54. Бъсы. Конец старого мира

   
                54. Мистерия фэнсиона: конец времени


Мишени бъсов. Аристократы. Венценосцы.Властители России.

Романовы.

Петербургский фатум-квартирмейстер назначил последними владельцами  мистического дворца на Фонтанке сына убитого террористами Александра II, великого князя Сергия Александровича и его жену великую княгиню Елизавету.

Она же, если кто не вспомнит, Гессен-Дармштадтская принцесса Элизабет, в православии Елизавета Федоровна, младшая сестра императрицы Александры Федоровны, супруги последнего российского императора.

Император Николай Александрович с женой императрицей Аликс и Сергий Александрович с женой Эллой жили одно время визави, на двух берегах Фонтанки. Царственная чета обитала в Аничковом дворце, а полу-царственная – во дворце Белосельских-Белозерских. Как в сказке о зеркале: два брата и две сестры, два мужа и две жены, два своячника и две своячницы, а всего четверо. 

И один меж них – человек «лунного света», представитель сплоченной мужской корпорации, на которую часто клевещут. Не в ориентации, конечно, дело, человек был сложный, закрытый почти для всех.

Две пары, живущие на двух берегах реки, визави – Двойники. Фигуры,  замыкающие собой российскую историю. Жизни всех четверых завершились насильственной смертью. Трое: Николай с Александрой, расстрелянные в Ипатьевском доме и Елизавета, брошенная в шахту в Алапаевске –  продолжают жить (сиять) после смерти, как православные святые.

Если бы все четверо обрели святость, то композиция мистерии была бы завершенней, «круглей»; но в данном случае налицо ассиметрия рока.

Город Санкт-Петербург не четырехугольный, а всего лишь тройственный. Ведь предупреждала же я вас.

Петербургский  квадрат наш (на котором все стоит) не квадратный.

Углов у него оказалось не четыре, а три.

Четвертый – не столь прочный, как три остальные…

Лютеранка по вере отцов, принцесса Элла как-то очень естественно вошла в русское православие, с его надмирностью, культом страдания, раскаяния и прощения.

Такое смирение, терпение, великодушие, бессребреничество –  уже святостью называется и является. Жизнь, как у послушницы (с ее-то статусом принцессы); монашество в основанной ей же Марфо-Мариинской обители. Раздайте имущество свое…. Треть состояния отдала бедным, треть пожертвовала в казну, треть оставила наследникам. И мученический венец: сброшенная в Алапаевске в адскую шахту, целую эпоху спустя (российский коммунизм спустя) –  Елизавета Федоровна была канонизирована православной церковью.

Вел. кн. Сергий Александрович не святости сподобился, но – мученической кончины. Причем, погиб он от рук существа экстраординарного. Поэта терактов. Иван Платонович Каляев в боевой организации эсеров носил партийную кличку «поэт», он и вправду писал стихи, причем, небесталанные. Но прославился коллажем, в духе тогда еще не победившего пост-модерна.

Бомба Каляева разорвала на тысячу кусков князя Сергия, его экипаж, лошадь и кучера – последние две жертвы, уж точно, ни в чем не были повинны.

Глаз нашли и мизинец. По версии бомбистов, свершилась месть за Ходынку: Сергей Александрович, будучи московским губернатором, допустил кровавую давку во время коронации брата своего, Николая II, зловещее предзнаменование нового, последнего на Руси  царствования.

Великая княгиня Елизавета Федоровна посетила Каляева в тюрьме и молилась о его прощении.

Любите ненавидящих вас… Прощайте врагам своим… Святая. Она даже обратилась к царю с ходатайством о помиловании убийцы своего мужа – Николай II соглашался на это в том только случае, если Каляев сам подаст покаянную просьбу на высочайшее имя. Каляев просьбы не подал, поэтически (Андрей Шенье!) предпочел казнь, каковая, он был убежден, явится священным закланием на алтаре революции и тем приближает ее час. 

Трагический тенор революции (несколько фальшививший).

Даже убийцы в нашем фэнсионе – особые, что не отменяет, конечно, провиденциальной  их вины, которой еще в нескольких поколениях откликаться.

Красные вавилоны, вакханалии, варфоломеевские ночи – у всех них был  в истории зародыш, первоатом: круглый, с хвостиком снаряд бомбиста.

Может быть, именно бомба Каляева окончательно разорвала надвое ("до" и "после") российское время. Весь Старый Мир.

Может быть, именно бомба Каляева окончательно разорвала надвое ("до" и "после") российское время. Весь Старый Мир.

С его экипажами, кучерами, лошадьми, плюмажами, царем и царицей, царевнами в белых платьях…

С его дворянской честью, барской спесью, гимназистками, офицерами, прозрачными реками, невырубленными лесами, кружевными зонтиками, шляпками в страусовых перьях, шпагами, фраками, интеллигентскими пенсне, большой литературой…

На тысячи фрагментов. Не склеить (мизинец да глаз…)

Связь времен в России не «вывихнута», как это было в Дании Гамлета – она взорвана.