Перегон

                Я снова в другой партии. Партия, работавшая в Верхоянских горах, расформирована. Начальник партии и старшие специалисты остались писать отчет, а всех остальных раскидали по разным партиям. Я попал, можно сказать меня пригласили, в партию № 15 занимающуюся кимберлитовой тематикой. С частью коллектива этой партии я был знаком по совместному базированию в конце 70-х на реке Тюнг, на так называемом участке Алексеева ("Крупные алмазы в Якутии были найдены сразу после открытия коренных и россыпных месторождений. Первый крупный алмаз массой 26,95 карата нашли в 1955 году в аллювиальной россыпи реки Тюнг на участке Алексеевский ") Это была партия №  17  Сибирцева Ю. М. костяк которой, и составил коллектив партии № 15. Я был в то время в другой "кимберлитовой" партии, но база у нас была одна.

                И  я опять попадаю на перегон, только на этот раз не лошадей, а бурового станка на базе трактора С-100. А зимовала эта техника как раз на участке Алексевский, но это было уже начало 80-х. Река Тюнг это левый приток р. Вилюй (бассейн р. Лены). А нам нужно было перегнать технику (буровой станок и вездеход ГАЗ - 47) на реку Оленёк, которая берёт начало на территории Красноярского края, затем течёт по Якутии и  впадает в Оленёкский залив моря Лаптевых. Это примерно километров 500 по заснеженной Якутии, если не больше.

                Вылетали мы из Москвы впятером, где то в середине апреля. Я, наш партийный радист и по совместительству как бы завхоз партии Румянцев Владимир Иванович и трое рабочих. Вездеходчик давно работающий с нашей экспедицией, но в других партиях. Тракторист и по совместительству буровой мастер, которого я и мой коллега Твердунов Н.В. упоминали в своих рассказах (Ширяев - дурочкин полюбовник).  И относительно молодой парень, по-моему, из Подольска, которого взяли на перегон в качестве в качестве рабочего знакомого с профессией  сварщика. Запасшись водкой и вареной колбасой, встретившись в аэропорту с рабочими, а в самолёте и с Иванычем, мы после промежуточной посадки в Новосибирске приземлились в аэропорту г. Якутск. Зарегистрировавшись  на рейс Якутск - Жиганск мы к вечеру приземлились в аэропорту посёлка Жиганск.

                Нас встретил заведующий нашей базы и переправившись по льду через речку  Стрекаловка мы оказались на базе экспедиции. В последующие несколько дней мы получали продукты и снаряжение со склада экспедиции и каморки партии. Из каморки партии снаряжение нам выдавал наш радист-завхоз Иваныч. Всё шло хорошо пока не дошло до новых пильных цепей для бензопилы " Дружба". Он отказался нам их выдать мотивировав это тем  что это его цепи, он лично покупал их. И пытался всучить нам  старую сказав нам что подправите и будет работать как новая. Хотел отправить нас в заснеженную тайгу  с старой тупой пилой, "зажав" для себя новые. Я возмутился и сказал ему - Или ты выдаёшь мне новые цепи или я звоню в Москву начальнику партии и отказываюсь вылетать в зимнюю тайгу.-  После моего ультиматума и продолжившегося но непродолжительного спора мы договорились на одну новую и две старые цепи. Через несколько дней  в двадцатые числа апреля мы на вертолёте были выброшены в заснеженную тайгу на участок "Алексеевский". Мы, это я, вездеходчик, буровой мастер и рабочий-сварщик.

                Вертолет высадил нас на левом берегу реки Тюнг, у длинного бревенчатого барака. Оставшегося ещё с 50-х годов и который партия 15 использовала как склад во время полевых сезонов. Мы попрощались с экипажем вертолёта и остались с кучей груза на заснеженном берегу. Рядом с бараком стояли заснеженные и замороженные трактор С-100 и вездеход ГАЗ-47. В бараке, длиной метров 20-25 было прохладно как на улице, градусов 20 по Цельсию. Вдоль боковых стен тянулся сплошной ряд нар, по центру, ближе к двери располагалась печка, сделанная из бочки из - под солярки.  Мы занесли в барак свои личные вещи и спальные мешки с войлочной подстилкой, а остальной груз накрыли брезентом и оставили на улице.  Затем быстро напилили и накололи дров, затопили печку и стали обустраивать спальные места. Я выбрал себе место с левой стороны, подальше от входной двери,  у задней стенки барака. Сварщик стал устраиваться рядом, а оба водилы выбрали себе места поближе к печке.

