И никаких тамплиеров. Часть вторая

                Статья в трех частях.               
                +++++++++++++++++++++++++++
Иллюстрация - «Палаты и фасады»:
1, 2. Фасад церкви Тихвинской Богоматери в московском Ново-Симоновском м-ре.
            17-тый век. Роспись «под шахмат».
3. Фрагмент восточного фасада Грановитой палаты в Московском Кремле. 1491 год, Марко Руффо и Пьетро Антонио Солари, времена Ивана III. Огранка руста «под бриллиант».
4,5. Фрагмент фасада церкви Одигитрии. 1693г. Ростов Великий. Кремль.
6. Фрагмент фасада трапезной Троице-Сергиевой лавры в Подмосковье (Троице-Сергиев посад). 17-тый век, роспись фасада «под шахмат».
    Фото № 1,2,3,6 сделаны автором. Июнь 2014 г.
                +++++++++++++++++++++++++++               
В качестве эпиграфа:

«Чувство патриотизма от века присуще нашему народу. С ним государство и человек выше, благороднее. Так будем последовательны. Будем нетерпимы к попранию народных святынь».
                Художник Павел Корин, 1966 27 июля, газета «Комсомольская
                правда», статья «Как гражданин России».

«Там русский дух… там Русью пахнет!»
                А.С. Пушкин «Руслан и Людмила»

                +++++++++++++++++++++++++++    
                Содержание Части второй.
 
4. Тамплиеры на Руси и в Москве - расследование – в деталях (продолжение 1).
          4.3. С кем воевал князь Даниил Галицкий? Добжинский орден –
                или снова тамплиеры? Март 1238 года.
          4.4. Название города – Москва. Дата основания – 1147 год.
                Грааль хранился в Москве?
          4.5. Кто защищал Москву от хана Батыя. Зима 1238 года.
          4.6. По Зенину: тамплиеры и баронский сын Данилка. 
          4.7. Князь Даниил Александрович Московский. Краткая биография (1261-1303).
          4.8. Междоусобица братьев Александровичей – не в счет. (1281-1293)
          4.9. Переславль-Залесский – подарок судьбы? 1302 год.
          4.10. Москва в 1296-1300 годах.   
          4.11. Сокровища тамплиеров, которых не было. 1307 год и далее.
          4.12. Судьба Русского королевства (наследство Даниила Галицкого). После 1340 г.

Использованные при работе над данной статьей материалы указаны
в приложении к Части третьей.

                +++++++++++++++++++++++++++    
4. Тамплиеры на Руси и в Москве - расследование – в деталях (продолжение 1).
            
                4.3.  С  КЕМ  ВОЕВАЛ  КНЯЗЬ  ДАНИИЛ  ГАЛИЦКИЙ?
                ДОБЖИНСКИЙ  ОРДЕН - ИЛИ  СНОВА  ТАМПЛИЕРЫ?
                Март 1238 года.

   Цитата из статьи Леонида Сабинина, повторяющего выводы Зенина: «Сведения о пребывании Тамплиеров на Руси прямым текстом есть в Ипатьевском Летописном своде. Повествуя о событиях 1245 года, автор рассказывает, что, выступив в поход на Брест, Даниил Галицкий обратился к своим войскам со словами: «Не годится ТЕМПЛИЧАМ рекомым СОЛОМОНОЧАМ нашу отчину держати...» - пошел на них и «яша (взял) старейшину их Бруно руками».

   Можно поверить Зенину на слово, ведь лезть в Ипатьевский летописный свод – это еще полбеды, но разбираться, когда, с кем и почему воевал средневековый князь – дело очень хлопотное. Однако допустим, что нашелся такой вот упертый читатель – например, я – который почитал еще кое-что помимо статьи Зенина. Итак, посмотрим, откуда ноги растут.

   В 1238 году в битве под городом Дорогичином на реке Буг был разбит князем Галицким Даниилом Романовичем Добжинский духовный рыцарский орден, - князь пресек попытку рыцарей обосноваться на волынских землях.   

   Предыстория: воевавший в первой половине XIII века с соседними прусскими племенами польский князь Конрад I Мазовецкий, на совести которого лежит призвание в Восточную Прибалтику рыцарей Тевтонского ордена, принял решение для лучшей защиты от, мягко говоря, тревоживших его пруссов учредить также свой рыцарский орден.

Созданный в 1224 году с благословения папы римского, этот орден назывался «Братья рыцарской службы Христу в Пруссии» или «Добжинский», по месту своей резиденции крепости Добжинь в Добжинской земле над Вислой. Форма - белое одеяние, меч острием вниз (или, по другим данным, два меча) и восьмиконечная «Вифлеемская» звезда над рукоятью меча. Устав – по примеру устава тамплиеров (автор – Бернард Клервоский).
Но в первом же сражении (1224 год) добжинские братья были разбиты язычниками. Пруссы неоднократно осаждали крепость, они настолько деморализовали добжинских рыцарей, что даже небольшой прусский отряд мог спокойно грабить окрестности замка, не встречая никакого сопротивления с их стороны. В виду низкой эффективности деятельности Добжинского ордена   в 1235 году по папскому приказу он был объединен с более могущественным Тевтонским, но часть его членов не признала папского постановления.

Именно этим добжинским  рыцарям грамотой от 3 марта 1237 года князь Конрад I Мазовецкий передал волынский город Дорогичин со значительной территорией между Западным Бугом и рекой Нурой.  Никаких прав распоряжаться этой территорией Конрад не имел.

     Возможно, со стороны Мазовецкого князя это был выпад в сторону волынских соседей, с которыми у него плохо ладились отношения. Подтверждение данного предположения: под 1237 годом Волынский летописец отмечает: «По том же лете Данилъ же возведе на Кондрата литву Минъдога...», - то есть волыняне князя Даниила вместе с литовцами князя Миндовга имели воевать с Мазовией. Теперь последовал ответ, - волынянам по задумке Конрада предстояло воевать с добжинскими братьями. Политика, стало быть. Вы нам в глаз, а мы вам в нос. Все логично.

     Из-за смелого поступка Конрада в отношении чужой собственности, имея ввиду его дарственную грамоту, многие историки считали, что Конрад, в прошлом союзник Даниила, ставший, однако, его врагом, войдя в сговор с его конкурентами, на самом деле завладел Дорогичином (возможно, в 1235 или 1236 году).

Но скрупулезный анализ имеющихся исторических данных опроверг это утверждение. Конрад просто-напросто с легким сердцем одарил орден добжинских рыцарей землей и городом, которые ему никогда не принадлежали. Таким вот образом, в 1237 году Дорогичин, хоть и на короткое время, оказался в руках Добжинского ордена. Однако экспансия рыцарей не прошла безнаказанной, вскоре законный владелец вернул Дорогичин назад.

