Глава 1. Сквозь Тьму к Рассвету - Часть 6

Сквозь Тьму к Рассвету

ISBN – 9781311809971

**Продолжение...**

* * *

Неожиданно помог случай. Полдня прослонялся по городу, не бесцельно, нет! Всё искал какую-нибудь подсказку, идею, на худой конец, объявление: «Требуются». А уж он бы подошёл под любое требование – имел широкое политехническое образование, владел десятком рабочих профессий! Но, как на грех, никто никому не требовался, никто ни в ком не нуждался, даже в дворниках ЖКХ. Хотя улицы изобиловали грязью, стихийные свалки распространяли зловоние.

Уставший и измученный зашёл в полупустое кафе – общепит тоже переживал тяжёлые времена. Уселся за столик. Неопрятная официантка разглядывала себя в маленькое зеркальце и не спешила обслуживать посетителя – всё равно поживиться нечем. Вот если бы вечером, когда придут состоятельные клиенты! Димыч видел её равнодушное лицо, слышал алчные мысли и, решившись высказать наболевшее и даже потребовать жалобную книгу, привстал из-за стола. Только кто-то, видимо, такой же не довольный опередил его.

– Девушка! – громко и требовательно раздалось из-за столика у окна. Мужчина, сидевший спиной и к нему, и к официантке, повернулся в их сторону и замолчал, как на привидение, уставившись на Димыча. – Откуда, дружище?

– Из лесу, вестимо! – растерявшись, ответил тот.

Ещё миг, и они сцепились в объятьях, колотили друг друга по плечам, хохотали так заливисто и радостно, что официантка, милая, в общем-то, девушка, оставила интереснейшее занятие любования собой и быстро подошла к столику Димыча.

А Володька, институтский товарищ, бессменный командир их студенческих отрядов, участник всех туристических походов, КВНщик, гитарист и лучший друг, забыв о недавней резкости, радостно объяснял возникшей девице: «Понимаете, друга встретил, сто лет не виделись! Накормите нас быстренько – обед заканчивается». И уже к Димычу: «Что будешь?»

Наскоро перекусив, Димыч и Володька отправились на службу к Володьке, который, как оказалось, занимал должность старшего научного сотрудника в каком-то НИИ. «Погоди, сейчас удивишься – в нашем отделе трудятся Петька Головко и Русик Иванов. Помнишь их?» – с воодушевлением вопрошал Володька. Не помнить Русика Иванова было невозможно. Он учился на два курса старше, но был секретарём комсомольского бюро, и попасть в стройотряд или студенческий лагерь можно было только после того, как Иванов лично побеседует с претендентом. К тому же Русик возглавлял научное студенческое общество, занимался массой других интересных дел. И хоть между Русиком и Димычем тесной дружбы не было, но взаимное уважение существовало всегда.

Петька учился в параллельной группе. Был тихим, молчаливым, очень не заметным. Но в конкурсе работ НСО неожиданно оказался победителем. Работа Димыча заняла лишь четвёртое место. И он по-хорошему завидовал Петьке.

– Смотрите, кого я привёл! – торжествующе объявил Володька. Ребята повернулись к двери. Смотрели на вошедших, и смутное изумление проступало на их лицах.

– Откуда?!

– Вот и я спрашиваю, откуда, дружище? А он, чудак-человек, так прямо и заявляет: «Из лесу, вестимо!» – пояснил компании Володька.

Дружный мужской хохот потряс комнатёнку. Разговорились. Димыч вкратце изложил ситуацию, не заостряя внимание на отношениях в семье, больше говорил о несовпадении ощущений, взаимоотношений, о том, что чувствовал себя в далёкой стране чужим и ненужным.

– Ну, и правильно, что вернулся, – подвёл итог Володька.

– Так-то оно так, да климат у нас для умных людей неподходящий, – задумчиво проговорил Петька, – на Западе технологии, наука, промышленность. А у нас рынок – базар, по-другому.

Заговорили о работе как средстве существования. И снова подал идею Петька:

– Про рынок ты слышал. Так, может, впишешься в него? У тебя загранпаспорт есть, визы тебе не требуются. Сейчас хорошо живёт только тот, кто торгует. Богатых людей появляется достаточно. Если б взялся перегонять из Германии машины, можно было бы жить припеваючи. А ты гонщик от бога, машину знаешь, мотор чувствуешь – решайся. Я сам найду тебе покупателей.

Димыч слегка поморщился. Нельзя сказать, что он не рассматривал этого варианта. Конечно, коли жареный петух клюнет, и не за такое возьмёшься, но как-то не хотелось сдаваться без боя.

– Конечно, и машину знаю, и водить умею. Только коммерсант из меня неважный. Не по мне это, и не моё.

Русик взглянул на него с интересом, видимо, хотел что-то возразить, но промолчал. Димыч облегчённо вздохнул: не станешь объяснять про Дар и ответственность за него.

– Понимаю, понимаю! – встрял Володька, – ты ж у нас экстрасенс, специалист по биоэнергетике! У вас там свои законы, и много чего нельзя.

