Жил-был пёс

 
                ВЛАДИМИР ВЛАДЫКИН

       Рассказ "Жил-был пёс" в конце 1979 года был написан под названием "Рыжик".
Его обещали напечатать в городской газете "Знамя коммуны". Но только при условии, если автор перепишет концовку, чтобы она звучала позитивно. Советские граждане у нас сознательные и потому не оставляют обездоленных животных  без присмотра.  К примеру, пишите, дескать,кто-то взял пса на дачу сторожем...
       А напечатан он был лишь осенью в 2000 году под названием "Хозяева получили квартиру" в областной газете "Брянские известия".  Мол, вот по какой причине появляются бродячие собаки.  Но и не только... Иные берут собак, а потом их выгоняют...               
                ЖИЛ-БЫЛ ПЁС
   
                Рассказ

      Летом бездомным собакам намного легче, да и приют можно найти под каждым деревом или кустом. А когда наступает зима, как озабоченно они бегают в поисках приюта и пищи. Их можно видеть у магазинов и столовых, вечно ждущих милостыни от людей. С каким терпением они стоят, с какими жалкими, страдающими глазами смотрят на прохожих, которые в своём большинстве зачастую, занятые своими повседневными делами, проходят мимо, страждущих собак, равнодушно. И лишь отдельные, да и то, хоть и бездеятельно, но как-то им лишь посочувствуют, а то и бросят кусок хлеба или надкусанный пирожок с ливером. А большинству до них нет ни у кого никакого дела, а собаки терпеливо всё ждут, ждут, ждут следующих добрячков…
       Одну историю обыкновенной дворняги я узнал недавно, и хочу поведать вам…
Этот пёсик жил у своих хозяев с тех пор, как из хорошенького щенка рыжей масти, с закрученным в колечко хвостом, превратился в добрую дворнягу и довольно охотно откликался на кличку Рыжик. До того дня, как надо было произойти удивительному событию, пёс жил на привязи весьма скучно, и от этого его будни тащились однообразно. Хозяева своего верного сторожа почти не отвязывали…
      И вот однажды под самую осень, его терпимо налаженная жизнь, вдруг круто изменилась, так как что-то с хозяевами стало для него происходить непонятное. Во-первых, они его отвязали с самого утра, а во-вторых, ко двору подъехала бортовая машина. И вот с какой-то стати хозяева начали выносить из своего дома мебель, потом мелкие вещи и всё это добро погружали на машину.
Рыжик в паническом изумлении сновал под ногами у незнакомых ему людей, стараясь обратить на себя внимание хозяев, вертясь перед ними на крылечке как бы спрашивая: «Что вы делаете, скажите мне, наконец?» Но вместо того, чтобы обратить внимание на его беспокойство, они только кричали и замахивались на пёсика, что он безумно мешает, только путается под ногами.
       Рыжик от обиды и страха поджимал хвост, садился в сторонке. И какое-то время безучастно наблюдал за сновавшими туда-сюда людьми. Он был привязан к хозяевам, и вскоре забыл об унижении. К тому же любопытство было настолько велико, что пёс снова подошёл близко к крылечку дома, чтобы самому убедиться, что же они затеяли? К своему несчастью, он стал так неосторожно, что выбегавший из дому хозяин, нечаянно поддел его ногой. Отлетая в сторону, Рыжик из-за нестерпимой боли в боку пронзительно и жалобно завизжал, и ту же заскочил в будку, боясь, как бы хозяин вновь в безумной ярости не ударил его. Если бы у того были дети, тогда бы ему стала понятна суматошная сегодняшняя  беготня этих странных людей.
