Музыка леса Часть первая-Рождение мудрой

В Процессе Редакции-СЫРОЙ!!   


Ночь, весна, шел дождь. В маленьком доме на окраине деревни,горели все свечи.
Старая Европа завораживала своей серостью и мрачностью. Средневековье именно та пора когда самое тайное и пугало и настораживало.
  Север Германии глушь,грязь и болезни. Непроходимые болота, и вечная осеняя сырость. В маленькой деревушке жило около ста человек. Выращивали скот и сажали бураки. Но даже в солнечные дни ощущалась сырость от окружающих болот. Люди боялись туда ходить ,но с другой стороны, эти болота защищали деревню от чужаков.
К ним шла лишь одна дорога. И эта дорога проходила между двух озер. Все знали кто приехал, а кто уехал. Несмотря на тяжелые условия народ жил здесь довольно сытно и спокойно.
   Вот в таком месте одна из местных женщин рожала в эту ночь. Под шум дождя раздался первый крик девочки, седьмой дочери в семье.
Муж стоял с ребенком на руках чернее тучи. Посмотрел на жену, затем на младенца и молча, вышел из дома, в котором кроме людей жили куры, свиньи и корова.
  Мужчина мечтал о сыне, но опять неудача, он решил избавится от девочки, а жене сказать что младенец умер.
Пока женщина спала, он тихо вышел и побрел в сторону болота. Весь промокший он шел через кусты по местным тропкам, не задумываясь о том, что он мокрый о том, что ребенок совсем не плачет. Он чувствовал себя палачом, но кормить ее небыло ни возможности ни желания.

Наконец он подошел к небольшой полянке и аккуратно положил сверток с ребенком на мягкую травку. Всю дорогу девочка молчала, но как только оказалось на земле, заплакала.
Ее звонкий крик огласил весь лес. Такой возмущенный плач разрывал душу мужчине, но он решительно отвернулся и быстрым шагом пошел прочь от этого места.Он лишь молился, что бы ребенок умер от холода быстрее, чем его порвет волк.
  Крик становился все слабее. Дождик заглушал почти все звуки. Дело было сделано. Он брел домой и старался вычеркнуть эту ночь из памяти. Была ранняя весна..
Так началась эта история
    Среди зарослей и деревьев, в глубоком лесу, среди болот, стояла маленькая избушка. Скорее походившую на землянку из-за вросшей в землю крыши. Она была достаточно большой, но из-за своего строения казалась обычным холмом. Сучья и ветки окутывали ее. На крыше уже росли трава и кустарники. Поэтому даже массивные двери жилища были едва заметны.
 Все вокруг уже зеленело и поэтому избушка становилась все более невидимой. Женщина сидела у очага, заваривая какие-то травы. По всему помещению разносился сладковатый, приятный аромат варева. В комнате было светло, горело много свечей, и очаг освещал добрую половину комнаты. Она привыкла к одиночеству за много лет жизни в лесу. Она просто не любила людей. У женщины ни когда не было семьи. Мать и отец умерли от чахотки еще в юности.
Ее звали Марта.

Она сидела и размышляла о том, какие травы надо бы собрать до солнцестояния. О том, что пора бы поискать цветущие подснежники, ведь недавно она уже видела их листочки, а значит скоро пойдут голубые цветки. Она знала, что за настойки нужно из них варить. Женщина посмотрела на двери, какое-то беспокойство охватывало ее душу. Тревога не покидала и она встала.
Марта приоткрыла двери и вслушалась в шум дождя. Все  тихо. Она постояла вслушиваясь в шум воды и кроме него ничего не услышав, закрыла двери.

Она оглядела все вокруг и потушила свечи. Комнату окутал сумрак, и лишь огонь с очага  успокаивал и убаюкивал.
Женщина глубоко вздохнула и легла на свою постель.  Она была из шкур положенных поверх широкой скамьи. Особых удобств ей не требовалось. Устроившись в углу на своем троне, она быстро уснула.

-Где она? Куда ты ее дел? Я слышала ее плач.
Женщина металась из одного угла в другой. Обезумевшие глаза ничего не видели и ничего не понимали. Она искала свою новорожденную дочь. Женщина четко слышала ее крик. Через сутки, очнувшись, она поняла, что ни кто ей не принес младенца на кормление. Превозмогая усталость и боль она встала и пошла искать.
Ее дом был один из самых больших в деревне. Несколько комнат и отдельная спальня для
детей,но в общем помещении мычала голодная корова и галдели веселые дети. В центре стоял
длинный стол, а по бокам лавки. Мужчина пытался успокоить девочек обреченно стоя с ковшом и
миской, и пытаясь при этом понять, что хочет от него жена.
- О чем ты Айя
- Зигфрид,не надо мне врать,где моя дочь?
-Она была мертва,я ее похоронил уже.
-Я слышала ее крик!- Да, но потом она затихла и перестала дышать.
-Почему ты ни кого не позвал? Моя мать видела ребенка? Ты все врешь! Ты что сделал с ней!?
-Я ее похоронил и точка. Если встала помогай мне с девочками, я уже все сварил. Пойду корову
доить.
Айя была в бешенстве. Уже второй младенец умирал у нее. В прошлый раз она видела мертвую
девочку, но в этот раз она слышала плачь. Спорить с мужем она не стала,одела темный фартук по
верх рубахи и принялась кормить своих девочек. День за днем в бытовой рутине все забыли об
этой страшной ночи. Забыли о девочке лежавшей на болоте среди мха и
травы. И, наверное, уже замерзшей и погибшей от холода и голода.
Засим история короткая и более трагичная, чем казалось бы могла бы быть оконченной,
но…
В те времена богатые бароны и вельможи любили охотиться на лис и уток. Отставший от
друзей, пожилой всадник слегка заблудился. Он шел рядом с конем, осторожно
ступавшем по влажной траве. Впереди виднелся просвет, вроде как полянка.
Манфред оглянулся и потянул за собой коня. Войдя на поляну, он неожиданно встал как
вкопанный.
- Господи Всемогущий!
Манфред упал на колени перед новорожденным младенцем.
- Воистину славная охота. Вот Гертруда будет счастлива!
Он аккуратно взял на руки маленький комочек. В нем ребеночек слегка пошевелился.
Сверток был весь мокрый и холодный, и видно было, что малыш совсем замерз и
затихает.
Он подошел к коню и из сумки вытащил большую шерстяную накидку. Развернув ее, он с
трудом размотал ребенка из мокрого одеяла и укутал в теплую мягкую ткань.
Крепко прижав ребенка к груди, Манфред запрыгнул на коня и поскакал в сторону дома,
забыв предупредить друзей.
Он мчался домой быстрее ветра, чтобы сообщить любимой жене, что Господь их услышал
и дал им дитя.
Он не знал кто у него в руках девочка или мальчик, но был так счастлив, что слезы
радости текли по его щекам.
- Гертруда! – громко кричал Манфред, зовя с порога жену.
- Гертруда, у нас радость!
В комнату вбежала супруга обеспокоенная криками мужа, и встала как вкопанная от
неожиданности.
- Что это?
- Это ребенок! Я нашел его в лесу.
- Вилда, молвила женщина.
- Я не знаю кто это девочка или мальчик.
Женщина взяла младенца из рук мужа.
- Я молила о дочке! Это Вилда.
Женщина развернула сверток и увидела подтверждение своим словам.
- Да, это она.
Мужчина обнял жену и прижал так сильно, как мог.
- Наконец то у нас есть дочь.
- Пойду приведу дитя в порядок, прикажи найти кормилицу срочно и быстро, неизвестно
сколько бедняжка пробыла в лесу.
- Наверное, всю ночь. Одеяло было легким
- Изверги, как можно бросать такое чудо!
Женщина, ворча и ругаясь на нерадивых родителей, пошла в свою спальню, требуя по
пути горячей воды и пеленок.
Так начался первый день Вилды в новом доме.Новая жизнь ,новая судьба.
Шли годы, девочка подрастала. Счастливые родители гордились своей жемчужинкой, так
необычно появившейся в их семье.А из маленького комочка, выросла статная девушка.

