Глава 39 Книга 2 Мейлах в октябре

          ОНА ОДНА, А В ЭТО ВРЕМЯ …

В каждом яблоке
Зреет червяк!

Тамара первые недели отсутствия мужа всерьёз, с беспокойством, не воспринимала – мало ли какие дела могли быть у мужа на стороне. Зная его инертность и излишнюю весовую нагрузку на ленивые ноги, была уверена – далеко от неё не уйдёт! К тому же, последнее время к ней присматривался симпатичный молодой мужчина.

 Этот шикарный брюнет, постоянно сидел в зале ресторана ещё при Мейлахе и с явной симпатией смотрел на обаятельную Тамару, а теперь, когда она на эстраде выступала без мужа, он осмелился преподносить ей роскошные букеты.

 Тамара сначала отказывалась принимать цветы, и он приспособился вручать их Розалии Григорьевне с оговоркой: – «Для Тамары Семёновны»! Розалия Григорьевна манерно кланялась и что-то лепетала  в ответ, создавая видимость для окружающих, что этот букет преподнесён якобы ей.

 Жора – так звали молодого мужчину, был настойчив, в желании познакомится поближе с Тамарой, но пока его держали на расстоянии как запасного игрока.

Затянувшееся отсутствие Мейлаха, от которого не было «ни слуху, ни духу» давало повод Тамаре задуматься о дальнейшей перспективе семейной жизни. Детей у неё нет, Гриши давно нет, Мейлаха уже нет и писем тоже нет, а Жора уже тут как тут!

 Она почувствовала себя свободным человеком и однажды, приняв из рук Жоры букет роз, на его просьбу встретиться, ответила согласием. Путь по ночному городу до дома Тамары они проделали с Жорой в сопровождении Семёна Марковича и Розалии Григорьевны.

 Георгий, как называла его Розалия Григорьевна, был внимателен, не столько с Тамарой, сколько с её родителями. Он знал, где таилась возможность отторжения ухажёра от их дочери и то, что, не завоевав полной симпатии стариков, к Тамаре нечего было соваться!

Расчёт был правильным. У калитки их дома Георгий не стал набиваться на приглашение, а вежливо распрощавшись с каждым, скромно покинул их, растворившись в темноте.

– Тамара! Что мы будем делать с Мейлахом? – спросила Розалия Григорьевна, как будто, что делать с Георгием она уже знала.
- Да что с ним делать, если его нет?  Пустое место нужно заполнять – ответила Тамара.

Семён Маркович был другого мнения, но не стал возражать сразу двум женщинам, которые в отношениях с мужчинами разбирались лучше.

Следующее свидание Тамары с Жорой происходило тоже по завершении работы и опять в присутствии её родителей. Жора, на этот раз был ни в меру разговорчив и видно было, что он всячески старался понравиться всей семье, но опять же его контактные разговоры были направлены скорее к Тамариным родителям, чем к Тамаре.

 Розалия Григорьевна была в восторге, от метких реплик и остроумных шуток, а Семён Маркович, относился к активности Жоры сдержанно – ему больше нравился спокойный, ненавязчивый Мейлах, которого он уважал.

 И вот, когда разогретые разговорами женщины пригласили Жору зайти в дом на чашку чая, Семён Маркович недовольно запыхтел носом и замкнулся в себе, не проявляя особой симпатии к гостю.

 Ему не хотелось, как когда-то перед Мейлахом раскрываться во всю ширь своих приключений. Не хотелось, и всё!

Жора ничего не спрашивал о Тамарином муже, о себе тоже старался не рассказывать. С любопытством рассматривал музыкальные инструменты, одобрительно отозвался о женщинах за порядок в доме и заметил, какая удачная планировка жилья. А здесь, что у вас за помещение? Указывая на кладовку, спросил Жора.

– Здесь у нас храниться самое ценное – коллекция музыкальных инструментов – охотно ответила Розалия Григорьевна и доверчиво распахнула дверь кладовки.

 На переднем плане, среди развешенных труб, альтов, басов и прочих металлических штучек диковинной формы стоял большой барабан, а за ним, из угла выглядывал чемодан Мейлаха, только ему не хватало красного бантика.

 Надписи о наличии в нём книг не было видно. От внимательного взгляда Семёна Марковича, ревниво наблюдавшего за активностью гостя, не ускользнул его интерес к простому чемодану, который Жора узнал и рассматривал с повышенным вниманием.

– Сёмушка! Расскажи нам, что ни будь интересное. Ты так много знаешь!  Развлеки гостя, пока мы приготовим чаёк с тортиком.

– Хорошо, дорогая! Но я не знаю, что рассказывать. Мне сегодня хочется больше спросить, чем рассказать. После этой фразы для жены он внимательно, как смотрят музыканты в новую партитуру, уставился в лицо гостю и заговорил:

– Жора! Расскажите о себе. Как вы оказались в нашем городе, где живёте, чем занимаетесь? Почему вы, как я понял, не имеете семьи? Мы очень любим нашу дочь и нам небезразлично, с кем она общается.

– Семён Маркович! К сожалению, я пока не могу быть открыт для обозрения, так как это может сделать любой из вас. Есть у нас такие службы, как впрочем, и во всех цивилизованных странах, когда причастным к ним о себе можно говорить, очень мало, а лучше – вообще не говорить.

