Охламоны

                Дерзкая вылазка

   Дом, где живет Вася Ухаботин, стоит в деревне на отшибе. Живет он один. Мать в городе. У неё свои заботы. Вася давно самостоятельный. Сам себе хозяин. Работы в деревне нет. И кормится Вася случайными заработками. То одному чего-нибудь сделает, то другому. Да друг ещё помогает. Хороший друг у Васьки. Коляном зовут. Иногда в лес Вася ходит за грибами, когда они есть.  А сегодня  пришел Вася  из леса без грибов, совсем пустой, ничего не набрал. А тут и друг Колян заявился. Вася  хотел было спрятаться, но не успел  Колян уже по порогам топал. Уж очень не хотелось ему сегодня с другом встречаться. А тот пришел и сразу в лоб:
   – Васёк,  я ведь долг пришел получить. Ты не забыл?
   – Не забыл,– ответил Вася, – но  сейчас не могу. Пособие не дают. Работы нет. Ну, где я  тебе  возьму?
   – А меня не колышет, Васек. Когда брал, чего говорил?  Я тебе чего, миллионер что ль, чтоб тебя спонсировать?
   –  Колян, ну нет у меня сейчас денег, я тебе башку даю на отсечение,  отдам.
   – А я и не прошу у тебя деньгами.
   – А чем?– встрепенулся Вася.
   – Да чем хочешь. Бартером. Вон курями, например, вон их сколько бегает по  улице.      
   – Ты чего, Колян? Это кормилицы мои.
   – Да не твоими. Чего  ты испугался? Их в деревне полно бегает.
  Вася молчал, соображая, на что намекает Колян.
   – Ну, чего, боишься, что ль?
   – Да как-то неудобно у своих.
   – Ха, ха,  свои, а эти «свои» с тобой делятся? Ты сидишь без работы, без денег. Без средств существования. Кто-нибудь к тебе пришел и предложил чего? – распалялся Колян, –  один я тебе сочувствую.
Вася  молчал.
    – Жадность людей обуяла, – продолжал Колян, –  Рыжов вон еле ходит, а скотины полон двор, куда ему столько? Корова, поросенок, куры. Зачем ему столько? Кулак. Время такое. Не вовремя мы родились, а то бы ходили в кожанках и с наганом раскулачивали. Жадность людей обуяла. Или твоя бабка. Она тебе денег дает? Нет справедливости нигде.
   – Ну, бабка Вера мне наливает. На прошлой неделе бутылку поставила.
   – За так взяла и поставила. Иди, Васенька, выпей. Так что ли было?   
   – Ну, за так счас и чирий не вскочит. Забор я ей городил.
   – Забор, и она тебе бутылку. Да за забор она тебя каждый день должна поить. Жадность людей обуяла, жадность, Васёк. А ты здесь сидишь, окурки сосешь. Вобщем, я тебе все сказал, гони долг. Можешь даже не деньгами. Давай решайся.
   
   – Одному не с руки. Идём вместе.
   – Во, теперь слышу голос мужика.
   – Когда?
   – Да сегодня.
   – А к кому?
   – К Рыжову. Спать он ложится рано. Сзади сарай, на сеновал дверь с огорода, через сеновал и в курятник проберемся. Когда стемнеет. Кстати, как у тебя насчёт выпить?
   –  Никак, –  тяжело вздохнул Васек.
   Вечером, когда совсем стемнело, Колян пришел с сумкой. Достал бутылку самогона и поставил её на  стол.
   – Гони закусон, – потребовал он.
   Васёк достал яиц, полбуханки хлеба, луковицу и поставил два стакана.
   – Вот, больше ничего нет.
   – Сойдет, – сказал Колян.
Он разлил по стаканам и сказал короткий тост:
   – За удачу, на дело идём.
   Через час,  когда в деревне всё стихло, они вышли на дело. Колян рассчитал все правильно. Дверь на сеновал была не заперта. Глуховатый Рыжов и его жена спали крепко и ничего не слышали. Они легко проникли в  хлев, наловили кур и, набив  ими мешок, опять  через  сеновал спустились в огород,  а затем тихо, крадучись по задам,  вышли на дорогу, что вела в город. По пути они бросали перья, последнюю кучку перьев они набросали на дороге. После этого отвлекающего маневра они пошли к Коляну в баню, где до утра обрабатывали трофеи.
   Утром в деревне поднялся переполох. Старик Рыжов, обнаружив пропажу, побежал к участковому Лехе Камышову. Кривоногий Леха надел на голову большую фуражку, подпоясался ремнем, взял папку и пошел к дому Рыжова.  Он осмотрел место преступления, взял пух, понюхал его и пошел по следу. Пух и перья привели его на большак. Леха записал в своем блокноте:
«Преступники вышли на большак и уехали на машине, которая ждала их  на большаке. Украдено двадцать кур». После этого он вернулся к Рыжову и составил протокол. Колян,  взяв корзину для вида, тоже в это  время оказался у дома Рыжовых и охотно помогал следствию, и даже дошел с Камышовым до дороги,  возмущаясь и негодуя вместе с Рыжовым. После этого он пошел к себе и стал делить кур: себе взял пятнадцать, а Ваське выделил пять,  при этом был зачтен долг.
   Дерзкое нападение на Рыжовых  всполошило деревню. Все стали  укреплять запоры. У бабки Веры все двери были на крючках. Она обошла их, поколотила молотком  по гвоздям,  вздыхая и приговаривая:
   – Разве это запоры? Дернут и с гвоздем вырвут. Надо Ваську пригласить, пусть покрепче запоры сделает. Вот выгоню бражку и приглашу, а то паразит за так-то не будет делать.
    