          А на другом конце поселка, на площади обезумевшая
толпа кричала и бесновалась.В центре стоял высокий подиум для казни. На подиуме возвышалась виселица и большая
чурка, повидавшая на себе не одну отрубленную голову. Вся в запекшейся крови,
побуревшая от времени, внушая страх проходившим мимо селянам.
Сейчас там стоял мужчина и мальчик лет семи, обезумевший от страха. Так же, как отец,
он кричал и вырывался из цепких рук палачей. Их поймали в лесу и обвинили в краже
скота, так как они были не местные, свалил всю вину на них, не выясняя истины. Отец
кричал и умолял, клянясь в их невиновности, но глава и судья в одном лице только
пренебрежительно ухмылялся, смотря, как ребенок и отец рыдают умоляя.
- Вы обвиняетесь в разбойничестве и грабеже, и приговариваетесь к пыткам и казни.
- Мы не виновны, отпустите хотя бы сына, мы пришли в поисках работы – кричал
обезумевший отец.
Но судья продолжал ровным голосом
- Как обвиненным в грабеже, Вам отсекут руки, затем ноги и повесят, в назидание другим.
Исполнить!
Палачи поволокли мальчика к плахе, тот беспомощно озираясь, не понимал, что
происходит и что собираются сделать с ним.
Он посмотрел на отца и жалостно проскулил:
- Отец…
Но отец ничем не мог ему помочь. Он смотрел на сына свирепыми от злости и боли
глазами, и ничего не мог уже сказать, его голос исчез. Он как рыба раскрывал рот, не
произнося при этом ни одного слова.
- Отец…послышалось снова.
Палачи натянули ему руки, обвязанные веревками у запястьев, и с двух сторон, синхронно, отрубили
 обе руки. Ребенок уже не мог ничего говорить, думать, он лишь орал, смотря, как его
руки рухнули на доски. Его грубо толкнули и по очереди, наслаждаясь, отрубили ноги. К
этому моменту бедный мальчик был уже без сознания, его жизнь тихо вытекала из
маленького тельца. Ему накинули петлю на шею и подвесили на виселицу. Кровь лилась
по доскам, обрызгав все вокруг и всех. Отец, обезумев окончательно, смотрел на
бездыханное тело сына и даже не плакал, он был уже вне реальности. Вне понимания. Не
издав не звука, когда ему отрубили руки, он медленно закрыл глаза и умер, прежде чем
палачи сумели насладиться его агонией.
Селяне улюлюкали и хлопали в ладоши, радуясь, что воры наказаны и лишь одна девушка
стояла молча, позади толпы, не выявляла никаких эмоций. Ее взгляд был мрачнее ночи.
Черные как смоль волосы аккуратно ниспадали на плечи, а белый чепчик лишь
подчеркивал ее темные черты. Девушка была необычайно красива. Мало кто мог
выдержать ее взгляд. Такой пронзительный, мудрый. У девушки были зеленые глаза
темного, насыщенного нереального цвета.
Все вокруг шептались, что не будь она дочерью знатного человека, давно бы сожгли на
костре.
Это была Вилда.
Она застала казнь совершенно случайно, по пути на рынок. Мама попросила принести ей
яблок и трав, для приготовления кролика.
Девушка всегда радовалась, когда мама сама готовила. На кухне всегда стоял шум и гам.
Мамуся командовала девочками, которые подносили то миски, то сковородки, то резали
травы, но мама всегда все делала сама и поэтому ругала их с улыбкой, за то что не давали
насладиться целиком процессом.
Вилда наблюдала за матерью с восхищением и мечтала так же уметь все готовить
Сейчас она шла до рынка чернее тучи, и думала о том, как жесток мир.
Вдруг она столкнулась с незнакомой женщиной, она несла полную корзину трав, настоек
и сушеных ягод. Это была Марта.
- Извините меня. Я не заметила Вас.
- Что ты, лапочка, я сама задумалась.
Девушка заглянула в лукошко и сразу поняла, что женщина торгует травами.
- Ой, сколько у Вас всего. Вы на рынок?
- Да, а тебе что то необходимо?
- Да, мне нужны вот эти травы, - девушка протянула бумажку со списком трав.
- О, сегодня на рынке этого нет. Пойдем ко мне, я тебе соберу все травы, что нужно, но
сначала я отдам корзинку лавочнику.
- Так это я Ваши травы всегда покупаю?
- Возможно! Мало кто их собирает.
-О да! Я с огромным удовольствием пойду с Вами.
Девушка улыбнулась, засияв. От этого ее лицо изменилось до неузнаваемости.
- О да Вы прелестны, когда улыбаетесь и совершенно очаровательны, когда хмуритесь.
Женщина понимала, что перед ней не простая девушка, а из состоятельной семьи.
- Спасибо. Просто я с площади, там казнили мальчика с отцом.
- О, в наше время сложно доказать невиновность и тем более наказать по справедливости.
Девушка грустно улыбнулась. Эти слова ее огорчали и она понимала, что ничем не может
никому помочь. Еще больше вгоняли ее в грусть.
- Скажите, в чем Вы еще занимаетесь? Обычно только травы собираете или есть еще что
то?
Женщина даже остановилась от удивления.
- А чем вызван такой интерес?
- Просто хочется узнать больше о травах, Вы ведь, наверное, многое знаете, раз
занимаетесь сбором трав, и они у Вас такие ароматные. Просто нюхать приятно.
- А, ну тогда узнаешь где живу, приходи, когда хочешь, научу тебя.
- Спасибо, обязательно приду.
Женщина и девушка дошли до лавочника, отдали лукошко и направились в сторону леса,
окраиной улиц. Не было ничего о чем не могла спросить у новой знакомой девушка. Ее
завораживал и привлекал голос новой знакомой, манера говорить, двигаться.
Это уверенное спокойствие поражало и удивляло. Девушка покорно шла в лес с
незнакомой женщиной, но ощущала, что идет домой. Не было ни страха, не переживаний.Для Марты это тоже было неожиданно, ведь обычно она ни кого сюда не приводила , но на этот раз она как то сразу поняла что девушка необычная.
Они достаточно быстро дошли до избушки Марты.
          Вилда очень внимательно рассматривала лес. Затем избушку, а когда они вошли во
внутрь, то девушка восхищенно воскликнула
- Ах! Как у вас красиво!
И на самом деле тут было очень необычно. Вокруг висели ароматные травы, сушеные
цветы, ягодки разных размеров и цвета. Многие она даже не видела никогда и не
понимала, откуда такие могут взяться. Все для нее было как в тумане. Интерес и
любопытство разжигало жажду знаний.
Она понимала, что все это изучить невозможно, но так хотелось хотя бы частичку знаний
унести с собой.
Вилда увидела пучок трав с желтыми цветочками, от него шел необычный тонкий аромат.
- А что это за травка? Так вкусно пахнет.
- Это зверобой – Марта дружелюбно улыбнулась, это очень полезная травка и хорошо, что
ты ее заметила первой. Она отгоняет злых духов, если повесить пучок над входом в дом.
Еще можно поставить осиновую чурочку или ветку у порога, и ни одна злая душа не
сможет переступить через порог. Даже, если назначен визит, человек найдет миллион
причин не приходить к тебе в дом. Вилда от удивления раскрыла рот и глаза.
- Надо же, я даже не знала об этом.
- Да, об этом не принято говорить, это грех по мнению церкви.
- Поэтому ты живешь одна? Чтобы никто не знал о тебе?
- Обо мне итак слишком много знают. Но я травница, сушу травы и люблю одиночество,
это все что нужно знать.
Марта улыбнулась Вилде.
- А можно я буду приходить к Вам, мне очень интересно узнать обо всем.
- Не боишься? Это надо держать в секрете.
Вилда замотала головой в знак согласия.
- Да, конечно, я никому не скажу.
- Вот и чудно, приходи завтра. Девушка собрала травы, которые просила мать и пошла в
сторону дома.
Она шла по тропинке и радовалась. Наконец она сможет узнать что то новое, полезное. А
секретность и опасность только подстегивали жажду знаний.
Так за мыслями о новом Вилда очень быстро пришла домой. Забежав на кухню, она
радостно выложила травы на стол. При этом напевая какую то мелодию. Мама посмотрев
на дочь удивилась.
- Вилда, да ты ли это? В чем причина радости?
Девушка подбежала к матери, обняла ее и хотела уже было поделиться и тут же осеклась.
- Мама, сегодня просто отличный день.
- Да дорогая, отличный, ведь завтра тебе двадцать лет!
- Ох, мама, время так летит. Я и забыла, что мне двадцать. Такие перемены грядут! Такие,
такие…- девушка опять осеклась, нельзя ничего говорить!
- Ты не влюбилась ли часом?
- Я? Нет, мам, просто настроение хорошее.
- Ну хорошо, иди переодевайся, скоро отец придет, нам нужно с тобой поговорить.
- О, секретики, люблю секретики.
Девушка выбежала танцуя из кухни и направилась в свою спальню. Она была и
взволнована и шокирована, но ожидание лучшего бодрило ее и окрыляло!
Девушка села у окна и посмотрела на небо, голубое, нежное, бездонное, такое небо редко
бывает в это время года. Ранняя весна. Год назад в это время еще лежал снег. А интересно,
какая погода была в этот день двадцать лет назад.Жизнь обещала быть интересной..

Юный послушник смиренно молился, стоя на коленях. Но мысли его были далеки от
праведности. Он думал о картине, которую случайно увидел в доме местного художника.
Тот рисовал для церкви иконы. И вот пришло время забирать очередную икону. И
молодой человек впервые попал к мастеру в дом. Он, открыв рот, стоял и рассматривал
полотна, онемев от увиденного.
Вокруг были обнаженные девушки – богини. Он не знал, что это древнегреческие Боги,
наяды и нимфы.
Он только начал постигать науки, но был настолько любопытен и усидчив, что очень
быстро постигал латынь и письмо.
Ему было восемнадцать лет, звали его Герхард. Его рыжие волосы многих смущали, но
для родителей, у которых он был единственный сын среди дочерей, это был знак, что его
послал Господь в утешение за долгие ожидания. И вот, как только мальчику исполнилось
шестнадцать лет, родители отвели его к местному священнику с просьбой взять его в
услужники, так как Герхард не был похож ни на кого в семье.
Мальчик был долгожданным ребенком – седьмым. У него было шестеро сестер, все
светлые как белый день. Священник выслушал родителей и согласился взять его к себе.
Небольшой храм стоял в центре городка. Недалеко от храма в глубоком каньоне текла
река, соединяя две стороны городка бедную и богатую. Их соединял мост. Кирпичный
высокий, с округлыми сводами, как напоминание о величии храма, ведь мост
заканчивался прямо у его ворот.
В середине моста стояла небольшая часовенка. Непонятно, для чего она была, да еще на
мосту, но там всегда находился кто-то из монахов, молясь о грешниках.
Вот и сейчас молодой Герхард стоял на коленях и молился, все упорнее и настойчивее
отгоняя мысли о картинах, увиденных в доме художника.
У него было шесть сестер, но он никогда не видел обнаженного женского тела. Его
сознание будоражили мысли и воспоминания. Зачем его отдали в послушники? Еще года
три-четыре и его заставят отречься от мирского и облачат в рясу. Тогда он больше
никогда не сможет мечтать ни о чем, он должен будет подчиниться церкви и ее правилам.
Герхард снова зажмурил глаза и словно крича, произнес: «Господи, не дай меня заковать в
цепи невольные, позволь изучить все твои красоты. Молю тебя, Господи, позволь дышать
полной грудью».От его молитвы отвлек шум хлопающей двери.
- Герхард, ты тут?
- Да, Святой Отец.
- Пойдем на обучение, приехал кюре с Кельна.
- Хорошо, Святой Отец.
Молодой человек наспех перекрестился и побежал к выходу.
Идти было недалеко, поэтому Герхард шел медленно за наставником и с любопытством
рассматривал зеленеющий каньон у реки. Зелень была такой сочной и радовала глаза, что
у него перехватило дыхание.
В огромном зале стояли монахи, смиренно склоняя головы. В центре стоял архиепископ.
   Он высокомерно взирал на подчиненных и его взгляд все мрачнел и мрачнел.
Герхард засеменил в дальний угол, стараясь казаться, по возможности, невидимым.
Как только он нашел себе безопасное место за широкими фигурами братьев монахов,
раздался громогласный голос архиепископа:
- Разве не Господу мы служим или только хлебу насущному? Не жалея животов своих,
дабы эти животы набить? До коли будут свирепствовать чума и бедствия на нашей земле?
До коли я вас спрашиваю? Изловить ведьму! Изловить всех ведьм!
Человек может найти спасение только в вере: отсюда долг христианина и особенно служителя церкви обращать неверующих на путь спасения.
       Он так неистово орал, что стены в храме, казалось, вибрировали и сотрясались. Конец их
спокойной жизни – инквизиция добралась и до их спокойного городка.  Если проповедь и убеждение оказываются недействительными, если неверующие упорно отказываются принять учение церкви в его целом или частях, то этим они создают соблазн для других и угрожают их спасению: отсюда выводилась потребность удалить их из общества верующих, сперва посредством отлучения от церкви, а потом — и посредством тюремного заключения или сожжения на костре. Чем болше возвышалась духовная власть, тем строже относилась она к своим противникам.Суд епископский был прост и не отличался жестокостью; самым сильным наказанием в то время было отлучение от церкви. Со времени признания христианства государственной религией Римской империи к церковным наказаниям присоединились и гражданские,сначала Константин Великий издал эдикт, присуждавший донатистов к конфискации имущества. Угроза смертной казнью впервые произнесена была Феодосием Великим по отношению к манихеям, приведена была в исполнение над присциллианами.
Карл Великий обязывал епископов следить за нравами и правильным исповеданием веры в их епархиях, а на саксонских границах — искоренять языческие обычаи.