Ребята посмотрели на Володьку, как на сумасшедшего, и дружно рассмеялись.

– Чего ржёте? – разозлился Володька, – если хотите, он у нас всю жизнь с чертовщинкой! И такие номера откалывал!

Димыч попытался возразить. Ребята недоверчиво улыбались.

– Не верите? Ладно! А помните, как наша группа на третьем курсе лучше других сдала сопромат? Весь курс удивлялся. А это наш лучший друг Димка вошёл в аудиторию в первой пятёрке, на глазах у профессора взял два билета. И вся группа сдавала по запасному билету!

Напряжение спало, друзья рассмеялись: «Ты это называешь чертовщиной? У нас каждый второй студент владеет магией обмана преподавателя». Димыч поддержал их:

– Нашёл, о чём вспомнить! Безрассудство было, были бесшабашность и нахальство. Всё остальное, по-моему, вы придумали.

– Ах, отказываешься! Я ещё приведу пример. Помнишь, когда тебя Димычем стали звать – не Димкой, не Строговым, а именно Димычем? Это когда Танька Левченко тонула. Ты один ринулся в реку, успел, оттолкнул её в сторону, хотя никто не понимал, как удалось тебе успеть. Но ещё удивительнее было то, что ты сам смог выплыть. Ты долго не появлялся на поверхности. Мы орали, как сумасшедшие, звали на помощь. И только через два часа мужики, явившись на наш рёв, нашли тебя на другом берегу. С этого дня ты стал Димычем, потому что совершил то, на что никто из нас не мог решиться. И никто не мог понять, как тебе удалось остаться невредимым.

Ребята молчали, а Димыч, разом вспомнив тот случай: своё совершенно бессильное тело, толщу воды, ринувшуюся в него, боль разрываемых лёгких, и, как в кино, появившиеся перед ним глаза Ольгуши, – покаянно проговорил:

– Тогда меня Ольгуша спасла, – и замолчал, затих, отдавшись во власть дуновения лёгкого влажного ветерка, влетевшего через открытую форточку. На душе стало спокойно и грустно.

Володька не унимался:

– Где были мы, и где твоя бабка Ольгуша?! Километров сто нас разделяло! Только я ещё один случай могу тебе напомнить. По-моему, на День Победы ездили мы в гости к твоей бабушке. А вечером у летней эстрады ввязались в драку. Ты, правдолюб, заступился за какую-то девчонку. Обидчиков было больше, побоище обещало быть знатным. Рядом оказалась милиция, девчонка убежала, убежали зачинщики, и мы, когда поняли, что остаёмся единственными виноватыми, тоже кинулись прочь. Два мента погнались за нами. Если бы догнали, разбирательство в институте было бы обеспечено – тогда, сами помните, за «облико морале» следили строго.

Ты втащил меня под тень арки. Менты ходили рядом, на расстоянии вытянутой руки. Недоумевали, куда «хулиганы» могли подеваться. Я слышал их тяжёлое дыхание, видел их, но они нас не видели. Тоже бабка Ольгуша?

– И это Ольгуша. Потом мне от неё досталось: «Пора за ум взяться! Сколько я тебя выручать буду! Умнее быть надо!» Она любила меня и охраняла. Доброй волшебницей была, лучезарной такой. Она вообще ни на кого никогда не злилась, даже если был повод.

Как-то по осени мы с отцом привезли ей деревенские подарки – по мешку муки и картошки, пару зарубленных и ощипанных гусей – пропитание на зиму. Добирались на мотоцикле с коляской. Часть дороги ехали на нём, часть – он на нас. В колее, заполненной густой жижей, пробили колесо. Тут же, в грязи, заменили. Вместо двух часов дорога заняла все шесть. Вымотались порядком.

Гусей для верности, чтобы мясо не пропало, Ольгуша бросила в погреб. А мешки так и оставили в коляске. Отец пытался занести их в сени – украдут ведь! Но Ольгуша остановила: «Кто заберёт, тот и принесёт. Заходите, промёрзли совсем!»

А утром слышу, за окном что-то похрустывает. Пригляделся – мужик с нашим мешком на плече смело идет мимо окон. Мешок тяжёлый, мужик еле ноги передвигает. Кинулся одеваться: холод – голяком не выскочишь. А тут и Ольгуша перед мужиком нарисовалась:

– Что, милый, наносился? Да поставь ты его. Умаялся ведь – два часа, поди, носишь.

Мужик опустил мешок на землю и бухнулся в ноги бабке:

– Отпусти, Ольгуша! Христом Богом тебя прошу! Бес меня попутал. Всё Зинка моя: «Куда ей одной столько, а у нас дети!» Отпусти, Ольгуша!

– Да иди, не держу я тебя, – улыбнулась бабка. – Только впредь по чужим дворам лазить остерегайся. Да Зинаиде своей скажи, пусть зайдёт попозже, мучки-то ей отсыплю. – И пошла в дом.

