Похитители времени

 Я украду твое время, и я украду твои желания. Ты будешь приходить ко мне снова и снова. Ты будешь считать меня лишь одним из средств своей жизни, ты будешь шутить про мое разрушительное действие, но только ты попытаешься уйти от меня, тебе покажется, что ты оторван от мира. Тебя будет мучить любопытство, точнее, ты будешь так считать, но на самом деле – это будет жажда. Ты не справишься со мной, ты опять вернешься ко мне и скажешь, что я не более, чем дань, привычка, малый интерес, что-то вспомогательное. И, живя этой успокоенностью, ты не будешь осознавать, будешь бояться допускать эту мысль, что всё-таки оказался слишком слаб, чтобы отказаться от  меня.
 Я запутаю тебя в сеть, я ничего тебе не дам, но буду с жадностью тянуть твою жизнь. Тебе будет казаться, то, что я забираю,  не так уж и важно, но, на самом деле, мой голод заберет у тебя больше, чем ты думаешь. Заберет у тебя ценность. Неужели, ты правда допускаешь мысль, что то, что держит тебя в липких сетях, что то, что действует на тебя с такой силой, что то, что так развилось и окутало тебя, совершенно ничего у тебя не забирает? Ты жалуешься на людей, на их корысть, на их равнодушие, а при этом уверен, что я бескорыстен, что я равнодушен? Нет, мой друг, я с тобой не равнодушен, я не холоден, меня одолевает страсть. Страсть наживы. Я жажду нажиться тем, что есть у тебя, чего нет у меня, что я никогда не смогу использовать так, как это можешь делать ты. Для меня это закрыто.
  Мне нужно время твоей жизни, но сам я не живу. Я украду у тебя минуту, две, три, час, неделю, а ты даже не заметишь.
  Мои рабы, мои слуги, похитители времени заберут его  у тебя. Мои глупые слуги, которые подсели на время, так же, как и я. Мои глупые рабы, которые подсели на время, как ты подсел на мой антидар. Да, дружок, на меня, на величайшего и многограннейшего Вора Времени.

Глава 1 . Они
- Ну, всё, я решил. Завязываю с этой паршивой работой, - Мистик резким движением бросил две карты на стол, а затем сгреб всю комбинацию в отбой. – Бито.
Сидящие за столом переглянулись и вдруг бурно расхохотались.
- Ты со своими крамольными шуточками уже достал, Мистик, лучше бы делом занимался, - сказал юноша, стоящий у окна - Морей.
- Морей, а ты достал всех своим занудством, - раздумывая с какой карты пойти, отозвался Мистик. -  Шутки, знаешь ли, очень полезная вещь. Особенно в нашем деле. Сейчас бы картинку какую-нибудь хорошую вставить  и отправить в Сеть. Скажем, на картинке олигарх с сигарой, девочками  и в бассейне с деньгами. И вот он произносит: «Ну, всё, я решил. Завязываю с этой работой». Считаем: картинка со словами – 5 секунд на просмотр, 3 секунды на «лайк», 2 секунды на «репост», итог -10 секунд. Хотя бы и в 10 крупных сообществах и только, скажем, «Вконнекте». По 2000 лайков и пусть 500 репостов. Это же…м-м-м… уйма времени.
- Это если картинка хорошая, 126 000 секунд, и это без учета просто просмотров, которых может быть больше. Но кто это всё будет собирать? – глухо сказал Морей.
- Я бы и сейчас двинулся, капитан Первый класс, но ты и сам знаешь, что команды еще не было, так что, стой у окна и не раздражай меня, а то ведь можно так и на драку нарваться, - Мистик всё не отрывался от своих карт, но в зрачках у него вдруг будто чернильное пятно расплылась темнота и глаза стали абсолютно черные.
- Эй-эй, ну что вы, полегче! - Трой  непринужденно засмеялся. – Какие споры между похитителями. На наш век каждому хватит времени. И почему бы в эти утомительные минуты бездействия нам не пошутить, э, Морей?