       Вот у соседей был вихрастый мальчик, он часто подбегал к забору и  в щель  кидал ему косточки, корки хлеба и ласково с ним разговаривал. Рыжик дружески в ответ помахивал хвостом, и, высунув красный язык, приветливо улыбался. И тут он вспомнил, как соседи недавно точно также суетились, освобождая свой дом от имущества. А их мальчик подошёл к забору и с тоской в глазах заговорил:
     –– Рыжик, а мы уезжаем в новую квартиру жить, всё уже вынесли. Сейчас поедем на машине. И вы тоже скоро уедете, и мы с тобой никогда больше не увидимся, –– тут мальчика окликнули, и, махая ему рукой, он убежал.
     Хозяин с незнакомыми людьми закрыл борт машины, двое из них полезли в кузов, а третий с хозяйкой –– в кабину. Забыв обиду, Рыжик вновь выскочил из будки, так как его страшно удивило то, что на него даже никто не посмотрел. Машина, как зверь зарычала и поехала. Рыжик, точно мячик, подпрыгнул на одном месте, жалобно взвизгнул, устремив отчаянный взгляд вслед уезжавшей машине. Затем он растерянно метнул взор на пустой дом и опять на машину, отъезжавшую всё дальше и дальше. И он даже сам не ожидал, как отчаянно залаял с визгливым подвыванием: «Гав, гав, гав, а меня, меня забыли!»
      В последний раз, взглянув живо на дом, на его непривычно распахнутые двери, Рыжик решительно устремился со всех лап следом за машиной. И с большим трудом вскоре  догнал, но та уже ехала по многолюдной улице, вслед едущим впереди другим машинам, и мчались навстречу, от которых ему приходилось отпрыгивать в сторону. Из-за этого он без конца отставал, терял из виду машину, которая, свернув на другую улицу, продолжала мчаться дальше.
     Почти у всех машин были одни и те же запахи, но свой грузовик он легко отыскивал по запахам вещей, увозимых неведомо куда. Однако Рыжик снова терял автомобиль из виду, так как уставал бежать. И вдобавок его пугали встречные машины, из-за чего он с трудом поспевал за своей. А с боку дороги по стальным, сияющим на солнце рельсам, громыхали вагоны трамвая, которые оглушали и пугали его.
     Так машина ехала, кажется, очень долго. Продолжая бежать, Рыжик даже успевал посмотреть по сторонам, как бы запоминая новые кварталы города, где вдоль всей улицы тянулись белокаменными высотные  коробки.
     Наконец машина остановилась. Рыжик сел под бордюром дороги в метрах пяти от грузовика; пёс высунул язык, сгорбился, тяжело дыша. Он стал внимательно вокруг осматриваться, уясняя какой район избрали хозяева для своего нового проживания? Перед ним были все те же белые высотные дома с балконами, тут их было много, совершенно ничем друг от друга не отличимые.
      Хозяин неожиданно увидел Рыжика, который смотрел на него кротко и преданно. Он счёл нужным подойти к собаке, добродушно потрепал его за холку. А Рыжик жалобно заскулил, замахал приветливо хвостом, понюхал джинсы хозяина, лизнул его туфель, затем выжидательно пригнул прилежно уши, глянул хозяину в глаза.
     –– Ты посмотри, Тая, Рыжик-то прибежал?! Вот глупая псина, разве ему понять, что его теперь держать негде, а может, поселим на балконе?
     –– Чего? Оставь собаку, иди сюда! –– крикнула хозяйка. –– Тут некогда человеку, а он вздумал что-то объяснить твари?! Никакого балкона! –– отрезала она, когда супруг подошел к ней.
     Люди опять занялись своими вещами, а про него снова забыли. Рыжик самовольно подошёл к подъезду, робко заглянул в тамбур, откуда тянуло сквозняком и пылью; каменная лестница вела наверх. Он запрыгал по прохладным ступеням, поднялся на одну площадку, затем на вторую и впереди увидел, как люди несли объёмный полированный шкаф. Они протащили его с боку лестницы в открытую настежь дверь.
      Когда люди скрылись в глубине квартиры, Рыжик осторожно приблизился к порогу, понюхал его и робко переступил. Но тут совсем близко послышались голоса, и тогда он проворно выскочил на площадку, помня, как хозяин  ударил  его ногой.