   Забив гвозди, она зашла в чулан, где на стене висело ружье покойного мужа. Бабка Вера взяла его, подержала в руках. Последний раз она стреляла, когда еще муж был жив. По грачам тогда пуляла, кукурузу охраняла. Костя показал ей, как вставлять патрон, как целиться и на что нажать. Стрельнула она первый раз, и сама испугалась, потом ничего - стреляла и неплохо. Вот и патроны остались: и с солью и с дробью. Потом Костя брал ее на охоту, и она не плохо стреляла. Но после  смерти Кости  она  ружье в руки не брала. А придется, если паразиты нападут.
   Прошло две недели после нападения на Рыжовых, в деревне вроде успокоились. А следствие по этому  делу не двинулось с места. Рыжовых кур Васёк   съел и опять задолжал Коляну.  И тот снова пришел к нему.
   – Ну что, – спросил он, – опять лапу сосешь? Я пришел спасать друга. Есть   предложение, пора на дело.   Объект:  бабка Вера, у нее двадцать кур,  много одной столько.
   Васек замялся.
   – Она моя бабка. Не,  к ней не пойду.
   – Бабка, пусть кормит тебя тогда.
   – Нет,  не  уговаривай,  Колян, не пойду. Она мне и так даст.
   – Ну, раз даст, тогда гони бабки. Да, кстати, у неё ружье есть, после  Иваныча осталось. Вот им и расплатишься, раз кур тебе жалко. Чего она тебе его  не дает?
   – Боится, говорит: «напьешься, беду сделаешь».
   – Значит, сами возьмем.
   – Да ты чего, оно в чулане висит, туда не пролезешь, она его запирает на замок, а  потом:  узнает она меня, – заартачился Васек.
   – Не узнает, – Колян отвернулся и напялил на голову капроновый чулок.
   – Фантомас! – закричал Васек.
   – А в темноте за чертей сойдем, – засмеялся Колян.
   Но Васек опять стал мяться.
   – Короче, Склифасовский, или гони бабки или идем сегодня за ружьем. На охоту будем ходить. А кабана или лося завалим – мяса на год хватит. На хрен нам эти куры. Залетишь с ними.
   – А ты дело говоришь, –  оживился Васек, – ну,  голова, ну,  Ленин.
   – А ты думал? Гони стаканы и закуску.



                Задержание.
 