  На этом конфликт прекратился. Трое за столом продолжали играть в «дурака», а Морей стоял у окна, наблюдая за тем, как сквозь запруженный поток машин пробивается  скорая помощь. Делать было решительно нечего и кто как мог убивал время. А поскольку у этих существ уже давно не было хобби, привычек или излюбленных занятий, кроме работы, то они занимали своё свободное время занятиями не менее пустыми, чем и те люди, у которых они воровали время.
  Все находившиеся в комнате на первый взгляд были обычными людьми. Все это были юноши, одеты они были одинаково: в черные формы, состоящие из узких штанов, черных, плотно облегающих свитеров и курток  с высоким воротником, закрывающим горло. Во время работы так же появлялись сумки: у кого рюкзаки, у кого сумки на одно плечо. И самым важным в этой форме были перчатки. На сбор можно было выходить без формы, без сумки, без датчиков связи, но без перчаток – никак.
   Без перчаток похитители не касались людей, иначе время бы утекло обратно, без перчаток похитители не касались друг  друга и даже животных. Так что похитители могли либо только красть время, касаясь  живых существ в перчатках, либо только отдавать время, если случайно касались кого-то без них.
  Представить, что кто-то из похитителей отдал время из жалости или, скажем, на день рождения другу, было не возможно. За время сражались, за время умирали и за время даже убивали.
- А вы, кстати, слышали последние известия? - вдруг подал голос Кай.
Похитители напряглись. Кай говорил редко, но обычно никто не пренебрегал его словами.
- Так-так, молчун, какие новости? - Трой быстро перемешал карты и легким движением разложил пасьянс.
- Убили Сикля.
- И кто его убил?
- Дрон.
- М-да, очень жаль, а какие козыри? – спросил Мистик.
- Черви. А за что убил? Не поделили площадь? – спросил Трой.
- Сикль воровал время из морга.
В комнате повисло молчание, которое, спустя секунд 10, нарушил Морей:
- У трупов нет времени.
- Есть, – просто ответил Кай. – Остаточное время. Никому в голову бы не пришло его забирать у трупов, но Сиклю пришло.
- И они не поделили  время трупов с Дроном? - на лице у Мистика отразилось отвращение.
- Не в этом дело, Дрону приказали убить Сикля. Время умерших отравленное, его нельзя брать.
Опять воцарилось молчание. Новость об убийстве похитителя была бы уж не такой необычной, но убийство по приказу за кражу  времени умерших!
До самой команды в комнате больше не говорили. Команда пришла в 3 часа ночи. Все похитители сорвались со своих мест, не скрывая эмоций и выстроились перед подающим.
- По порядку;- сухо приказал тот, и первого пропустили Морея.
-  Ваш номер 676895. Площадь № 3. Держите карту. Ваш баланс, - подающий говорил сухим надтреснутым голосом, и выражение его лица было совершенно отсутствующим, может быть, слегка колючим, но более - навеки застывшим. И вдруг это самое лицо разгладилось улыбкой! -  Поздравляю,  ваш баланс наибольший из всех похитителей - 92 единицы.
  Морей никак не среагировал на это поздравление, взял карту и мгновенно исчез.
  Юноша очутился на детской площадке, во дворе-колодце,  в окружении типовых домов. В большинстве окон свет не горел, но зрение похитителя никогда не подводило. Под этим взглядом нужные окна стали мерцать красным.
  Увидев сколько здесь нужных окон, Морей испытал восторг, настоящее счастье, но так с ним было всегда. Даже если в его распоряжении было всего лишь один источник времени и очень слабый, он всё равно не контролировал это чувство. Наибольшим удовольствием для юноши было медленно приблизиться к живому существу и коснуться его своей рукой. Когда же время перетекало из человека или животного в копилку Морея, он испытывал экстаз. Чувство,  глубоко превосходящее наркотическую зависимость. Морей знал это наверняка.
   Юноша, совершив гигантский прыжок, зацепился за окно 3 этажа. Прошел  через стекло и очутился у кровати, на которой, извернувшись, спала голая девушка. Её тело пульсировало красным, огненно-красным как туманность возле звезд Вольфа-Райе. Морей на секунду помедлил, изнывая от чувства, которое испытываешь перед получением заветной цели и, наконец, коснулся девушки. Туманность бешеным потоком, сильным и могучим, перешла к юноше. В такой момент любому похитителю хотелось кричать от восторга. От несравненного чувства удовольствия. Казалось, будто целая галактика перешла в тебя, и ты вот-вот будешь цельным, целым и бесконечным, как огромная Вселенная.