                Печка "разбушевалась", стало теплее, чем на улице. Мы сняли полушубки и начали устраивать праздничный стол поближе к печке. Достали московскую водку, припасённую для этого случая и каждый выложил свои припасы, привезённые из Москвы. В основном это были различного вида колбасы, сало, сыр, чёрный хлеб, консервы и головки чеснока. В общем, типичная закуска советского человека, да ещё и полевика. Выпили при свечах, закусили и стали вспоминать разные истории как современные типа зимовки в Москве и Подмосковье, так и приключившиеся ранее в геологических партиях. Приняв свою норму, и выслушав определённую долю таких историй я,  напомнив ребятам, что завтра утром вставать, отправился на улицу посмотреть на зимнее звёздное небо, а затем к своему спальному месту.  Разделся, залез в спальный мешок, накинул сверху полушубок и пытался заснуть, вспоминая при этом Москву, семью, знакомых и не забыл ли я чего - то важного и нужного. Через некоторое время услышал, как рядом шебуршит и укладывается в свой спальный мешок наш сварщик и затем уснул.

                Проснувшись утром, я первым делом растопил бочку-печку  при помощи солярки и стал будить водителей. Вездеходчик встал довольно быстро, а тракториста пришлось будить чуть ли не пинками. Он мычал, стонал и просил дать ему ещё поспать. Но я был неумолим и заставил его подняться. А сварщик в моём дальнем углу даже и не думал шевелиться. Я пошёл к нему и сначала не понял, что я вижу. Его спальный мешок  в отличие от моего был? изголовьем повёрнут не к стенке барака, а в проход между нарами. Но не это удивило меня. А то, что там, где должна была быть голова? я увидел пятки в вязаных носках  торчащие из мешка. Как потом оказалось он никогда  не "встречался" со спальным мешком и не знал, как им пользоваться. Поэтому ночью, да ещё в темноте, когда укладывался спать, то решил  что это отверстие вход в мешок и надо в него влезать головой. Что он и сделал, да ещё умудрился накрыться сверху  полушубком. Как он там не задохнулся ночью, я удивляюсь,  но дышать было тяжело, признался он мне потом. Когда я об этом способе отдыха рассказал водилам, они долго хохотали и шутили над ним.  Позавтракав, мы собрались и вышли на мороз к нашим транспортным средствам, вездеходу и трактору.

                Заправленный трактор завёлся сразу. Тракторист Николай Ширяев подогнал его к "пене " загруженной  ещё осенью буровым инструментом, подцепил её, и сдёрнул с промёрзлой земли. Затем  перетащил её к бочкам с соляркой и бензином, которые были заброшены на участок ребятами на вертолёте, пока мы находились в Жиганске. И они со сварщиком стали загружать эти бочки в пену. Пена  это такое приспособление для перевозки тяжёлых грузов по снегу или заболоченному месту  при бездорожье. Самый простой вариант это просто широкий стальной лист, с загнутым передком прицепленный к трактору или автомобилю тросом. Более продвинутый - это широкий и длинный стальной лист, подогнутый спереди и сзади  с приваренными невысокими бортиками и дышлом. Такая пена была и у нас. Я в это время с вездеходчиком заправили бензином вездеход, и он тоже завёлся. Но при попытке сдвинуться с места ничего не получилось. Гусеницы вездехода не вращались. Мы решили, что они  приморожены к  земле. Взяли лопаты и раскидали снег от гусениц. Но оказалось,  что вездеход стоял на  небольших стволах   лиственницы и гусеницы земли не касались. Мы ещё сделали попытку сдвинуть вездеход с места, но ничего не получилось. Тогда мы подогнали трактор, зацепили тросом  вездеход  с включённым двигателем,  и он протащил его метров на тридцать. Буквально протащил, потому что  гусеницы вездехода так и не закрутились. Поняв бесплодность таких попыток, мы стали думать, что же случилось. И пришли к выводу, что  в катки вездехода,  а возможно  и места где находятся  торсионные валы, попала вода, которая   замерзла и "зацементировала" их. Единственное  что могло помочь в такой ситуации это тепло. Но до весны  было ещё далеко, теплого гаража у нас не было, костер под вездеходом не разведёшь, над катками как раз расположены бензиновые баки и оставался единственный выход. Водилы вооружились паяльными лампами и стали отогревать катки.  А их по пять с каждой стороны, да ещё ведущие звёздочки, в итоге двенадцать. И часа через два очередная попытка сдвинуть вездеход с места удалась. Гусеницы вездехода закрутились!

                Вездеходчик малость погонял его по кругу и поставил  под погрузку. Мы с ним закидали в него продукты, запчасти и всякую мелочь и снаряжение,  которое не поместилось или нельзя было везти в тракторной пене, так как она была загружена под завязку буровым оборудованием, сварочным аппаратом САК и бочками с соляркой и бензином. К вечеру наш караван был готов к отъезду. Утром, загрузив свои рюкзаки и спальные мешки в вездеход, мы тронулись в наш, как оказалось длительный заснеженный маршрут. 