      Это произошло в марте 1238 года.
      Галицко-Волынский летописец (летописный Ипатьевский свод) зафиксировал: «Данила сказал: «Негоже есть держать отчину нашу крыжевникам-темпличам, то есть соломоничам». И пошли они на них с великой силой, взяли город месяца марта, и старейшину их Бруна схватили, и воев захватили, и воротились оба во Владимир» (Владимир Волынский).

     Без перевода на русский со старославянского эта речь Даниила звучит так: «Не лепо есть держати нашее отчины крижевникомь Тепличемь, рекомымь Соломоничемь». И поидоста на не в силе тяжце»… со всеми вытекающими…

     Вот тот самый момент и та самая цитата, которая у Зенина (и вторящих ему авторов) является доказательством присутствия непосредственно тамплиеров непосредственно на Волыни. То есть прямо в лоб.

     Но есть и другие мнения, высказанные историками, исследовавшими войны Даниила Галицкого: 
     Под «крижевникомь Тепличемь, рекомымь Соломоничемь» (в переводе «крыжевникам-темпличам, то есть соломоничам») русский князь в самом деле понимает крестоносцев-тамплиеров, иначе храмовников (рыцарей Храма Соломона), то есть членов первого военно-монашеского рыцарского Ордена, возникшего в Святой земле в эпоху Крестовых походов за отвоевание Гроба Господня.

Это не случайное заявление, оно говорит о том, что князь Даниил хорошо знал, с кем имеет дело – с католическими орденскими рыцарями. Эти организации были в целом схожи, особенно при взгляде со стороны. А «крыжевники» – обще-русское название крестоносцев, от слова «крыж», как называли на Руси католический крест.

     То есть имеет место обобщение, - князь воюет не с тамплиерами, рыцарями красного восьмиконечного креста, а с добжинцами, рыцарями
красной Вифлеемской звезды, но вполне отдает себе отчет, что они также являются католическим духовно-рыцарским орденом.

    В просторечье фразу Даниила можно передать примерно так: «Нечего всяким там крыжевникам, разным там темпличам-Соломоничам, лезть на нашу землю, вон их поганой метлой».

    Очень натянуто, да? У Зенина проще и точнее? А как быть с грамотой князя Конрада Мазовецкого, который даровал город не тамплиерам, а добжинцам? А что делать с самими добжинцами, – они ведь существовали, - до тех пор, пока их не стер в порошок Даниил Галицкий. 
   О Добжинском ордене ни у Д. Зенина, ни у Л. Сабинина не упоминается ни единым словом, будто его и не было вовсе. Но вот ведь незадача - он был.
 
                И никаких тамплиеров.

                4.4. НАЗВАНИЕ  ГОРОДА - МОСКВА.
          Дата основания – 1147 год.                Грааль хранился в Москве?

   Все знают или хотя бы слышали краем уха, что Москва была впервые упомянута в летописи под 1147 годом, отсюда и ведется отсчет ее возраста. При этом нет никаких оснований усомниться в том, что название города произошло от названия реки, которая называлась так уже тогда, когда города еще не было и в помине, - а река названа древними жителями этих мест от праславянского корня «моск», что значит мокрый или влажный, чему есть много подтверждений – целый список похожих названий во многих землях, где обитали и продолжают обитать славяне или их потомки. Как всегда в таких случаях бывает, существуют и другие версии, но Зенин пошел дальше всех и копнул глубже всех.

   Зенин, статья «След тамплиеров»: «в латыни есть слово - MOSQA - означающее МУЖСКОЙ союз, объединение, братство... монастырь».
   Так что Москва равняется монастырь, разумеется, тамплиеров. Искать какие-то другие корни названий в Средне-Русской полосе, кроме латыни, нечего даже и пытаться. К тому же Зенин находит подтверждение собственной теории: «Рыцарь, поэт и тамплиер Вольфрам фон Эшенбах в поэме «Парцифаль», созданной в конце третьей четверти XII века, сообщает, что тамплиеры хранили Грааль в замке МОССЕЛЬВАШ, расположенном на семи горах. На латыни это будет выглядеть – MOSSELVAS –МУЖСКОЙ ЛЕСНОЙ».

      Река Смородина русских былин, такая мокрая, что ее называли еще Москвой, и поднявшийся над нею город Москва, риторически расположенный на семи холмах.
      Замок Моссельваш из поэмы Парцифаль, в котором хранился святой Грааль.
      В общем, по праву свободного выбора каждый из нас может остановиться на том варианте, который ему ближе, больше по сердцу.
      Хотя стоит иметь ввиду, что истина – она одна. 

      Кстати, про СЕМЬ ХОЛМОВ. Есть такое выражение «на семи ветрах, на семи холмах», оно восходит к древним временам, к язычеству. Но легенда о семи холмах Москвы с полной определенностью известна только начиная с 16-того века, когда власть-придержащими была сознательно проведена параллель между Москвой и Римом. В 12-том веке об этом еще вряд ли рассуждали, поскольку особых поводов для этого не имелось.

Первоначальный город Москва – это Кремль («город» – огороженный стеной участок), он помещался на одном холме – Боровицком. На автора легенды о семи холмах очень похож царь Иван Грозный, который выводил родословную своей династии от наиблагороднейших императорских корней. Когда же так или иначе крылатая фраза оказалась придумана и хорошенько прижилась, москвичи начали считать свои холмы, чтобы подвести под нее реальную основу, и выяснилось, что в окрестностях Кремля холмов гораздо больше, чем семь. Никого это, конечно, не смутило, и был, так сказать, утвержден официальный список семерки привилегированных возвышенностей.
     Вывод: коль скоро в поэме «Парцифаль» речь идет о замке на семи горах, то это точно не Москва.

     «Парцифаль» - средневековый рыцарский роман, в котором соединяются две сюжетные линии: одна о рыцаре Парцифале, начавшем свой путь по жизни в идиллической лесной глуши, и вторая о поисках святого Грааля. У романа были свои предшественники, на основании которых и появилось это произведение.

     И вот что интересно - дотошные исследователи выяснили, что название замка, в котором хранился святой Грааль, в разных западноевропейских источниках различно:
- в самом раннем тексте о Граале (роман Кретьена де Труа «Персеваль, или Повесть о Граале», конец XII века) – замок не назван вообще;
- в романе «Ланселот-Грааль» нач. XIII века значится замок Корбеник (предположительно, от валл. Caerbannog, «горная крепость»), что повторено в 19-том веке Мэлори в его «Смерти Артура» - Карбонек, Корбин;
- в поэме «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха, 1210 г.  – замок Мунсальвеш (нем. Munsalvеsche, от фр. Monsalvage — «мое спасение»);
- еще позднее вольфрамовское название переосмысляется как Монсальват (латинское mons salvationis — «гора спасения»), это название использовано Вагнером в его опере «Парцифаль».

