Глава пятая каратели человек в жерновах истории

«Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен;
кто мечом убивает, тому самому надлежит
быть убиту мечом».
(Откровение Святого Иоанна Богослова,
13:10)

1

Станислав Прусс опять попал в плен тяжелых раздумий. Его мучил неизменный вопрос, какие будут действия, когда он встретится со сторонниками советской власти, в данный момент являющимися партизанами. Сможет ли он стрелять в своих сограждан. Мастер понимал, что кровь возбуждает и поражает психику: непорочный агнец внезапно кидается, как хищный лютый зверь. Кто кого! Если хочешь остаться в живых, значит должен убить того, кто стремится убить тебя. На войне рождается самая сильная любовь к жизни и самая жгучая ненависть к врагу. И он боялся, что окажется во власти ненависти, презрения и будет охвачен стремлением уничтожить своего врага – такого же человека, как и он.

Загнанный обстоятельствами на службу к нацистским оккупантам молодой хозяин молил Бога, чтобы Господь не дал ему испить «чашу сию». Станислава прошибал пот от страха, что запах крови убьет все гуманное, истинно человеческое в его существе, искоренит появившиеся еще в раннем детстве представления о жизни и смерти, о добре и зле.

Его опасения возможного кровопролития крепли с каждым днем…

2

Сторонники советской власти, способные держать в руках оружие и не успевшие эвакуироваться коммунисты и комсомольцы ушли в латвийские леса. Во вражеском тылу организовалось партизанское движение. В округах оперативно действовали их отряды. Этот невидимый фронт становился внушительной силой и держал фашистов в озлобленном напряжении. Он разрушал иллюзию о неуязвимости Великой  Германии

С молниеносной быстротой распространялась весть о гибели немецких комендантов и кровавых палачей – их пособников; о пожарах в уездных отделениях полиции; о взрывах в комендатурах. Кто принимал весть с ликованием, а кто – с животным страхом. Народ узнавал о диверсиях помимо газет. Из уст в уста передавались сообщения о пущенных под откос воинских эшелонах; о взорванных мостах и грузовиках с эсэсовцами. В действиях партизан чувствовалась непоколебимая уверенность и мрачная суровость. Они давали понять оккупационным властям и их пособникам, что в Латвии не будут действовать законы гитлеровской Германии.

В каждой волости у партизан имелись свои люди. Они наблюдали за передвижением немецких войск. Связной информировал партизанское командование о местопребывании вооруженных фашистских групп, комендатур, а также сообщал о деятельности местных предателей. Благодаря умелой разведке партизаны выходили из темной чащи леса и наносили точный удар по врагу. Оперативно связь была налажена не только между партизанами всей Латвии, но и с воинскими подразделениями Красной Армии.

Оккупанты регулярно посылали на места происшествий карательные экспедиции, чтобы укрепить свою власть и успокоить перепуганных до смерти пособников нацистского режима из местного населения. Каратели совершали массовые убийства мирных граждан.

3

К началу учебного года комендант фон Шольц перенес комендатуру в здание правления волости. Школа была отдана детям.

Однажды в один из темных сентябрьских вечеров пламя огня вспыхнуло над зданием  комендатуры и правления волости. Огонь молниеносно обхватил сухое деревянное строение. Иванс Песка задержался в волости над составлением черных списков жителей, не сдававших на заготовительный пункт продуктов для немецкой армии. Заметив огонь, он едва успел выскочить в окно. Его обнаружили в канаве со сломанной ногой. Староста лежал в воде измученный, жалкий, с перекошенным от ужаса и нестерпимой боли лицом. Уборщица, мать четверых детей, заживо сгорела. Ни в чем неповинная молодая женщина, всего лишь подневольный человек, пекущаяся о своих детях мать. Искренне веря, что совершили акт возмездия во имя спасения угнетенных людей, партизаны ушли в непроходимый лес. Там в топком болоте сконцентрировался отряд народных мстителей.

Узнав о пожаре в комендатуре, Станислав в сильном волнении перекрестился и прошептал: «Слава Богу, что немцы покинули школу. Иначе бы погибло такое здание». Его сознание не могло примириться с тем, что партизаны уничтожают свое же народное достояние. Он не понимал их действий: почему народ совершает преступления против своего же народа. Признавал, что для немцев это чужая страна и неудивительно, если во враждебной для них среде они будут уничтожать все ценное и значительное, а также следы своей мерзкой работы.

Внезапная гибель женщины вызвала сострадание у родных Станислава Прусса. Леонтина собрала кое-какие вещи и продукты и отнесла сиротам. Муж  погибшей мобилизован немецкой властью, и дети остались сиротами. Сестра их матери взяла сирот под свою опеку. Новый староста волости на определенный срок освободил эту семью от сдачи продовольствия на заготовительный пункт.