  Морей подождал ещё секунду, передыхая, а потом уже нигде не позволял себе проявления чувств. Свою работу он выполнил отточено и быстро. Покрыв всю площадь № 3 до 7 утра. Нигде больше не давая себе отдыха, даже на пол секунды.
 7:05.  Морей уже стоял перед карцем с неприятным отвратительным чувством во всем теле. Глядя в непроницаемое лицо юноши, никто бы и не предположил, какая внутренняя борьба идет в его душе. Как волны отвращения, безысходности, боли проходят по сердцу. Ведь карц вот-вот заберет 96 % от всех собранных даров.
  Когда Морей уместил руку с перчаткой на блестящую круглую поверхность карца, его передернуло. Он почувствовал, как прекрасные, необузданные туманности своими бОльшими частями переходят в карц, под стеклянной поверхностью которого сложный механизм из золотых колец и ободков, бешено вращался, втягивая время жизни.
  Морей убрал руку с карца и будто выпитый,  весь измученный, едва сдерживающий болезненные стоны, но не позволяющий  показать это другим похитителям, вышел из комнаты в зал, где стояли другие, ожидающие той же участи.
  Морей дошел до ближайшего окна и сел на подоконник, стараясь не сгибать уставшую спину. За его спиной послышались рыдания: похититель, который пошел к карцу за ним, выполз из комнаты на четвереньках, рыдая и качаясь. Никто из похитителей не протянул ему руки, но и никто не засмеялся. Из этой проклятой комнаты нельзя было выйти иначе.
   У похитителей не было своих переживаемых мыслей, кроме мыслей о времени. Обо всем остальном, что касалось веры, людей, любви, мира – обо всем остальном они думали равнодушно, бесстрастно, безжизненно.
  Горечь и отчаяние у них вызывали мысли о карце. Самое большое желание -  чтобы карца не было,  и никто не мог бы забрать время жизни. Самая сладкая мысль – воспоминание о том, как время перетекает в тебя.  В памяти хранились: первый раз надетые перчатки как первый поцелуй, первый сбор как первая самая сладкая и жгучая любовь, первое касание, когда от удовольствия похититель чуть не умирает.
   Любой похититель помнит своего первого человека. Ему плевать, была ли это красивая девушка, или немощная бабушка, или обычный  мужчина. Похитители помнят имя, помнят место, помнят одежду, черты лица, но помнят ненужно, безразлично, зато часами они могут говорить о цвете времени, даже выдумывая небылицы, которые им пригрезились в экстазе. Могут бесконечно хвастаться формой туманности, сочинять, что она имела вкус или запах. Первая любовь такая трепетная…
   Морей, сидя на своем подоконнике, чуть пришел в себя. Теперь он оглядел комнату и увидел, что похититель, который выполз из комнаты с карцем после него, был Мистик. Он всё ещё стоял на четвереньках, прислонившись к стене, слезы на его щеках не совсем высохли, и одна или две слезы то и дело вдруг опять падали на щеки. Морей смотрел на этого юношу, и впервые его  посетила мысль, что Мистика его любовь ко времени жизни делает ничтожным. Комнату всё больше и больше наполняли похитители, которых карц уже выпил. Кто-то прислонялся к стенам, еле-еле держась на ногах и всхлипывая, кто-то стоял на коленях, кто-то лежал. Были и те, кто стоял сам по себе, но  лица этих юношей были безумными с какими-то неживыми глазами.
  Все в этой комнате были жертвами изнасилования, будто карц насиловал существо похитителей, и они сами шли на это за  бесконечно прекрасные, неудержимые, более всего на свете желанные секунды сбора времени жизни. Особенно Морея удивил юноша напротив, он сидел на подоконнике, держал спину и голову ровно, но  его красивое лицо с уже едва заметным уродством было, как у опустившегося, который за минутку жизни сделает всё, что угодно.

 Через пару минут, когда ощущение от встречи с карцем еще более притупились, Морей уже ничего необычного не видел в окружающих.