                Опять спекуляция на схожести (и то очень относительной) названий.
               
     То, что Зенин в своих статьях вообще определяет древнюю Москву как административно-территориальную единицу, едва переросшую «укреплённый баронский замок», я вообще комментировать не буду, оставлю это на его совести, если она у него все же есть. Князь Даниил в одной строчке зенинской статьи, видимо по возникающей тут аналогии, сравнивается с «баронским сыном». Великий князь Владимирский и какой-нибудь там немецкий барон – это одно и то же?

                4.5. КТО  ЗАЩИЩАЛ  МОСКВУ  ОТ  БАТЫЯ.
                ЗИМА  1238  ГОДА.

    Зенин, статья «Все дороги ведут в Рим», цитата: «Абульгази, автор Истории Татар, чингизид и хан, рассказывая о событиях Батыевой кампании 1237 - 1238 гг., рассказывает о взятии Москвы: «Московиты и друзья их ФРАНКИ (жители западных стран вообще), сделали окоп и крепко бились из него. Батый простоял сорок дней и ничего не мог сделать, пока не подошел его брат Шейбани с 60000 войска. Увидев множество наших, московиты и ФРАНКИ бросили окоп и бежали в лес». В наших летописях очень смутно рассказывается о взятии Москвы: "безбожные Москву пожгоша и воеводу Филиппа Няньку убиша". Кто такой этот Филипп и почему ни одной другой "няньки" в летописных текстах нет – вразумительного ответа не существует».

    Правда, эту же цитату в другой своей статье, «След тамплиеров», Зенин приводит таким образом: «хан Абульгази, автор «Истории татар», доводит до потомков совершенно иные сведения: «Москвичи и друзья их немцы окопались близ Москвы 20 января и три месяца противились татарам...».

    Вот уж действительно «совершенно иные сведения». Так франки или немцы? На Руси иностранцев в общем и целом называли отнюдь не франки, а именно немцы (хотя при этом отлично разбирались в их национальностях: француз – франк, итальянец – фрязин).

Но в контексте зенинской статьи «Все дороги ведут в Рим» предпочтительнее было, конечно, поименовать их франками, что и было проделано. Причем такой прием вызывает сомнение в подлинности цитаты вообще. Однако, в любом случае, главное заключается вот в этом: «Кто такой этот Филипп и почему ни одной другой «няньки» в летописных текстах нет – вразумительного ответа не существует».
   
    Раз вразумительно ответа не существует, надо его найти. И Зенин предлагает сделать следующее: заменить пару слов в тексте древней летописи. Тогда получится гораздо лучше: «...и воеводу ФИЛИППА  ИЗ  НАНСИ убили», – всё встает на свои места, не так ли?

    Дальнейшие комментарии призваны убедить читателя в правильности позиции альтернативного автора: «Летописный рассказ про семь недель, которые Батыево воинство стоит под Козельском, не выдерживает критики. Козельск стоит на равнине, Москва же – на господствующих высотах, за лесами, болотами, реками. Оснований сомневаться в достоверности Абульгази нет, хотя он и противоречит официальной версии».

    Если читать тексты таким образом, можно вычитать очень многое. И жизнь станет разнообразнее и веселее. Правда, история с Козельском критики не выдержит, но зато станет понятно, что же тогда происходило в Москве на самом деле.

    Опять-таки совершенно русское прозвище «нянька», конечно, не идет ни в какое сравнение с именем шевалье из Нанси. Причем что интересно, русский летописец как бы ничего не знал о том, что Филипп был  франком. А вот Абульгази (он же общепризнанно Абу-л-гази) – тот знал. 
    Правда, летописец писал «из лета в лето». Но зато он был явно малограмотен. Не смог написать правильно «Нанси», а написал какое-то «нянька».
    А что же Абу-л-гази?

    Чингизид,  уроженец Хивы, Абу-л-гази жил и создавал свои труды по истории туркмен и тюрок в 17-том веке, годы его жизни 1603-1664.  В «Родословной тюрок» (у Зенина это, вероятно, История Татар) Абу-л-гази ссылается на записи Рашид-ад-дина, Шереф-ад-дина, Али Йезди  и также упоминает, что в его распоряжении было восемнадцать сочинений, излагающих историю Чингизидов, царствовавших в Иране и Туране, - это, бесспорно, указывает на то, что Абу-л-гази был хорошо начитан в исторической литературе. В то же время он широко использовал в процессе работы народные предания и устные рассказы.

Один из ученых, обращавшийся к трудам Абу-л-гази в своей научной деятельности, пришел к выводу, что к сведениям, сообщаемым Абу-л-гази, следует относиться с некоторой осторожностью.

Правда, этот ученый всего лишь какой-то В. В. Бартольд, писавший о туркменах научные статьи и известный в своем академическом кругу. То ли дело Дмитрий Зенин, любитель-историк, о котором знает так много пользователей Интернета.
 
    В Западной Европе «Родословная тюрок» стала известной с 1726 года, разумеется, в переводе. Затем над нею работали разные переводчики и в ней разбирались разные ученые. Существует проблема списков, которые отличаются друг от друга, а также «Наибольшее затруднение, как, впрочем, и всегда при переводе исторических текстов, представляют терминология, транскрибирование собственных имен и некоторые реалии быта туркмен».

Ученым почему-то не все ясно, у переводчиков возникают трудности, а вот у Зенина трудностей никаких. История обороны Козельска ему не нравится, а русскую летопись надо переправить – и все будет просто отлично. И рыцарь Филипп из Нанси отправится совершать свои славные подвиги.

     Что можно сказать? Самый подробный рассказ о взятии Москвы Батыем содержится в тексте Лаврентьевской летописи:
    «Тое же зимы взяша Москву татарове, и воеводу убиша Филипа Нянка за правоверную хрестьянскую веру, а князя Володимера яша руками, сына Юрьева, а люди избиша от старьца и до сущаго младенца; а град, и церкви святыя огневи предаша, и манастыри вси и села пожгоша, и много именья въземше отъидоша».

     Еще есть упоминания об этом событии и в других старинных источниках, хотя там рассказ очень краток.
     Существует, однако, весьма развернутое дополнение к Никаноровской летописи, сделанное немецким ученым по имени Иоганн-Вернер Паус или Паузе (Pause,) приехавшем в Россию в 1701 году и жившем в ней долгие годы. Дополнение представляет собой выписку Пауса из какой-то не дошедшей до нас русской летописи.

