Они студентами были...

 Владимиру Чекменёву
         посвящается.

  В начале десятого класса Виктор определился с поступлением в сибирский вуз. Приходилось уезжать из солнечного Казахстана с его бесконечными просторами, рыбными озёрами и неповторимо прекрасными восходами и закатами. Выбор пал на студенческий город, расположенный в центре России. В сибирском городе учился в политехническом институте знакомый парень, который и обещал временно устроить Виктора в студенческое общежитие до начала приёма в институты. Приехал за неделю до вступительных экзаменов и поселился в полупустом общежитии политехнического института, в комнате с оставшимся в городе на практике студентом Колей.

Сибирский город понравился, Виктор интуитивно понял: «Мой город, и мне в нём жить». Полдня бродил по городу. Неширокие уютные зелёные улицы, дореволюционные деревянные дома, доброжелательные люди и молодёжь. Везде красивые девушки, парни, весёлые и энергичные. Говорят об экзаменах, науке, литературе. Спустился к реке, течение несильное, выгреб на противоположный берег, снесло прилично.

Отдохнул, прошёлся по берегу вверх по течению и спокойно переплыл назад. Подходя к своей одежде, заметил восхищённые взгляды девушек. «Поступлю в вуз, тогда и познакомлюсь», — решил про себя. Зашёл в столовую и с аппетитом съел три порции пельменей. Усталый, вечером вернулся в общежитие, почитал химию, выключил свет и крепко уснул.
Часа в два ночи проснулся от покалываний в боку, протянул руку, раздавил насекомое. Зажёг свет и замер: по потолку, по стене, по постели ползали десятки клопов.

 Виктор начал методично давить их с противным хрустом. Открылась дверь, пришёл Коля:
— Ха, так то ж клопы, они на новенького выползли, меня уже не кусают. — Улёгся на свою кровать, накрылся с головой одеялом и уснул.
Делать нечего, встал, оделся в трико и носки, выключил свет, устроился на соседней пустой кровати, ладони спрятал под мышки. Часов в семь утра, разбуженный зудом в области шеи, раздавил трёх кровососов, перевернулся на другой бок и проспал до девяти часов.

Поступать решил в университет на биофизику. Завораживали провинциала в вузах звучные названия специальностей: атомная физика, кибернетика, генетика, бионика, биофизика. Необычайный прилив творческих идей ощущался во всех современных научных направлениях, романтика поиска и самоотверженности распространялась в студенческой среде и захватывала абитуриентов.

Из окон вырывались песни Высоцкого, Окуджавы, Визбора. Правда, готовиться к экзаменам было негде. В общежитии университета койки стояли в три этажа, и жили по девять, двенадцать и двадцать человек в одной комнате. В университетских аудиториях можно заниматься до шести часов вечера. Голь на выдумки хитра. Выходили Виктор с Володей из небольшой аудитории первого этажа часов в пять, предварительно приподняв шпингалеты окон, и шли пить кофе в кофейню.

Тоже нововведение, питиё кофе — потеря времени на дорогу и на питьё, но Володя, новый знакомый, объяснил:
— Пока гуляем, знания и укладываются в голове, нужны перерывы в занятиях.
Пришлось согласиться. Математику и физику он знал лучше, но занимался меньше. Часов в семь друзья возвращались через окно в аудиторию и спокойно учились до девяти вечера, ужинали и шли в общежитие. По дороге покупали по батону хлеба и бутылке кефира.
В общежитии стоял дым коромыслом. Абитуриенты спорили на различные темы, проводили консультации по всем предметам и слушали героические рассказы об успешной сдаче вступительных экзаменов. Свет выключался в час ночи, клопы десантировались с потолка, но на них никто не обращал внимания.

Вышел Виктор ночью в единственный на этаже туалет, встретил знакомую худенькую девушку с книжкой.
— Привет, не спится?
— Так там насекомые, как их, клопы.
— Они всегда ползают.
— Нет, под утро наедаются и уползают. Тогда и ложусь.
Ходила в студенческой среде загадка, на которую отвечал каждый проживающий в общежитии: хищное домашнее животное на букву К?
Володя, крепкий парень среднего роста, брюнет, занимался боксом, жил в Сибирске, второй год поступал в университет. Виктор познакомился с ним в общежитии, куда зашёл после успешной сдачи экзамена. Студенты пили пиво из пятилитровых плафонов от комнатных лампочек и болтали о науке.