4

Озлобленное немецкое руководство созвало зондеркоманду округа и назначило время карательной экспедиции. Команду полицаев собрали в просторном здании школы.

Комендант фон Шольц объявил о назначении на время болезни Иванса Пески старостой волости Петериса Бризгалиса. От свалившегося на него бремени Петерис почернел лицом и осунулся телом.

Среди присутствующих Станислав Прусс заметил в форме айзсарга Айвара Спругиса. Он сидел в обнимку с долговязым полицаем из соседней волости. Они предавались мерзким воспоминаниям. Оба разгоряченные громко перечисляли количество невинно убитых людей. Оба были в подполье при советской власти. Они хорохорились перед предстоящим кровопролитием. Незаметно поглядывая и вслушиваясь в их крики, Станислав понял, почему он испытывал к работнику неприязнь. Дело не только в его отношении к Леонтине, а в самой сущности этого человека. Злобность, мстительность, гадливое угодничество, хвастливая заносчивость, чванство – вот внутреннее содержание Айвара Спругиса. «Ты не только ограниченный, тупой и ленивый, но еще и подлец. Пьянствовать и убивать – вот все твои способности», - глядя на него, думал молодой хозяин. В душе порядочного человека клокотало негодование. От отвращения к мерзавцу   руки сжимались у мастера в кулаки.

Презрительный взгляд Станислава не ускользнул от Спругиса. Затаившаяся месть разбудила ненависть, и к его щекам прихлынула кровь. Испытывая комплекс неполноценности, Айвар самоутверждался, проливая человеческую кровь. Вид крови возбуждал убогого душой и телом человека. Он жаждал проливать ее вновь и вновь. В этом чувствовал свою силу и превосходство над людьми.

Не отставал от Айвара Спругиса и долговязый, хвастаясь заслугами перед нацистами. Он действовал в этом округе как настоящий палач и пользовался благосклонностью оккупационных властей. На счету Яна Лаздовского многочисленные облавы на соотечественников и расстрелы мирных жителей. Его назначили возглавлять одну из карательных групп в этой операции, и он тут же взялся за дело, представив коменданту длинный список подозрительных лиц. Лопаясь от важности, заносчиво задрав голову, немецкий прихвостень самоуверенно заключил:

- Кровавой палкой выгоним красных сволочей из их домов и укрытий. Без всякой пощады и жалости уничтожим осиное гнездо диверсантов. Расчистим дорогу для  Великой Германии. Победа  Фюрера неизбежна.

 Адольф Гитлер отметит ваши заслуги орденом и званием офицера эсэсовских войск,  - поощрял предательство комендант.

С юности Яна Лаздовского и Айвара Спругиса связывало праздное времяпрепровождение. Ян был сыном батрака и грезил в мечтах и наяву о богатой невесте. Но ничего не предпринимал для осуществления своей мечты. Он не утруждал себя ни физическим, ни умственным трудом, не заботился о своей репутации и внешнем виде. Погрязший в постоянном пьянстве и разврате, он вызывал отвращение не только у утонченных образованных барышень, но и потерявших надежду на замужество некрасивых старых дев.

Родители страдали от жестокого нрава единственного сына. Буян и забияка, Ян везде устраивал дебоши и как криминальный элемент находился на заметке у полиции. Душа Лаздовского не принимала союз рабочих и крестьян, а пришедшие к власти батраки и безземельные не признали его своим. Затаив злобу, он утолял свою месть кровавыми расправами. При немецкой оккупации Ян Лаздовский чувствовал себя властителем мира.

Разработав в строжайшей секретности план предстоящей операции, зондеркоманда разошлась. Комендант фон Шольц  отправил вестового к начальнику уездной полиции. Карательная экспедиция была назначена на восемь утра следующего дня, но всем полицаям было приказано ночью быть в боевой готовности и усилить охрану объектов.

5

Не по душе была мастеровому человеку планируемая гитлеровцами экспедиция. Некоторых  предполагаемых врагов немецкой власти Станислав хорошо знал, уважал их за трудолюбие, честность, смелость, признавал их право на свои убеждения и искренне им сочувствовал. «Как-то их надо предупредить», - неустанно сверлила в мозгу мысль. Эта мысль тяготила душу, камнем давила сердце. Он чувствовал, что если этого не сделает, то его загонят в могилу собственные угрызения совести.

«Не желай ближнему своему того, чего не желаешь себе», - твердил он святое изречение и в то же время на ум всплывали слова из Евангелия: «Ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано»1.   И Станислава охватывал панический страх за жизнь своей семьи. Он не знал, как поступить, чтобы не вызвать к себе подозрения и не поднять панику среди сельчан. Внутренняя борьба жестоко терзала душу. В ней свирепо бились глубокие противоречия между тайным и явным; добром и злом; страхом и отвагой. Удрученное состояние хозяина заметили не только заботливые домочадцы, но и ненавидящий его Айвар Спругис, находящийся под влиянием эфемерной эйфории.

