Величайший убийца

       Есть на свете опасные места. Неведома страна Туле, гибельны для моряков Геркулесовы столбы, неизведанны и страшны восточные земли Хараппа. Однако среди этого ряда выделяется Аравийская пустыня, огромная и беспощадная для случайного путника. Могила цивилизаций! И сегодня можно увидеть здесь осколки былых империй, а умирающий вдоволь насладится миражами – фантомами былого величия.

На камне, обратив взор на восток, сидел философ. Не обращая внимания на полуденный зной, на горящую пустыню вокруг себя, он был погружен в высокие мысли, не отвлекаясь ни на палящее солнце, ни на отсутствие воды, ни на спасительную тень от камня.
 
Неизвестный подошёл к старику.

-Ты сидишь здесь старик, уставившись вдаль, и не ведаешь, кто перед тобой. А ведь я тот, кто может взмахом руки прервать жизнь твою. Но не обольщайся, твоя жизнь не стоит хорошего удара.

        Неизвестный присел в тень камня. Развернув узел и достав сушеные финики, он принялся есть. Всё это время философ сидел неподвижно, не удостоив незнакомца внимания. Взгляд его, казалось, уносился вдаль, за Гариб и за Красное море, и ещё дальше, в мир Теней и бескрайней воды.

-Не осталось на этой земле существа, что не слышало обо мне, и не осталось того, кто мог сказать, что знал о Сине хоть что-то. В землях мореходов меня называют Сыном Эреш, в стране пирамид – Новой Бедой, на востоке – Неизвестным, на севере -  Гибелью Богов.
 
        Косточкой от финика незнакомец по имени Син ковырялся в зубах.
-В больших городах богатые люди нанимают стражу, на рынках торгуют амулетами для людей победнее, нищие несут последние тряпки в храмы богов, - всё для того, чтобы защититься от меня. Всё это просто смешно! – Незнакомец рассмеялся.

        Странным был этот смех, в нем слышалось скорее довольное мурлыканье леопарда после удачной охоты, чем веселье обычного человека.

-Я Син, старик! Син – убийца Богов, Величайший из Убийц! Алчные тираны и деспоты, правители и вельможи – никто не может спать спокойно, пока есть Син. Их боги, чьи алтари и храмы блеском своим превосходят жилища живых, не указ мне. Я убивал и богов. Неведомые твари из глубины вод, людоеды из дремучих джунглей – никто не ушел от моего кинжала. И пусть в самой бедной хижине мать прижимает к груди своё чадо, наступит день, когда я приду и за ним.

        Син встал и, отряхнув ноги, стал укладывать вещи. Закончив, он посмотрел на философа.

-Скажи, старик, боишься ты конца? Готов принять ты смерть от рук второго после Смерти?

        Казалось, философ поперхнулся. Его спина подергивалась, лицо он закрыл руками. Но то был не приступ кашля. Схватившись за живот, он смеялся, и смех его был наполнен радостью. Наконец, он повернулся к незнакомцу с улыбкой на лице.

-Величайший убийца, Второй после смерти, не смеши! Есть на свете Вечный Убийца, и каждый день я побеждаю в схватке с ним. Ведь каждый день я убиваю Время.