                По каким речкам, ручьям и водоразделам мы двигались, я уже не помню. Поэтому расскажу только о ярких запомнившихся моментах. Спустившись километров на десять вниз по течению реки Тюнг, мы стали подниматься  вверх по его крупному левому притоку. К вечеру, когда стало темнеть, мы остановились, утоптали снег, поставили палатку, печку, раскладушки, натопили чайник  воды из снега,  вскипятили чай,  поели и легли спать. Утром всё повторили, но в обратном порядке. На следующей остановке мы задумались и решили, что это очень утомительно каждый раз ставить и разбирать палатку и приняли предложение тракториста Ширяева ночевать в кабинах машин. Что мы и делали на протяжении почти месяца.

                Нам с вездеходчиком можно сказать  повезло. В кабине низкосидящего вездехода  от приглушённо работающего  бензинового мотора хватало тепла. Правда, размеры кабины оставляли желать лучшего. Приходилось, полусидя, полулёжа с согнутыми ногами ютиться  в кабине до утра в валенках и закутавшись в полушубок. Зато утром, едва развиднеется,  вездеходчик включал скорость, и мы трогались в путь.  За нами "проснувшийся" трактор.  Чаще всего без завтрака. Через час или два, найдя удобное место, мы останавливались и устраивали чаепитие у костра. Затем двигались дальше, к вечеру у нас состоялся английский обедо-ужин также у костра, полусон в кабинах машин и всё повторялось снова. "Трактористам " я думаю, повезло меньше. Хотя когда я их спросил, как им живется,  они сказали что терпимо.  Кабина у них была просторнее, но менее утеплённая и располагалась выше над землей, чем  у вездехода, поэтому в ветреную ночь всё тепло быстро выдувалось из неё. И можете представить себе сон (если представляете)  в холодной кабине пропахшей соляркой под шум дизельного двигателя трактора пусть и на холостом ходу.
                Поднявшись по ручью на широкий плоский  водораздел, где росли редкие лиственницы, и кустарник мы нашли  слабо просматривающийся профиль старой дороги. Возможно, это был зимник, использующийся до сих пор. Он по водоразделам ручьёв и рек тянулся  в сторону реки Оленёк. По нему то теряя его, то снова находя, мы и продолжили наш путь. Что можно сказать о зимней дороге  на далёком  севере - лучше, чем  Джек Лондон ничего - Белое  Безмолвие. "День клонился к вечеру, и подавленные величием Белого Безмолвия путники молча прокладывали себе путь. -  Джек Лондон". Особенно это чествовалось когда стихали моторы, что редко, но иногда случалось. Так я думал, поглядывая из кабины вездехода на белоснежную гладь дороги или заснеженные долины ручьёв и  рек под нами.
                Мы с вездеходчиком преимущественно двигались впереди нашего маленького каравана там, где снег был не очень глубокий, и указывали путь.   Когда он становился глубже и вездеход ложился на днище терял скорость и начинал толкать перед собой валик снега, то вперёд мы пропускали  трактор. У него был больше дорожный просвет и пусть  слегка укороченные, но болотоходные гусеницы.в итоге получалась широкая укатанная дорога, по которой наш вездеход весело бежал до следующей снежной ямы.   Почему укороченные гусеницы я  могу рассказать, так как я присутствовал при их рождении. Когда партия получила по зимнику эту буровую установку, несколько лет назад, то провела полевые испытания летом. И оказалось что трактор на своих родных гусеницах  в обводнённых местах тайги просто "тонет" и застревает. Передвигать буровую установку с места на место оказалось невозможным. И было найдено единственное правильное решение, что бы выполнить план по бурению, поменять траки гусеницы на болотоходные. Решили, заказали экспедиционным  хозяйственникам, они их где-то "откопали" и к середине сезона вертолётом доставили на участок. А я, как уже упоминал выше, находился в это время на участке, но в составе другой партии.  Когда стали менять гусеничные траки, то оказалось что траки болотоходные не подходят к нашему трактору. Вернее подходят, их можно закрепить на гусеничной цепи, но та часть трака, которая прилегает к  корпусу трактора сантиметров на двадцать пять больше имеющегося пространства. И гусеница вращаться не сможет из-за этих   двадцати пяти сантиметров. Получается, зря заказывали траки и потеряли время. Но  "голь на выдумки хитра". Наш буровик-тракторист Ширяев (тогда он был только помбуром) и буровой мастер Иванов решили резать траки сваркой. Несколько дней они резали траки и собирали гусеницу. В итоге получился трактор с асимметричной болотоходной гусеницей. Которая  неплохо  показала себя на котором мы и отработали весь полевой сезон и прбурилипрофильбуровых скважин в юрских отложенияховдоль долины в  реки тюнг лазов и кимберлитовыхтрубокнеобнаружили но план по бурению выполнили                ***************************************
                (продолжение следует)        http://vozagnim.narod.ru/