Сгорая от нетерпения от предстоящей «охоты на красных псов», как Айвар называл облаву на нелояльных к немецкой власти сограждан, он безучастно выполнял распоряжения Язепа. Сверкавшие звериным блеском глаза работника свидетельствовали, что он уже находился во власти кровавых дел.

Близился вечер. В ожидании кровавого звездного часа Айвар покинул усадьбу Станислава. И, как бы в успокоение истерзанной душе мастера, посланная Всевышним к мельнице подъехала скрепя не смазанными колесами старая крестьянская подвода. Дряхлый седой старик с круглой белой бородкой составлял компанию юноше крепкого сложения и приятной наружности. Мастер Прусс хорошо помнил вольные высказывания младшего Аболиньша в адрес режима президента Карлиса  Ульманиса и открытое восхищение укладом жизни советского востока.

Норовистый конь не имел терпения спокойно стоять и все норовил тронуться в путь. Бранясь, старик с трудом придерживал за уздечку коня, но тот рвался с места и телега беспрерывно двигалась. Сын не мог изловчиться, чтобы водрузить мешок с зерном себе на спину. Станислав подошел помочь парню и между делом тихо сказал:

- Нас вызывали в комендатуру. Предупредили, чтобы были ночью начеку и во всеоружии. Приедут из города проверять лояльность жителей. Не к добру все это.

Аболиньш молча, кивнул головой и понес мешок с ячменем к круподерке, где Язеп превращал зерно в ячменную крупу. А полицай с винтовкой на плече намеренно обошел свою усадьбу.

Наступили серые сумерки. Порывистый ветер вдруг затянул небо мглой. В темном пространстве накатывались друг на друга тяжелые низкие тучи. Стал накрапывать дождь. Повесив «летучую мышь» - керосиновый фонарь в защищенное от дождя место, Станислав бродил вокруг своего детища, охраняя его от возможного вредительства. Ему не было жутко от царившего мрака, холодно от проливного дождя, а было жутко и холодно от предстоящего утром. Душу мучило беспокойство от вынужденного кровопролития, и он молил Бога спасти его от этой беды.

Глухая ночь. Постепенно ливень стих, только моросил слабый дождик…

Раздался лай потревоженных собак. Прибыли два грузовика эсэсовцев с собаками и полицейские мотоциклы. Каратели тут же принялись за свое мерзкое дело. Станислав Прусс перекрестился, и твердо решил своего поста не покидать.

Неистово рычали псы, гремели выстрелы, кричали и стонали люди. Молодому хозяину казалось, что это происходит с ним. Он явственно ощущал, как умирали люди, не чувствуя брызг дождя, которые бросал ему в лицо ветер. Несмотря на сырую погоду, он увидел, как высоко в воздухе возникли два огненных снопа. Пожар начался в районе проживания Аболиньшей. От ужаса у Станислава потемнело в глазах, и на лбу выступил холодный пот.

- Станислав… - услышал он за своей спиной тихий шепот. За гатером  прятались молодой Аболиньш и худощавый низкорослый мужчина  с лошадиным лицом и большим орлиным носом, - Спрячь, нам некуда идти.

Полицай Прусс замер от неожиданности. Из оцепенения его вывел приближающийся собачий лай и близко раздававшаяся команда немцев, и он прошептал:

- Пробирайтесь со стороны реки к задним дверям дома.

Он снял висевший фонарь и направился к своему дому. Войдя в него, он прошел к другому входу и, впустив незваных и опасных гостей, открыл люк подвала.

- Туда. Там есть еда, вино, пиво, - он кинул им коробок спичек и овчинный тулуп, висевший на деревянном крюке за дверью. Люк прикрыл плетеной дорожкой и быстро вернулся на свой пост.

Полицаи и эсэсовцы с собаками со всех сторон обложили болото. Каратели шли, рассредоточившись, стреляя из автоматов по кустарникам. Их слаженные действия, выстрелы, тарахтенье автоматов ошеломляюще подействовали на партизан. К рассвету все болото озарилось багряным отсветом.

6

В сером утреннем полумраке Станислав решил заглянуть к беглецам. «Скоро поднимутся мои, надо их предупредить», - думал хозяин. Но те спали богатырским сном, издавая громкий пьяный храп. Укрывшись тулупом, они лежали на соломе в обнимку с бутылками самодельного вина. Рядом валялся кувшин с остатками пива.

«Быстро же вы насосались, горе-вояки. Еще новый мир хотите построить. Я из-за вас подверг риску себя и родных», - подумал Станислав и в сердцах сплюнул. Закрыл люк подвала, прикрыл его соломой и поставил поверх большой ящик с новорожденным поросенком.

