Кинематографический прием

Ночь...
Требует слов
Их надо собрать
Их надо связать
Вязанками дров
Теперь их можно спалить
Теперь их можно казнить
Но невозможно
узнать
их цвет нельзя различить
оттенки нельзя изменить

Ну, поднимайся, начинай чернец
Ну, выбирай себе
Колпак, метлу
И шест,
Теперь к окну,
присматривай копну,
там ночевать,
кому?
Тебе, брат мой, тебе
приятный холодок,
над головой небесный свод,
под носом хоровод,
не лебедей,
мышей, брат мой, мышей
Король, такой пижон, представь,
хвост тощий по земле,
улыбка до ушей,
по виду, всех добрей
на деле, царственный злодей,
коль выпала такая роль, не холодей,
ведь он Король, не воробей!
А ты как полагал
узоры каменных палат?
Да ты, шутник
ну, присмотрел,
а что так присмирел,
весь гонор вдруг слетел,
а как же гонорар?
Давай-ка, локти разомни,
а заодно и кулаки,
вот так, по шее постучи
по морде покружи,
придется помахать,
разок, другой,
зато, уж от души!

Роль...
Требует снов
Их надо отснять
Их надо смотать
В шипящий клубок
Теперь их можно катить
Теперь их можно казнить
Но невозможно связать
Цепочками строк
Их текст нельзя передать

Ну, собирайся, начинай, чернец
Ну, выбирай себе насест
С шальных басов
Пойдет оркестр
Короткий шаг, разбег
Короткая тропа, в конце
Высокая черта, к черте
Подходит гном
Как все, снабжен мечом,
как все, вооружен веслом,
он ставит знамя
над бортом,
он булькает под кораблем,
он отправляется в поход...
Но прежде водит
хоровод,
из сумки достает бруски,
сверкнули золотом они,
и начинает их рубить,
на пятаки!
И сразу выясняется,
клинок, из лопуха,
весло, из творога,
вода, из киселя,
Проклятый шут!
Кто он такой?!               
Беги, брат мой, беги,
ответный выпад за тобой,
мечом или веслом
его на голову,
укороти!

Ночь
Сходит с крестов
Мать слов
Выходит из снов
Следы ее башмаков
Лежат на песке, уходят к реке
С ней можно взлететь
С ней можно сгореть
Но невозможно
Ее запереть,
судьбой ее нельзя овладеть

Ну, поднимайся, отвечай, чернец
Ну, собирайся,
выбирай
Здесь крест, напротив стол
Здесь клен, напротив, шелк
А там весы,
костяшка, щелк,
еще одна, еще щелчок,
Твой ход,
включайся в хоровод,
шинель вот здесь сложи,
рукою правой поддержи,
рукою левой помоги,
ну, говори,
да не блажи, лишь изложи...
Ну, вот замолотил,
хоть говори, хоть ткни,
да хоть заткни,
всегда один мотив!
А все же вертится она,
а все же сцена нам дана,
чтоб жить на ней,
да так,
чтоб можно было пережить,
свои года, потом века,
на равных быть
с любимцами богов,
беседы с ними длить,
а заодно, камнями слов
их колотить
А ну годи, брат мой, годи
Эй, слуги, враз, под локотки
и увести, свести
Куда?
На Соловки!..
Пусть там колотит валуны
…
В компании седой Луны,
хоть для души,
хоть без нее,
проложит к Маковке канал,
пристроит к ней причал,
трубу до неба
доведет
тогда, глядишь, поймет:
вся жизнь – театр!
Настал
ее последний акт,
и занавес на сцену упадет,
и первый зритель
к выходу рванет,
билет уронит,
выскочит в фойе,
поднимет шум: прогнать,
гоните
старого шута, обманщика, лгуна
Закончится
последняя игра,
в последний раз мигнет
последняя свеча
и где-то в стуже,
на полу
останется седая голова...
Рабочий сцены пнет
разок, другой
а где,
ведь был такой?
Найдется кто, махнет,
отбегался, и на покой

Степ слов
Цепляет песок
Лопатками строк
Спешит курганы поднять
Их можно поджечь
Иль просто стеречь
Но невозможно прочесть
Их бред нельзя
разобрать,
их текст нельзя прочитать,
их цвет нельзя воссоздать...