Теперь начнется и
у них бойня и первыми на костре окажутся самые красивые одинокие женщины. Кстати,
именно к таким ходит добрая половина служителей церкви, но это им не поможет.
Все боялись архиепископа больше смерти, так как он мог обвинить любого в сговоре с
дьяволом и отослать на пытки. При мысли об этом у всех монахов холодела спина и
подкашивались ноги. Поэтому неудивительно, с каким рвением монахи стали искать
ведьм…
Герхард стоял и не понимал, чем все это может закончиться. Его мама и сестры были в
безопасности. Отец перед смертью раскрыл свой секрет и его знал только он. От этого
Герхарду было и неуютно и одиноко.
Он решил, как можно больше читать и как можно меньше вникать в происходящее. Его
рыжие волосы были острижены и он мало, чем отличался от монаха. Наверное, лишь
своим стройным высоким телом. Ему было восемнадцать лет, и вся жизнь казалась
бесконечной.
Он думал, об этом покидая храм и направляясь в библиотеку.
………


Вилда, словно кошка, кралась сквозь заросли камыша. Она каждый день меняла дорогу,
идя к Марте. Была объявлена охота на ведьм, и девушка понимала, чем эти визиты могут
для нее закончиться.
Мама постоянно ее предупреждала, умоляла не гулять в лесу, на что девушка упрямо
твердила, что ей в лесу спокойнее, чем дома ощущать гарь сжигаемых женщин.
Отец ничего не мог с этим поделать и тешил себя тем, что его дочь никто не посмеет
тронуть.
Он вносил щедрые пожертвования в церковь и архиепископ частенько заезжал к ним в
гости. Казалось они ограждены от беды, но поведение дочери волновало его. Он пытался
отдать ее замуж, но девушка лишь восклицала, что она не готова увязнуть в домашних
делах. И на самом деле, отец заметил интерес к научным книгам. Она не расставалась с
ними. Изучала все, что видела на полках. Он заметил, что она брала книгу с собой и
уходила в лес. Куда, ему было непонятно. Он знал, что ее тянет в лес, возможно, потому
что он нашел ее на болоте.Манфред думал об этом уже очень давно, поэтому решил рассказать дочке о ее рождении.
Конечно, жена была против, но его это мало волновало. Прошло уже двадцать пять лет,
как все произошло, и пора девочке знать свою историю.
Гертруда все больше болела, и стараниями Вилды, облегчавшей ей боли травами, была
еще жива. Манфред понимал, что скоро он останется один, но при этом он не хотел
оставлять девушку в неведении.
Вот и сегодня девушка ушла в лес, но по возвращению ее ждал серьезный разговор.
В это время Вилда забрела в незнакомое ей место. Вокруг было болото. На глаза попался
пенек, она облюбовала его и присела. Место казалось мрачным, но ей очень нравилось
тут. Уединенно тихо, далеко от деревни. Вот где хотелось бы жить ей. За пять лет она
многому научилась у Марты, ей открылись тайны природы, и еще много чего из того, что
люди называют колдовством. Она с каждым днем все меньше и меньше хотела видеть
людей.
Марта лечила тех, кто приходил к ней, но при этом Вилда сидела за ширмой. Никто не
видел ее ни разу. Вместе они больше не ходили. За пять лет никто не узнал, что они
знакомы.
Девушка стала сильнее, мудрее, спокойнее. Она перестала бояться людей, зная, что
Господь и высшие силы ее оберегают.
Сказать о религии она ничего хорошего не могла, при этом искренне верила в Бога и в то,
что он послал на землю сына своего искупить грехи людские.
Девушка сидела на пеньке и не понимала, почему же ей так здесь хорошо. Она еще раз
огляделась и направилась к Марте.
Заглянув в окошко, она увидела, что женщина одна и вошла. Марта, увидев девушку,
улыбнулась, но как то грустно. Вилда напряглась.
- Марта, у тебя все хорошо?
- Да, Вилда, пока все хорошо, но началась травля одиноких женщин. Инквизиция. Они
решили, что всех надо сжечь и меня ждет та же участь.
-Марта! Да что ты такое говоришь? К тебе же все идут лечиться, ты стольким людям
помогаешь. Даже сам барин посылал за тобой.
- Вот именно потому они решат, что я ведьма. Но они отчасти и правы. Но я лишь дочь
природы. А вот у тебя могущество настоящей ведьмы. Ты создана из гармонии. Как
белой, так и черной. И какой ты будешь – решать тебе.
- Что же мне делать? Без тебя я пропаду.
- Нет, Вилда, ты не пропадешь!
Я дам тебе последние сакральные знания, пришедшие к нам от отцов с небес. Или от
ангелов. Мне эти знания открылись частично, но у тебя очень живой и сильный ум.
Марта встала и подошла к тайнику, где лежали еще две книги, о которых девушка ничего
не знала и не спрашивала.
Девушка прилежно училась, потому что ей было позволено учиться. Теперь она
волновалась, что переходит на новый уровень знаний.
- О, Марта, это такая честь! Но что делать теперь? Ведь эти книги нельзя хранить здесь.
- Они защищены магией, их никто не увидит, кроме нас. И потом, скоро меня не будет
рядом, все, что есть у меня – твое. Надо созывать сестер. Я уже разослала голубей. Этой
ночью они должны прибыть. Надо найти тихое место. Там, где мы раньше собирались,
теперь пепелище. Сжигают уже женщин везде, и в городе, и на окраине, и в лесу. Там
теперь опасно. Но нам нужно посвятить тебя. И дать имя, по которому все тебя узнают
сестры. И на зов твой откликнутся.
- Марта, все, что ты говоришь, и радует меня и печалит. Расставание с тобой, словно беда
немыслимая.
- Да, девочка моя, все мы уходим, но тебе ли не знать, что я буду всегда рядом? Я не
боюсь костра, они делают мне услугу. Освобождают меня.- Кажется, я знаю место! Сегодня утром я забрела на болото, а там такое место сильное!
Сидела на пеньке и не могла уйти.
- Вот и отлично! Я, кажется, знаю, о каком месте ты говоришь! Пойдем, посмотрим?!
Женщины накинули платки, хоть и стоял конец августа, но вечерами было прохладно, а
планировали они вернуться только вечером.
Стоял теплый день. Вокруг было много ягод, грибов и цветов. Все дышало, теплом, летом
и сытой жизнью. Это время года самое важное для сбора ягод и трав, кореньев и грибов.
Ведь холодной зимой и голодной осенью все это даст силы продержаться.
Женщины пришли на полянку. Огляделись, и на другом конце увидели гору веток, и
какой то корень выпирал от поваленного дерева.
- «Смотри, что это там?» - спросила Марта
- Не знаю, утром не видела.
- Пойдем, посмотрим.
- Погоди, здесь болото. Надо аккуратнее.
Марта лишь взглянула на нее с улыбкой, огляделась и, схватив девушку за руку,
оторвалась от земли.
Девушка поднялась в воздух и поняла, что и сама способна лететь, ее, словно подняли
крылья, и она парит над землей.
Ничему не удивляясь, а лишь улыбнувшись Марте, она высвободила руку и уже
самостоятельном полете, раскинув руки, прикрыла глаза.
- Вилда, очнись – упадешь!
Но девушка взлетела над деревьями и понеслась к солнцу. На миг открыв глаза, она
испугалась, как высоко взлетела. И стала падать. С грохотом рухнула в болото рядом с
Мартой.
- Ну как? Птичка, полетала?
- «Я вязну» - девушка растерянно прошептала. Болото ее крепко держало.
- Ты не вязнешь, ты наказана. Никогда не выдавай нас! Запомни, полеты только в крайней
необходимости, как сейчас, но не выше деревьев. Это закон!
- Я поняла, прости меня, Марта, я увлеклась. Больше не буду.
- Конечно, не будешь! Вылазь.
Марта подала ей руку и она словно выпрыгнула из объятий мха и гнилей.
- Смотри, что мы нашли с тобой!
Женщина обошла груду мусора, потянула за корень и распахнулась большая дверь.
Вилда очень удивилась, увидев здесь вросший в землю, вообще незаметный домик.
- Это утерянное убежище великой. И не зря ты нашла это место, и больше того, ты это
место увидела, значит твоя магия разрушила заклинание невидимости.
- Как интересно! Значит ты сможешь сюда переехать сюда и тебя не найдут?
- Нет, дорогая моя девочка, это значит, что здесь, на том конце поляны мы тебя посвятим
и это твое убежище. Ты новая великая.
Марта нежно ее обняла и прижала к себе.
- Это твой дом.
Вилда шла домой в легком смущении. Идти было далеко, но дорога ее успокаивала. Дав