Ученые склонны доверять этой выписке, в которой подробно рассказывается о длительной и успешной поначалу обороне хорошо укрепленной Москвы (Московский Кремль уже тогда нельзя было взять сходу, как это почему-то представляется при упоминании Москвы в общем списке разоренных монголо-татарами русских городов), о смелых и эффективных вылазках осажденных, наносивших сильный урон врагу, - и о том, что воевода был захвачен в плен и казнен  – рассечен на куски, после чего татары все же захватили  город и сожгли его. В этой выписке рукой Пауса воевода поименован так: «Воевода же Филипъ Нянскинъ».

     Если собрать все имеющиеся сведения воедино, то прозвище воеводы читается в следующих интерпретациях: «Нянко, Нанко, Няньско, Нянскинъ». Историки не видят в этом никакого криминала и продолжают производить прозвище воеводы от слова «нянька». Почему? Во-первых, они не читали Дмитрия Зенина, а во-вторых, тому есть логическое объяснение.

    Значение слова «Няня» по словарю Даля: «Няня, нянька, нянюшка ж. женщина, которой поручен надзор за ребенком; иногда, вм. пестун, о мужчине. Старший братишка остался няней, при меньшом…»
    Вот выписка еще из одного источника, проливающего свет на этот вопрос: «Фамилия Нянковский происходит от старославянского имени Нянко, которое имеет значение «нянька, опекун». Согласно другой гипотезе, фамилия образована от прозвища Нянко, которое ведет свое начало от украинского слова «нянько» – «папа».

     Воевода Филипп, видимо, являлся опекуном молодого князя Владимира Юрьевича, сына тогдашнего великого князя владимирского Юрия Всеволодовича. Опекун-нянька, который должен был оберегать и учить княжича воинским премудростям и отчасти делам правления, выбирался из родственников или ближних служилых людей князя и назначался на свою должность, когда его подопечного забирали из рук матери.

То есть, когда княжичу Юрию было лет семь, к нему приставили в «няньки» знатного воина Филиппа, впоследствии так и оставшегося при молодом князе советчиком и первым помощником. В Москве двадцатилетний Юрий был захвачен в плен и немного позднее при осаде татарами Владимира на Клязьме казнен по приказу Батыя на глазах родных и горожан возле Золотых ворот города, чтобы ослабить боевой дух защитников. 

     Кстати, имя Филипп – не западноевропейского происхождения, оно было распространено именно на Руси и в Европе появилось только вместе с Анной Ярославной, которая впервые для Франции и окружающих королевств назвала своего сына-принца этим именем, после чего оно уже стало распространяться и в западном мире. Исследователи нашли вопрос занятным и разобрались в деталях, так что можно не сомневаться в их выводах.

Вообще от времен Анны Ярославны до наших дней дошло довольно много документов, проливающих свет на жизнь и деятельность этой выдающейся женщины, – Анна была умна, образована, активна и занималась делами правления практически на протяжении всей жизни. Сохранился даже ее собственноручный автограф на королевской грамоте – подпись кириллицей «AНA PЪИНA (то есть «Анна королева»)» - рядом с коряво нацарапанным крестом, символизирующим подпись ее неграмотного мужа-короля. Так что тут материал для изучений имеется.

Возвращаемся к проблеме имени московского воеводы. Конечно, в середине 13 – того века во Франции было уже немало своих Филиппов, – но на Руси они тоже отнюдь не перевелись. Филипп, Филиппок – обычное имя в русских городах и селах на протяжении веков.

    Зимой 1238 года русский воин, воевода Филипп, опекун молодого князя Владимира Юрьевича, оборонял Москву от нашествия татар и погиб мученической смертью. Что говорят в таких случаях о своих доблестных предках гордящиеся их деяниями во славу родного края потомки?
                ВЕЧНАЯ  СЛАВА  ГЕРОЯМ.

                И никаких тамплиеров.

              4.6. ПО ЗЕНИНУ: ТАМПЛИЕРЫ  И  БАРОНСКИЙ  СЫН  ДАНИЛКА.

     Затем по Зенину в Москве не происходило ничего интересного, разве что на ее горизонте мелькнул брат Александра Невского Михаил Хоробрит… Зенин говорит об этом так, цитирую: «в 1245 году в ней (Москве) оказался младший сын отца Александра Невского Михаил, прозванный Хоробритом, который в том же году выгнал своего дядю Святослава Всеволодовича из Владимира и вторгся в Литовские пределы, где и сложил буйну голову».

Князь Михаил Ярославич Московский по прозвищу Хоробрит не просто оказался в Москве, он был в этом городе удельным князем, хотя ему не посчастливилось стать основателем московской династии. И он бился с литовцами, вторгшимися далеко в пределы русских земель (это они вообще-то вторглись, а он оборонялся), и погиб в битве на реке  Протве 15 января 1248 года.

Но Михаил Ярославич не уложился в тамплиеровскую схему Зенина, поэтому он оставил его в покое, разве что переставив немного ориентиры в его славном прошлом, и также не стал задевать Александра Невского, - зато вплотную занялся младшим сыном князя Александра, Даниилом.

       Цитата из Зенина, «След тамплиеров»: «глобальные события, связанные со становлением и закреплением роли Москвы как центра российского государственного строительства произошли где-то между 1264 и 1380 гг».

       Зенин высказывается в том смысле, что тамплиеры учредили свое комтурство в Москве при сыне Александра Невского – Данииле (1261-1303), поэтому в декоре Даниловского м-ря, основанного Даниилом, до сих пор и существуют их знаки. Даниил назван у него князем-изгоем и, как уже упоминается, сравнивается с баронским сыном, которому вроде бы не собирались отдавать даже его плохонькую удельную Москву, и охарактеризован следующим вполне уничижительным образом: «По данным Московского лицевого свода и «Тверского летописца», Даниил Александрович Московский ничем выдающимся не отличался».
 
       Эту цитату вторящий Зенину Леонид Сабинин (статья «Об исторической преемственности Тамплиеров современности») перевирает весьма диковинным образом: «Из Московского лицевого свода и «Тверского летописца», следует, что Даниил Александрович Московский не совершил ничего выдающегося, лишь воевал за Киевский Престол со своим старшим братом Дмитрием Александровичем».

Первая часть процитированной фразы вслед за Зениным «опускает» князя Даниила, а во второй ее части подается абсурдный  псевдо-исторический материал, - поскольку на самом деле, в исторической реальности, Дмитрий Александрович боролся со своим братом Андреем Александровичем за великое Владимирское княжение (Киев тогда уже был никому не нужен), а Даниил, как и многие другие, только пытался  уцелеть в устроенной ими кровавой бане, о великом княжении даже и не помышляя.