    Бабка Вера, перед тем как лечь спать, проверила запоры. За день она ухайдакалась, устала. Вчера ей приснилась две задницы. Целый день она думала, к чему бы это? А спросить у соседки Маши неудобно. Скажет, дура какая, чего ей снится. И в тоже время она не виновата, мало ли чего приснится. Вчера проверила ружье и всё вспомнила. Нашла патроны, на которых были надписи: «соль». Покойный Костя написал, когда сад сторожил колхозный. Легла она, но уснуть не могла долго; когда стала засыпать, вдруг услышала шум. Встала, прислушалась. Шум продолжался. Не включая свет, она, не спеша, оделась и вышла в сени  наощупь. Ковыряли сзади дома: похоже, дверь ломают. Крючки не могут открыть.
   – Пришли паразиты. Дождалась. Господи, – сказала бабка Вера и перекрестилась, – спаси и сохрани. – И пошла в чулан за ружьем. Патроны с солью вставила еще раньше. Сняв с гвоздя ружье, она тихо прошла  к воротам, тихо сняла крючок, открыла дверь, что выходила в сад. Двое стояли на лестнице и пытались открыть дверь на сеновал. С ружьем наперевес она подошла к ворам сзади, и громко, как ей показалось,  крикнула:
   – Вы что, бесстыдники, делаете!?
   От неожиданности те вздрогнули, и перестали ковырять. Быстро спрыгнули   на землю и побежали в темноту. Но потом один из убежавших одумался,  вернулся, и грозным голосом потребовал, наступая на нее:
   – А ну, старая, гони ружье!
   Бабка Вера при лунном свете увидела, что лица-то у охальника нет. Другой тоже вернулся  и встал рядом, и на нем лица не было. Черти, похоже.
   – Это пошто тебе мое ружье?– возмутилась бабка Вера.
   – Гони ружье, старая, а то счас..., – продолжал угрожать чёрт без лица,   наступая на неё. 
   Тут бабка Вера ещё больше возмутилась:
   – Ах, вы суки, ах вы бля..., я покажу вам счас ружье!
   Она быстро взвела курок двустволки и нажала на спуск, с криком:
    – Вот вам!
Грохнул выстрел. От неожиданности черти подпрыгнули и бросились к забору. Бабка Вера нажала и на второй крючок, и вслед им грохнул второй выстрел.
   – Ай, – заорали черти, – совсем с ума сошла старая!
   Похоже, выстрел был удачный.
    – А ну-ка, поднимите руки! – приказала она.
   Черти подняли руки.
   – А  теперича шагайте на улицу.
   Она открыла калитку и выпустила воров- чертей на улицу. Достав из кармана патроны,  бабка Вера снова зарядила ружье и, прикрикнула:
   – Шагайте! Шагайте! И не  вздумаете у меня бежать!
   Воры-черти шли по улице и молчали, боясь себя выдать, и делали все, что она прикажет. Фонари на деревенской улице не горели и в домах тоже огни погашены. В деревне  уже  все спали. Колян сообразил, куда она их ведет.
   – Как дойдем до Лехи,  рванем в разные стороны,– шепнул он  Васе.
   Бабка разговор услышала и прикрикнула на них, держа все время на прицеле их мягкие места. И тут Колян не выдержал такого издевательства и стал ей угрожать:
   – Ну, погоди, старая! Мы тебе еще покажем!
   – Голосок - то знакомый, –ответила ему бабка Вера.
   Они уже почти поравнялись с домом  Лёхи Камышова.
      
   Тут Колян толкнул Ваську и рванулся в сторону.
    – Куда, паразит!–  крикнула бабка и тут же нажала на крючок.   
    – Ой! – заорал Колян.– Больно, старая!   
    У Лехи тоже в окнах света не было, но спал он чутко. Услышав выстрел, он  в одних трусах и  с пистолетом  выскочил из дома.
   – Лексей,  воров вот пумала, за курами ко мне лезли, принимай паразитов! - закричала бабка.
   Участковый Леха навел на них пистолет  и заорал:
   – Руки! Руки вверх, говорю!
   Но  воры его приказание не выполнили, они обеими руками держались за зады.  Лексей подбежал к ним и сдернул с лиц чулки.
   –  А,  вот кто курятину любит! 
   Бабка Вера тоже узнала злодеев.
   – Ай, паразиты, ай, Васёк, бабку родную грабить пришел. Чего тебе, паразиту,  не хватает?
   – Да мы попугать хотели, а она из ружья. Карга старая! Отпусти нас, Лёха, больно чай, дерет, –  держась за задницу, оправдывался  Колян.
   – Я  тебе покажу, карга,– пригрозила  бабка Вера.
   – Ладно,  баб Вер, иди спать, ты молодец. А я с ними  сам разберусь.
   – Ты уж сильно-то, Лексей, их не наказывай, дураки и есть дураки. Они уж получили своё. Я уж думала, тут бандиты какие. Пришли их ко мне, я их полечу.
   – Пришлю, а пока я их в речку на отмочку. Ты их здорово засолила. Когда  отмокнут, тогда и разбираться будем. Главное, целых два дела теперь раскрыты, – радовался Леха. – А ну,  марш в речку, охламоны! – скомандовал он им.
   Охламоны, не дожидаясь повторной команды, ринулись к речке. За ними  пошел и Лёха. Когда он подошел,  оба,  сняв штаны, уже  мочили свои зады.
   А бабка Вера, закинув двустволку за плечо, поковыляла домой спать. Ей теперь ничего не было страшно. И сон, что ей приснился намедни, совсем не о том. Она думала: что долги ей отдадут. А задница снится совсем к другому.