обещание не летать без крайней необходимости, девушка собиралась сдержать обещание.
Войдя в дом, она увидела отца. Он стоял у камина и был необычайно серьезен.
- Папа, все хорошо? Что случилось?
Вилда забеспокоилась.
- Доченька, у меня к тебе серьезный разговор. Но не пугайся. Мне нужно снять с себя
ношу, время пришло. Наша мама очень болеет, и скоро мы можем остаться одни. Но я
хочу, чтобы ты знала. Мы с Гертрудой не можем иметь детей, и очень долго молили о
чуде. И вот оно случилось.
Манфред смотрел на свою дочь, присевшую у огня, и не мог решиться. Пауза затянулась,
и он продолжил.Однажды мы охотились с друзьями, немного заблудившись в болотах, я наткнулся на
полянку и услышал плачь. Это была ты. На пеньке лежала в легком одеяле. Когда я
принес тебя домой, повитуха сказала, что ты родилась буквально несколько часов назад,
до того как я нашел тебя. Кто твои мать и отец я не знал.
Девушка слегка растерялась, но потом произнесла.
- Отец, вы мои родители. Я считаю, что Господь не зря послал вам меня, и за это я ему
очень благодарна.
Манфред улыбнулся.
- Конечно, моя милая.
Он обнял Вилду и крепко прижал ее.
- Беги к маме, она тебя ждет.
Девушка поцеловала отца и мигом взлетела по лестнице в спальню матери.
Ей именно теперь все стало ясно. И слова Марты, и чудеса, которые увидела, и она была
счастлива.
Она написала записку Марте и отправила с посыльным на рынок, где ее чаще видели.
…….
Герхард присутствовал при допросе. В небольшой комнате с серыми стенами в центре
стоял стул. На нем сидела женщина, она была красива и спокойна.
Она слегка склонила голову и в полуулыбке смотрела на епископа.
Тот нервно елозил на стуле, сказывалась болезнь, от которой он страдал уже давно. Он
понимал, что по слухам эта женщина может его вылечить, но его статус не давал ему
шансов на лекарства.
Он должен осудить ее.
- «Итак», - громогласно произнес он, - «вы утверждаете, что не знакома с дьяволом»?
Женщина шире улыбнулась.
- Нет, Святой Отец, я с ним не знакома.
- И Вы не продали душу, за Ваше умение лечить людей?
- Помогать людям это богоугодное дело, Святой Отец.
- Но Вы не получали разрешение у Папы на лечение и обучение, а это значит, Вы водите
дружбу с сатаной.
- Нет, Святой Отец, Папа далеко а я женщина бедная. И люди нуждаются в помощи. Я
помогаю с молитвами на устах.
- Все это вранье – завизжал очень толстый монах – Вы бормочите сатанинские
заклинания.
Женщина даже не взглянула на монаха, так как узнала его. Он приходил, чтобы лечить
свое мужское достоинство, покрывшееся волдырями. Прелюбодействуя со всеми подряд,
он был наказан за это. Она не захотела помогать ему, поэтому нажила себе врага.
Епископ посмотрел на монаха и строго спросил:
- Ты видел это, Сын мой?
Монах сначала растерялся, но тут же очнулся и громко ответил:
- Да, Ваше Преосвященство, меня поразил недуг, и я отправился к этой женщине за
лекарством. Она отказалась лечить меня и бормотала сатанинские заклинания, варя свое
дьявольское зелье.
Женщина не выдержала и крикнула:
- Вы бы, Святой Отец, рассказали, каким недугом наказал Вас Господь. Это болезнь от
прелюбодеяния и мне такие болезни не под силу. Молили бы Вы чаще, вместо того, чтобы
бегать к девушкам.
Стук молота приглушил ее слова, и смех раскатами приглушил все остальное. Епископ
стучал все сильнее и монахи успокоились.
- Уважения требую!Все умолкли.
- На сегодня хватит, увести ее и подвергнуть дознанию.
Все поняли, чем будут пытать ее, и женщина знала, но лишь сильнее улыбнулась.
- Господь не даст мне унизиться перед Вами. Он оберегает меня и Ваши костры мне не
страшны, как Иисусу Крест!
- Заткните рот этой богохульнице! В кандалы ее!
Женщина улыбнусь снова.
- Запомните мое имя, я Марта! Марта, без которой Вы и сесть больше не сможете.
Тут все поняли, что она прокляла епископа, который и так еле сидел.
- Вон!
Он вскочил и вышел из комнаты.
Герхард сидел в изумлении, такого он никогда не видел. Он огорчился и пошел в
библиотеку. Там теперь была его жизнь. Пять лет он изучал науки и вот подходило время
его назначения. И он не знал, хотел ли он уехать или остаться. Одна мысль его тревожила.
Он вспоминал рассказ отца, о том как отнес его сестру, родившуюся до него в лес на
болота, а на следующий день не нашел ее там. Он хотел узнать, что то еще, но никак не
решался.
Марта сидела в темнице и ждала допроса с пристрастием, но никто не приходил. О ней
словно забыли. Лишь молодой послушник сидел, уткнувшись в книгу. Она видела его
сквозь решетку и наблюдала. Что то неуловимое было в нем, что притягивало ее
внимание.
- Как зовут тебя мальчик?
Молодой человек встал, подошел к келье и заглянул во внутрь.
- Вы же Марта?
- Да.
- Мне запрещено говорить с Вами, но не выдавайте меня. Я Герхард.
- Красивое имя. Что ты читаешь?
- Запрещенные книги. Мне разрешили читать алхимию. Для того, чтобы могли послать
учиться дальше.
- О, ты интересуешься алхимией?
- Мне интересно все. Скажите почему Вас считают ведьмой?
- Не знаю. Наверное, из-за своего невежества. Если бы все служители церкви были бы
образованными, то поняли бы разницу между врачеванием и злом.
- Вы думаете все дело в этом?
- Думаю, да. При этом сам епископ страдает от болезни, но боясь своего невежества, ни за
что не попросит помочь. Ему кажется, если он меня сожжет, болезнь сама пройдет.
- А может Вас оправдают?
- Не думаю. Это невозможно.
- Что же будет с Вами?
- Меня сожгут.
Герхард смотрел на Марту и удивлялся ее спокойствию и силе. Она лишь улыбалась. Не
боялась, не билась в истерике. Это и пугало и восхищало его.
- Вы совсем не боитесь?
- Нет, ведь Иисус терпел на кресте, значит и я вытерплю.
Молодой человек обомлел и замолчал. Представив себя на костре, он ужаснулся и
разочаровался в своей вере. Он был не готов гореть и не терпел боль. Он ничтожество и
ему не место в храме божьем.
Это увидела Марта.
- Не печалься, дорогой друг. Ты молод и у тебя есть время для того, чтобы укрепиться в
своей вере в Бога.
- Вы святая, а Вас считают ведьмой, это ненормально.
- И сделать ты ничего не сможешь. Я всегда знала, как умру и готова к этому.- Может у Вас есть друзья, которым Вы возможно что то хотите передать?
- Мои друзья уже все знают и не появятся здесь. Ступай с миром, скажи им, что я обо всем
призналась, пусть уже сожгут скорее.
- Может Вам нужны какие-то травы? Я могу принести опий.
Спасибо добрая душа. Мне этого не нужно.
Молодой человек выскочил из кельи. Это небольшое сооружение стояло на мосту и
обычно он здесь молился и смотрел на дорогу, но теперь это тюрьма для одной ведьмы,
которую должны отделять от земли камни. Чтоб по их мнению она коснувшись земли не
превратилась в змею и не уползла. Герхард был в ярости, но сделать ничего не мог и
поэтому он сходил на базар и купил хлеба и молока для Марты. Ведь никто не должен
голодать, даже перед смертью.Св. Павел хочет, чтобы еретика предупреждали всего два раза;  быть
может, потому, что ересь - заблуждение ума, и надо полагать, что, если он не
окажется убежденным после того, как ему дважды показали истину, благоразумие
не позволяет надеяться на то, что он убедится после третьего  увещания,  так
как он дважды показал себя непослушным голосу своего брата,  что  заставляет
отлучить его от Церкви. Налагая на него это наказание, Церковь надеется, что
позор, к которому его приводит упорство, и скорбь об отлучении по своей вине
от соборного общения приведут его к раскаянию  Но св. Павел не  говорит,
что еретика надо лишать жизни; а Иисус Христос, говоря св.  Петру,  выражает
желание, чтобы падшего вновь прощали и воссоединяли с Церковью  не  семь,  а
семьдесят семь раз, то есть так часто, как он  будет  раскаиваться;  это
предполагает, что его никогда не должно карать смертью по суду Церкви. Молодой человек отогнал свои рассуждения ибо знал чем грозят его размышления.


