Жизнь как обещание счастья

11 ноября Жан-Франсуа Тири пригласил нас с Леной на очень интересный вечер под названием «Жизнь – это обещание счастья». На него была приглашена Эльвира Парравичини. Она врач-неонатолог, т.е. спасает жизни младенцев. Мы с удовольствием согласились приехать. На встрече собралось очень много людей, среди них несколько родителей с младенцами. Недавно мы почитали статью «Остановитесь, Он здесь» в журнале «След» про работу Эльвиры. Меня эта статья поразила. Раньше я думал, что младенцы с заболеваниями, несовместимыми с жизнью, не имеют в нашем жестоком мире право на человеческое существование. Лучшее, что можно придумать, это положить их в барокамеру. Они никогда не испытают человеческого тепла, заботы, любви, потому что должны скоро умереть.
То, что делают Эльвира и ее команда в Колумбийском университете, поразительно. Они дарят малышам их маленькое счастье: позволяют им побыть с родителями и братьями-сестрами (то есть быть принятыми в семью), кормят их (часто через зонд), крестят их (если хотят родители), дают обезболивание. Главная цель этой больницы — чтобы дети и их родители хоть несколько часов короткой детской жизни почувствовали себя комфортно. Настоящий христианин — это тот, кто знает, что младенец приходит в мир не просто так, это не случайность. Диагноз бывает ошибочным. Иногда обреченные на смерть малыши вдруг выживают. Тогда врачи и родители ясно чувствуют Того, кто дает и творит Жизнь — Бога. А если врач берет на себя Его роль, случается непоправимое.
В пример можно привести историю Алессандры. Врачи в США отказались даже оперировать ее. Все ждали ее скорой смерти — девочка родилась с коротким кишечником. Эльвира приняла малышку в свое отделение, начала поддерживать жизнь. Через какое-то время ей показалось, что ребенка надо отпустить из этого мира, она бессмысленно страдает. Но родители страстно просили подождать, хотели еще побыть со своей дочкой: «Мы еще не готовы». Эльвира уступила, так как один из основных принципов ее лечения — это следовать за Тайной. В данном случае она проявляла себя через волю родителей. Случилось Чудо — через несколько месяцев организм девочки справился и она выжила. Алессандра живет до сих пор. Ей уже 5 лет. Эльвира стала ее крестной.
К сожалению, не всем детям так везет, но отделение Эльвиры дает им прожить их короткую жизнь не бессмысленно. Им выделяется отдельная комната для общения с родителями и ближайшими родственниками. Их одевают, держат на руках, дают почувствовать любовь семьи. По-моему, это здорово. Мы не знаем, почему этим душам отмерен такой короткий срок. Может быть, это нужно для их родителей. Если такое случается, человек смотрит на жизнь по-другому. Предусмотрены воспитатели — аниматоры для маленьких братишек и сестренок, ведь они не всегда смогут быть с младенцем.
Потрясающий пример — история сиамских близнецов, родившихся у пятнадцатилетних родителей. Они срослись в области сердца. Первое чудо — 15-летние тинэйджеры решили рожать: «Это наши девочки». Второе чудо — им на пути попалась Эльвира. Третье — они родились обнявшись. Перед кесаревым сечением многие роптали на операцию как на бессмысленную жестокость. Но когда появились крохотные обнявшиеся Кеела и Кайя — все замерли от красоты детей. Бог дал это паре красивых дочерей — хоть на несколько часов. Эльвира их крестила. Они чувствовали любовь и заботу родителей. И мы уверены, что эти роды и эта промелькнувшая жизнь углубила их Любовь к Богу и друг другу. К сожалению, ничего про них Эльвира не знает, я спросил. Эта история поразила зал.
Мне очень понравился дизайн больницы. Эльвира показывала маленькую фотографию. Это детская больница Morgan Stanley при Колумбийском университете в Нью-Йорке. Врач Эльвира и ее дружная команда организовали там первый в этом городе хоспис для новорожденных. Из статьи детского педиатра Анны, помещенной на фейсбуке, я узнал, что у нас в России пока нет такого хосписа. Я надеюсь, он когда-нибудь появится. И там будут работать, точнее, служить Жизни, порядочные верующие люди. Мне кажется, лучше бы они были не семейными, посвятившими себя служению Богу людьми, как в фильме «История одной монахини».
