Потеряшка

Самое яркое и значимое происшествие детства Нинина память не сохранила совсем. Хотя в этом Нина ни за что не призналась бы никому, даже самой себе. Рассказы о происшедшем столь прочно угнездились в детском сознании, хорошее воображение превратило их в такую яркую и кажущуюся достоверной картинку, что усомниться в подлинности воспоминания не приходило в голову.
Вот мама, папа и трёхлетняя Нина приезжают в дом отдыха. Начало девяностых, лихие годы. К счастью, и у папы, и у мамы востребованные специальности – юрист, экономист, оба работают в солидном банке. Правда, работать приходится практически без выходных, с маленькой Ниной сидит бабушка. Первый за много лет совместный отпуск (всего неделя, но и это уже подарок судьбы!) решили провести в Подмосковье, в роскошном по тем временам бывшем ведомственном доме отдыха с большой заросшей лесом территорией, прудом, бассейном.
Впрочем, маму Машу дом отдыха несколько разочаровал: территория прекрасная, комната приличная, кормят вкусно, но… Ведомственная закрытость осталась в прошлом, бассейн с сауной превратился в приманку для каких-то сомнительного вида компаний. В общем, проходной двор, а не уголок для тихого семейного отдыха.
А еще Машу удивляли отдыхающие мамаши, оставлявшие детей без присмотра и днём, и поздним вечером. Газеты и телевидение полны страшилками о пропавших и проданных на органы людях, а им и горя мало! Что стоит приехавшим в сауну бандитам сунуть ребёнка в машину и увезти! Надо ли говорить, что Нину от себя Маша не отпускала ни на секунду.
И вот на третий день отдыха, пообедав, семейство выходит из столовой. Нина бежит впереди, родители – за ней.  В дверях неожиданно возникла «пробка» - запоздавшая компания молодёжи торопилась на кормёжку. Маша не сразу заметила, что Нина успела выскочить из корпуса. Когда родители, наконец, вышли на улицу, малышки и след простыл.
Всю оставшуюся жизнь Маша не могла простить Виктору его первоначального спокойствия. У неё-то сразу сердце вдруг стало биться, как будто хотело пробить тесную клетку рёбер. А он сказал: «Наверное, побежала в номер!» и, не сильно торопясь, направился к жилому корпусу.
Но Нины не было ни возле корпуса, ни возле номера, ни в игровой комнате, ни на пляже. Через полчаса о пропавшей девочке знали все работники дома отдыха, через час – все отдыхающие.  Равнодушным не остался никто: взрослые и дети бегали по территории, подозрительного вида кавказские парни, занимающие несколько номеров, вполне профессионально прочесывали лес вокруг озера. Но с каждой минутой надежда таяла – девочка исчезла.
Вечером летний жаркий день разразился ливнем. Виктор всё пытался увести Машу в помещение, но она застыла на улице, у столовой. Ливень хлестал по съежившейся фигурке, на белом, как снег, лице застыли огромные безумные глаза.
К этому времени какой-то отдыхающий, оказавшийся крупным военным чином, организовал помощь: в дом отдыха прибыли из близлежащей части солдатики. Их построили тут же, недалеко от столовой,  командир отдавал последние указания. Маша не замечала ни солдат, ни Виктора, не ощущала холода, казалось, она видит и слышит что-то своё, недоступное другим, и это что-то внушало окружающим ужас.
Солдаты уже направлялись через заросший бурьяном пустырь на задворках столовой к лесу, когда к корпусам вдруг подкатила иномарка. Дверь еще не открылась, но Маша вдруг закричала и кинулась в машине. Через секунду из автомобиля вышел высокий мужчина, на руках у него, завёрнутая в мужскую куртку, сидела живая и невредимая Нина.
Оказалось, мужчина ехал к своей семье в соседний пансионат, когда увидел на шоссе крошечную девчушку, шагающую по обочине под проливным дождём. Изумился, остановился, пытался расспросить. Нина могла только сказать, что отдыхает с мамой и папой. В общем,  мужчина подъехал к близлежащему санаторию, а там уже знали о случившемся в доме отдыха...
Утром семья уехала домой. Медицинское обследование не выявило никаких серьезных нарушений здоровья у малышки (лёгкое обезвоживание, многочисленные укусы насекомых), а вот Маше пришлось долго лечиться в клинике неврозов. Случившееся круто изменило жизненный уклад молодой семьи: Маша больше никогда не работала, посвятив всю жизнь дочке. Первые несколько лет, до того, как Нина пошла в школу, они всё лето сидели в Москве, позже, когда россияне «открыли» Турцию, Египет, Испанию и т.д.,  вывозили дочку на две-три недели к южным морям. Но и там Маша ни на минуту не спускала глаз с дочки.
К счастью, спокойную покладистую Нину чрезмерная опека  не раздражала даже в подростковом возрасте. «Девочка из хорошей семьи» - этот штамп как нельзя лучше подходил к ней. Умненькая, не слишком общительная, горячо любящая родителей отличница с помощью взрослых рано осознала, насколько опасен окружающий мир, а потому чувствовала себя защищенной только под надежной родительской защитой.
