Мать и сын

С некоторых пор  в жизни Павла круто изменилось отношение к матери. Его раздражали все её слова, нравоучения. В голову лезли навязчивые мысли, что именно она мешает ему и в семейной жизни, и в стремлении быть свободным и независимым. Каждое её слово он воспринимал в штыки, грубо одёргивал при всех, не желая слушать  и не замечая, что своими бестактными высказываниями глубоко оскорбляет её,  приводит в состояние тяжёлой депрессии.
Каждый раз после встречи с сыном мать плакала, пыталась вспомнить, что же она сделала не так, когда потеряла своего  единственного родного человека.
Рос он спокойным,  ласковым ребёнком.  Постоянно тянул домой бездомных собак, котов и другую живность. Она всех принимала, кормила, ухаживала, понимая, что его тянет к этому общению с животными.  Учился хорошо, поступил в институт, закончил  с отличием.
Запомнился его патриотический настрой при выборе дальнейшего пути.
- Пойду на завод, - гордо заявил он,  -  надо же кому-то поднимать промышленность.
-Сынок, все заводы стоят, денег  там не платят, может, попытаемся устроить тебя к нам на предприятие? Наша отрасль пока государственная и, слава Богу, работает.
- Нет, к вам не пойду. Лучше по своей специальности буду работать в частной фирме.
- Как знаешь.
И тут она ему не перечила. Он выбрал частную фирму и стал неплохо зарабатывать.
Загорелся купить машину,  отдавал ей деньги на сохранение.
Первая старенькая чёрная «Волга» была его гордостью. Он всем заявлял, что лучше этого класса машин нет.
А потом появилась машина французской марки «Peugeot 408».  Он купил её в салоне в Москве   и первое время сиял от счастья. Они на ней проехали через всю Россию, отдыхали на Кавказе.
Деньги всё больше становились для него смыслом жизни. Машины уже менялись каждый раз на более престижные, появились квартиры и незаметно разгульный образ жизни стал засасывать Павла  всё больше и больше.
Он уже  не звонил матери, не интересовался её жизнью, здоровьем. Она просто перестала для него существовать.
При встречах нервное напряжение мешало нормальному общению. Он тут же срывался на крики, унижая её при всех. И к тому же всё чаще при этом был нетрезв после нескольких дней запоя и развлечений.
Натыкаясь на непробиваемую стену непонимания и какой-то тупости, она молча уходила и пыталась в слезах осмыслить происходящее. Надеялась, что протрезвев, сын поймёт,  что был неправ, пожалеет и позвонит.
Но проходили дни за днями, а раскаяния никакого не было, как и долгожданных звонков.
Душевное одиночество терзало её душу, она опять появлялась в семье сына, надеясь найти отдушину и понимание. Своими добрыми делами пыталась вернуть хотя бы его уважение. Но он просто её не замечал, или раздражался всё больше и больше.
После очередной такой встречи она пришла домой,  чувствуя в грудной клетке нестерпимую сжимающую боль. Прилегла на диван, но тут вспомнила, что не вытащила ключ из двери. Она последнее время всё время его вытаскивала на всякий случай, чтоб не ломали дверь, если вдруг с ней что-то случится.
Встала и, держась за стенки,  добралась до входной двери  и вытащила ключ…
Через неделю, встревоженные  соседи, услышав трупный запах, сообщили сыну.
Открыв дверь своими ключами, он увидел на полу тлеющее безжизненное тело матери.
Во время траурной церемонии не проронил ни слезинки.  Смотрел на закрытый гроб с тупым безразличием чужого человека. На опухшем и несколько дней небритом лице было выражение какой-то гримасы, что он вынужден тратить своё время на это непредвиденное и лишнее в его жизни событие.
Прошли годы. Сын ни разу не побывал на могиле матери. Заброшенная, вся заросшая травой, с облупившейся краской на ограде, она с трудом была найдена близкой подругой молодости, которая вернулась доживать в родные края.
Мельком несколько раз  она встречала в городе раздобревшего сына подруги, выходившего из дорогой иномарки. Сначала хотела подойти к нему,  поговорить о матери, о неухоженной могиле. Но так и не решилась.  За свою небольшую  пенсию сделала всё сама.
И теперь  скромный памятник с фотографией улыбающейся женщины  всегда утопает в букетах живых цветов. А миловидная пожилая женщина присаживается рядом на скамейку и что-то рассказывает своей подруге. Тепло их дружбы в молодые годы она пронесла через всю жизнь.