продолжать так вечно. Я вглядывалась в эти прекрасные существа, в этот осенний огненный лес и не заметила,как солнце начало садиться. Я не заметила,как мы начали плясать у костра,когда и кто его разжег,а лишь спросила себя,что полыхает ярче:лес,костер,или солнце,медленно опускавшееся за линию горизонта. Я слушала пение и звуки флейты,негромкое потрескивание сучьев,которые снова шептали мне:"приглядись". В который раз я начала разглядывать этот забавный народец и еле сдержала крик,вырывавшийся из груди. Даже у безупречной красоты есть свои изъяны:клыки,перепонки,отсутствие ноздрей или самого носа,копыта и хвосты - вот чем еще были наделены танцующие. Но самым странным было то, что мне не хотелось бежать от них прочь, я лишь еще больще распылилась. Удивительно,как люди легко могут продать свою душу ради удовольствия,которое потом окажется для них верной смертью.. Смертью духа или тела,или же всего сразу. Впрочем, не каждый из нас способен потерять душу,лишь те глупцы,которые осмеливаются ее иметь. Как бы то ни было,песня стала казаться мне еще более пленяющей,танцы более прекрасными,а вино,поданное в хрустальных бокалах,было слаще меда. Солнце уже давно село,Ночь рассылала на небе серебряную пыль,но Время перестало здесь существовать,Оно,должно быть,тоже поддалось всеобщему безумству. Время...

- ...время давать ей лекарства,Джо,а то потом не обернемся с ней хлопот..
Молодой врач,именуемый своим собеседником Джо,подошел к небольшому белому столу,на котором стояло несколько пузырьков,наполненных нейролептиками. Взяв необходимые лекарства, он вышел в коридор и направился к нужной палате. Кругом стояла леденящая тишина,нарушаемая лишь треском ламп. В палате царил полумрак,в котором ярким янтарным огнем горели глаза семнадцатилетней Элис.
" А по виду и не скажешь,что эта кукла могла причинить кому-то вред", - подумал Джо,протягивая ей воду и таблетки, - "Она подожгла их?Действительно подожгла?". Девушка медленно взяла из его рук таблетки и запила их водой. Он смотрел в ее янтарные глаза, и его охватывал необъяснимый ужас и неопреодолимое желание убраться прочь из этой комнаты. Взгляд Элис прожигал его вплоть до самой души,если таковая у него имелось. Казалось,она знает теперь все о нем. И это чертовски его пугало. И разве можно его винить? Людям вообще не пристало показывать свои мысли и чувства,и,конечно же,им становится страшно от того,что кто-то,не важно кто,будь то механик,прохожий,здравомыслящий или душевнобольной,знает то,что происходит у них внутри. Внутри этой крепости.Внутри этой тюрьмы. Боятся они не потому,что мысли их какие-то неправильные. Они боятся того,что о них будут думать,что будут  говорить. Их слишком заботит мнение окружающих и свое доброе имя. Заботит до такой степени,что они начинают лгать,а порой и унижаться,чтобы его сохранить.
Джо забрал стакан из рук Элис и поспешил выйти из палаты. Дальнейшая судьба молодого доктора,мне,к счастью или сожалению,неизвестна. До Элис же доносились треск лам и скрип кровати,которые она продолжала принимать за треск горевших сучьев.Ей все так же слышалась та прекрасная песня. Все так же мелькали в ее воображения пестрые наряды волшебного народца. "Безумная","больная" или "бедная" -скажете Вы. "Да а к кому сейчас нельзя применить все эти эпитеты?" - спрошу Вас я. Как там говорится? "Мир по большей части безумен. А там,где не безумен - зол. А там,где не зол и не безумен - просто глуп".