      Но возвращаемся к сути зенинского безапелляционного заявления: «Даниил Александрович Московский ничем выдающимся не отличался».
      То есть кто-то очень умелый и могущественный должен был ему помочь.  А поскольку явных следов такого вмешательства нет, то их следует найти.

      Упоминание о том, что у Даниила состояли на службе тамплиеры (или это он был у них на службе?), Зенин находит прямо в его Житии (поскольку Даниил Александрович впоследствии был канонизирован благодарными потомками, – поскольку Зенин и его последователи им ведь еще не объяснили, каким на самом деле он был ничтожеством): «Житие святого Даниила Московского каких-либо достоверных сведений о его деяниях на ниве государственного строительства не сообщает. За исключением: «...справедлив был и щедр вельми очень, и били к нему челом в службу мужи славные и нарочитые со всех стран, особливо римских».
 
      Тут опять начинаются «но». В наше время житийная литература представлена сборником конца 17-того века: «Жития святых по изложению святителя Дмитрия, митрополита Ростовского». Дмитрий Ростовский брал за основу осовременной версии Житий старый огромный сборник из 12 книг (на каждый месяц года), составленный митрополитом Макарием в 16 веке и известный как Великие Четьи Минеи.

Цитату, приведенную Зениным, я в сборнике Дмитрия Ростовского не нашла. Значит, надо лезть в старые макарьевские Четьи Минеи. Но дело в том, что электронной их версии не существует. Допустим, Зенин получил доступ к архивным фондам и нашел свою цитату в книге 16-того века. Проверить это я не могу. Однако я не верю, что он вообще туда заглядывал. Исходя из всего опыта знакомства с приводимыми им «доказательствами» я имею на это право. А бездоказательное доказательство, понятное дело, не считается.   

      Но даже если тамплиеры или какие-то римляне и пожаловали в Москву ко двору Даниила, все-таки история кажется какой-то странной. То, что юный «князь-изгой» был до смерти рад помощи от католических рыцарей, крыжевников, словно само собой разумеется. Никакой католической агрессии на русские земли и истории  борьбы с нею словно и в помине не было.

Сын Александра Невского как будто не имел понятия о том, что его отец отверг союз с папой римским и лично оборонял русские границы от западных крестоносцев, похоронив Ливонский крестовый поход подо льдом Чудского озера и повесив «пятую колонну» Пскова, открывшую немцам ворота города, на городских стенах. Маленькому Даниилу, потерявшему отца в самом нежном возрасте, мама, должно быть, забыла обо всем этом рассказать, и его доверие к тамплиерам было безграничным. Где-то с орденскими рыцарями, может быть и воевали, но в Москве перед ними определенно стелились.

                4.7. ДАНИИЛ  АЛЕКСАНДРОВИЧ  МОСКОВСКИЙ.
                КРАТКАЯ  БИОГРАФИЯ (1261-1303).

      Итак, что же нам о нем известно, о далеком средневековом князе? Даниил был младшим сыном великого Александра Ярославича Невского, родился, вероятно, где-то в ноябре-декабре 1261 года, осиротел в 2 года после смерти отца и сам тоже прожил мало – всего 42 года. Умер 4 или 5 марта 1303 года, от тяжелой болезни, может быть (предположительно), от чумы, - но успел столько, что диву даешься. Москва была определена ему отцом в удел, в права наследства он вступил после смерти своего опекуна, дяди Ярослава Ярославича, в 1272 году. До взросления наследника  Москва управлялась дядиными тиунами. О том, что Даниилу не собирались отдавать его удел, в исторических документах упоминаний нет.
       Участвовал в событиях междоусобной войны между старшими братьями в 1281-1293 годах, которая завершилась полнейшим разорением Руси (многочисленные набеги, в конце концов печально известная Дюденева рать).
       Показал себя умелым дипломатом, дважды устранил опасность крупных междоусобных столкновений.
       Стал одним из создателей нового союза русских княжеств, возникшего на волне необходимости противостоять хаосу и произволу междоусобицы, и затем возглавил его.
       В 1296 году в союзе с Тверским князем отстоял право на наследство своего племянника Ивана Дмитриевича, вследствие чего стал по завещанию его наследником и получил Переславское княжество. В этом же году заключил союз с Новгородом, став также и его князем.
       В 1300 году успешно воевал с Рязанью, разгромил помогавших рязанскому князю татар, захватил город Коломну.
       Был женат, о жене его известно крайне мало, имя предположительно Евдокия Андреевна.
       Имел пятерых сыновей, из которых самые знаменитые двое старших: Юрий, князь Владимирский и Московский (ум. В 1325г.) и Иван Калита, князь Московский, Владимирский и Новгородский (род.1288, правил в Москве с 1325, умер в 1340). 
    
         4.8. МЕЖДОУСОБИЦА  БРАТЬЕВ  АЛЕКСАНДРОВИЧЕЙ – НЕ  В  СЧЕТ.
                (1281-1293)

      Зенин, цитата: «Обычно исследователи объясняют это (то есть возвышение Москвы) удобным географическим расположением Москвы, отдалённостью и труднодоступностью подходов к Москве для действий монголо-татарской конницы».
 
      Зениным практически игнорируется история ужасной двенадцатилетней междоусобной войны 1281-93 годов между старшими сыновьями Александра Невского, Дмитрием и Андреем, в результате которой несколько княжеств (Переславль-Залесский, Тверь, Москва) вынужденно объединились перед лицом беды, причем молодой московский князь проявил себя весьма ярко, что было признано его союзниками и далее Новгородской республикой, пригласившей его к себе на княжение (то есть тоже заключившей с ним союз).

А ведь с событий этого лихолетья, с этой самой войны и началось возвышение Москвы, поскольку дело-то состояло отнюдь не в том, что в глухих московских лесах можно было спрятаться от татарской конницы. От вражеской конницы, чья бы она ни была, если ее ведет в поход определенная цель, нигде не отсидишься. Свидетельство тому – Москва сжигалась дважды - нашествие Батыя (1238), Дюденева рать (1293). Действие, сопротивление, союз, оборона - вот те ступени, которые вели к славе и силе, а никак не попытка отсидеться за лесами-за горами.

     В междоусобицу оказались втянуты татары, причем с учетом собственных междоусобиц. В приволжских степях в то время золотоордынские ханы враждовали с ногайскими. Князь Андрей обратился к одним татарам, князь Дмитрий - к татарам другим. При этом одни русские князья поддерживали Дмитрия, другие – Андрея.