Из поколения в поколение в латвийских семьях детям прививались христианское послушание и почтение к родителям. И в семье Пруссов дети были окружены не только любовью,  но и суровой строгостью. Без разрешения взрослого они не смели даже поднять голову, с благоговейным почтением относились к возрасту, принимая во внимание все советы и замечания. Со смертью Франца и болезнью Эмилии старшим в доме стал Станислав. И отдавая дань послушанию, все смиренно выполняли его указания как главы семьи. Он твердо предупредил домочадцев – без его ведома в подвал не заходить, и объявил, что поросенок болен и нуждается в изоляции. Поросенок издавал невообразимый шум. Его визг неприятно резал слух, но Станислав знал, что никто его воле перечить не будет. Родные и не пытались ослушаться и не беспокоили главу семьи расспросами. Они интуитивно чувствовали беду. За поведение членов семьи хозяин был спокоен, его беспокоили возможные подозрения Айвара.

Но Айвар Спругис и Ян Лаздовский после очистки вверенной им территории  от вредных диверсантов и неблагонадежных сограждан целый день пьянствовали, хвастаясь друг перед другом своими последними кровавыми подвигами, и пьяные носились по дорогам волости на полицейском мотоцикле, пугая жителей угрозой смерти.

Вечером Айвар Спругис, возбужденный самогоном и предшествующей облавой, появился возле охраняемого объекта полицая Станислава  Прусса и стал перед ним цинично бахвалиться своими преступлениями и предъявлял доказательства насилия.

«Отморозок, - сказал про себя мастер. – Ты не только глупый тупица, но еще и злобный убийца» - и, не сдержавшись, окатил хвастуна явным презрением. Айвар бросил на него взгляд, в котором чувствовалась жажда мести, и с угрозой в голосе прохрипел:

- Ты у меня получишь!

К нему подскочил взволнованный Язеп и со словами:

- Ты измучен, устал, иди отдыхать. – И, утешая, проводил работника до самого дома и даже уложил его в постель. Польщенный Айвар не придумал ничего лучшего, как обнимать Язепа, а тот от отвращения украдкой скривил лицо.

Утром Айвар Спругис появился в комендатуре и правлении волости. Угодливо согнувшись, с подхалимствующим смирением, держа под мышкой кепку, предстал перед гаупвахтером фон Шольцем и поведал ему о неблагонадежном поведении полицая Станислава Прусса. Неистовая ненависть руководила доносчиком.

Комендант сидел, развалившись в кресле с сияющим лицом победителя, и поглаживал смирно лежащую возле ног красивую немецкую овчарку. Слушал и недоумевал: предприятие Станислава Прусса оперативно работало на благо непобедимой армии фюрера.

- Он притворяется, - в голосе слуги фюрера задрожало негодование, глаза засверкали возмездием. Но присутствующий в кабинете новый староста волости Петерис Бризгалис, наоборот, обвинил Айвара Спругиса в пьянстве и лени и легко опроверг выдвинутые им обвинения и без особых усилий снял все подозрения, а потом просто сказал:

- У Станислава Прусса – красавица жена.

- О!!! – воскликнул фон Шольц, томившийся без дам из изысканного общества, и добавил: - Я завтра их навещу и сам проверю благонадежность этой семьи.

После успешно проведенной операции комендант округа был в благодушном настроении, считая, что близится час победы несокрушимой Германии.

Айвар Спругис с досады кусал себе пальцы и зло по-гадючьи шипел, бросая свирепые взгляды на старосту.

В тот же день Петерис Бризгалис появился у Станислава Прусса и, прогуливаясь с хозяином по усадьбе, известил его о решении гауптвахтера фон Шольца побывать у него в гостях и шепотом рассказал о доносе Айвара Спругиса, предупредив мастера об осторожности.

- Ты сам будь осторожен. Айвар поддонок, будет и тебе мстить. А у меня истощилось терпение: я не могу больше переносить его тупое упрямство и заносчивую наглость, - не удержался Станислав.

- Не лезь на рожон. В теперешнем положении имей выдержку. Подлец будет изощряться в доносах, пока не добьется своего. Он еще тебе попортит нервы, так как жаждет твоей крови и будет специально провоцировать обстановку, в которой ты не сможешь сдержаться. Не всегда комендант будет в хорошем расположении духа, а в сложной  ситуации и я не смогу помочь,  - уговаривал друга староста.

- С волками жить – по-волчьи выть, - процедил сквозь зубы мастер.

Петерис Бризгалис издал тихий приглушенный вздох.

Молодой хозяин сидел на скамейке под пушистой липой с опущенной головой и нахмуренным лбом. Грудь его бурно вздымалась, и от негодования дрожали ноздри.

Украдкой за ними следил Язеп и внимательно вслушивался в их тихую беседу.


 1 Евангелие от Матфея, 10:26