По бескрайнему полю гулял летний ветер, уже не такой теплый как в июле, но не
холодный как в сентябре. Стоял теплый август.
Эту природную идиллию нарушал лишь звонкий топот копыт. По зеленой траве били
резвые темные копыта черной, как смоль, лошади. Она неслась словно ветер, обгоняя его
и заигрывая. Ее грива развивалась длинной копной и казалось, ей это безумно нравилось.
Она ускорялась играя мышцами, и ее черная шерсть блестела и переливалась на
солнышке. Казалось, она не ощущала наездника, молодого красивого мужчину с такими
же темными волосами, как и у нее.
Он был высок ростом, статен. (Его тело было столь же мощным сколь и гибким) Его
гибкое тело было столь же мощным и сильным.
Гормония. Вот, что можно было подумать, смотря на него.
Он возвращался домой. Наконец то домой, в родной отцовский дом. Всю дорогу он думал
о том, как изменилось все вокруг. Как постарели его родители. Так хотелось обнять маму.
К счастью у него резвая лошадь и он скоро будет дома. Вот уже знакомые холмы.
Осталось совсем немного.
Он уже узнавал места своего детства. И сильнее пришпоривал свою лошадь, подгоняя ее
мчаться быстрее.
Вот заветный мостик, немного разрушенный, местами поросший густым мхом, местами с
идеально сохранившейся каменной кладкой.
Стук копыт разнесся эхом вокруг и поднял столб пыли над рекой. Нетерпение разгоралось
все сильнее и сильнее. Уже подъезжая к крыльцу своего дома молодой мужчина почти
бегом соскочил с лошади и вбежал по лестницам к родной двери. Не стуча, он растворил
ее настежь и вошел в дом.
Дом, родной дом. Здесь все напоминало детство. Запахи, звуки, цвета...Все осталось
прежним. Ничего не изменилось. Даже старое потертое кресло в углу прихожей
напоминало о старом дедушке, который постоянно сидел в нем, укутанный пледом. Его
дряхлая фигура стояла перед глазами много лет уже после его смерти. Он был словно дух
дома, словно часть этого воздуха. Казалось даже запах деда все еще витает здесь.
Мрачные каменные стены не могли украсить гобелены и картины, ибо серость и мрак
норма для живущих тут. Зал был огромен, именно в него попадаешь при входе в дом.
Четыре окна освещали его днем, а вечером зажигали огромные свечи на стенах в
настенных подсвечниках и под потолком на огромной люстре, которая спускалась на цепи
и поднималась обратно.
Дальше красовалась массивная лестница, ведущая на второй этаж огромного дома. Да,
родители Рихарда были очень богаты для этих мест.
Даже губернатор города был менее богат, чем семья (Магсбургов). Они были одними из
первых, кто пришел сюда строить дом и одни из основателей этого городка.Всего было пять богатых семей. Всего пять состоятельных вельмож, которые ушли со
служб короля, для того чтобы освоить земли, полученные в дар от принца. Да, это были
болота, но с годами здесь вырос хороший небольшой городок. Пусть изолированно от
всего мира, но уютный и достаточно мирный. Так считал молодой мужчина, ибо не знал,
что кровавые руки инквизиции уже добрались до его любимого городка. И уже окропили
его первой невинной кровью. Остановить или изменить это уже никто не сможет. Рихард
осторожно вошел в дом, оглянулся и негромко позвал
- Есть кто дома?
Из кухни послышался грохот кастрюль, наверное Берта уронила что то со страху.
затем послышались шаги и скрип дверей.
- Кто там?
  В зале показалась голова Берты,служанки семьи. Рихард сколько помнил себя столько помнил тихие шаги служанки.
-Это я, Рихард.
- Ой молодой хозяин, я так рада вас видеть.Ваша матушка будет счастлива, ах как счастлива.
  Тучная пожилая женщина с непривычной для ее возраста скоростью побежала по лестнице на второй этаж, крича по дороге  имя хозяйки.
Госпожа Рута, госпожа Рута....Спускайтесь скорее, ваш сын приехал..
Через некоторое время на лестнице появилась статная, еще не пожилая женщина. Уже не
молодая, но еще и не старая. О таких женщинах говорят зрелая красавица.
Она была красавицей.
Черные локоны были аккуратно уложены под домашний белый ажурный чепчик.
Темно-синее сукно ее платья оттеняло ее белую кожу. Глубокий разрез ее декольте
скромно прикрывала белая рюша нижнего платья.
Она была очаровательна. И ее сын это понимал. Больше жизни он любил свою мать, она
была для него больше чем мама, она была ему другом.
Он боготворил ее. Сорвавшись с места, он взлетел на лестницу и склонился у ее ног
прижимаясь губами к ее руке.
- Мама! Я приехал.
Рута сияла, улыбаясь.
Положив руку на голову сына, она ощутила мягкость волос ее родного мальчика.
Она прижала его к себе и не смогла сказать ни слова.
С ее гордого величественного лица покатились слезы радости.
- Сынок, милый мой мальчик! Иди ко мне. Она подняла его с колен и прижала к своей
груди
- Мама, я приехал, - снова прошептал Рихард, и этим все было сказано.
Наконец эмоции улеглись, и мать с сыном пошли в гостиную к камину.
Усевшись в мягкие кресла, они еще долго говорили друг с другом о том как им жилось все
это время, об отце, об учебе сына, о том как все изменилось за пять лет, пока Рихард жил у
тети в Кельне.
Ближе к вечеру вернулся отец. Для него был полной неожиданностью приезд сына.
Сдерживая свой суровый характер (Байрон) обнял сына.
- Спасибо, что приехал.
- Отец, я решил остаться тут. Вам же нужна помощь?
- Это очень хорошо, так как у нас начались беспорядки. Инквизиция принесла страх в
наши дома.
- Да, сейчас везде костры, но мы попытаемся спасти невинных.
- Знать бы, как еще это сделать.
- Ничего, посмотрим.
Семья долго еще разговаривала у камина, уже было долго за полночь, когда мать
удалилась в свою спальню, а за ней разошлись по комнатам сын и отец.
День был долгий и все устали от эмоций, потому уснули моментально.

А где то в застенках томилась Марта и молила Господа о скорой смерти или спасении.
Молилась о том, что она заслужила, и примет любое решение создателя.
Возможно, наивны были молитвы, но искренние и смиренные.
Наступило утро. Она попросила лист бумаги и перо. Ей принесли, она стала писать
мелким почерком, четко выводя слова.
В ее келью вошел Герхард, принес еды и молока.
Они поговорили немножко, и тогда молодой человек решил поделиться с Мартой своей
историей.
- Марта, вот скажите, что Вы думаете об одной истории. Один мужчина, отец шестерых
детей, все были девочки, когда родилась седьмая девочка, забрал ее от матери и отнес в
лес, на болото. Жене сказав, что ребенок был мертвым.
- Скажите, какая кара ждет его?
Марта удивленно слушала историю Вилды и не верила свом ушам.
- А скажи, пожалуйста, кто этот мужчина? Могу я узнать? Ведь тайну эту унесу в могилу.
Герхард помялся, но молчал.
Видя нерешительность, Марта продолжила. Девочка жива, поэтому этому мужчине
ничего не грозит.
Герхард вскинул свой взгляд на Марту, и, волнуясь сказал. Этот мужчина мой отец.Найди Манфреда и Гертруду, что живут в большом доме. Их дочь Вилда была найдена на
болоте. И она протянула записку Герхарду со словами: « Мне на рынке на кануне ареста
передал посыльный.»
Герхард взял именной лист уважаемой семьи и удивился. Его сестра все же живая! И отец
зря убивался. Как бы ему хотелось хоть разочек ее увидеть. Посмотреть так ли она
хороша, как его сестры. Или возможно она такая же рыжая как он. Теперь он еще больше
мечтал вырваться из этого монастыря и найти сестру.
Вилда знала, что идут аресты женщин. И хотела убедиться в том, что Марта в
безопасности. Окольными путями она дошла до ее убежища. Долго она звала ее и ждала,
но потом стала рассматривать очаг и поняла, что он холодный уже много дней. При этом
день ее посвящения близился, и что теперь делать она не знала. Она сидела посреди
землянки совершенно одна и ощущала себя совершенно одинокой во всем белом свете.
Теперь она не знала, кто ее родители, но она знала, что ее нашли именно на полянке, где
пройдет посвящение.
Хотелось разделить эту радость с близким человеком, но Вилда понимала, что Марту уже
никогда не увидит. Тяжесть предчувствия легло на ее плечи, но она твердо решила как то
попробовать помочь Марте.
Попросить отца? Но как попросить его?
Мысли кружились кружились кружились. Вилда не заметила, как просидела тут до
поздней ночи. Идти домой не хотелось. Но мама с отцом будут волноваться.
Вдруг двери в дом раскрылись и она увидела в проеме беззубую старуху.
- Марта, встречай гостей!
Женщина без церемоний вошла во внутрь и сильно была удивлена, увидев девушку,
сидящую в темноте
…Одна оденешенька.
- Ты кто милая? И где Марта?
- Марты здесь давно нет..А я.. Меня должны посвящать в полнолуние.
- А, знаю знаю, ты Вилда?
- Да. - коротко и сухо ответила девушка.
- Ну значит посвятим. А Марта? Что с ней?
- Ее забрала инквизиция, прямо с рынка.
- Кто-нибудь знает, что вы знакомы?
- Нет.
- Кто-нибудь был здесь, кроме тебя?
- Нет.
- Хорошо. Марте уже не помочь. Хотя надо бы передать ей травки сонной, чтоб ничего не
чувствовала.
- Хорошо. Это я могу.
И Вилда заплакала, уже не таясь

Раннее утро. На окраине поселения стоит часовня, но не как везде из дерева, а из камня.
Такого белого, что казалось, она сверкает на солнышке.
Слева от входа в нее прямо на углу один маннах копал могилу. Земля была рыхлая,
копалось легко. Рядом с ним лежало бездыханное тело женщины. Она умерла тихо, во
сне. В одной из застенок монастыря.
Ее хотели сжечь, но все допросы показывали, насколько все зависели от этой женщины.
Все кто болел, все кто рожал. Все кто не хотел быть в тягость родным. И вот, случилось
так, что Господь сжалился над ней и послал ей тихую смерть. Посовещавшись, епископ и
братья священники решили ее похоронить у отдаленной часовни. Чтобы и себя
обезопасить и Бога не гневить. Ведь доказать, что она ведьма так и не смогли.
Мужчина взял тело, аккуратно, чтоб не обидеть Господа, и положил на дно ямы. Прочитал
молитву и стал закапывать.
Сквозь туман сознания звучали слова монотонные, но звучные. Сначала неразборчивые,
затем все яснее и четче были слышны слова заупокойной молитвы. Это монах ее читал,
закапывая могилу, в которой лежала Марта. Она сквозь полуоткрытые веки видела его
лицо, видела яркий свет и утреннее солнышко. Но больше всего она ощущала запах
свежей земли. Она окружала ее. Марта чувствовала ее аромат, ее мягкость и даже
приятную теплоту. Словно пухом ложилась она на нее, и женщина ощутила себя
счастливой. Свет померк. Земля плотным слоем укрыла ее от этого мира. Женщина
закрыла глаза и улыбнулась. Вот оно – блаженство. Покой и вечность.