Конечно, над ней посмеивались одноклассники, считали её странной, но насмешки не достигали желаемой цели. Нина посматривала на сверстников свысока – они не понимали то, что она усвоила в трёхлетнем возрасте. Не они шесть часов продирались сквозь лес, не их кусали комары, оводы и муравьи, не они брели рядом с мчащимися грузовиками по обочине шоссе под холодным проливным дождём, не их могли в любую секунду затащить в автомобиль, избить, изнасиловать, убить… Нина живо представляла (а, казалось, хорошо помнила) свой ужас, и боль в уставшем искусанном теле, и озноб…
В тот год, когда Нина оканчивала институт, случилась беда – Виктора, никогда ничем не болевшего, настиг инсульт. К счастью, врачи успели вовремя, в хорошей платной клинике обещали, что к осени пациент будет полностью реабилитирован. Но Маша не решилась оставить мужа, а потому, впервые в жизни Нина отправилась за границу (нужно было хорошо отдохнуть после защиты диплома и перед выходом на работу в отцовский банк) одна.  Точнее - без материнского присмотра, потому что совсем одну дочку Маша всё-таки не отпустила. Нину «прицепили» к старинным друзьям Виктора, семейной бездетной паре предпенсионного возраста.
Отягощенные ответственностью за чужого «ребёнка» друзья старались как могли, развлечь Нину. На второй неделе отдыха была запланирована большая экскурсия по горной части страны, с посещением нескольких монастырей, озёр и каньонов. Ранним утром комфортабельный автобус увёз туристов от побережья вверх, в горы. Нина, как зачарованная, не отрывала глаз от окон. Она любила природу, и, несмотря на ежегодные  путешествия за границу, не переставала удивляться и восхищаться небом, морем, облакам. А уж тут, в горах, даже самый искушенный взгляд нашел бы, чему порадоваться. 
И вот – первое горное озеро. Бирюзовая вода, голубое небо, кажущиеся чёрными горы и волшебный лес. Друзья-опекуны собирались покататься на лодке, но Нина неожиданно заупрямилась – ей захотелось обойти по тропинке вокруг озера. Она была не одинока в своем желании, друзья, посовещавшись, отпустили Нину вместе с новой знакомой – соседкой по местам в автобусе. И вот, весело переговариваясь, туристы вошли в чудный лес. Огромные деревья ползут вверх от тропинки, жмущейся к  бирюзе озера,  подлеска почти нет, зато повсюду щедро рассыпаны камни, под одним Нина углядела огромных размеров жабу. Вообще здесь всё было каким-то необычно большим – жаба, два  белых гриба, растущие у самой тропинки, улитки размером с Нинину ладонь.
Разглядывая все эти южно-лесные чудеса, Нина отстала от попутчиков. А тут еще земляника – целая россыпь, знакомые трилистники  подмигивают красными ягодками, взбираются вверх по склону. Девушка срывает ягодку, кладёт в рот, закрывает глаза от наслаждения. Еще ягодка, еще, вверх по склону, туда, где деревья смыкаются, закрывая небо…
Что это было? Внезапная вспышка? Прозрение? Чудо? Скорее, это было похоже на внезапно поднявшийся занавес. А там, за занавесом, маленькая девочка выбежала из кирпичного корпуса, свернула со знакомой дорожки в заросли на пустыре. Бурьян, репейник, иван-чай скрыли малышку, как высокие деревья. Но она не испугалась, нет. Её поразил чудный свет ставший зелёным, и шмель, что загудел перед самым лицом, и вспорхнувшая чуть в стороне птица. Куда она полетела? Нина побежала за птицей, но вдруг замерла, увидев под ногами движущуюся чёрную дорожку. То были муравьи, в отличие от исчезнувшей птицы, они привели девочку к своему дому – огромному муравейнику.
Теперь малышка оказалась в настоящем лесу. Здесь было не так тесно-зелено, под ногами шуршали сухие иголки. И Нина шла, зачарованная лесом, и страху не было места в душе, полной восторга.
Теперь Нина вспомнила всё: и свой долгий путь, и встречи  - с белкой, переносившей в зубах бельчонка, с обнюхавшей девочку изумленной собакой («Может, то был волк?» - подумала взрослая Нина, но в ближнем Подмосковье – какие могут быть волки?), с трудолюбивым красавцем-дятлом, с бабочкой, усевшейся прямо на подол яркого платья. Вспомнила вкус земляники, и запах цветущих трав, и пение птиц, и гудение пчёл. Потом дорогу ей преградил забор, казавшийся таким чужим и некрасивым в чудесном лесу. Нина пошла вдоль забора (почему не повернула назад, в лес? Не понять теперь), пока не увидела дырку. И тут пошёл дождь, который смыл из памяти остаток пути – шоссе, небезразличного автовладельца, возвращение к родителям.
Нина споткнулась о камень, с трудом удержала равновесие. Вокруг шумел чужой лес, издали доносились крики. Щедро выданный экскурсоводом час свободного времени закончился пятнадцать минут назад. Знакомые, наверное, уже с ума сошли, разыскивая её. Нина пустилась вниз, к тропинке. Она не оглядывалась. К чему оглядываться назад, когда можно смотреть вперёд.