Затем начались вопросы и выступления с места. Первый вопрос задал папа Кати. Он рассказал, как у них родилась больная девочка, которая должна была умереть. Врачи заранее предупредили об этом. Сейчас она дышит при помощи дыхательного аппарата, передвигается на коляске, но не сдается и даже пошла в первый класс обычной московской школы. Папа откровенно признался, что им с женой бывает и трудно и страшно, но Катя очень позитивный ребенок и каждое утро их «строит», вдохновляя к жизни. Мы с Леной после выступлений сказали ему, что у нас есть такой знакомый — Калле Кёнккёля, который является членом финского парламента, борцом за права инвалидов в Финляндии и во всем мире, и что он тоже с дыхательным аппаратом и ему уже 62 года, и он пережил многих своих врагов.
Мне понравился вопрос женщины, которая сидела рядом с нами: «А у нас в России такое есть?». Врач-педиатр Анна, переводившая Эльвиру, рассказала хорошую историю.
У одной женщины по результатам внутриутробного обследования должен был родиться очень больной ребенок, мальчик, и врачи предупредили, что через какое-то время после появления на свет он умрет — у плода развилась водянка мозга. Эта женщина спросила Анну: «Какие варианты развития событий?». Та ей ответила, что если ребенок не сможет самостоятельно дышать, его положат в реанимацию. «А дальше?» — поинтересовалась мать. «Будем ждать, пока не задышит сам». «А если так и не задышит сам?». И тут я узнал, что у нас в России нельзя отключать аппараты, поддерживающие жизнь человека, без серьезных на то оснований. Иначе это убийство. Эвтаназия у нас не разрешена. Вариант с бесконечной реанимацией маму не устроил. Она решила рожать дома. Ребенок родился. Задышал, прожил год. «Надо было видеть, как мама боролась за жизнь своего Ванечки», — рассказывала Анна. Но через год у него началась пневмония, и он умер. У меня вопрос: «Если бы его положили в больницу, он прожил бы больше или меньше?». Но в любом случае он прожил этот год в доме с матерью.
Многие зрители высказывались против культуры реанимации. Когда близких людей подолгу не впускают к больному, а сведения передаются через равнодушных медсестер. Нередко больной так и умирает — один в больничных стенах, в холоде и страхе одиночества. Ни священника нельзя пригласить, ни доброе слово сказать уходящему навсегда родному человеку. Я видел в интернете и по телевизору, что за границей в каждой больнице есть маленькая часовенка, где посетители могут в тишине помолиться или свечку поставить.
Запомнилось выступление мамы четверых детей, первый из которых прожил несколько дней. Она сказала, что за короткое время жизни первенца ясно почувствовала Того, кто дает жизнь. Из убежденной атеистки за три дня стала глубоко верующим человеком. Затем у нее родились две девочки, а четвертый мальчик. У него тоже была сердечная недостаточность и его упорно клали в реанимацию. На какое-то время родители уступили, но потом смогли с боями забрать его себе, так как муж женщины был врач. Мальчик жив, ему сейчас 5 лет, он не может говорить, но очень солнечный ребенок. «Каждый день он нас радует», — сказала мама.
Мне в этом году тематика «Покровских встреч» понравилась гораздо больше. И разговор в РИА-новостях, и рассказ на следующий день об архитекторе Гауди (как он хотел умереть в социальной больнице для бедных, где монахини молятся Богу об умирающих), и эпизод из выступления кардинала Анжело Скола в воскресенье об инвалиде, научившем своего брата любви, и конечно, встреча с Эльвирой — все это мне очень близко. Я хочу, чтобы люди об этом больше узнавали, и чтоб они поняли: помогая другому, сам становишься счастливее.
Ссылка на статью «Тайна жизни и смерти, или почему жизнь бывает такой короткой?»
— интервью с американским врачом-неонатологом Эльвирой Параваччини:
http://www.pravmir.ru/taina-zhizni-i-smerti/


Рецензии