Поиграй со мной. Глава 7

Рисунок для главы сделан художником Александром Сомовым.
С нетерпением жду твоих новых работ. Ты великолепно рисуешь!



После Егора у Романа Владимировича была еще ученица. Девочка была очень талантливой, с идеальным слухом и с идеальной техникой, все схватывала на лету и могла легко обойти многих старшеклассников.
- Роман Владимирович, - тоненьким голоском пропела она, - мама просила узнать, буду ли я выступать в конце этого семестра.
- Я пока не знаю, нас еще не просили составлять списки, - он оторвался от окна, за которым высматривал Егора, но тот так и не появился на улице, ведущей к проспекту. – Ты хочешь выступить?
Девочка кивнула.
- С чем?
- Я не знаю, - пожала она плечами.
- Может быть, у тебя есть что-то на примете? – Роман всегда старался спрашивать детей, что они хотят играть и что им нравится. И обычно, дети всегда знали и говорили об этом. Даже самые ленивые мечтали играть такое-то или такое-то произведение. В мыслях снова появился Егор. Девочка начала перечислять все то, с чем бы она хотела выступить, но, кажется, учитель ее уже не слушал. Он снова повернулся к окну и стал высматривать маленькую сгорбленную фигурку мальчика, но Егора нигде не было видно.
- Замечательно, - отрешенно проронил он, затем все же вернул свое внимание к ученице. – Выбери три произведения, которые тебе больше всего интересны и начинай разучивать технику, чтобы без запинок и без ошибок, а ближе к выходу мы проработаем все остальное.
Девочка довольно кивнула и начала собирать ноты.
- Но, Кристина, я бы не советовал брать Баха, - с самым серьезным тоном сказал Роман. – Времени может не хватить.
В ответ Кристина улыбнулась, снисходительно и как-то по-взрослому.
- Я справлюсь, - ровным тоном сказала она и вышла за дверь.
Надо же, подумал мужчина, одного возраста, а какая разница. Признаться, он и не сомневался, что девочка справится с Бахом, и это, конечно же, было замечательно, но было в этом что-то еще, отталкивающее, словно она своим талантом держала четкую дистанцию между людьми.