Пиво привозили нечасто, и денег не всегда хватало. При появлении бочки с пивом плафоны в общежитии выкручивались, наполнялись пивом. Пиво кончалось — ёмкости споласкивались и вкручивались на рабочие места. Володя помалкивал. Виктор тоже не очень распылялся: знаний у провинциала не хватало для активного спора. Вышли на свежий воздух, пошли в кафе, разговорились. Володя вырос в рабочей сибирской семье, и хотелось ему головой зарабатывать на жизнь. Не вкалывать на заводе по восемь часов каждый день и не пить по вечерам водку с пивом в гараже, как отец. Фантастические идеи Виктора о влиянии электромагнитных полей на биосистемы выслушал скептически.

— Поучимся — увидим, — резюмировал спокойно. Был вообще немногословен. — Нам в школе все уши прожужжали: наука, наука. Но что-то я никакой науки в вашем клопятнике не видел. Домой прихожу — всю одежду в бак складываю, иду под душ, подальше от хищных домашних животных.
С первого сентября начались лекции и практические занятия. Шли лекции по шесть часов в день, лабораторные, семинары. Учебники получали в библиотеке, занимали места в библиотеке, стояли в очередях в столовых, в туалетах, в душевых. Новый студенческий мир, ускоренный, насыщенный и интересный, увлекал. Через месяц всё как-то устроилось. И клопов поубавилось: вероятно, не хватало на такое количество студентов; возможно, и терпкий запах студенческих носков их отпугивал.

 Жили студенты в старом общежитии с трёхъярусными койками, убирали мусор в новом общежитии, в которое собирались переезжать в сентябре. Жили дружно, весело, по субботам на первом этаже в спортзале устраивали танцы.
В субботу зашёл Володя:
— Кончай грызть учебники, пошли на танцы.
Желания танцевать у Виктора не было: получил неуд на семинаре по ботанике, не отнёс к основной функции ствола способность поддерживать ветки деревьев, что казалось очевидным.
— Не хочу, Володя, шум, гам.

— Пошли.
Как был в трико и шлёпанцах, так и пошёл. Постоял со скучной физиономией непризнанного гения. На дамское танго пригласила Валя, знакомая девушка с курса. Потоптался, покружился. Стало скучно, пошёл в комнату доучивать химию, с которой тоже не всё ладилось. Через час пришёл и Володя, поиздевался над внешним видом.

— Ладно, одевайся, пойдём ко мне ужинать, матушка приглашает. Виктор согласился, надел костюм, и поехали на трамвае в гости.
Анна Егоровна, сухонькая невысокая улыбчивая женщина, мать Володи, встретила ребят домашним борщом и пирожками. После студенческих столовых домашний ужин привёл друзей в меланхолическое настроение всеобщей братской любви и благодарности.

— Володя, вот мы учим, сдаём, сдаём, учим. Но в голове как-то всё без изменений. Возьмусь я за Гегеля, — продолжил Виктор прерванный разговор.
— Мне как-то интересней Кант, — заметил Володя.
— Хорошо, есть о чём поспорить. Ну не могу я, как корова, пережёвывать всё учебное сочинительство. Идей никаких, запоминай и отвечай.
Немецкие философы привлекали друзей оригинальностью, сложностью и наводили на размышления. Занимаясь философией, ребята познакомились и с работами по теоретической биологии, которую практически не читали в университете.

В общежитии сформировался кружок заинтересованных студентов, в котором по вечерам обсуждались различные биологические идеи, критиковались преподаватели и система образования. Высшее образование носило массовый, усреднённый характер. В вузах недостаточно было исследовательских лабораторий и интересных преподавателей. Кто-то донёс в деканат о группе недовольных студентов. Начали вызывать кружковцев по одному, вести скучные разъяснительные беседы. Неудобно и глупо представлялось ребятам оправдываться за своё отношение к образованию и образованности.

Стоял весенний солнечный день, начался ледоход на реке. Прогуливаясь по набережной, приятели спустились к реке и залюбовались грандиозным зрелищем движения льдин. Льдины двигались медленно, величаво, останавливаясь и наползая на берег. Не удержались и перепрыгнули на льдину, уткнувшуюся в берег. Льдина снялась и медленно поплыла вдоль берега, перемещаясь к центру реки. Течение реки ускорялось по мере приближения льдин к середине реки.

Льдины сталкивались, крошились и раскалывались. Подыскали льдину подходящих размеров и переместились поближе к берегу. С громким звуком, похожим на выстрел, первая льдина раскололась, столкнувшись с более мощной глыбой льда. В этом движущемся потоке сталкивающихся льдин друзья ощущали себя полярниками и путешественниками, перескакивали с одной льдины на другую. Всё испортил подошедший катер спасателей, буднично взявший ребят на борт и высадивший на берег с инспекторскими нотациями.