Прошло уже 44 года после Батыева нашествия зимы 1237-38 года, 29 лет после Неврюевой рати, последовавшей после попытки брата Александра Невского Андрея поднять восстание против татар (1252 год), - и вот Средняя Русь опять увидала татарские полчища, на протяжении всего 11 лет будучи страшно разорена и выжжена еще три раза – в 1281, 1282 и 1293 годах (Дюденева рать), и это не считая небольших набегов и военных столкновений, случившихся в это же время.

Враждующими сторонами, основной силой которой были союзники князей-татары, оказались вновь разорены города Рязань, Владимир, Суздаль, Переславль-Залесский, Муром, Юрьев, Углич, Коломна, Москва, Дмитров, Можайск, Тверь – и это еще не полный список. Сел и деревень никто не считал. Некоторые города становились пожарищем дважды, как Суздаль, а Переславль-Залесский трижды. Погибло и было уведено в рабство много тысяч русских людей.

     В 1282 году едва двадцатилетний князь Даниил активно и успешно, показав себя достойным уважения окружающих, способствовал заключению мира между враждующими сторонами, предотвратив братоубийственную сечу под городом Дмитровом, которая могла бы стать второй Липицкой битвой, а далее его слово сделалось и тем более весомым. Даниловская Москва не избежала разгрома в ходе Дюденевой рати, но ее князь своей дальновидной миролюбивой политикой сумел возродить свой город, поднять его престиж и расширить свои владения.

                4.9. ПЕРЕСЛАВЛЬ-ЗАЛЕССКИЙ - ПОДАРОК  СУДЬБЫ? 1302 г.

     О получении в наследство Даниилом целого княжества Переславль-Залесского, удвоившего территорию Московского княжества, от его бездетного племянника Зенин говорит так: «Наиболее замечательное в его жизни событие - это то, что он неожиданно получил от умершего бездетным Ивана Александровича Переславль-Залесского по духовной (завещанию) в полное безраздельное владение всё его княжество в нарушение всех существовавших в то время, как до так и после, юридических норм в обход великого князя».
 
     Чудеса Средневековья – с неба на голову младшего Ивана-царевича, всем известного дурака, «неожиданно» падает огромный жирный кусок. А он ведь ничего для этого не сделал – не защищал, например, интересы племянника перед лихой семейкой, производившей раздел семейного имущества в особо крупных размерах с привлечением татарской силы на протяжении целого десятилетия. Зато нарушил юридические нормы, – и ему это сошло с рук, что интересно.

Зенин забывает, что юридическими нормами (то есть «правдой», как тогда говорили) в условиях междоусобицы открыто пренебрегали и великие, и малые князья. Кроме того, это именно великий князь Андрей в обход этих самых юридических норм собирался лишить племянника его удела, - Даниил выступил на защиту правды, оборонив князя Ивана. Если уж плясать, то как говорится, от печки. 

    Посмотрим, как все было на самом деле, более подробно:
    В 1294  году умер великий князь Дмитрий Александрович, старший сын Александра Невского.

    После его смерти князь Даниил Александрович возглавил сложившийся на фоне творящихся ужасов затяжной войны московско-переяславско-тверской союз против великого князя Андрея Александровича, причем новая сила показала себя весьма уверенно. В 1296 году мог закрутиться новый виток междоусобицы, когда начались новые ссоры между русскими князьями. Во Владимире на Клязьме собрался княжеский съезд, на котором Даниил своими доводами прижал к стенке самого великого князя. Епископы Владимирский Симеон и Сарский Измаил довершили дело, убедив князей прекратить ссору миром.

    Затем имел место новый конфликт, произошла новая ссора – из-за Переславля-Залесского (старое название Переяславль, буква «я» как неудобная для произношения выпала позднее). Этот город являлся уделом умершего Дмитрия Александровича и по наследству перешел к его сыну Ивану, но вскоре дядя, великий князь Андрей Александрович, вознамерился отобрать у него его отчину. Однако за племянника вступился его другой, младший дядя, Даниил  Александрович Московский, вместе с Тверским князем Михаилом Ярославичем (тогда москвичи еще не враждовали с тверичами) под угрозой военной силы заставивший Андрея Александровича отказаться от его грабительского замысла.

    Очень скоро, в 1302 году, тридцатилетний Иван Дмитриевич Переяславский умер, а поскольку так сложилось, что наследников у него не было, то он завещал Переславль своему защитнику и союзнику – дяде Даниилу Московскому, «его же любляше паче всех». И вот Москва без войны и полностью законным образом присоединила к своим землям большое княжество (как тут не оговориться, что Москва всегда к себе что-нибудь присоединяла… так ей на роду написано, вероятно…) 

Хотя великий князь Андрей и попытался  снова захватить Переславль, но князю Даниилу, опиравшемуся на сочувствие переяславцев, удалось утвердить там свою власть. Кстати, о юридических нормах, - они были установлены по согласованию с переяславцами и в точности соблюдены, - Переславль-Залесский не считался собственностью Москвы, он был только присоединен к Москве, оставаясь при этом номинально в числе городов владимирских, что сохраняло его более высокий, чем прочие московские города-пригороды, статус.   

    Странно, что все это произошло за год до смерти самого Даниила, также не зажившегося на свете. Все случилось прямо в притирочку… благодаря каким совпадениям выстраивается порой здание… казалось бы, опоздай немного, и все случилось бы иначе… но судьба, вещая судьба, произносит свое слово вовремя, точно в срок, она не спешит, но она и не опаздывает.   

                4.10. ВОЗРОСШЕЕ  ЗНАЧЕНИЕ  МОСКВЫ. 1296-1300.
                (Коломна. Союз Москвы, Новгорода и Пскова)

    В 1300 году Рязанский князь Константин Романович призвал на помощь татар и собирался напасть на московского соседа, который по его мнению что-то начал слишком преуспевать. Даниил опередил его, напал первым и одержал победу над татарами, а князя Константина с помощью какой-то не уточненной в летописи «хитрости» захватил в плен и привез к себе в Москву, однако, как утверждает Житие, обращался с пленником вполне по-божески («не отягчил его участи жестокостью, напротив, ласково угощал его и содержал в почете»).

К Москве была присоединена Коломна – город, имевший очень важное значение для обороны южных границ Московского княжества. Роль Коломны как стратегического оборонного пункта на подступах к Москве с юга сохранялась еще долгое время, в связи с чем мы и сегодня можем видеть в ней мощный Кремль, очень похожий на Московский. Коломна испытала на своем долгом веку нашествия семи ханов. В Коломне проходили княжеские свадьбы (Дмитрия Донского и Евдокии Суздальской, Василия Дмитриевича и Софьи Витовтовны), здесь собирались рати на Куликово поле и на штурм Казани.