     Вот он увидел Рыжика, закричал, бедному пёсику пришлось спасаться бегством. Однако сбежать вниз было не так-то легко, того и гляди перевернёшься на спину и кувырком полетишь вниз. И он осторожно прыгнул через ступеньку раз-другой.
     –– А ну пошёл, пошёл, тебе здесь нечего делать! –– нёсся следом раскатистый голос хозяина. –– Ишь какой, думает сейчас его тут поселят, безмозглая тварь. Ты нам хорошо послужил, теперь бегай на свободе!
     Рыжик выскочил из подъезда на улицу, сел потерянно в сторонке и печально смотрел на хозяев, снимавших с грузовика вещи. И никак не понять людям горькой собачьей обиды, за что его гонят, чего он им не так сделал?
     Когда всю мебель внесли в квартиру, машина уехала, хозяин скрылся в дверях подъезда. А Рыжик с угрюмым видом остался сидеть один. Сколько он так пребывал в неподвижности, он не знал. Когда мимо проходили незнакомые люди, Рыжик становился в стойку, как это делал дома при появлении во дворе чужого человека и начинал лаять. Теперь же, когда он открыл рот, люди со звериным рыком на него замахивались. А он по привычке поднимал отчаянный лай. Однако это только обозляло людей. И тогда в него летели камни,  и он спасался  бегством.
     С этого дня Рыжик начал испытывать не только одиночество, но и голод, который поджимал и без того истощавший живот.
Первую ночь он провёл в кустах перед домом, а когда наступила вторая, Рыжик рискнул подняться по лестнице к двери хозяев. Но не успел он дойти ко второй площадке, как невидимое чудовище раскатистым голосом закричало на него. Он стремительно выметнулся из подъезда, слабо поскуливая, уселся на пустыре, с опаской оглядываясь в темноту. Он с тоской смотрел на горевшие высоко окна дома и теперь не знал, что ему дальше делать. А где-то там, за окнами, его хозяева, после сытного ужина, пьют чай. И кто же теперь от плохих людей будет за них вступаться? Это заставило его вспомнить свой старый дом и ему ничего не оставалось, как вернуться туда.
        Рыжик прибежал с надеждой, что здесь осталась прежняя жизнь; сейчас выйдет из веранды хозяйка и нальёт ему чашку тёплого вкусного супа. Он постоял перед раскрытой дверью. Изнутри дома зияла чернота, что-то там таинственно скрипнуло и дохнуло холодом; Рыжик попятился назад, подошёл к будке, обнюхал сухую чашку; она была тщательно вылизана ещё два дня назад, и он тоскливо заскулил. Несчастный пёс залез в будку, свернулся калачиком и натощак тревожно заснул.
      Когда он утром проснулся, солнце уже сияло высоко. Рыжик вылез из будки, сладко зевнул, потянулся и привычно подошёл к миске, которая по-прежнему была пуста. Рыжик знал, что каждое утро чашка у него была налита; свою обязанность перед уходом на работу хозяйка всегда выполняла аккуратно.  Рыжик кинул голодный взгляд на пустой осиротевший дом: открытая дверь поскрипывала от малейшего дуновения ветерка, на пороге шуршала оброненная хозяевами газета. Какая отчаянная тоска начиналась у него в пустом желудке и выкатывалась из глаз каплями слёз. Он впервые понял, что в этот брошенный пустой дом, хозяева больше не вернутся, и отныне о пище надо заботиться самому. Такое грустное открытие повергло бедного пса в уныние, однако, что-то выжидать было без толку. И ничего другого не оставалось, как опять бежать туда, куда два дня назад переехали жить хозяева.
