Тени прошлого книга вторая, 36

РСФСР. Омск.
14—17 декабря 1918 года и далее

     - Мсье Пешков, - генерал Морис Жанен говорил спокойным голосом, медленно и степенно, - прежде чем вы начнете работать с правительством адмирала Колчака, я хотел бы дать общую характеристику людям, с которыми вам придется общаться. Я видел министров. Много их. Наличие младших статс-секретарей увеличивает их численность. Президент Совета министров - некто Вологодский, с трясущимся и заросшим бородой лицом, но в общем довольно любезный, как и Устругов, министр путей сообщения. Министр иностранных дел - Ключников, бывший профессор университета. Единственно, чем он поразил меня, так это красными руками, вылезающими из слишком коротких рукавов. Военный министр - генерал Сурин, бывший профессор военной академии. Он слывет администратором, стаж капитана прошел во Франции. Министр финансов - молодой человек по имени Михайлов. Как мне уже успели сообщить, он - центр группы, энергично интригующей против адмирала в целях реставрации монархии. Эта же группа выявила себя различными убийствами, например, убийством сибирского министра Новоселова. Любопытная вещь - перманентность министров: они работали с Директорией, и работают с адмиралом, который опрокинул Директорию в Уфе.

     - Знаете, мой генерал, - Пешков отставил чашку с кофе, - до вашего прибытия на пост командующего войсками Антанты в России я вращался исключительно в военных кругах. И должен вам заметить, что в военной среде происходит не меньшая грызня, чем в гражданской. Честолюбцы возбуждаются перспективами повышения и горят желанием помешать своим сослуживцам воспользоваться этими же перспективами. Обвинения в шпионаже, большевизме и прочие здесь весьма часты... Начальник главного штаба - генерал Лебедев, который еще в 1916 - 1917 году был капитаном в ставке, в Могилеве. Никто из знавших его по службе не мог предположить и в страшном сне, что он когда-либо будет назначен на такой ответственный пост.

     Зиновий Пешков давно служил бок о бок с генералом и знал о нем почти все. Морис Жанен хорошо знал Россию - в 1891-1892 и в 1910 -1911 годах он стажировался в России, причём второй раз - при Императорской Николаевской академии Генерального штаба. Автор исследований о русско-турецкой и русско-японской войнах.
   
     24 августа 1918 года Жанен был назначен верховным главнокомандующим Антанты маршалом  Фошем командующим войсками Антанты в России. Основной задачей Жанена была эвакуация войск Чехословацкого корпуса во Владивосток и отправка их в Европу для пополнения сил союзников на Западном фронте. C ноября 1918 года генерал Жанен - начальник французской военной миссии при Российском правительстве адмирала Колчака, главнокомандующий чехословацкими войсками в России. 16 декабря 1918 прибыл в Омск, и сегодня, 17-го декабря, несмотря на болезнь адмирала (он страдал хронической пневмонией и суставным ревматизмом, ставших следствием полярных экспедиций), планировалась их встреча…

     - Господа, адмирал ждет вас! – доложил офицер штаба, неслышно приоткрыв дверь.

     Жанен и Пешков переглянулись и отправились вослед за дежурным ординарцем.

     Колчак полулежал в кресле с очень высокой спинкой. Жанен поразился, насколько тот постарел. В последний раз они виделись в 1916 году, когда в ставке главнокомандующего адмирал Русин подвел его  к императорскому столу, за которым сидел и Жанен, в связи с назначением адмирала Колчака на пост командующего Черноморской эскадрой. Щеки Александра Васильевича ввалились, цвет лица был нездоровым – серым,  глаза лихорадочно горели; очень большой нос, казалось, выдавался еще сильнее.
 
     - Господа, я нездоров, поэтому давайте обойдемся без лишних словопрений! – сказал адмирал скрипучим голосом. – Я получил телеграмму, пересланную из Владивостока генералом Романовским. Я полагал, что теперь, когда я стал у власти, державы Антанты откажутся от назначения вас, генерал, и английского генерала Нокса, мягко говоря, надзирателями надо мной! Радиотелеграмма неприятно разочаровала меня!

     - Александр Васильевич, - Жанен умышленно назвал адмирала по имени-отчеству, зная, что тот не терпит неуставных обращений между офицерами. – Вы  встали у власти при помощи военного переворота и, поэтому, главное командование Антанты не может быть отделено от диктаторской власти без того, чтобы оно не потеряла под собой почву. Поэтому я здесь!