Вот такая у меня была бабушка. Думаю, дар у меня от неё.

– Ну, если есть дар, если, действительно, можешь лечить людей и ещё глаза отводить умеешь, – это уже Петька предлагал свой выход из ситуации, – так тебе и карты в руки: не в целители, так в фокусники. А что? Тоже неплохо! У нас сейчас столько целителей и экстрасенсов – и все в шоколаде.

И это предложение заслуживало внимания, только едва ли оно было способно прокормить здорового мужика и, тем более, дать ему возможность помогать детям. Димыч прямо сказал об этом Петьке:

– Я ведь лет пятнадцать стараюсь лечить чужие болезни. Но не нажил палат каменных. Запрещено мне. Может, Ольгушей, может, ещё какими высшими силами, но запрещено мне делать на чужих бедах бизнес. Есть и ещё одно обстоятельство: за последнее время я много чего пережил, возможно, жил неправильно, без смирения, упиваясь гордыней. Может, зла пожелал кому ненароком. Только теряют мои руки чувствительность, и сам я стал каким-то пустым. Сегодня я так, оболочка. А вот с вами, наверное, смог бы работать, Наука всё-таки.

– Наука? – теперь уже вся компания грустно смеялась, но, кажется, не над ним, – что ты знаешь о сегодняшней науке? Прекращено финансирование, большая часть проектов закрыта. Треть работников сократили, треть уволилась сама, восемь месяцев не получая зарплаты. Треть, а может ещё меньше, сидят на своих местах, ожидая лучших времён.

– Не знаю, настанут ли эти лучшие времена, – горько проговорил Володька, – но мы с Русиком работаем на сокращённой рабочей неделе. По три дня в институте, по три на овощной базе. Петьке повезло больше – сторожем на той же базе прирабатывает. Устраивает перспектива?

Перспектива устраивала мало. Дети должны уважать отца, иначе какой смысл в жизни, если ты неудачник. Посидели, помолчали. Потянулся за лежащей на столе кепкой, нечаянно сдвинул стопку бумаг – и увидел большую общую тетрадь в малиновой коленкоровой обложке. Обомлел:

– Что это? Ребята, вы не поверите, я эту тетрадочку почти каждую ночь во сне вижу. В ней есть что-то важное, очень-очень важное, нужно только разобраться!

– Сами знаем, что важное. Мы в неё мыслишки всякие, идейки записываем, пытаемся их осмыслить. Это ведь сейчас один базар в чести. Так не может продолжаться долго. Чтобы жить, страна должна не только перепродавать, но и производить. Вот тогда наша тетрадочка и пригодится.

– Хочу с вами, – требовательно, почти по-детски выговорил Димыч. И почувствовал: если ему откажут, сон больше не повторится, не будет зелёного холма и солнечных зайчиков – ничего не будет.

– Нет в нашем НИИ вакансий, – устало проговорил Русик. И сердце Димыча провалилось куда-то, забулькало и остановилось. – Вакансий нет, но есть некоторые мыслишки. У вас в Григорьевке ещё дышит заводик тракторных прицепов. (Сердце вздрогнуло, застучало в надежде.) По-моему, ты сам на нём работал после института. Директор там выпускник нашего политеха, экономический факультет закончил.

Так вот, директор тот человек умный, честный и стойкий. Согласись, на сегодняшний день это совсем не мало. Завод акционировали. Провели рабочее собрание и решили ни одной акции чужим не продавать. «Хотите продать? – продайте заводоуправлению! – убеждал директор рабочих. – Безголовые времена пройдут, а завод свой мы сохраним. Даже если сидишь у сточной канавы, но видишь звёзды, шансов подняться гораздо больше, чем у того, кто находится наверху, а видит только сточную канаву». Такой философ этот директор. И люди ему поверили, ни одной акции не продали – завод в собственности коллектива.

– Конечно, там тоже туго с зарплатой, тот же бартер берёт всех за горло. Часть рабочих не выдержала – уволилась. Но самых ценных специалистов директор удерживает всеми доступными средствами. Заработную плату желающим выдаёт продукцией завода. Предоставляет дополнительные выходные для торговли этой продукцией. Торговать ездят даже в Польшу: какие-то краны, кодовые замки, наборы ключей пользуются там повышенным спросом. Каждую копейку, пришедшую на счета завода, направляют на выплату заработной платы, в первую очередь, многодетным семьям и тем, где двое работают на заводе. Заводоуправление и сам директор получают деньги последними».

Такой подход вызывал уважение, и Димычу страстно захотелось оказаться среди этих замечательных мужиков, стать одним из них. Русик словно услышал его мысли: «Поезжай туда, думаю, там ты приживёшься. Николаю Васильевичу я позвоню, порекомендую тебя, он тебя по институтским временам помнить должен».

* * *

Продолжение следует...

Полную версию книги в формате EPUB вы можете получить отправив свой запрос автору Надежде Выглазовой (vyglazova46@mail.ru) или Николаю Выглазову (nvyglazov@btinternet.com)