 Вы бывший фронтовик, меня поймёте без лишних слов с моей стороны и не вынуждайте меня использовать легенду. Я слишком проникся  уважением к вашей семье, чтобы преподносить рекомендованную службой правдоподобную историю, для маскировки моей истинной работы. Спасибо вам за понимание.

 К сожалению, по этому поводу я не могу сказать более того, что сказал. Надеюсь, весь разговор останется между нами. К вашей дочери я имею самые серьёзные намерения и, как вы догадываетесь, о том, что вы бывший фронтовик, я узнал по своим каналам, где получил согласие у шефа на личные, далеко идущие планы. Такие вещи у нас подконтрольны соответствующей внутриведомственной службе.

Семён Маркович после услышанного объяснения проникся уважением к этому человеку и, подозрительная сдержанность к гостю прошла сама собой. Он сразу же стал таким же, как был ранее – общительным, даже с Жорой, и готов был рассказать несколько жизненных историй, но постеснялся, приняв во внимание серьёзность важного гостя.

После этой встречи и объяснения, кавалер зачастил в дом к гостеприимной семье. Тамара к Жоре привыкала не так быстро, как к Мейлаху и чувствовала перед своим супругом угрызения совести, однако, учитывая, что он не появлялся и не подавал о себе весточки – успокоилась. Предположила, что раз он сбежал от первой жены, то мог повторить побег и от неё.

Жора, чувствуя колебания в поведении Тамары, стал более активен и настойчив. Стихов он ей не писал, но говорил складно, цветы дарил ежедневно и уверенно склонял её на свою сторону. Планы на будущее связывал с переездом в столицу, в роскошную квартиру и обещал отдых на лучших заграничных курортах в компании людей из высшего общества.

Тамара обратила внимание, что Жора, очень много уделял ей времени и, как-то спросила, когда же он работает?
– Милая Тамарочка! Как ты наивна! Работники моего уровня работают головой, а всё задуманное мною, выполняют подчинённые. У меня остаются контрольные функции.

 Сейчас, работа проводится в этом регионе, а завтра, будет там, куда Родина пошлёт! Если тебя не пугает моя ответственность за работу, возможные командировки и высшее общество, в которое тебе придётся войти, то я делаю тебе предложение быть моей женой. По этому поводу мне необходимо сегодня поговорить с твоими родителями и определить сроки торжества, а также  согласовать список гостей.

Тамара не предполагала услышать от быстро испеченного кавалера такой прыти и попросила не торопить события. Её муж, Мейлах Абрамович, исчез внезапно. Он даже не забрал с собой чемодан с вещами, которыми очень дорожил, что указывает на незапланированное его исчезновение.

 Чемодан мы поставили в кладовку и все ждём возвращения Мейлаха, очень скромного и внимательного. Он порядочный человек и если решил меня покинуть, то обязательно должен был объясниться, да и вещи свои должен забрать!

 Незаметно беседующая пара подошла к дому, где их опять гостеприимно встретили Тамарины родители. Родители внимательно выслушали предложение Жоры, но поддержали позицию дочери – не торопить события. Разговоры затянулись далеко за полночь.

На улице поднялся ветер, и прохладный осенний дождь крупными каплями хлестал в окна. Время указывало на то, что гостю нужно уходить, но погода этому препятствовала.

 Розалия Григорьевна, с сочувствием глядя на гостя, неуверенно порывавшегося  уйти, и в то же время оттягивавшего свой уход предложила:
- Георгий! Мне очень жаль вас отпускать в такую непогоду. Останьтесь, переночуйте.

– Нет, нет! У меня завтра тяжёлый день. Чуть свет я должен быть на службе. Она ответственна и сложна, не терпит задержек даже по самым важным личным обстоятельствам, а впрочем, если мне найдётся местечко – останусь.
 
– Мы вас разместим в Тамариной комнате, а она перейдёт в нашу, – любезно предложила Розалия Григорьевна.
– Правда,  Тамарочка? Гостю будет там удобно.
– Нет, нет, если можно, я переночую в вашей кладовке – запротестовал Георгий.

– О чём вы говорите? Вы наш дорогой гость и мы не позволим вам ночевать в кладовке – запротестовала Розалия Григорьевна при поддержке супруга и дочери.

Жора, вежливо поблагодарил гостеприимных людей, но извинившись, пояснил:
– Понимаю, ваше доброе отношение ко мне, но у меня есть ещё небольшая работа, по службе. Мне нужно полное уединение и изолированное помещение.

Потом будет всё по-другому, а теперь – не имею право нарушать существующие правила, – сказал он с суровым выражением лица, не допускающего возражения.  Я привык к спартанским условиям и ничего лишнего мне не требуется, мне даже постель не нужна, достаточно, чтобы в кладовке находился стул. Мне сидя спать так же удобно как в постели.

– Что значит – военный человек! – уважительно сказал Семён Маркович удивлённым женщинам и не стал возражать гостю.

Тамара была благодарна Жоре, что он не поставил её в неловкое положение желанием «быть поближе», чем возможно, в ситуации неопределённости, связанной  с пропавшим Мейлахом, который пока числился мужем. Жора уединился  в кладовке, и всё тут!

Семён Маркович, с Розалией Григорьевной долго шептались в постели,  о деликатном Георгии, прежде чем уснуть, угадывая, что он там, среди ночи делает – чистит пистолет, или пишет донесение своему начальству?