Мысли лениво перетекали с одной на другую, иногда в голове вспышками возникал Егор, и Роман, выключив свет в кабинете и сдав ключи вахтерше, вышел в холодный вечер. На улице моросил дождь, а он, как и полагается, был без зонта. И топать до машины пришлось в соседний двор, сегодня утром в школе было родительское собрание, и поэтому ему не удалось припарковаться на стоянке. Пройдя под аркой, он пересек темный двор, и остановился. Возле его машины, прислонившись к капоту, под дождем стоял и мокнул Егор.
- Ты что здесь делаешь? – строго спросил Рома.
Ученик не ответил, лишь только оторвался от машины и сделал шаг вперед.
- Егор, - уже более мягким голосом сказал он и подошел к мальчику, - что-то случилось?
Егор помотал головой и продолжал молча смотреть на мужчину. Лицо было мокрым, и он уже весь   дрожал.
- Почему ты не пошел домой? Дождь же.
- Не хочу, - наконец-то ответил мальчик. – Я… я…
- Ты весь промок, - как можно тверже сказал Роман, - садись в машину.
Но Егор, снова помотав головой, никуда не пошел. Открыв машину, Роман забросил портфель на заднее сиденье и вернулся к нему.
- Егор, - он положил обе руки ему на плечи и посмотрел на него, - поехали, я отвезу тебя домой. Ты же заболеешь.
Мальчик стоял, как вкопанный, уставившись куда-то вниз, под ноги, с кончика носа капала вода. Роман лишь слегка сжал его плечи, словно пытался разбудить его этим, а в ответ получил крепкие объятья. Егор прижался к нему всем телом и спрятал лицо в мягком клетчатом шарфе своего учителя. Несколько долгих мгновений ознаменовались жестокой войной в голове Романа, но он, проиграв битвы разума одну за другой самому себе, все же обнял мальчика, опустив голову и уткнувшись носом в мокрую ткань капюшона. Обнял и тут же почувствовал, как сильно дрожит Егор.
 - Пойдем,  - прошептал он и, развернув мальчика, приобнял его за плечо и повел его к двери. Он включил печку на всю мощность, перегнулся через Егора и пристегнул его.
- Адрес сам скажешь или мне придется звонить кому-нибудь? – с улыбкой спросил Рома, выезжая со двора.
- Про проспекту вниз до Лермонтова, потом налево во дворы… Дом пятьдесят девять, четвертый подъезд… В углу, - стуча зубами, ответил Егор. Его учитель недовольно цыкнул языком и прибавил скорость. Через несколько перекрестков он повернулся к Егору, чтобы спросить, где именно сворачивать, но мальчик, уронив голову на грудь, уснул. Рома убавил громкость радио и, решив, что сам найдет какой-нибудь пятьдесят девятый дом, завернул налево. Дом отыскался довольно-таки быстро, а у углового подъезда нашлось место для парковки. Стрелки часов остановились на девяти. Мимо его машины проследовала шумная компания подростков и скрылась в этом самом подъезде.
Роман смотрел на спящего Егора и… не мог его разбудить. Или не хотел? Мальчик откинул голову назад, капюшон толстовки съехал набок. Роман потянулся, чтобы поправить, но тут хлопнула железная дверь подъезда. Егор вздрогнул и открыл глаза. Молча осмотревшись, он, видимо, все же вспомнил, где и с кем находится, но на всякий случай спросил:
- Приехали?
- Да. Вот твой подъезд, время уже позднее, - Роман взглядом показал на часы на приборной доске, - давай, бегом домой.
И он одним щелчком отстегнул ремень, который тут же сам смотался за плечом Егора. Но Егор снова не спешил, ни с ответами, ни с какими-либо действиями, смотря куда-то в пол. Роман уже понял, что он хочет что-то сказать или спросить, но не может собраться с духом, и, честно говоря, очень боялся того, что может сказать этот странный, закрытый и замкнутый в себе, но такой чувствительный человечек. Он решил не торопить его и уже приготовился к долгому ожиданию хоть какой-либо реакции, как Егор внезапно сам, будто проснулся, резко поднял голову, выскочил из машины и зашагал в сторону своего подъезда.
Рома вздохнул и проводил его взглядом. Впрочем, недолго, потому что Егор остановился и посмотрел куда-то наверх. Проследив за направлением, Рома увидел в мутных желтых окнах подъезда несколько силуэтов – те самые подростки, которые недавно прошли мимо. Он посмотрел на Егора, тот уже опустил голову. Переминаясь с ноги на ногу, он потоптался на месте, но потом быстро подлетел к железной двери.
- Егор! – позвал Роман, на ходу ставя машину на сигнализацию. – Подожди. Я провожу тебя, ты же не против?
- Ну, вообще-то, против.
- Почему?
- Я не боюсь! – почти выкрикнул он. – Я справлюсь.
Роман Владимирович вздохнул. Стерпеть и справиться – разные вещи, подумал он. Он зашел за Егором в подъезд и развернул его к себе.
- Они обижают тебя?
- Никто меня не обижает! – сердито сказал Егор, но потом быстро зашептал: - Пожалуйста, не надо меня провожать…
Роман не дал договорить ему… Этот сбивчивый шепот в темноту выбил его из привычных рамок поведения, и он, притянув к себе Егора за плечо, наклонился и поцеловал его… Секунды оглушительно стучали не только в его голове. Все тело словно выгорало под звуки тихого сопения того, чьи губы он сейчас целовал. Мальчик не сопротивлялся, застыл в напряжении, глядя широко раскрытыми глазами в темноту подъезда, а потом медленно закрыл их и улыбнулся.
Мужчина оторвался от него и удивленно посмотрел в его лицо. Егор открыл глаза и взял его за руку.
- Мама наверняка оставила что-нибудь вкусное к чаю, - быстро сказал он и потянул за собой.
- Егор, я не… Я только до двери!
Но Егор, перепрыгивая через ступеньку и не выпуская его руки, уже бежал наверх. Между вторым и третьим этажом о чем-то гоготала шумная компания, и Егор все же отпустил руку своего учителя и замедлил шаг. Роман чуть отстал, но мальчика из виду не упускал, и прекрасно видел, как один крупный паренек дернулся в сторону Егора, но, заметив на лестнице кого-то еще, отступил и дал тому спокойно пройти. Проходя мимо, мужчина одарил стайку подростков тяжелым взглядом и особенно долго задержал его на том самом упитанном парне, заставляя тем самым вжаться его в стену, которую он с такой наглой ухмылкой подпирал до этого.
Егор остановился возле коричневой железной двери и, приложив пальцы к звонку, тревожно поглядел на Романа Владимировича. Мужчина молча выжидал, а Егор, не снимая пальцев с кнопки, стал другой рукой быстренько обшаривать свои карманы, но почему-то и так уже было ясно, что ключей у него нет.
- Все в порядке?
- Да, - кивнул мальчик, - мама, наверное, в ванной. Спасибо, что проводили. Я подожду, пока она откроет.
Роман заметил нервную, неискреннюю улыбку, которой и улыбкой-то назвать было нельзя. Глаза говорили совершенно о другом, но он даже не смел предполагать, почему Егор стал таким обеспокоенным. Возможно, семейные проблемы заставляли его так волноваться. В любом случае, Роман уже ничего не сможет поделать. До двери проводил, куда уж дальше? Не до постели же… От непрошенных мыслей из глубин его подсознательного мужчина отступил назад как можно дальше.
- Хорошо, - он посмотрел на дверь, за которой ничего, кроме давящей тишины, не было слышно. – До свидания, Егор.
Мальчик лишь кивнул и отвернулся.