     …К знакомому уже подъезду он подошёл довольно спокойно, хотя от воспоминаний о вчерашнем дне на душе было неприютно,  да ещё испугал тут чей-то страшный крик. Но это стало забываться, как следом появилось предощущение, будто хозяева ждут его и не дождутся, и от этой наивной веры, пёс направился к двери, затем осмотрелся, нет ли где опасности? Вот из подъезда вышла старушка с сумочкой в тощей руке. Рыжик внимательно осмотрел её; не найдя в ней ничего для себя опасного. Он прошёл мимо неё, правда, старушка озабоченно на него оглянулась и извлекла из кармашка кусочек хлеба и бросила ему. Но Рыжик инстинктивно отпрыгнул, полагая, что старушка кинула в него камень. Ведь от людей в этом районе ничего хорошего не жди. Он потянул в себя носом  воздух, и обоняние уловило запах хлеба, тогда он быстро ухватил зубами корку и, не жуя, проглотил, устремив ожидающий взор на старушку. Но, к его досаде, она больше не проявила к нему своего доброго участия, оказавшегося таким до боли кратким, что Рыжик печально посмотрел вслед удаляющейся старушке, и, тяжело вздохнув, задумчиво поплёлся в подъезд. Заглянул в тёмный тамбур:  никого нет, это придало ему уверенности, но и не мешало прислушиваться на каждом шагу к посторонним звукам, внушая ему чрезвычайную осторожность.
     Весь лестничный путь до заветной двери он миновал благополучно, обнюхал её тщательно, как бы удостоверяясь, не ошибся ли он? Из-за двери тянуло вкусным запахом картошки и жареного мяса, отчего Рыжик непроизвольно заскулил. За дверью хозяев было тихо. Но открылась противоположная дверь и оттуда вышла элегантная женщина, ведя за руку холёного мальчика. От лязга защёлкнувшегося дверного замка Рыжик даже не вздрогнул. Он благоговейно смотрел на мальчика, приветливо вильнул ему хвостом. Однако женщина посмотрела на пёсика с холодным безразличием, и это снова вызвало у Рыжика острую досаду.
     –– Собачка, мама! –– возгласил мальчик и хотел было погладить её по блестящей рыжей шерсти, но женщина отдёрнула руку сынишки:
     –– Чужих собак гладить нельзя, Миша, они могут быть заразными, –– наставительно сказала она, затем сердито пробурчала себе под нос: –– Какие-то бродят собаки по подъездам?! –– она быстро увела мальчика за собой, а Рыжик в тоскливом ожидании пытался заявить о себе хозяевам.
     Но вот их дверь резко распахнулась; на пороге стояла сама хозяйка, которая отличалась строгим нравом, почти никогда Рыжику не улыбалась. Она открыла дверь не потому, что увидела в дверной глазок собаку, ей хотелось подсмотреть за соседкой, которая одевалось в импортные вещи, и женщина мечтала с ней сблизиться. Когда бывшая хозяйка увидела пёсика, она от растерянности глупо ойкнула. Рыжик незамедлительно вильнул приветливо ей хвостом, нагнул перед ней виновато голову, и всем своим жалким и потерянным видом,  как бы говорил: «Вот и я, конечно, вы меня не ждали, но я всё равно пришёл». И как ни старался понравиться хозяйке, он почему-то опять рассердил её; она истерично, капризным тоном окликнула супруга:
     –– Паша, ты иди, иди, посмотри на свою собаку!
     –– Что там? –– раздался приглушённый мужской голос из глубины квартиры.
     –– Что-что, Рыжик пришёл! –– выкрикнула раздражённо она.
     А Рыжик подобострастно взглядывал на бывшую хозяйку, пытаясь её разжалобить, вильнул веселей хвостом, выражая этим самым безмерную радость, и стал скулить.
     –– Неужели он думает, что мы его впустим в квартиру? –– вопросила сдержанно жена, когда к ней подошёл супруг.
     –– Не знаю, что он там думает, но его надо раз и навсегда отвадить от подъезда, –– ответил резко Паша, –– а то жильцы неровен час шум поднимут! Вот это я знаю точно.