Скучно стало смотреть на взрослых воспитателей, Виктор перевёлся на заочное отделение факультета и устроился на работу в биологическую лабораторию Сибирского института. Володя взял академический отпуск и начал готовиться поступать на математический факультет. После работы встречались и отправлялись гулять.
— Чем хороша математика, так это полной независимостью. Математику ничего не надо, кроме головы и авторучки. Зависимость от людей практически нулевая, в биологии нужны эксперименты, деньги, экспедиции, — рассуждал Владимир.

— Ну а если хочется заниматься мышками-букашками? — возражал Виктор.
— Хочешь заниматься букашками — занимайся, я поступлю на математический.
Лаборантов как сейчас, так и раньше в институтах не хватало, Виктор легко устроился в физиологическую лабораторию, в которой аспиранты собирали материал для кандидатских диссертаций. Непосредственным руководителем группы был Иван Петрович, плотный шатен сорока лет, добродушный любитель выпить и закусить.

Опыты проводились на собачках, которые содержались в вольерах. Исследовались зависимости физиологических реакций от интенсивности нагрузок. В качестве нагрузки предлагалось собачкам движущееся полотно, аналогичное современным беговым дорожкам в фитнес-центрах. На собачках укреплялись различные физиологические датчики, животные бегали, самописцы писали. Петрович носился по лаборатории и командовал, студенты и аспиранты возились с рулонами лент самописцев.

Важными и серьёзными казались два инженера: Вася и Коля, каждый за своим отдельным столом смотрел в экран осциллографа, покуривая сигарету и дымя паяльником. К ним Виктор и направился после своего зачисления в лабораторию.
— Привет, помощники нужны?
— Что умеешь?
— Паять, сверлить, транзистор с конденсатором не перепутаю.

— Хорошо, третьим будешь, — резюмировал Вася. — Вот тебе первое задание. Трёхлитровую банку в сумке видишь?
— Угу.
— Бери и дуй за пивом. Скоро обед. Петрович, мы техника к себе берём.
У пивной точки Виктор раздобыл пива, прикупил бутылку водки и через час был в лаборатории. Посмотрев на добычу, Василий закрыл двери кабинета на ключ для проведения секретного совещания, и началось приобщение студента к науке.

Посвящение в научный процесс окутывалось тайной. Начиналось приблизительно так: конечная цель исследований, понятно, закрытая или полузакрытая, но все работы проводились по известным методикам, которые следует освоить.
— Поработаешь, почитаешь научную литературу, начнёшь понимать, что делается, — объяснил Николай.

Нередко таинственность окрашивалась ореолом романтики. Все работали для блага людей, военных и космоса.
— Если появятся идеи, докладывай шефу, обсудим, подумаем. Выпьем за науку.
Изучать физиологические методики было интересно. Через некоторое время Виктор устранял простейшие поломки, заслужив самостоятельность и уважение студенток.
Длинные ряды физиологической статистики собачек Виктора не вдохновляли, заинтересовался проблемами соседних лабораторий. Научное руководство приходило утром, проводило разбор текущих дел, обсуждали задачи, и после обеда сотрудники оставались одни.

В одной из соседних лабораторий Виктор познакомился с ребятами, которые с энтузиазмом занимались электромагнитной биологией. Биофизическое направление с интересными электромагнитными процессами существовало рядом. Работали электромагнитчики до позднего вечера, что вполне устраивало. Виктор к ним приходил после обеда и через некоторое время вполне сносно разбирался в новой тематике. Шефы лабораторий переговорили между собой, и вскоре Виктор перешёл в другую лабораторию.

Коллектив лаборатории в основном молодёжный, шеф — эрудированный спокойный и вдумчивый пятидесятилетний мужчина. Летом организовывались экспедиции, что было просто замечательно, учитывая туристические наклонности Виктора. При встречах с Владимиром, который окончил второй курс математического отделения, приятель восторженно отзывался о лаборатории. Шеф благосклонно относился к молодёжной группе с широким выбором объектов исследований, методик и идей — своеобразному научному инкубатору.

Для проведения исследований выделили отдельную комнату, где молодые сотрудники разместили свои экспериментальные установки и подопытных: крыс, мышей, лягушек, дождевых червей, черепах, аквариумных рыб, растения и микроорганизмы. Выбор объектов исследований определялся потенциальной способностью реагировать на электромагнитные поля. Отбор объектов, методик и схем проведения опытов проводился самостоятельно.

 Работали все с энтузиазмом. Жили в относительно изолированном от повседневности мире. Разговоры велись про опыты, теории и исследования.
Понравилась Виктору одна девушка, познакомился, сходили в кино, разговорились.
— С тобой на какие темы, кроме науки, можно разговаривать? — спросила красавица. Виктор растерялся, замолчал, так и расстались.