     Но еще ранее этого события, то есть победы над Рязанью, по приглашению новгородцев их князем стал никто иной, как все тот же Даниил Александрович - в 1296 году. В этом снова сказалось признание возросшего авторитета и силы Московского князя, сумевшего создать собственный союз и совладать с самим великим князем Владимирским, можно сказать, олицетворявшем хаос междоусобиц… чтобы противостоять этому хаосу, земли вынужденно объединялись вокруг нового центра, нового лидера – не остался в стороне и Новгород, всегда умевший держать нос по ветру.

Таким образом в сферу влияния Москвы попал и Псков, в то время все еще официально подчиненный Новгороду. А в Пскове все еще княжил старый многоопытный князь Довмонт, успешно воевавший с литовцами и немцами и уверенной рукой направлявший курс псковского корабля по бурным волнам эпохи. Несмотря на родство с Дмитрием Александровичем, Довмонт, помогая ему лично, избежал участия Пскова в междоусобных разборках. В общем, два этих великих политика, Довмонт и Даниил, должны были понять друг друга - к общему благоденствию и преуспеванию. Несмотря на некоторые сложности, Псков в целом сохранил тяготение и доверие к Москве и в будущем, что в конце концов способствовало объединению всех русских земель в единое государство.    

     Старшие сыновья Александра Невского принесли своей родине много горя, но был еще этот младший сын, Даниил, родившийся будто нарочно для того, чтобы загладить вину братьев, исправить причиненное ими зло и на развалинах старого мира заложить основы будущего… Владимирская Русь, разоренная, униженная, ощутимо ослабела, начинался ее закат. А над Москвой, впервые упомянутой в летописи в связи с веселым пиром Юрия Владимировича Долгорукого и Святослава Ольговича, расцветала новая заря.

            4.11.  СОКРОВИЩА  ТАМПЛИЕРОВ, КОТОРЫХ  НЕ  БЫЛО. 1307.

     Сокровища тамплиеров, наличие которых часто связывают с их гибелью, не были найдены ни во время устроенных на них гонений, ни спустя годы и века после их казни.

     Говорят, в одну из ночей перед волной арестов октября 1307 года, сокровища ордена тамплиеров были вывезены из Парижа и доставлены в порт Ла Рошель, где их погрузили на восемнадцать галер, отбывших в неизвестном направлении. Очевидно, что великий магистр что-то знал о надвигающейся опасности. Но куда же были вывезены реликвии ордена? Это осталось загадкой последнего магистра — Жака де Моле.  Такова легенда, ставшая уже привычной.

      Зенин сообщает, что после разгрома и уничтожения ордена в Западной Европе в 1307 году князь Юрий Данилович Московский, сын Даниила Александровича, находился в Новгороде, где вместе с новгородским архиепископом и всеми людьми встретил заморских калик (странников-пилигримов), прибывших на 18 набойных насадах. Калики привезли «несметное многое множество золотой казны, жемчуга и камения драгоценные», чем поклонились князю Юрию, владыке и всем людям; затем мореходные странники пожаловались встречавшим на "всю неправду князя галлов и папы". Выдержка из статьи, где повторяются выкладки Зенина: «Просматривая отечественные архивы, историкам посчастливилось найти документ»… Из процитированного текста можно понять, что речь идет о старинной русской летописи, где якобы все вышеописанное и излагается.

      Но нам, читателям этой зажигательной истории о древних сокровищах, так и не посчастливилось узнать, что это за документ, поскольку ссылок на него не имеется ни у Зенина, ни у вторящих ему публицистов. Остается просто верить Зенину на слово. А я вот на слово верить не хочу. И не только я одна.

     К тому же существует далеко не один вариант развития сюжета о сокровищах. Предполагается, что уцелевшие тамплиеры сохранили золото где-то в Европе и передали его в 14-том веке англичанам для развязывания войны с Францией – это была месть за разгром ордена. В 1337 году между Англией и Францией разразилась Столетняя война. Предположение при всей своей фантастичности кажется тем не менее более логичным, чем строительство тамплиерами Москвы, - зачем им была какая-то Москва, когда следовало свести счеты с французскими королями, проклятыми магистром Жаком де Моле. 

     Еще одна гипотеза: тамплиеры покинули-таки Западную Европу, но прибыли со своим золотом не в Новгород, а в Ригу, где спрятали их в подвале Домского собора. Что интересно, сведения также мало подтверждаются. Автор, который написал об этом, заслуживает столько же доверия, как Дэн Браун, только он творил в середине 20-того века, а не в его конце – Гарольд Лэмб, которого затем процитировала М.Мелвиль в книге «История тамплиеров» (здесь имеется упоминание о «тамплиерах округа Риги», участвовавших в 1236 г. в битве под польской Легницей с монголами).
     Видимо, сведения Зенина происходят из этого же или из подобного источника, но вряд ли из настоящих архивов настоящих летописей.

     Цитата из Интернета, просто в виде иллюстрации того, как именно создаются современные исторические легенды и что они из себя представляют в целом, если взглянуть на дело со стороны: «Зенин с горячностью рассуждает о «русском следе» пропавших сокровищ тамплиеров, причем  один из главных аргументов в пользу версии  - невесть откуда взявшиеся средства на становление молодого Московского княжества. А если еще принять во внимание версию Фоменко, что летописный Новгород на Волхове - это современный Ярославль на Волге, то вот тут-то и начинаешь понимать, как золото храмовников могло, согласно еще одной версии еще одного подобного фантазера - Игнатия Стрелецкого, оказаться... на озере Иссык-Куль».

     Кажется, скоро моим любимым чтением станет Абсурдопедия – по крайней мере, там сразу и честно заявлено, что все далее изложенное – абсурд, без претензий на достоверность. А юмор при том бывает ядовитый и неглупый.

     А закончить этот раздел о столь важном вопросе, как сокровища, можно вот каким образом, - у тамплиеров ВООБЩЕ НЕ БЫЛО СОКРОВИЩ – таких сокровищ, которые они вывезли из Парижа на 8 подводах в Ла Рошель, далее погрузили на 18 кораблей и увезти куда-то (скажем, на Русь, или в Ригу, или на озеро Иссык-Куль), чтобы потом построить на эти деньги, скажем, ту же белокаменную Москву.

