Легендарные этикетки

ЛЕГЕНДАРНЫЕ ЭТИКЕТКИ

Еще лет двадцать-тридцать назад такого этикеточного разнообразия, такого буйства водочно-коньячных марок, такого шотландско-ирландско-британского вискарика, таких ликерных, шампанских, сухих, полусухих, полусладких и сладких винных сортов, каковые имеем теперь, не просматривалось и в самых зеркальных витринах всех центральных гастрономов Москвы. Такого и пива-то не было, черт возьми!

Однако и при советской власти не только пиво, но и водка, шампанское или портвейн занимали свое видное место в жизни людей. В полном соответствии с изображенным на этикетках. Без спиртосодержащих напитков не обходились свадьбы и разводы, торжества по случаю вступления в ряды КПСС, свидания с девушками, общезаводские вечеринки, выпускные балы, победы в спорте, приобретение пиджака, дружеские встречи с мужчинами. Нельзя исключать из тогдашней жизни и настоящую густую жидкость, доставленную неведомыми морскими путями с ее теплой и влажной родины. И еще какой-то вдохновенно-омерзительный напиток, являвшийся изобретением всесоюзно знаменитой поддавальщицы Веры Матвеевны, родной супруги знаменитого центрового алконафта Бориса Федоровича. Оба и летом ходили в галошах, но так и не развелись.

Напитки, как и люди, в чем-то похожи были друг на друга и чрезвычайно выразительны. Все самые смешные, скабрезные и остроумные анекдоты сочинялись именно под кайфом и, хватанув по утрянке стакан, мог человек на родном предприятии такое рацпредложение выдать, что и в Японии от него не отказывались.

На что, собственно, и намекали художественные образы на бумажных наклейках тех лет: улыбающиеся розовощекие женщины в косынках и прочные мужчины с отбойными молотками. Замечательные по художественному исполнению встречались этикетки на «Вине плодово-ягодном» и на «Советском шампанском», на коньячном напитке «Арагац», на «Розовом крепком» и на всех бутылках, получивших в народе прозвище «бомба» в связи с толщиной стекла и объемом восемь десятых литра.

Добавлю известную стеклянную бутылку за 1 руб. 47 коп., с наклейкой, на которой, кроме названия «Портвейн белый», ничего не было изображено. Чем она уж так запомнилась мне, вряд ли кто может сказать. Помню только, что высокий человек в большим пальто и с оттопыренными ушами входил в дверь и кричал: «Беги в гастроном! У меня сегодня именины!» И я бежал. И вскоре возвращался с портвейном белым в стеклянной бутылке и пельменями мясными в бумажной пачке.

Еще одна бутылка то и дело выкатывалась из-под дивана и почему-то не закатывалась назад. Но вот какую и кто наклеил на нее этикетку, я снова не помню. Вспоминаю, что яблони были в цвету, а ночи короткие, и певица Бетти Смит пела по моему ламповому радио. Вот в одну из самых коротких ночей бутылка из-под дивана и выкатилась, а назад отчего-то не закатилась. А после годы пронеслись, весь коммунизм рухнул, и высокий человек с оттопыренными ушами закончил ко мне приходить. Карьера его состоялась. Он удачно женился, у него теперь внуки. Он теперь либерал, живет не у нас, известен как публицист, преобразующий в публицистику давние скабрезные анекдоты. И, вспоминая былое и отдавая дань прошлому, я как-то раз выкатил пару бутылок из-под дивана и, вспомнив, что теперь их, как раньше, нигде назад не принимают, взял и оклеил высокохудожественными изображениями стенку холодильника, а потом и стенку неподалеку от него.

А что до стеклянного пузыря с тонкой жестяной пробкой типа «центровой козырек» и наполненного бесцветной прозрачной жидкостью с так называемым спиртуозным запахом, то только недавно я выяснил, что русский химик Дмитрий Иванович Менделеев не имел к этой жидкости ровно никакого отношения. Раньше я этого не знал и с воодушевлением приобретал изобретение в свалке и духоте старинного гастронома «У летчиков», ближайшего к нашему дому. Приличный был гастроном. Достойный изображения не на бутылочной этикетке, а в хроникальном киножурнале «Новости дня». Люстра с 256-ю электролампочками в матовых круглых плафонах и рослые напольные часы с малиновым звоном и медленным громадным маятником.

В период выдающейся антиалкогольной компании и в наступивший затем период торжества капиталистических товарно-денежных отношений я прозрачную вкусную водку в бутылке с крышкой типа «центровой козырек» приобретал под тот же малиновый звон. После чего такие «кинозвезды» гурьбой входили в мою дверь! Все приземистые, в мехах, шляпах, оранжевых колготках и красивые, как этикетки. А пели как! «Когда качаются фонарики ночные…» Не то что теперь: «Я летом потный, как животный…» И были после танцы и пельмени в кастрюле…

А гамма этикеток в нашем современном магазине – она гамма и есть со всем ее художественным ароматом и обширнейшей географией. И трудно представить, как жизнь могла без гаммы такой обходиться.