     - Общественное мнение не поймет этого и будет оскорблено. Армия питает ко мне доверие; она потеряет это доверие, если только будет отдана в руки союзников. Она была создана и боролась без них. Чем объяснить теперь эти требования, это вмешательство? Я нуждаюсь только в сапогах, теплой одежде, военных припасах и амуниции. Если в этом нам откажут, то пусть совершенно оставят нас в покое. Мы сами сумеем достать это, возьмем у неприятеля. Это война гражданская, а не обычная. Иностранец не будет в состоянии руководить ею. Для того, чтобы после победы обеспечить прочность правительству, командование должно оставаться русским в течение всей борьбы!

     Гневная тирада отняла у адмирал остатки сил, и он откинулся на спинку кресла, полуприкрыв набухшими веками глаза.

     - Господин адмирал! – Жанен старался говорить убедительно, но с должной учтивостью. - Союзники намерены оказать вам и вашему делу помощь - это видно из их желания иметь здесь своего человека, то бишь, вашего покорного слугу. Они корыстно не заинтересованы в этом вопросе, - мое назначение будет продолжаться только до тех пор, пока положение не изменится к лучшему. Требование об оказания помощи будет еще больше обосновано, если союзные войска будут непосредственно втянуты в военные действия! Свою заботливость и понимание ситуации союзники показали и в назначении человека, находящегося в курсе русских событий, и даже окончившего русскую военную академию. Я дисциплинированный солдат, поэтому буду настаивать на выполнении отданного распоряжения. Обязанности, которыми меня почтили, не доставят мне ни малейшего удовольствия, и я бы от них охотно избавился, поскольку чувства личного тщеславия мне чужды, а равно намерения посягать на прерогативы вашего правительства.

     Адмирал долго молчал. Наконец, оторвав голову от подушки, он заговорил…

     - Давайте поступим так: после моего выздоровления я соберу Совет министров, и, не стану скрывать, потребую принятия решения с тем, чтобы наотрез отказаться от вашего содействия. Однако наперед знаю, что кое-кто, например, генерал Сурин не поддержит меня. Единственное, на что я могу согласиться, это положение, при котором я  - адмирал Колчак, в качестве Верховного правителя являюсь, разумеется, также и верховным главнокомандующим над русскими силами. А вы, господин Жанен, - адмирал не преминул возможностью ответно уколоть генерала цивильным обращением, - являетесь таковым же только над силами союзников, и я назначаю вас своим: заместителем на фронте, а также своим помощником. Это все, господа!

     Голова адмирала обессилено откинулась на подушку. Он закрыл глаза…

     Генерал Жанен и Пешков тихо вышли, плотно затворив за собою дверь.

     - Не ведает, что творит… - тихо произнес Пешков, идя гулким коридором к выходу. – Адмирал натворил достаточно глупостей с разгоном Директории и последующими репрессиями, теперь ищет ссоры с нами…

     - О, как же правы, мсье Пешков! – поддержал его Жанен. - C этого дня лично я занимаю неблагожелательную, а если уж честно, - резко враждебную позицию по отношению к адмиралу Колчаку и белому движению в целом! Едем на вокзал, к чехословакам!

     Вокзал был загроможден до крайности. Бесконечные вереницы вагонов, служащие для чехов и жилищами, и конюшнями, и артскладами... Большие кучи нечистот. Коза тихонько спускается по доске из вагона, где, она, без сомнения, и живет. К вагонам привязаны лошади, и не со вчерашнего дня, судя по кучам конского навоза. Такое обилие нечистот, разумеется, антисанитарно, и подбежавший с докладом генерал Гайда – молодой, молодцевато-подтянутый офицер, сейчас же предупреждает, что здесь свирепствует сыпной тиф, и на вокзале лучше не задерживаться.

     Переговорив с Гайдой о настроениях в корпусе, боеготовности чехов Жанен и Пешков отправились в гостиницу.

     - Итак, что вы можете сказать по поводу состоявшегося разговора, мсье Пешков! – спросил генерал, усевшись в кресло.
 
     - А ничего! – ответил Пешков, разливая одной рукой кофе в чашки. – Ни-че-го! Кроме того, что адмирал Колчак - вспыльчивый идеалист, полярный мечтатель и жизненный младенец! Его конец будет бесславен…

     - А я скажу вам больше! – Жанен с удовольствием отхлебнул глоток кофе. – Он напрасно считает себя всесторонним специалистом военного дела. Вряд ли он готов командовать сухопутными операциями в масштабе армий, и офицеров такого уровня в его штабе нет. Он «на коне» до тех пор, пока в его руках золотой запас России. Но стоит ему проиграть два-три сражения… Словом, вы правы, его конец будет бесславным!