Дотошные исследователи выяснили, просчитали, разложили по полочкам, - все средства ордена находились, скорее всего, в обороте, поскольку содержание  орденского хозяйства требовало огромных средств. Орден был богат, в самом деле, но не имел возможности (да и необходимости) копить золото в его натуральном виде, складывая его в сундуки, хранившиеся в подземелье Тампля. Золото, имевшееся в наличие как таковое, по своему объему не требовало 18-ти кораблей, для его транспортировки хватило бы уголка на одном.

    В связи с легендой о золоте тамплиеров вспоминается еще одна подобная легенда – о золотых запасах Тевтонского ордена. Якобы у тевтонов золота было так много, что оно заполняло целиком внутренность одной из башен орденского замка Мариенбург (ныне польский Мальборк). Эту легенду сложили где-то в 14-том веке, когда орден находился на пике своего могущества.

А потом пришла пора заката, и выяснилось, что легенда – она легенда и есть. Как только доходы ордена, потерпевшего сокрушительное поражение в Грюнвальдской битве, сократились, а его престиж упал, в результате чего его войско перестало пополняться добровольцами-крестоносцами из всех стран западной Европы, - орденская казна быстро истощилась.   

    Еще одно, вольное предположение (впрочем, все предположения по данному вопросу весьма вольные), – тамплиеры нарочно распустили слух о своих утаенных сокровищах, чтобы тем самым отомстить королю. И это ведь хорошая месть – сообщить врагу, что несмотря на одержанную победу поживиться ему не удастся, хотя было чем.

                4.12.  СУДЬБА РУССКОГО  КОРОЛЕВСТВА
                (потомки Даниила Галицкого, конец династии, раздел наследства).
                После 1340 года.

    Теперь возвращаемся в Галицко-Волынское княжество, во времена князя Даниила Галицкого (13 век), поскольку именно из тех краев в Москву немного позднее, в 14-том веке, пожаловали переселенцы, в которых Зенин видит тамплиеров.

    Сначала стоит, наверное, вкратце остановиться на взаимоотношениях Даниила Галицкого с Римом. В надежде на реальную военную помощь Запада в борьбе с татаро-монголами Даниил вошел в переговоры с папской курией, однако вместо войска папа римский даровал ему королевский венец, взамен требуя обращения в католичество подвластных Даниилу Галиции и Волыни (тогда еще люди в этих местах по простоте душевной думали, что они русские, и исповедовали православную веру, общую со всеми русскими землями – южными, северными, западными, и восточными).

Не дождавшись от Рима ничего, кроме  явного желания прибрать к рукам его княжество, Даниил разорвал переговоры с папой и, собравшись с силами, самостоятельно, в одиночку разбил в очередной раз затеявших грабительский поход татар на подступах к своей земле, сохранив себе от всей этой католической истории в качестве сувенира королевский титул, в связи с чем Галицко-Волынское княжество на Западе приобрело известность как «Русское королевство».

Русское королевство просуществовало с 1254 по 1340 год, - в декабря 1323 года прямые потомки Даниила Романовича погибли в битве все с теми же татарами, затем власть перешла в слабые руки дальних родственников, а затем последний из них тоже приказал долго жить – в 1340 году. После этого начался дележ наследства русских королей, в котором приняли участие соседи (учитывая династические браки между правящими семьями) –  Польша и Литва (тогдашняя Литва – Великое княжество Литовское - ВКЛ, поскольку сегодняшняя Литовская Республика  представляет собой только небольшой осколок старинного литовско-русско-жемайтского государства).

Дележ производился, как водится, силовыми методами, земли в ходе затянувшейся войны (полвека) подверглись разорению, в результате чего на Восточную Русь, в частности в Москву (но также в Тверь, что способствовало усилению этого княжества), устремился поток беженцев.

     Вероятно, в этих беженцах Зенин и видит тамплиеров, окончательно перебазировавшихся в Москву, где они и устроились со всеми удобствами благодаря давним и прочным связям с этим регионом. Создается впечатление, что, во-первых, тамплиерами были буквально заселены многие города и веси (а кого тогда арестовали и уничтожили во Франции, держали в заточении в Англии, включили в состав Тевтонского ордена в Германии, – и кто вполне удобно устроился в Португалии?), и что, во-вторых, кроме тамплиеров там как бы никто и не жил. Либо жил, но относился к жизни в условиях военных набегов, грабежей, убийств и насилий абсолютно спокойно, даже не делая попыток спастись из этого ада.   

     После ряда войн в конце XIV века территория, где некогда правили король Даниил Романович Галицкий и его потомки, оказалась поделенной между Польшей и Литвой (ВКЛ) следующим образом: Галиция и некоторая часть Волыни были завоеваны польским королем Казимиром III, большая часть волынских земель, включая Холм, вошли в состав Литвы. В литовской Волыни (русской Лодомерии, как тогда называли эти земли на Западе) правил литовский князь Любарт Гедиминович и затем его сын Федор. Их столицей стал город Луцк (Великий Луцк), от тех времен до наших там сохранился великолепный замок.
   
      Итак, соотносим:

- по Зенину переселение в Москву рыцарей ордена тамплиеров, оставшихся после разгрома ордена в 1307 году – это первая половина и середина 14 –того века.
- раздел Русского королевства (Волынские и Галицкие земли) – это вторая половина 14 –того века.
- вывод – во второй половине 14-того века на Северо-Восточную Русь в самом деле могло переселиться (и переселилось) много народу самого разного сословия с юго-западной русской окраины. Лишенные своей земли, убегая от смерти и нищеты, они искали новую родину – и нашли ее в восточно-русской глубинке – в Москве.

    Знаменитый полководец, руководивший Куликовской битвой (1380 год) – князь Дмитрий Боброк-Волынец, родоначальник аристократического русского рода Волынских – выходец с Волыни. В качестве воеводы служил сначала в Суздале, затем после брака Дмитрия Московского с княжной Евдокией Суздальской перешел на службу в Москву. 

    Опять же кстати – именно в это время на Европейском Западе появились два условных названия – Малая Русь и Великая Русь, обозначающие два разделенных превратностями истории неравных по размерам куска некогда единой Руси. Об этом свидетельствуют архивные документы эпохи:

    Впервые Галицко-Волынская земля названа Малой Русью в грамоте последнего ее правителя Юрия II (Болеслава), от времени которого сохранилось несколько грамот. В одной из них Юрий II титулован как «Dei gratia natus dux minoris Russiae» - «герцог Малой Руси». Королевский титул Даниила Романовича Галицкого и его прямых потомков этот правитель уже не носил, хотя государство еще сохраняло свою целостность и суверенитет – хотя бы относительный.

                +++++++++++++++++++++++++++

             Продолжение статьи см. «И никаких тамплиеров. Часть третья».
http://www.proza.ru/2014/06/23/705