Вилда, как обещала, передала молодому монаху травку, которую дали сестры и попросила
попоить ею Марту на ночь.
Она должна была быть в дурмане и ничего не чувствовать, но…
Все собравшиеся на площади посмотреть обещанное сожжение ведьмы гулко
переговаривались и не понимали, почему же не ведут ее. Вилда тоже не понимала, что
произошло и стояла смотрела на ворота монастыря.
Вдруг ворота распахнулись и девушка даже вздрогнула. Вот он смертный час настал, но
вот ведут женщину, а она вырывается и кричит. Какой то т голос не знакомый у
обезумевшей женщины. Вилда ничего не понимала и стала продвигаться ближе к
приготовленному костру. Когда женщину подвели к бревну, обложенному меньшими
бревнами, сеном и хворостом, девушка увидела, что это не Марта. С одной стороны ей
полегчало, с другой стороны неизвестность убивала.
Вилда окинула взглядом бедную женщину. Представила себя на ее месте. Ей стало дурно.
Она ощутила чувство брезгливости к священнослужителям, которые Бога не знают. Ведь
Господь не желает смерти своим чадам. Такой смерти…
Девушка отвернулась. Затем прошептала, что то лишь ей понятное. И молча удалилась с
площади. Она не слышала больше криков, хотя знала, что огонь горит. На костре была
привязана простая крестьянка, у которой просто хорошо все росло и плодилось. Горела
уже бездыханная, ибо в последнюю минуту перед огнем просто умерла. Тихо, сама,
милостью божьей, а может заклинанием Вилды.
Девушка была в ярости, но ничего не смогла сделать. Но решение само как то пришло в
голову. Она твердо решила уйти в лес и никогда не возвращаться. Н только мама…Мама
тяжело болела. Никакие травы и настойки не помогали. Она медленно угасала, сильно
худела, и уже впадала в бессознательное состояние. А отец? Отец ее поймет. Она точно
придумает, что сказать.
Она открыла двери дома, в котором выросла. Она принимала его как родной, но теперь,
когда она знала правду, ближе ей был укрытый зарослями леса маленький домик на
поляне, где ее безжалостно бросили на милость судьбы. И неизвестно, что бы было, если
бы ее не нашел ее отец. Теперь она понимала, что это ее судьба.
Войдя в дом, она сразу поняла, что то произошло. Бегали слуги, отец сидел мрачнее тучи,
рядом с ним стоял священник.
- Что происходит, отец?
- Вилда, мама отходит, с ней священнослужитель.
- Мама…Вилда пошла наверх в комнату матери. Ну вот, все решается само собой.
Она вошла в спальню. Над постелью нависла мрачная женщина. Рядом стоял монах и
молился. Она поняла, что это конец.
Мама на минуту пришла в себя и подозвала дочь.
- Вилда, доченька моя, мне нужно рассказать тебе.
- Мама, - Вилда заплакала, будучи очень привязанной к матери, она не могла смириться с
потерей.
- Доченька, мне надо рассказать.
- Мам, я все знаю, не нужно.
Но, казалось, женщина не слушала.
- Я не могла иметь детей. Тебя принес отец из леса с болот.
Монах неожиданно остановился, на минуту замолчал, потом снова продолжил молитву.
Но эта пауза не ускользнула от внимания девушки. Но она не приняла это к вниманию,
она могла думать только о маме.
Девушка стояла на коленях у постели мамы и держала ее за руку.
- Мама, ты у меня единственная. Я люблю тебя, мамочка. Девушка поцеловала руку
матери, но поняла, что она слишком бездвижна. Она посмотрела на мать, но глаза ее были
слишком бездвижны.
Девушка поняла, что ее мама отошла в иной, более счастливый мир.Монах продолжал читать молитву, поглядывая на безутешную сестру, ибо он понял куда
его пригласили.
Теперь он знал, что это его сестра. Он всем сердцем хотел крикнуть ей, что она не одна,
что у нее есть сестры и он, единственный брат. Что он ее защитит, чтобы не случилось, но
он смиренно стоял, склоняя голову, выполняя свои обязанности.
Девушка встала, на мгновение взглянула на молодого человека и даже с некоторой
брезгливостью подернула плечами. Она вышла из комнаты матери. Теперь тут ее ничего
не держало. А отец… Отец все поймет.
Спустившись к отцу, сидевшему у камина, она присела у его ног.
- Папа, мама ушла.
- Аминь, пусть ей там будет легче.
Он настолько сильно любил ее, что каждый день молился о том, чтобы она отошла скорее.
Чтобы не страдала так сильно. Теперь он вздохнул с облегчением и даже улыбнулся.
- Отец, мне нужно уйти.
- Иди, дочка, иди.
- Ты не понял, я хочу уйти надолго.
Мужчина с удивлением посмотрел на дочь. И тут пришло осознание, что она хочет
покинуть его. Сначала он думал, что надо ее остановить, но тут же осек себя. Его девочка
слишком умна, слишком независима и вольна делать, что она хочет.
- Ты уверена в своем решении?
- Да, папа. Мне нужно подумать. Я хочу учиться.
- Так может я тебя обеспечу книгами?
- Спасибо, отец, но те книги, что я хочу изучать, для женщин запретны.
- Ерунда, детка, в библиотеке аббатства полно запретных писаний, любые принесу, только
не уходи. Прошу.
- Отец, я не хочу навлекать на тебя беду. Ведь, если узнаю, что я изучаю, меня сожгут на
костре, как бедную Марту…
Она не вдавалась в подробности, ибо о судьбе Марты ничего не знала. Но отец упорно
обещал ей свою защиту от всех, и если ей надо уходить на какое то время, пусть идет, но
для всех она останется дома лишь просил он иногда навещать его и ходить с ним на
рынок, не бросать его одного.
Вилда прослезилась от разговора с отцом и обещала уходить ненадолго.
Девушка выбежала из дома и только ближе к болоту стала петлять, путая свои следы,
затем пошла по ручью и долго, медленно шла уже до своей полянки. Именно сегодня она
потратила в два раза больше времени, чтобы добраться до своего логова. Ибо костер на
площади все еще полыхал в ее памяти. Да и судьба Марты была непонятна ей.
В небольшом городке развлечений было очень мало. Гулять по грязным улочкам было
непросто. На голову запросто могли валиться помои или беспардонный торговец мог
пнуть грязным мешком, от этого на дороге лежало месиво грязи из отходов, помоев и
других результатов деятельности человека. Именно поэтому зажиточные горожане
больше любили гулять в лесу или в своих огороженных угодьях, где росли розы и яблони.
Не исключением был и дом родителей Рихарда. Он часами сидел в саду и мечтал о своем
доме, о жене красавице.
Здесь ему определенно нравилось. Намечалась традиционная охота на кабана и это
обещало быть очень увлекательным. Лес, звери, азарт погони. Это так отличалось от
время препровождении при дворе. Утомляло и раздражало. Здесь же он ждал каждого дня,
что бы узнать, что придумала в очередной раз местная знать.
После охоты обещали пир. В одном из домов охотников, но где именно, держалось в
секрете.Рихард очередной раз сидел в тени белого шиповника и наслаждался уединением и
покоем. Рано утром они собираются, поэтому он запланировал определенно лечь
пораньше. Было почти полнолуние, значит в эту ночь будет полная луна.
Ему очень хотелось увидеть ночной лес.
- Рихард, сынок, ужин на столе, пойдем.
- Хорошо, мам.
Молодой человек встал и направился в просторную гостиную, где был уже накрыт стол.
- Сегодня твое любимое овощное рагу. С капустой и колбасками.
Женщина так радовалась приезду сына, что постоянно пыталась угодить ему, как то
побаловать.
- Спасибо, мам, сегодня я плотнее поем. Поеду с отцом на охоту. А кстати, где он?
- Он у соседа Манфреда, кстати у него такая очаровательная дочь.
- Мам, только не будем спешить одевать на меня ярмо брачных обязательств. Я женюсь
тогда, когда влюблюсь




Надевать на меня ярмо брачных обязательств. Я женюсь тогда, когда влюблюсь.
Ох сынок, любовь это такая роскошь. Бирута склонила голову и задумчиво покачала головой.
Пока служанка суетилась, накрывая на стол, вернулся отец Рихарда Магдис.
Барон был важным, статным мужчиной. Он всегда скрывал свои чувства, но сейчас он сияя вошел в столовую.
Его сердце переполняла радость, он наконец то покажет своего сына друзьям. Охота всегда вызывала первобытную радость. Но когда приходило время охотиться с сыновьями, это достигало особого пика адреналина и гордости.
 Магдис уже предчувствовал топот копыт и лай собак, выстрелы и радость добыче.
Семейный ужин начался и за шумным обсуждением предстоящих развлечений.