Рома уже завел машину и собрался отправиться домой, но какое-то странное чувство не отпускало его. Каким-то непостижимым образом проблемы его ученика стали чуть ли его личными проблемами, которые нуждались в срочном разбирательстве и решении. Но что же делать?
Он заглушил двигатель и погасил фары. Судя по расположению квартиры в таких домах, все окна должны выходить во двор, но ни в одном из них свет не горел. Неужели мать мальчика настолько щепетильна, что выключает везде свет, прежде чем пойти в ванную? Не думаю, размышлял Роман, потому что, если столько времени она не замечала порезы у единственного, насколько он был в курсе, ребенка, его одежду в пятнах крови, то вряд ли она помнит о таких мелочах, как не выключенная лампочка. Он тихо включил музыку и решил дождаться того момента, когда загорится свет, чтобы точно знать, что Егор зашел домой и все более-менее в порядке.
Время шло медленно, снова заморосил дождь, пару раз кто-то зашел в подъезд, и Роман, надеясь, что это кто-нибудь из родителей мальчика, почти безотрывно смотрел на черные окна четвертого этажа. Подростки, сидевшие в подъезде, вышли и разбрелись в разные стороны. Потихоньку стрелки часов доползли до десяти вечера, и стало понятно, что у Егора дома никого нет.
- Черт! – выругался мужчина, закрывая машину. У подъезда он простоял не меньше десяти минут, пока из него не вышла женщина с собакой. Поднявшись наверх, он, конечно же, увидел сидящего на ступеньках Егора. Мальчик опустил голову и накрыл ее капюшоном.
- Я так и знал, - вздохнул Рома. – Где родители?
Ответа не последовало.
- Ты можешь как-нибудь зайти домой?
И опять – тишина. Роман присел на корточки перед Егором и приподнял его лицо, которое тот так тщательно прятал. Покрасневшие скулы и разбитая губа заставила Рому подскочить. Он подхватил мальчика подмышки, поставив его на ноги на две ступеньки выше, посмотрел в испуганные глаза и, четко проговаривая каждое слово, сказал:
- Я тебя сейчас отвезу к себе. Переночуешь у меня. Завтра утром я привезу тебя обратно и поговорю с твоими родителями.
Лицо Егора сделалось совершенно белым, даже вечно искусанные и покрасневшие губы побелели. Он сначала медленно замотал головой, а потом начал что-то говорить.
- Нет, нет, пожалуйста, - шептал он, - не надо. Не говорите маме, пожалуйста… Я больше не буду, я обещаю… Я не буду…
- Егор, Егор, тише, - пытался успокоить его Роман, но, кажется, мальчик не слышал его, и продолжал шептать свои бесконечные «нет» и «пожалуйста». – Егор, успокойся, я ничего не скажу про пенал… И про нас…
Наступила тишина. Егор во все глаза смотрел на своего учителя и не знал, что ему делать, радоваться или, наоборот, плакать.
- Поехали? – просто спросил Роман, развернулся и начал спускаться вниз. – А то поздно уже, а я на другом конце города живу.

Егор с совершенно ошалевшим видом послушно двинулся за ним. Как сел в машину, не помнил. Помнил только, что он, невзирая на недовольные высказывания Романа, отстегнул ремень безопасности и прижался к нему как мог. Помнил мелькающие огни проспектов и улиц, мерное движение автомобиля, тихую музыку неясной этиологии… И тепло его тела. Все это, смешиваясь и закручиваясь, медленно уплывало в черные небеса дождливой осенней ночи.