     По их дурным словам Рыжик понял, что хозяева вовсе ему не рады. Он давно стал им не нужен, а он всё продолжал к ним питать верные дружеские чувства, и как бы в подтверждение этого, он жалобно заскулил, не теряя надежды расположить к себе хозяев.
     –– А что ты хочешь с ним сделать? –– пролепетала хозяйка. ––  У меня больше нет сил  смотреть на него!
     –– Послушай, Тая, может, его к твоим старикам в деревню отвезём?
     –– А ещё чего? Там своих хватает, лучше отдай кому-нибудь на дачу.
     –– Да кому такой нужен, засмеют, разве что на стройку, это можно! Но сейчас у меня возиться с ним времени нету.
     –– Так он тебя и послушается, конечно, жалко, видишь, как он смотрит? –– удивилась жена.
     –– Ну, чего ты всё скулишь, –– присел на корточки перед псом Паша. –– Шагай отсюда, а то ты у меня сейчас поскулишь! –– с угрозой заговорил хозяин, и быстро встав, ушёл в квартиру.
     –– Только, пожалуйста, не убивай его; я спать тогда не буду! –– просила женщина, беря за руку мужа, зажавшего в другой руке верёвку.
     Хозяин, спускаясь вниз по лестнице, позвал за собой Рыжика. Пёс сначала забился в угол, а потом с радостью бросился за ним, но скоро остановился, предчувствуя со стороны хозяина недоброе. Но тот куском хлеба всё-таки выманил его из подъезда.
     –– Рыжик, Рыжик, подойди ко мне, –– хозяин ласково подзывал пса, стараясь крадучись приближаться к нему всё ближе и ближе. Рыжик опять было доверился, почти подполз к хозяину. Однако вид зажатой в руке верёвки заставил пса отпрыгнуть в сторону. Видя, как хозяин к нему подступал, он стал рычать и пятиться назад. Понимая, что собака ускользает из его рук, хозяин с горящими, как у зверя, глазами, рывком кинулся к Рыжику, сумевшему ловко отскочить в сторону и, без промедления броситься наутёк.
     Пёс был достаточно уже далеко от опасности, чтобы бежать спокойней в свой старый дом. Хотя острая обида пронзала всё его голодное существо, он, по-собачьи скуля, неутешно плакал.
     Наконец Рыжик вернулся, постоял возле пустой миски и опять с воем выскочил на улицу, так как ему нестерпимо хотелось есть. Кстати, инстинкт подсказывал, что надо бежать на помойки, к мусорным ящикам, возле которых по пути домой он уже видел таких же, как и он, несчастных собак.
     Там он нанюхал одну косточку, но этой было совсем мало. Правда, на его счастье, он нашёл завёрнутый в газету приличный кусок хлеба. Однако после утолённого голода, он почувствовал себя не столько сытым, а сколько бесконечно усталым…
      Когда прибежал с помойки домой, его ждало новое разочарование, он снова увидел нечто невообразимое, что только могут вытворять люди. Сначала ему показалось, что он по ошибке забрёл на другую улицу. Но ничего подобного, приглядевшись, он узнал  раскидистое дерево, под которым была его будка. Её уже успели искрошить в а щепки, это было созерцать бедному псу невыносимо. И дом, который он сторожил верой и правдой, наполовину разобрали, крышу снесли, а после какие-то люди приступили ломать стены, затем трактор беспощадно, зверски снёс остатки. А Рыжик в безумном отчаянии мотался туда-сюда, лаял озлоблённо на людей, особенно он кидался на трактор, который будто насмехался над ним своим моторным рёвом. Рыжика так возмутили, так поразили наглыми действиями эти странные люди, что он никак не мог взять в толк. Зачем они снесли дом, ведь у него это оставалось последнее, где он мог найти приют? И он, бедняжка, долго не мог успокоиться, лаял зло и отчаянно, а мужики над ним только смеялись…
     Когда люди ушли, он остался сидеть один возле большой кучи хлама, что некогда было ещё домом. Весь сжался в комок и, невыразимо тоскливо и грустно смотрел на образовавшийся, на месте бывшего жилья, пустырь.