     Кто знает, может быть уже тогда в голове генерала Жанена начал вызревать план предательства…

     Вскоре, однако, власть Колчака признали руководители основных формирований белых в других районах России, в том числе Антон Иванович Деникин (май 1919 года). Воспользовавшись золотым запасом России, он получил военно-техническую помощь от США и стран Антанты; ему удалось создать к весне 1919 года армию общей численностью до четырехсот тысяч человек. Высшие успехи армий Александра Колчака пришлись на март-апрель 1919 года, когда они заняли Урал. Но вслед за победами разгромной чередой пошли поражения, которые объяснялись как стратегическими и тактическими просчетами, так и более общими причинами - фактическим отказом от решения аграрного вопроса, коррупцией в тылу, «атаманщиной», борьбой против колчаковского режима эсеров, партизанским движением, конфликтами и противоречиями с союзниками, в том числе с руководством Чехословацкого корпуса, командующим союзными войсками в Сибири генералом М. Жаненом. Колчак упорно придерживался принципа «единой, неделимой» России и в июне 1919 года отверг предложение барона Карла Густава Эмиля Маннергейма двинуть на Петроград стотысячную армию в обмен на признание независимости Финляндии, которая уже стала фактом и без его санкции.

     Прав оказался Зиновий Пешков - Колчак своим прошлым полярного исследователя, воспитанием и образованием не был подготовлен к роли диктатора в условиях гражданской войны: он плохо разбирался в политических вопросах, в проблемах государственного управления и был целиком и полностью зависим от добросовестности своих советников.
 
     Транссибирская магистраль на всем протяжении от Ново-Николаевска до Иркутска контролировалась чехами, отношение которых к адмиралу сильно ухудшилось после целого ряда поражений в боях с красными и партизанами. К тому же, главной задачей чехов была собственная эвакуация из России. 27 декабря 1919 года штабной поезд адмирала Колчака и поезд с золотом прибыли на станцию Нижнеудинск, где представители Антанты, в частности генерал Жанен и капитан Пешков, вынудили адмирала Колчака подписать приказ об отречении от прав Верховного правителя России и передать эшелон с золотым запасом под контроль Чехословацкого корпуса. 15 января 1920 года чешское командование выдало Колчака эсеровскому Политцентру, который уже через несколько дней передал адмирала большевикам.

       Действия генерала Жанена – по сути предательство. Но это действие явилось, как  следствием настойчивых уговоров принести адмирала в жертву ради возможности для французской миссии свободно отплыть из Мурманска во Францию ближайшего помощника генерала Зиновия Пешкова,  так и следствием двойного подчинения, в которое попал генерал (Колчак и союзническое руководство), с наложившимся личным негативным отношением генерала к Колчаку, и ситуации, связанной с практически взбунтовавшимися чехами из Чехословацкого легиона.
 
     Узнав о захвате Колчака, Владимир Ильич Ленин дал указание расстрелять его (якобы по решению местных властей – знакомо, не правда ли?), опасавшихся освобождения адмирала наступавшими на Иркутск войсками Владимира Каппеля. Распоряжение было передано Иркутскому ревкому через члена РВС 5-й армии Смирнова.

     Александр Васиьевич Колчак был расстрелян вместе с председателем Совета министров Пепеляевым в 5 часов утра на берегу реки Ушаковки. Трупы расстрелянных были опущены в прорубь на Ангаре.
 
     7 февраля чехословаки возвратили большевикам 409 миллинов рублей золотом в обмен на гарантии беспрепятственной эвакуации корпуса из России.
 
     Народный комиссариат финансов РСФСР в июне 1921 года составил справку, из которой следует, что за период правления адмирала Колчака золотой запас России сократился на 235,6 миллионов рублей, или на 182 тонны золота и платины. В некоторых ящиках, где некогда хранились золотые слитки, были обнаружены кирпичи и камни. На закупку вооружения и обмундирования для своей армии Колчак потратил 68 миллионов рублей. 128 миллионов рублей были им размещены в зарубежных банках, их дальнейшая судьба до настоящего времени остается неизвестной.

     Ещё 35 миллионов рублей из золотого запаса пропало уже после передачи его большевикам, при перевозке из Иркутска в Казань…

Продолжение следует -