Близился вечер в самой чаще леса зажигались огни.
Вокруг была опасная топь болот и она издавала зловещие звуки, но это не портило очарования дикого летнего вечера. Магией был окутан весь лес. В заброшенной землянке сидела Вилда. Ее руки и ноги были свободны от одежд, она была в легкой белой сорочке из льна. Настолько легкой, что всем телом можно было ощущать малейшие колебания воздуха. Со всех сторон раздавался смех и хохот, это ее сестры слетались на своих метлах, на ее посвящение.
Они разжигали костры, ставили котлы для взвара из трав и ягод. Никто никем не руководил. Каким то чудом
 каждая знала, что делать именно ей. И каждая вновь прилетевшая сестра сразу принималась за работу. Лишь Вилда сидела в своем новом убежище и не знала, что делать. Все ее существо стремилось раствориться в ночи, растаять утонуть в блаженстве.
Она знала, что скоро так и будет. Скоро начнется посвещение ее в сестры. В дочери природы!
Туман сгущался белой пеленой. Птицы замолчали вслед уходящему солнцу. Сумерки плавно отвоевывали все больше и больше себе территорию магической тишины. Словно все ощущало вокруг, что сегодня необычный день. День посвящения новой сестры. В глубине леса в безмолвной тишине разгорался костер. Над костром возвышался огромный котел. Из него валил густой пар взвара из трав и ягод. Огнем освещало лицо одной из женщин, варившей этот напиток.
Это была пожилая женщина с ярко рыжими волосами. Но все знали, что она подкрашивает свои волосы ягодами и кореньями. Для остальных это было очень необычно и странно.
Волосы были распущены, но небрежно прихвачены с висков на затылке какой то лентой.
Возможно белой, но со временем она потеряла свой цвет.
Лицо было морщинистым, но сохранило остатки былой красоты. Оно притягивало взгляд и не отталкивало. Было в этом что то притягивающее. Словно это была родная мать для всех живущих, хотелось доверять ей. Прижаться к ней, рассказать о своих печалях и горестях.
Наконец она вытянулась в полный рост, вознесла руки к ночному небу, словно направляя пары к звездам, и начала читать заклинание.
Сначала тихо шепотом, потом все громче и громче затем ее голос стал звонким, певучим и наконец превратился в мелодию, песню.
Тут же девушки подхватили звучание музыки. И по лесу понеслась музыка леса.
С шелестом листьев, с треском деревьев, с журчанием ручейка. Словно все в этот момент слилось в едином порыве слияния, все энергии соединились и сконцентрировались в воздухе и тут рыжеволосая женщина оторвалась от земли, воспарила вокруг костра все так же взмывая руки к небу.
 Все девушки и женщины образовали круг, взялись за руки и начали
кружиться вокруг костра весело пританцовывая и смеясь.
Из землянки вышла Вилда и огонь взмыл так высоко, что все поняли – вот она рожденная мудрой! Женщина неба, женщина земли, женщина воды и женщина огня.
Она не шла, она плыла по воздуху, парила над землей! Она склонила голову перед рыжеволосой женщиной, которая перестала парить, затем опустилась на колени.
Все замерли в ожидании.
Девушка в белом сарафане поднесла деревянную чашу резьба на ней была необычной словно мастер хотел что то рассказать. Какие то руны и фигуры, и сценки из жизни предков виднелись в бликах огня. Женщина с рыжими волосами взяла ее, окунула в котел зачерпнув из него
 Стояла кромешная тишина. Трещали лишь дрова в костре.
Вилда медленно подняла голову, ее глаза налились зеленым светом. Она потянула руки и взяла чашу. Взвар бурлил в ней ярким огнем и искрился в темноте. Девушка посмотрела в чашу и замерла. В ней она увидела свое будущее, счастливые и печальные моменты, но отступить от судьбы не желала.
Она хотела пройти все испытания и войти в вечность просветленной. Очищенной от эмоций, переживаний, страстей и желаний. Очистить свой разум от страха и слабости. Соединиться с истинным Богом, который был везде, в каждом вздохе, в каждом шорохе, в каждом Мгновении.
Она поднесла чашу к губам и испила из нее кипящую жидкость, при этом не повредив себе.
Она почувствовала прохладу на губах и прохладу внутри себя. Словно тысячи снежинок погасили в ней пламя страданий, боли и тревог.
Все вдруг стало легким, неважным.
Казалось нет преград. Нет спин. Нет боли, смерти нет, нет будущего, нет прошлого. Есть только настоящее. Есть только вселенная и бесконечность.
Девушка закрыла глаза и поняла, что парит. Парит над землей. Парит над своей судьбой. Она свободна!
Она опустилась к сестрам обновленная, и черные как смоль волосы казалось стали еще чернее, а ее зеленые глаза еще зеленее.
Сестры радовались и танцевали вокруг новорожденной сестры. А на небе засияла огромная луна.
Девушки, что помоложе, схватили свои метлы и полетели навстречу луне. Волшебство ночи достигло своего апогея. Пожилые женщины распивали напиток и ели ягоды.
А молодые девушки веселились, летая вокруг костра и над верхушками деревьев.
Ночь близилась к концу, женщины устали.
Утренний туман начинал сгущаться, а редкие щебетания птиц оживляли тишину, предвещая наступление утра.
Вилда сладко уснула  в высокой траве у высокой ели ни о чем не тревожась, ни о чем не заботясь.
На утро, такое прохладное, опускались теплые лучики летнего солнышка.
Вокруг стояла нереальная тишина и, казалось, слышно, как с тихим шепетом стелются остатки тумана.
Где то далеко воздух стал более плотным, насыщенным звуками.
Любой лесной житель чутко ощущал такую перемену в воздухе. Это означало одно – чужаки в лесу.
Гул становился все сильнее и отчетливее стали слышны стук копыт лошадей и лай собак.
Вот уже совсем громко слышны даже голоса веселых всадников.
Рихард скакал на вороном коне и был счастлив, его ничего не волновало и не отвлекало, он скакал наслаждаясь скоростью и свободой.
       Охотники собирались у опушки леса. Старый пес поскуливал в нетерпении, перебирая лапами. Кони нервно пофыркивали, и пар от их ноздрей сливался с утренним туманом. И вокруг всадников плыл ничем не встревоженный ком белой пелены. Лишь слегка колыхаясь у конских ноздрей.
Наконец всадники поскакали и стук копыт отозвался гулким эхом в тумане леса. Охота началась. Собаки бегали впереди и лишь старый пес влачился позади всех тяжело дыша и прихрамывая, но свои обязанности он упускать не хотел! Стойко и упорно он бежал за всадниками, вынюхивая добычу

 Наконец, через пару километров собаки почувствовали зверя и стали звонко лаять и рванули прочь от тропинки в право в сторону болот. Лихие мужчины, знавшие тут каждую тропку, помчались за псами сквозь кусты и поваленные деревья. И лишь один Рихард остался на месте со старым псом. Тот, обрадованный внезапной передышкой, с наслаждением присел рядом тяжело дыша и озираясь вокруг.
Вдруг из кустов выбежала лисица. Она остановилась на тропке, удивленно оглянулась на всадника и на пса т неторопясь побежала вперед по тропке. Рихарду стало просто