«Для занятий наукой и самопознания хороши монастыри, академгородки: тихо и спокойно», — рассуждал Виктор. Поселился в общежитии, стенки тонкие, футбол и хоккей по телевизору в соседних комнатах любители смотрели ночи напролет. С инженером в лаборатории собрали десинхронизатор телевизионных сигналов. Захотелось спать — включил прибор, телевизоры совсем плохо начинали работать, и в радиусе трёх комнат наступала тишина.
Советские научные конференции проходили часто, по десятку в год.

Проводились конференции за государственный счёт, были многочисленны, шумны, веселы, с банкетами и подарками. Создавалось ощущение, что чуть ли не треть всего населения Союза занималась наукой. На конференциях все друг друга знали, существовали группы по направлениям, интересам и тематикам. Наиболее интересные и богатые конференции проходили в союзных республиках, скучные — в Москве. В периоды конференций устраивались экскурсии, банкеты, работали закрытые буфеты, осуществлялись коллективные выезды на природу. В свободном общении учёными решались научные, диссертационные и личные проблемы.

Очень часто уровень конференций определялся по наличию дефицита в буфете. Есть в буфете коньяк, пиво и икра — солидная конференция. Нет — проходная, дежурная тусовка.
Доклад Виктора вызвал интерес, получили приглашение с шефом на ужин в ресторане. Под коньяк и местные блюда всех знающий шеф познакомил Виктора с военными в штатском — будущими заказчиками темы. В дружеской обстановке наметили задачи и обговорили этапы исследований. Так складывалась финансовая стабильность с хорошей перспективой развития группы.

Можно было расслабиться, не обращать внимания на важно надутых москвичей, от них пока ничего не зависело, и присоединиться к экскурсионным поездкам.
Володя женился и уехал к тестю в соседний промышленный город, без научной среды, но с хорошей зарплатой, пивом и водкой в микрорайоне. Приезжал в Сибирск, заходил в лабораторию — деньги есть, квартира есть, преподавал в политехническом институте.

Но скучно как-то стало. «После лекций захожу в бар, беру пару кружек пива, грамм сто водки, хорошо, но поговорить не с кем и не о чем, вот и стекает наука с авторучки в кружку. - Детей вырастим, переедем в Сибирск, размышлял Володя. Ходили пить кофе с коньяком, гуляли по городу, вспоминали, как весной на льдинах устраивали сплав по реке. Как читали Канта и Гегеля, влюблялись, были молодыми, голодными, верили в науку, человечество и себя.

                Студенческие хохмы
  Студент на экзамене, берёт билет и доверительно сообщает преподавателю, что мышиные горшки, которые мышки устраивают в качестве общественных туалетов, изменяются под линиями ЛЭП. – Не может быть – удивляется преподаватель. – В ваших лекциях написано – мышиный горошек – уверенно показывает студент.               

  Молодой человек азиатской национальности, доверительно наклонившись к преподавательнице, утверждает, что в цветоложе пестик – настоящий мужской орган, тычинки – женский. – Всё неверно – возражает молодой педагог. – Вай, вай – огорчается джигит – совсем плохо быть цветочком.

  С чистым светлым лицом усаживается третьекурсник для сдачи зачёта. – На вопросы в экзаменационном билете не отвечает. - Вы мне дайте три ответа, буду угадывать, так и ЕГЭ сдавал. 

 Вопрос – источник возникновения электрического поля – электророзетки. А в лесу? – Батарейки – отвечает студент.

  Предки человекообразных обезьян? - Люди – быстро отвечает студент – пожалуй – раздумчиво соглашается преподаватель, рассматривая представителя вида хомостудентикус.

-Как вам удалось, ничего не зная,  доучится до четвёртого курса? Я, я, я, умею ззззаикаааться.

  Почему в двадцатом веке население Земли выросло до семи миллиардов? – Люди переехали в города, города и разрослись.

  Основные задачи дипломной работы? – Написание дипломной работы.

Я к вам прихожу уже пятый раз и не получаю положительной оценки – возмущается студент. - Вы не можете ответить ни на один вопрос. - Но ведь я прихожу. - Больше можете не приходить, зкзаменационные ведомости сданы в деканат.

 Преподаватель смотрит на высоко обнажённые ноги севшей напротив студентки. Вопрос - психология сексуальной совместимости? – Отвечайте – я согласна – гм, гм,  оценка хорошо вас устроит? – согласна.
 
 Преподаватель замечает на руках студентки надписи – Алена, что это такое – ваши лекции, у меня по всему телу. - Это как? – недоумевает преподаватель. – Не верите, посмотрим? – Не надо, хорошо.

 Сколько слоев нервных клеток в коре головного мозга? - Три-отвечает студент.-Мало-Это Вам мало. Мне достаточно.

 Магистратура – курсы  для тех, кто не хочет идти служить в армию бакалавром.

 Экологические функции человека? - Есть, пить и размножаться - быстро отвечает студент.