Глава четвертая

- Сынок, поднимайся. Слышишь, сынок!
- Отец? – не поверив своим словам и тому, что слышу, я открыл глаза. Предо мной сидел крепенький старичок и поглаживал свою седую бороду. Он весь расцвел в улыбке как невинное дитя, обрадовавшись, что я наконец-то проснулся.
На вид старику можно было смело дать лет шестьдесят. Но точно прогнозировать данный факт никто бы не осмелился, тем более жил то он в Зоне, а у этой госпожи свои временные континуумы. Бывало, зайдешь в бар, увидишь за стойкой вот такого пенсионера со сморщенным лицом и думаешь, что делает этот старикашка на чернобыльской земле. А бармен тебе и ответит, что малец этот пришел в Зону неделю назад, бойкий, жизнерадостный. И вот результат… Да, никого не щадит проклятая Зона, всех ломает. Кто быстрее сдает свои позиции, а кто пытается сопротивляться. Это лишь вопрос времени. Ее времени.
- Все правильно, сын мой, я отец – продолжил так же спокойно старикан.
- Я что-то не совсем понимаю, - он упорно продолжал называть меня сыном, хотя ни капли не походил на моего настоящего отца.
- Это звать меня так, - дружелюбно рассмеялся старик. – Ибо я в прошлой жизни священником был. Службу вел в местном приходе, что на окраине Припяти. А когда все свершилось, - на минуту он задумался и стал пасмурным как тучи перед дождем. – Эх, так не стало церквушки. Ничего ж не осталось. Все пожрала бесовское отродье. Я всегда говорил – близок час расплаты за наши грехи. Вот Господь и ниспослал нам наказание. Да… Только я не ушел, а остался здесь чтоб врачевать души человеческие и о своей молить Всевышнего нашего. Ребятишки помогли с домиком этим. Он у меня крепкий, ты не подумай. Любой Выброс не страшен. Дай, Бог им здоровья, - старик снова заулыбался.
- Допустим, - будто на допросе, играя из себя следователя, уставшего от паршивого вранья, я продолжил. – А как ты меня нашел в Зоне?
- Тебя то, сын мой, в рощице отыскал. Гляжу, человек лежит. Ну, думаю – царство небесное. Хотел уж за упокой души прочитать. Ан нет, живой. Не совсем, конечно. В смысле дышит еще. Но… В общем… Это… Короче, так и приволок тебя сюда ни живого, ни мертвого. Хе-хе!
Снова на меня такая тоска навалила. Да, что же такое?! Я как грудной ребенок – ничего не знаю, ничего не могу. Одни постоянно спасают, другие находят. Еще сталкером называюсь, я сам из Зоны выйти не смог. И к тому же в этой до тошноты осточертевшей истории не все гладко и ясно. Да чего уж греха таить – ни хрена неясно!

   
- Спасибо, тебе Отец конечно, но что-то ты не договариваешь, - после небольших умозаключительных терзаний я восстановил допрос.
- Я…  в смысле …  это, - старик нелепо улыбался и почесывал затылок, не зная, что ответить. – Ты не бери в голову. Со мной часто бывает. Скажу что, сам не ведаю.
Ты главное не горюй, сынок. Господь поможет. Вас вон, сколько по Зоне таких шастает – без имени, без лица, без судьбы. Жалко вас… – Затем он словно ужаленный вскочил, оборвав себя  на полуслове, быстро одернул свою мантию и, сказав что-то еще невразумительное, быстро вышел за дверь.
Приподнявшись на локте, я удрученно посмотрел вслед уходящему старику, лепечущему какой-то бред. Складывалось впечатление, что старый окончательно тронулся умом, хотя с другой стороны имелось множество аргументов, говорящие в обратном. Скорее всего, он знает то, что мне придется еще только узнать.


Я долго лежал, откинувшись на подушку. Пытался хоть как то восстановить цепочку недавних событий, но все мои усилия оканчивались неудачей. Лес, Хирург, лес, Отец… По логике вещей следом должен идти опять лес.
- ****ь! Ерунда, какая то, – выпалил я. Что еще за идиотский алгоритм.
 Обозлившись на себя, я встал с кровати.
Домик, как выразился отец, был и впрямь-таки крепкий. На совесть просмоленный дубовый сруб простоит еще не один десяток лет. А вот с интерьером были проблемы. Старый шкаф, огромного размера стол и скрипучая кровать – все, что осталось в покоях этого особняка.
На мгновение я понял, что мне необходимо срочно сходить по одному очень деликатному делу. Выскочив во двор, еле успел его совершить. Выдохнув от наслаждения, а главное от успешно проведенной операции, я осмотрелся.  Моему взору предстал не совсем приятный вид. Полусгнившие, покосившиеся кресты и помятые ограды как нельзя лучше указывали на место моего пребывания.


Заброшенные могилы поравнялись с землей и образовали пласт, на котором трудно уже определить точное место погребения человека.
Да, и нога живого человека давно уж не ступала по этим местам. Остались только мерзкие вороны хаотично снующие по сломанным оградам, подобно древним сторожам … порядка.
Завершала жутковато-дикую картину полуразрушенная старая церковь, возвышающаяся над кладбищенской землей, как последний оплот православной веры. Черные глазницы полуовальных окон и по сей день наблюдают над течением здешнего покоя. Лишь чудом оставшееся в полной невредимости позолоченное распятие, громоздившееся над куполом, оставляет робкую надежду на спасение нашего неисправимого мира.

Вздрогнув, то ли от холодного воздуха, то ли от неприятного зрелища, я быстро вбежал в дом. Походив из угла в угол, как истукан, не зная чем себя занять, сел на кровати. Осмотрев беглым взором в сотый раз комнату, меня заинтересовал белоснежный клочок бумаги, лежавший среди пыльных книг на таком же грязном столе. Это была записка моего безумного спасителя: Сынок, если ты читаешь мое послание, значит еще не все пропало, и тебя можно спасти… Меня не ищи. Все, что тебе нужно лежит в шкафу. Благодарить не надо. Храни тебя БОГ.
                ОТЕЦ…               
             
            - Так я и думал! Очередной БРЕД свихнувшегося старика. От чего спасти? Что пропало? Одни только загадки, да ребусы. На миг я почувствовал себя героем дешевого американского детектива.
Допустим. Из письма следует, что в этом антикварном шкафу я найду «все самое необходимое».
Подойдя к створкам своего схрона, я замер как вкопанный. Сердце заплясало такой причудливый степ, что у меня на время перехватило дыхание. Руки медленно потянулись к дверкам, боясь к ним прикоснуться, будто они находятся под высоковольтным электрическим напряжением. Пересилив свой страх, я резко открыл шкаф.
- Твою мать! – либо глаза снова стали меня подводить, рисуя очередную иллюзорную картинку, либо то, сейчас я вижу – реально. За створками древнего шифоньера оказался воистину настоящий сталкерский схрон!      

Конец первой книги.