 любопытно и он пустил неспеша прогулочным шагом своего коня вслед за лисицей, а старый пес видя, что хозяин не торопится, тоже не проявил интереса к рыжей нахалке.
Так они прошли еще немного, пока лиса снова не остановилась. Она огланулась, посмотрела на спутников и спокойно свернула в противоположную сторону леса, туда, где ей не грозили охотники.
Рихарду снова стало интересно, он остановил коня и спешился. Видя, что лисица еще в поле зрения, не торопясь семенит сквозь заросли брусники, пошел за ней. Пробираясь за ней все глубже в лес мужчине становилось
 все любопытнее и интереснее. Чем же все кончится, куда заведет его эта бесстрашная зверюшка. Наконец она дошла до полянки, освещенной первыми лучами утреннего солнца и скрылась из виду так же внезапно как и появилась.
Рихард подошел к тому месту, где исчезла лисица и стал вглядваться в кусты и травы, выискивая знакомый силуэт, но нигде не было видно и следа.
Мужчина улыбнулся ловкости лесной проказницы и хотел было уже уйти, как вдруг увидел лежащую девушку в зеленой траве у старого пня. Он был поражен ее красотой.
  Черные распущенные волосы струились по плечам и запутались в траве. Лицо было таким белым, что Рихард подумал, что девушка мертва. Но ее румянец и милая сонная улыбка говорили об обратном. Он даже не удивился, что тут делает девушка. Наверное спит после свидания или заблудилась крестьянка. Он подошел ближе и увидел нежные кружева на белой сорочке и сразу понял, что это не бедная девушка. Мысли кружились у него в голове. Что она тут делает. Теперь его это тревожило.
Он тихонечко подошел к ней, присел рядом, сняв с себя плащ., укрыл спящую девушку, но разбудить не посмел. Минуту
 Посмотрев на нее тихонько встал и повернувшись хотел было уйти, но тут увидел рыжую нахалаку, она стояла позади и словно изучала его. Это было так странно и так естественно, что никакие лишние мысли не пришли вы его голову, кроме как тихонько обойти лису и уйти прочь, к своей лошади. Теперь он точно никогда не сможет охотиться. Перед глазами стояла довольная морда лисицы и нежное лицо спящей красавицы-незнакомки. Он подошел к лошади, пес послушно стоял в ожидании рядом. Запрыгнув на нее он помчался домой, прочь из леса. Теперь его не интересовало убийство животного.
 Он хотел понять, что это было. Что случилось и кто эта девушка. Перебирая всех знакомых соседок, он понял, что не знает кто это может быть.
Поскольку после охоты все собрались отмечать ее у Манфреда, молодой человек сразу решился поехать в его дом в надежде познакомиться с последней незнакомой девушкой в городе. Ведь именно о ней говорили, что она невероятная красавица.
Слуги степенно распрягли лошадь Рихарда и пригласили его в дом. Там шли приготовления к обеду. Хотя все еще носило траурный характер, но такова была воля усопшей, чтоб в память о ней не носили траур, а организовали хорошую охоту. Так сильно она любила мужа, что не позволила ему грустить.
Она знала, что с самой молодости это была единственная страсть. Лес, кони, погоня, победа, добыча, единение с природой. Потому она и прошептала мужу на ухо: «Организуй добрую охоту и вы помянете меня за доброй кружкой пива.»
Рихард вошел в дом и огляделся вокруг. Ничего не напоминало о трауре. Стол стоявший в зале был уже накрыт и все ожидали охотников. Неважно, будет ли добыча.
В огромном камине на вертеле томился поросенок, а на шестах около десяти цыплят. В котле тушились овощи, и по всему дому разносился тонкий аромат тмина. Рихард подошел к камину, пододвинул к нему кресло, налил себе бокал вина и уселся, закинув ноги на топчан, стоявший тут же. Он смотрел на огонь, попивал вино и понимал, ему хорошо в этом доме. Тепло и уютно. Спокойно и надежно. Так незаметно пролетел час и за окном послышался топот копыт, это всадники наконец возвращались с охоты.
Молодой человек оглянулся и посмотрел на двери. Шумная компания разорвала тишину дома гулким рокотом. Никто особо не шумел, но дом словно ожил, проснулся и повеселел.
Рихард встал и приветливо кивнул всем.
- О, Рихард, а мы тебя искали, но потом поняли, что с тобой наш пес и решили, что ты с ним не пропадешь.
- Да, дядя Манфред, он вывел меня домой! Безупречный пес! Как ваша охота?
- Да Ники! Пара-тройка зайцев и все. Все звери поумнее спрятались от нас.
- Ну зайцы тоже мясо!
- Согласен! Эй, Берта, подавай на стол! Мы голодны!
Манфред очень любил свою жену, но помнил обещание. И готов был его сдержать.
Вся компания села за стол и первую кружку пива выпили за усопшую. Немного помолчав, стали обсуждать охоту, погоню, лес.
Рихард не участвовал в обсуждениях, но его мучил один вопрос. Где же дочь Манфреда? Но нигде ее не было видно. Он разочарованно смотрел на огонь, то на окно, то в свою тарелку, но при этом не упускал ни слова из разговора.
Он грустил. Внезапно мысли унеслись далеко в лес. Туда, где он встретил прекрасную девушку.
Туда, где хитрая рыжая лисица обвела его вокруг пальца и была такова. Он улыбнулся, вспомнив о ней.
- Рихард, а вы что так задумчиво улыбаетесь?
Молодой человек очнулся и понял, что все на него смотрят.
- О, уважаемые, я вспомнил охоту! Я же чуть не заблудился, если б не славный пес, то увяз бы в болотах.
- Да, наши болота полны неожиданностей!
- Да, да, да – вторили мужчины за столом, у каждого была своя история непонятная никому.
Мужчины, отобедав, собрались вокруг камина с бокальчиком вина. И кто то вдруг вспомнив о болоте, начал говорить.
-  Вот был со мной такой случай! Иду я по болоту, уток высматриваю и вижу на ветке птица сидит, большая такая, цветная, незнакомая. Никогда такой не видел. Достаю ружье, а она как взмахнула крыльями и исчезла!
- И что? Так и не нашел куда делась? - Кто то спрсил рассказчика.
- Нет, только старуху рыжую видел, ягоды собирала.
- Чудно…
Кто то вспомнил свою историю и начал свой рассказ.
– А я как то шел к Марте, что сожгли недавно, травница была знатная, лечила любые болезни. Так вот захворала жена моя, лежит не встает. Пришел к Марте, говорю: «Помоги мне, жена не встает». А она мне в ответ: « сходи на болото, нарви мне травы синей, что растет там и принеси мне». Ну я и пошел. Думаю, а чего со мной не пошла, ведь лучше меня знает, что собирать. Иду задумался, и вдруг вижу волчицу с волчатами, а рядом трава синяя синяя. Мне надо травы набрать и волчица рядом, страшно.
 Оскалилась волчица и я встал, как вкопанный. Так стоял я стоял и вдруг свист услышал и пение нежное. И волчица с детенышами на свист убежала. Подошел я к траве, нарвал спокойно и отнес Марте. Она сварила мне отвар. Надо сказать, что жена на ноги встала сразу на утро. Вот какая была Марта. Зра сожгли, добрая была.
Кто то вторит в ответ: «Да, была добрая»
Мужчины сидели задумавшись каждый о своем. Тут вдруг самый старший дедушка Олаф начал свой рассказ.
Все это, конечно, печально, но видимо не зря ее сожгли. Я помню себя молодым. Жила у нас здесь красивая женщина, звали Мартой. Любили ее многие в округе, душа человек была. Никто не знал откуда она пришла, но веселая была. И в поле росло у нее все и в саду. Дом был на окраине у нее. И мало кто к ней ходил. Всегда ее видели на рынке. Вот влюбился в нее молодой человек, а она старше него была. Любил ее больше жизни. Под окнами сутками стоял. Она и сдалась от такого напора. Два года они жили душа в душу. Она родила ему дочь, и все бы хорошо, но заболела Марта и умирать сказала отнести ее в болото в лес на природу. Вот отнес молодой парень ее на болото и оставил, а сам к дочери пошел. На утро пошел в лес, а Марты и нет больше. Долго горевал парень, но смирился с утратой. Вырастил дочь и в восемнадцать лет та пошла за ягодами и пропала. Прожил парень долгую жизнь один. Когда к закату уже жизнь его клонилась и все из его знакомых уже были мертвы, на базаре встречает он свою молодую Марту, словно не было этих долгих лет.
 Смотрит она на него и не узнает его. А он ее помнит, каждую клеточку ее тела, каждое движение ее лица. Долго не мог он поверить своим глазам и каждый день приходил посмотреть на нее, на то как она торгует травами. Все понять не мог, как это она, его Марта, осталась такой молодой. Когда его дочь, наверное, уже престарелая дама. Так ходил я и смотрел на Марту до тех пор пока ее не сожгли на костре. И теперь я думаю о том, что скорее всего неспроста. Может и правда моя Марта ведьма.
В комнате повисла гробовая тишина. Все удивленно смотрели на старого деда. Никто не поверил свои м ушам рассказу деда.
Никто не мог представить, что теперь делать, как отнестись к услышанному. Кто то даже начал переглядываться проверяя все ли надежные люди, вендь все любили и уважали старика. Теперь, если услышанное выйдет за эти стены, ему грозит костер. Ему и его дочери, хоть ее так и не нашли.
Вдруг в дверях появилась девушка. Все обернулись, немного остолбенев. Ведь столько эмоций вызвал рассказ старика и вдруг,
В дверях черноволосая девушка, словно только что вышедшая с леса. Рихард узнал кружево на ее платье. Это была та самая девушка из леса. Ее лицо уже не было таким бледным, а в руках она держала его плащ.
Смутные подозрения вкрались в его сознание и вопросы, вопросы, вопросы. После рассказа старого Олафа.
Но девушка казалась такой беззаботно счастливой, что дурные мысли сами собой ушли.
- Здравствуйте, дорогие гости!
Вилда широко улыбалась.
- Извините, я немного прогулялась по лесу и заблудилась, - сказала девушка, заметив взгляд молодого человека, который уставился на плащ.
- Кто то укрыл меня под утро, но не разбудил, и мне пришлось самой искать дорогу домой.
Она так искренне улыбалась, что Рихарду стало стыдно. Он встал, подошел к девушке и, опустив голову, сказал:
- Простите меня, я вас не знал, поэтому просто укрыл вас и ушел.
- Вы приняли меня за крестьянку?
- Да, если честно!
Все засмеялись, а девушка протянула ему плащ.
- Спасибо! Он мне пригодился, утром было очень зябко.
Тут встал Манфред и сказал
- Рихард, знакомьтесь, это моя дочь Вилда. А я  безобразный ее отец, даже не посмотрел дома ли дочь.
Он подошел к дочери и обнял ее.
_Я рад что ты дома
А на ушко шепнул –«Будь осторожнее впредь»
Вилда поцеловала отца и ответила,-«Постараюсь»
Она извинилась и ушла в свою комнату что бы переодется и умыться. А в душе пели птицы и воспоминания о чудной ночи.
Теперь нужно было понять как поступить дальше. Остаться или исчезнуть. Она не хотела оставлять отца одного, но и жить среди людей ей было противно.
Умывшись и одевшись, она спустилась в библиотеку отца и села изучать огромную книгу по устройству человека. С картинками и объяснениями. Старинный труд неизвестных врачевателей сокрытый от глаз людей в монастырских библиотеках. Она все же решила остаться, отец выполнил ее желание и достал редчайшие книги из сокровищниц аббатства. Она понимала, что больше нигде не сможет столько узнать.
Вилда с наслаждением маньяка изучала все ,что касалось устройства человека, звезд, трав, философии. Она читала легенды о северных Богах, белокурых людях
    О детях Богов и о мироустройстве. Вилда поняла, что это все как то связано с ней. Ведь она дитя природы. Почитает солнце землю, ветер и море. Ее сестры такие же одаренные люди. Но почему-то она так и не встретила ни одного мужчину, обладавшего даром и спросить больше было не у кого, она теперь еще больше ненавидит инквизитора, который приговорил Марту. Он столько раз пользовался ее услугами. Излечился сам и излечилась его жена. И вот она благодарность.
Вилда понимала, что делать добро можно не каждому, а лишь тому, на кого покажут Боги.