     В эту ночь ему пришлось спать под забором.
     Утром Рыжик вспомнил о хозяевах, хотел было побежать к ним. Но тут перед глазами предстала, занесённая на него рука хозяина с зажатой верёвкой, постояв какое-то время в нерешительности, Рыжик побежал в обратную сторону. Вскоре очутился на многолюдной улице и стал проворно шарить в урнах, под лавками, заглядывая в пахучие двери магазинов, столовых. Навстречу торопились или просто шли люди, он инстинктивно, вежливо сторонился их, а они, если его замечали, то провожали равнодушно. Правда, опять какая-то старушка кинула ему пирожок; он быстро его сжевал, ожидая, что кто-то ещё ему бросит пищи. Но в этот момент внимание Рыжика привлекла большая собака, бородатый дядька держал её на ременном поводке. Собака с чёрными и белыми пятнами по спине и бокам метнулась в сторону Рыжика. Но хозяин, предупредительно дёрнув за поводок, строго приказал ей идти рядом. Они важно прошли мимо, а Рыжик смотрел и смотрел им вслед, испытывая острую, болезненную зависть. Ведь с самого детства, когда  пёсика привезли на машине из деревни, где он родился, его никогда по улице не водили, и почти всегда он сидел на привязи. Почему-то хозяева никогда ему не уделяли внимания, никогда с ним не играли, его совсем мало ласкали. Правда, пока был им нужен –– кормили, но потом бросили на произвол судьбы. От сознания этого, Рыжик нагнул в безысходной скорби голову, свернул на другую улицу, где сновало поменьше, людей и побежал, куда глаза глядят…
     С этих пор, куда судьба его только не заносила. Миновало два месяца, как он стал скитальцем подворотен, бродягой улиц. Близились зимние холода, а осеннюю непогодь было ещё терпимо сносить. Рыжик неузнаваемо исхудал, совершенно разучился лаять.
      В один из таких холодных дней, по прихоти судьбы он попал в тот район, где жили его хозяева, и пёс вспомнил о них, и то, как хорошо жил с ними раньше. Рыжик решил навестить их, хотя обида совсем не исчезла, то и дело, тревожа незаживающей раной, от своего безрадостного положения скитальца и бродяги, ставшего таким по их вине. Но со временем голод примирил его с обидой и унижениями. Он не торопливо направился к ним напомнить о себе, что ещё жив и, быть может, они стали добрей и примут его?
      Увы, так ожидаемого им чуда, не произошло, даже хуже, своего верного пса они не признали. Он и до квартиры не дотащился, как увидел чинно шагаюшую сверху ему навстречу хозяйку, и она попросту прогнала его восвояси…
      На пустыре перед домом, Рыжик увидел двух собак. Они прижимались друг к другу, чтобы было теплее спать. Он тихо с боку подошёл к ним, норовя лечь рядышком и одна, что была крупнее, злобно на него зарычала. Рыжик, подавленный и этой неудачей, отшатнулся и побрёл прочь, не заметив, как оказался в стороне от жилого района...
        Дальше произошло то, что он не ожидал и не успел понять, что же с ним произошло, только услышал страшный, иступлённый свой визг и как по нему пронеслись тяжёлые металлические колёса. И, когда они стремительно проскочили, он лежал на шпалах без движения, перерезанный пополам. Все земные тяготы для несчастного пса закончились.
        Мимо проходили люди, но теперь он не слышал, как они впервые его искренне жалели.   А кто-то клял службы, которые занимались уборкой всяких нечистот, а до бродячих собак им и дела не было, и не думали, что это явление порождали бездушные, чёрствые люди…      

     1979 г. 1994 г.