Девушка и море

С тихим стоном она попыталась встать, но, увы, получилось это лишь с третьего раза... Земля под ней была неустойчива, словно кромка льда, могущего в любой момент исчезнуть. Или же у нее просто так сильно кружилась голова? Да, точно, девушка вспомнила, как сильно она ударилась обо что-то твердое, словно алмаз, во время падения с рухнувшего боинга.

 Она оглянулась, словно желая найти того, кто сможет ей помочь, но нет... Она стояла на небольшом участке суши, а вокруг на много тысяч лиг была лишь синева моря, бесконечная морская даль без конца и края.

 Лишь она и море были единственными, кто сейчас существовал. Кто был. А возможно, лишь море было более реальным, чем она?

 Голова все еще кружится - ударилась действительно сильно.

 Девушка оглядывалась вновь и вновь, но картинка не менялась ни на йоту. Лишь солнце медленно плыло по небу, лишь тени от немногочисленных деревьев становились все длиннее.

 Не было никого, лишь море бушевало, поднимало высокие волны, сносящие все, стоящее на своем пути... Девушка заметила, что даже чайки - верные признаки водящейся в море рыбы отсутствовали. Их тоже испугали волны моря? Неужели вокруг никого, совсем никого нет?

 Тогда, в другой жизни девушка любила воду. В ней она всегда ощущала себя в своей стихии свободной и прекрасной, но лишь сейчас, находясь наедине с рассерженным морем, поняла, насколько мала она по сравнению с ним. Одна его волна могла накрыть еще двадцатерых таких же, как она.

 Накрыть, унести, уничтожить.

 Порой столь тихое и дарящее успокоение, оно негодовало, злилось, было убийственно сильно...
 Небо посерело. Тяжелые тучи опустились близко, совсем близко к земле, а волны достигали их, били, показывая свое превосходство.

 Сверкнула молния.

 Дыхание девушки просто перехватило от восторга, что испытала она, глядя на море, прекрасное в своей опасности. Она глядела на волны, вздымающиеся вверх, на белую пену, что блестела в свете молний, ярком, слепящем. И все это представление, бой меж Посейдоном и Зевсом, было только для нее одной.

 Страх, явный, но столь понимаемый ею. Страх пред неизведанной стихией, страх пред тем, что не поддается ни под какие стандарты и догадки.

 Море...
 Лишь она и море...
 Лишь она и то, что она любила больше всего на свете.